Рисую тебя

      Дождь продолжал накрывать город прохладной водой. Ветер пробирался в самые сокровенные места под одеждой, из-за чего тело покрывалось мурашками от холода. Солнца совсем не было видно, ни один лучик не мог пробраться сквозь пелену серых туч, которые накрыли город вечерней пеленой. Хёнджин стоял уже около двадцати минут и грел Феликса в своих руках, не смотря на него и не произнося ни слова. Слова были лишними в этот момент. Рубашка неприятно липла к телу, из-за чего ветру было легче оглаживать спину парня своими порывами. Блондин уже знал, что завтра сляжет с высокой температурой, но это было совершенно не важно. Важно было то, что Феликс прекратил трястись, а значит более-менее согрелся.       Феликс стоял, ощущая как его тело сжимают в крепких объятиях. Он уже около пары минут сам обнимал Хёнджина, дыша ему в шею горячим дыханием. От этого по телу художника бегали мурашки, сердце продолжало бешено отстукивать ритм, а грудная клетка сильно вздымалась от глубокого вдыхания спасительного воздуха. Феликсу очень было стыдно за своё поведение за кулисами. Он понимал, что сказал много лишнего. Блондин и вправду больше хотел выиграть эту игру, рассекретив Хёнджина, и совсем забыл, что парень признаëтся в чувствах, а не бездушно играет по своим правилам. Сейчас он понял, насколько Хёнджин зависим от него. Несмотря на то, что произошло, художник не просто нашёл его и отдал свою кофту, учитывая, что на Феликсе ещё и толстовка, парень сейчас стоял и крепко обнимал его под этим холодным дождëм. — Хёнджин, прости меня, пожалуйста, — прошептал блондин, поднимая голову, чтобы взглянуть в глаза замёрзшему парню. — Я был так расстроен. — Всё хорошо, Феликс, — стал пытаться заверить художник, снова пряча лицо блондина себе в шею. — Не холодно? — Уже нет, — прошептал Феликс, за спиной у Хёнджина делая замочек из своих рук.       Вскоре к остановке, где прятались парни от дождя, подъехала знакомая машина, и Хёнджин расслабленно выдохнул. Он не злился на родительницу, что она немного задержалась, всё же женщина была на работе, а не просто так сидела дома.       Блондин взял Феликса за руку и усадил в машину на заднее сидение, садясь следом и снова притягивая парня в свои тёплые объятия. Феликс и не сопротивлялся. Он поздоровался с незнакомой ему женщиной, сразу понимая, что она мама Хёнджина. У них прослеживались одинаковые черты лица, поэтому предположить такое было не трудно.       Родительница впервые увидела того, кто так глубоко поселился в сердце и душе её сына. Она впервые увидела парня, который затуманил Хёнджину разум, ставя себя на первое место в его жизни. Честно, все те картинки и фотографии не сравнятся с настоящим Феликсом, который сейчас прижимался к её сыну в желании согреться. Родительница сразу отметила насколько парень красив, но она не доверяла ему. В ней сразу проснулось чувство недоверчивости, словно парень, если захочет, может сломать её сына на маленькие частички, которые будет трудно собрать. Задавать каких-то лишних вопросов женщина не стала и просто повезла парней домой. Конечно, её не устраивало то, что её сын сейчас весь промок насквозь, а его рубашка бесстыдно прилипала, подчёркивая прекрасные изгибы юного тела. — Сильно замёрзли? — спросила родительница, спустя пару минут. — Извините, что задержалась. Хёнджин, может, представишь своего друга? — сделала вид она, что не подозревает, кто сидит рядом с её сыном. — Это Феликс, — улыбнулся немного парень. — Феликс, это моя мама. — Очень приятно познакомиться, — произнёс блондин, садясь поровнее, но не отстраняясь от Хёнджина. — Простите, я ещё не совсем хорошо разговариваю по-корейски и могу путать некоторые слова. Я ещё учусь. — Ничего страшного, — тепло улыбнулась родительница. — Вы же не против, что я Вас, Феликс, сейчас привезу к нам? Согреетесь, поужинаете, а потом я отвезу Вас домой, — уважительно стала обращаться женщина к парню, о котором знала очень много, благодаря своему сыну. — Да, хорошо, — кивнул Феликс, чувствуя себя некомфортно от этой новости. — Хёнджин очень похож на вас. Вы очень красивая. — Спасибо, малыш. — ласково назвала она парня, который засмущался и, как котёнок, снова юркнул Хёнджину в шею, пряча своё лицо.       Художник нежно улыбнулся и сильнее прижал Феликса к себе, начиная постепенно согреваться. Сейчас в нём пробудились чувства, которые требовали заботу о парне. Несмотря на обиду, которая душила внутри, Хёнджин был готов пробовать снова. Готов был стараться вновь дарить Феликсу улыбку, заставлять его улыбаться в ответ. Он готов был простить ему все слова и поступки, которые сегодня парень успел натворить и сказать. Наверное, это и есть та любовь, про которую Хёнджин читал пару раз в книгах. Ты готов простить всё, терпеть и любить за двоих. Эта та зависимость, когда тебе важно, чтобы твой возлюбленный чувствовал себя лучше, чем ты сам. Хёнджин раньше не понимал таких героев, которые готовы страдать сами, ради своей любви. Теперь он сам этот герой. Он готов отдать всё за Феликса, готов встать на его сторону даже тогда, когда весь мир пойдёт против него. Готов себя отдать ради него. Громко сказано, но это те слова, которые идут изнутри его души.       За окном автомобиля мелькали неоновые вывески магазинов, различных общественных заведений и крупных компаний города. На стекло попадали капли дождя, притягивая к себе взгляд. Всё, что сейчас происходило в мире — неважная повседневность для Хёнджина. Пусть где-то проносится сильный ураган, сметая всё на своём пути; пусть цунами накрывает волной острова; пусть вулканы испускают лаву, растопляя вокруг местность. Самая настоящая борьба стихий сейчас происходила внутри Хёнджина, когда тело пылало от прижимающегося к нему блондина.       Первым делом, как они зашли в дом, Хёнджин побежал к себе в комнату, ничего не говоря. За какие-то пару минут парень снял со стен портреты Феликса, его фотографии и убрал со стола новые зарисовки, пряча следы своих преступлений в ящичках. Блондин даже переодеваться не стал, ведь сначала надо было позаботиться о Феликсе и предложить ему сухую одежду.       Феликс переминался с ноги на ногу, скрестив руки за спиной и мило беседуя о чём-то с родительницей Хёнджина. Она уже успела предложить парню переодеться, но блондин отказывался, чувствуя себя не очень уютно от такой заботы. — Я… — выдохнул Хёнджин, смотря на свою маму, которая уже на кухне разогревала ужин. — Феликс, я могу повесить твою одежду сушиться, а ты походишь в моей. — Нет, Хёнджин, не надо, — улыбнулся смущённо блондин. — Всё хорошо, мне уже не холодно. — Феликс, я не хочу, чтобы ты заболел, — выдохнул художник и взял парня за руку, утягивая в свою комнату. — Хотя бы в этом ты можешь меня послушать? Можешь воспринять это всерьёз? Я уже понял, что всё, что я сделал — ничего не значит для тебя. Сейчас просто согласись на мою заботу.       Хёнджин завёл блондина в свою просторную комнату, которая сразу говорила о том, что здесь живёт творческий человек, а именно художник. На столе был тот самый творческий беспорядок: карандаши, лежавшие вокруг; пустые листки бумаги, эскизы, контейнеры с разными предметами для рисования. Феликс с интересом осматривал комнату парня, немного улыбаясь. — Сразу видно, что ты художник, — прокомментировал Феликс, останавливая свой взгляд на Хёнджине. — Тебе бы тоже стоило переодеться, ты весь мокрый. — Не переживай, — блондин усмехнулся и достал из шкафа себе и Феликсу чистую одежду. — Я выйду, чтобы тебя не смущать. Если что позови меня, я буду за дверью.       Когда Хёнджин оставил Феликса наедине, блондин сладко выдохнул и посмотрел на одежду в своих руках. Она явно будет ему велика, возможно даже очень сильно, но в этом была своя изюминка. Они словно пара, и Феликс решил походить в длинной футболке любимого. Блондин очень часто носил одежду БанЧана, особенно его футболки и рубашки по утрам. Все они были парню велики, из-за его худобы, но это выглядело очень эстетично.       Феликс разделся до нижнего белья и надел первым делом джинсы, которые предоставил ему Хёнджин. Они были немного велики ему, но достаточно красиво смотрелись на стройных ногах, обтягивая и сексуально подчёркивая все прелести блондина. Сверху Феликс надел просторную белую футболку, которая прикрывала всё то, что подчёркивали джинсы.       Хёнджин переоделся в ванной и вернулся к своей комнате, прижимаясь к двери. За ней сейчас медленно переодевался блондин, любуясь своим телом в отражении зеркала, а Хёнджин даже посмотреть не может. Ему было нельзя, запрещено. Раньше бы парень ни за что не поверил, что когда-нибудь в его комнате будет переодеваться Феликс. Увидеть его в своей одежде было чем-то сверхъестественным, нереальным, внеземным. — Хёнджин… — тихо произнёс блондин, проходя к двери и приоткрывая её. — Я переоделся. Твоя одежда… Она так приятно пахнет. — Не лучше твоей, — не подумав ответил Хёнджин, заходя в свою комнату и прикрывая за собой дверь. — А тебе идёт… — Правда? — улыбнулся Феликс, снова смотря на себя в зеркало. — Именно моя одежда, — уверенно произнёс Хёнджин, для которого раньше сказать такое сравнивалось с самым трудным заданием, которое задали по искусству.       Феликс закусил смущённо губу и продолжил крутиться у зеркала, стараясь привести вещи на себе в более приличный вид. Всё же блондин любил обращать на себя внимания, поэтому и одевался стильно, но сейчас он казался таким домашним. — Я должен буду ехать так домой? — спросил Феликс, поворачиваясь к Хёнджину. — Когда мне принести тебе вещи? — Завтра? — Хёнджин подошёл к парню и стал поправлять на нём футболку, начиная заправлять её в джинсы, но оставляя в расслабленном виде и не утянутой. От этого действия руки художника стали пылать, но Феликс не сопротивлялся, ощущая касания к своему телу. — Завтра выходной, — улыбнулся блондин, начиная смеяться от щекотки, которую Хёнджин предоставил ощутить парню случайно. — Я сам заправлю! Ты щекотишься! — Прости, — выдохнул Хёнджин и опустился на колени перед Феликсом, начиная загибать ему джинсы. — Завтра выходной…? Тогда в понедельник отдашь. Ты можешь оставить их себе, если хочешь. — Нет, это слишком, — произнёс Феликс, смотря сверху вниз. — Спасибо тебе и твоей маме. Хёнджин, прости меня ещё раз. Мне очень стыдно за то, что я сказал. Я правда увлёкся тем, чтобы рассекретить тебя. Ведь… Ведь это ты? — И что теперь? — выдохнул Хёнджин и продолжил сидеть на полу, подняв взгляд на парня. — Я услышал всё, что ты хотел сказать. Мне этого было достаточно. — Почему ты тогда пришёл ко мне на остановку? — спросил Феликс, выдыхая. — Я же сделал тебе больно. — Да потому что это ты! — тяжело произнёс Хёнджин. — Потому что это не кто-то другой, а ты! Достаточно? — Не злись, — выдохнул Феликс и присел на край кровати, смотря на своё запястье, на котором висело пару браслетов, и один из них — бабочка. — Твоя влюблённость не вовремя… — А когда тогда ей время? — хмыкнул Хёнджин и встал, начиная собирать вещи парня, чтобы отнести в ванную сушиться. — Ей никогда нет времени, потому что тебе нет до неё никакого дела. — Хёнджин… — Можешь спуститься на кухню и приступить к ужину. Я повешу твою одежду сушиться, — произнёс художник, который больше не мог выносить этот разговор. Слишком понятен был исход, чтобы продолжать. — Спасибо… — выдохнул Феликс, закусывая губу и прекращая неприятный диалог. — Можно я лучше подожду тебя? — Да, конечно.       Феликс тяжело выдохнул, когда вновь остался в комнате один. Кто-то его начнёт осуждать, а кто-то поддержит. Можно принять разные стороны и иметь разное мнение, но Феликс просто делал так, как нужно. У него есть парень, который его любит. Они находятся в отношениях, и если бы не Хёнджин, то не было бы всех этих ссор. Блондин просто не мог принять, что его кто-то настолько сильно мог любить. Он боялся, что Хёнджин зависим от него. Любовь и зависимость — разные понятия. Зависимость к человеку — одна из самых страшных вещей, которое только можно почувствовать.       Парень прошёл к рабочему столу, рассматривая различные наброски на листочках, а потом губ тронула тёплая улыбка. Видимо, Хёнджин так сильно торопился всё скрыть, что не заметил то, как на столе оставил недавно начатый портрет Феликса. Чтобы ни происходило, но парню было приятно осознавать, что он является для кого-то музой. — Идём? — спросил Хёнджин, заглядывая в комнату. — Тебе нужно поужинать. — Хёнджин… — выдохнул блондин. — Научи меня рисовать. — Рисовать? — художник изогнул бровь и подошёл к столу, сразу смущённо отводя взгляд от рисунка в руках парня. — Мне так нравится то, что ты делаешь, — признался Феликс. — Те портреты, которые ты мне подарил, я храню у стола. Они стоят в рамочках. Это очень красиво. Вдруг у меня тоже получится нарисовать… Например, тебя. Мы могли бы с тобой встретиться завтра, как тебе идея? Я уверен, что ты согласен. Ты проведёшь для меня занятие по рисованию, а я проведу для тебя занятие по хореографии.       Сколько Хёнджин сегодня будет стоять на краю пропасти и получать крылья для полёта ввысь? Всё это выглядело именно так. Сначала Феликс толкает его в пропасть, а потом даёт крылья и надежду на спасение. Снова толкает в пропасть и кидает камни, а потом снова даёт крылья и учит летать. Испытать за пару минут противоположные друг другу чувства сможет только сильный человек. Сначала боль, потом улыбка. Потеря веры — обретение вновь. Обида — прощение. Разбитое сердце, собирающееся вновь по осколкам.       Хёнджин согласился. Отказать предложению Феликса, значит оставить себя на целый день без него. Осталось только Сынмина предупредить, что их встреча отменяется.       Парни спустились на кухню, где мило поужинали с мамой Хёнджина. Женщина сразу заметила, что состояние сына было потерянным. Он словно запутался в том, что ощущал сейчас. Родительница сразу взяла всё в свои руки, из-за чего они с Феликсом за этот час хорошенько подружились.       Постепенно начинало темнеть. Феликсу написала его тётя, у которой он живёт в Сеуле. Родители парня остались в Австралии, решаясь отпустить сына во взрослую жизнь. Пару раз блондину написал БанЧан, который переживал о том, что Феликс пропал на долгое время и даже не написал, что уже дома. Да, Феликс наврал своему парню, что находится уже дома, и просто забыл сообщить. Обычно парень не обманывал и относился к этому отрицательно, но сейчас это было лишь для того, чтобы избежать очередной ссоры. — Возьми мою толстовку, — попросил Хёнджин, принося тёплую толстовку в прихожую, где Феликс надевал ботинки. — Надеюсь, что тебя она согреет. — Спасибо, — улыбнулся блондин и надел кофту поверх своей, полностью готовый ожидая родительницу парня, чтобы поехать домой. — За всё, Хёнджин, спасибо. Я только сейчас осознаю, что для меня всё это и вправду имеет смысл. Я уверен, что ничего не закончено. Давай продолжим нашу игру? — С портретами? — усмехнулся Хёнджин, опираясь плечом о стену. — Любишь внимание? — Это романтично. — Только ты романтику эту не видишь с той стороны, с которой нужно, — выдохнул Хёнджин. — Зная, что это я, разве тебе будет интересно? — Мне будет интересно, — кивнул уверенно Феликс. — Честно. — Тебе просто нравится, что я бегаю за тобой, — сделал вывод Хёнджин. — Что?! — возмутился Феликс, округляя глаза от удивления, что пересмотрев все варианты, блондин выбрал именно этот. — Нет! Не правда!       Хёнджин усмехнулся и просто отвёл взгляд, не решаясь больше разговаривать. Вскоре парень остался дома один, со своими мыслями. Мама повезла Феликса домой, с которым Хёнджин даже не обнялся. Что между ними сейчас происходит? Что будет происходить завтра во время их общих занятий, которые они решили провести самостоятельно, используя так свой выходной? А стоит ли продолжать игру? Хёнджин уже ни на что не знал ответ и просто запутался во всём.       Зайдя в свою комнату, парень лёг устало на кровать и взял телефон, сразу замечая, что лучший друг в сети. Хёнджин бы мог провести анализ дня, сделать выводы, но было так тяжело. Он боялся, что утонув в мыслях, останется в них навсегда. Сейчас было слишком трудно, чтобы вспоминать каждый момент. Вдруг на этот раз он не выдержит и, вспомнив касания к Феликсу, их объятия и все разговоры, сойдёт с ума окончательно? Да, сегодня произошло много всего. Тело горело от жажды желания, подушечки пальцев помнили нежную кожу, а губы помнили этот невесомый поцелуй в затылок… И вот Хёнджин снова отдался мыслям, но спасаясь от их сладкой волны. Хёнджин: «Феликс знает, что это я. Знает, что я влюблён в него…» Сынмин: «Когда ты успел?! И что он сказал?! Какая реакция?!» Хёнджин: «Неоднозначная» Сынмин: «Не расстраивайся только» Хёнджин: «Прости, мы с тобой завтра не сможем встретиться. Феликс предложил поучить его рисовать, а он научит меня не сложной хореографии» Сынмин: «А вот это мне уже не нравится! Мы встретиться собирались!» Хёнджин: «Прости…»       Парень тяжело выдохнул и убрал телефон, закрывая глаза руками. Главное, ни за что не думать сейчас ни о чём. Главное, держаться и не сдаваться. Слишком много Хёнджин натерпелся, чтобы просто так сойти со своего пути. Завтра он сам сделает свой день. Он был уверен, что сделает так, что этот день станет первым в истории, когда Хёнджин позволит себе большего.