Рисую тебя

      Тёмное небо украшали миллиарды маленьких звёзд, освещая бесконечное пространство над собой. Уличные фонари обдавали своим золотым светом дорогу, по которой шёл молодой парень, укутанный в лёгкую кофту. Дул прохладный ветерок, пробираясь под одежду блондина, из-за чего тело покрывалось толпами мурашек. Хёнджин снова пропадал в своих мыслях, возвращаясь от друга домой. У Сынмина он засиделся допоздна, но был готов признаться, что это одно из лучших времяпровождений. Парни очень долго обсуждали сегодняшний день, а именно ситуацию, которую им поведал Хёнджин. Парень рассказал, как предложил Феликсу порисовать, как помог забраться на стул и как помог спуститься, ощущая под ладонями такое хрупкое, худенькое тело.       Блондин невольно улыбнулся, вспоминая, как огоньки в глазах парня загорелись, когда Хёнджин ответил, что поймает его, если он упадёт. А ведь это не ложь. Хёнджин готов ловить его при любом падении. Поймав, он прижмёт блондина к себе, вложит в его душу всю свою любовь и поддержку. Поможет подняться и даст уверенности в новых шагах. Хёнджин бы никогда не смог оставить Феликса в трудные минуты, которые бы тяжело влияли на него. Сегодня Хёнджин был доволен собой и своим поступком. Сегодня он по-настоящему ощущал, что день прошёл полноценно: декорации закончены, первый шаг сделан, настроение на высоте… Только всё равно рядом не хватает кое-кого с карими глазками и тёплыми веснушками на щёчках и скулах. — Почему так долго, малыш? — спросила родительница, встречая сына в прихожей и начиная помогать ему раздеться. — Ты совсем за временем перестал следить? Даже папа сегодня раньше тебя вернулся. — Мы с Сынмином и Чонином играли в приставку, — ответил тихо блондин, пытаясь повторить тональность голоса мамы, которая всё это время говорила шёпотом. — Папа спит? — Да, поэтому давай немного тише обычного, — нежно улыбнулась она. — Замёрз? Надо было кофту теплее брать с собой. Рассказывай, как день прошёл.       Женщина завела сына на кухню, чтобы напоить горячим чаем с какими-нибудь сладкими вкусностями. Хёнджин по-быстрому вымыл руки и сел за стол, открывая в телефоне Instagram. Найдя нужный профиль и историю в нём, парень со счастливой улыбкой на устах показал родительнице реакцию Феликса на свой подарок. Женщина отвлеклась на пару минут, чтобы заглянуть в телефон сына и любяще улыбнулась ему в ответ. — А ты боялся, глупышка мой, — ласково назвала парня она и крепко обняла за плечи. — Он знает, что это ты ему подарил? — Нет, он и не должен, — улыбнулся парень, сладко выдыхая. — Сегодня он сам подошёл ко мне и похвалил роспись на стене. Я предложил ему порисовать, но его там ждали, поэтому счастье продлилось не долго. Мам, у него такая талия… — блондин прикрыл глаза, закусывая губу и пытаясь представить, как он с Феликсом сегодня выглядели со стороны. — У меня чуть руки не сгорели, когда я помог ему спуститься со стула. — Кажется, тебе сейчас очень хорошо, — усмехнулась по-доброму родительница, даже боясь представить, какие сильные чувства испытывает её сын. — Ты продолжишь подкладывать ему подарки? — Конечно! — Хёнджин вынырнул из возбуждающих мыслей и отпил из кружки горячий напиток, который приготовила ему мама. — Спасибо, что вчера поддержала и образумила. Я не знаю, чтобы я сегодня делал, если бы не произошло всё это. И за чай тоже спасибо. — Пожалуйста, малыш, — родительница оставила поцелуй на щёчке сына и, пожелав ему спокойной ночи, направилась в спальню, чтобы отдохнуть.       В доме царила тишина, которая помогла парню спокойно проанализировать пройденный день. Состояние Хёнджина было куда лучше, чем вчера, а ещё он понял, что никакой Бан Кристофер Чан со своей любовью к Феликсу и романтикой не сможет помешать ему забрать своё. Да, блондин считал, что Феликс — его. Он был рождён, чтобы стать его. Пусть звучит эгоистично, но Хёнджин больше не мог терпеть своё состояние, которое только начало приходить в норму. Сынмин: «Ты дома? Не замёрз?» Хёнджин: «Это так романтично, Сынмин! Нет, я не замёрз!» Сынмин: «Ну и хорошо. Чонин сейчас наорал на меня, что я эгоист и даже кофту ему свою не предложил…» Хёнджин: «Так вы встречаетесь?» Сынмин: «Да нет же! Он мой друг» Хёнджин: «Он тебе нравится?» Сынмин: «Как друг» Хёнджин: «Кому ты сейчас врёшь? Сынмин, я вру сам себе, что не люблю Феликса. Я таких, как ты, вижу насквозь» Сынмин: «Да не нравится он мне! Мне, может быть, тоже Феликс нравится» Хёнджин: «Беги из города, Ким. Беги, пока можешь, малыш» Сынмин: «Я шучу» Хёнджин: «А я то нет»       Блондин немного улыбаясь, продолжил угрожать другу. Хёнджин зашёл в свою комнату и закрыл дверь, начиная переодеваться, чтобы поскорее лечь и отдохнуть. Выбор одежды для ночного времяпровождения был выбран легко, просто, а главное удобно: пижамные штаны в голубую клетку — самое лучшее для этого. Блондин бы прямо сейчас лёг и уснул, но ещё было не выполнено одно очень важное дело.       Парень прошёл к столу и взял второй портрет, который уже завтра окажется в прекрасных руках Феликса. Закусив в улыбке губу, Хёнджин написал в верхнем уголке листочка цифру «2». Достав небольшой листочек для записки, блондин стал думать, что сказать на этот раз. Слов было много, эмоций и чувств ещё больше. Но всё это хотелось сказать смотря в глаза, держась за руки и чувствовать горячее дыхание на своих губах. Стоять рядом так близко, чтобы чувствовать самые тонкие нотки аромата друг друга; стоять настолько близко, чтобы была возможность пересчитать все золотые веснушки блондина; быть так близко, чтобы губы соединялись в поцелуе при каждом новом слове. Всё было настолько желанным, что все эти самые мечты накалялись, разливаясь по телу Хёнджина теплом, которое он часто игнорировал.       Наверное, именно из-за нехватки должного внимания к себе, из-за ярких желаний и чувств, которые плескались внутри, Хёнджин решил писать просто то, что ощущает. Записка: «Я ведь заставил тебя улыбнуться вчера? Может, тогда сегодня ты вновь улыбнёшься мне? Ты знал, что когда ты улыбаешься, то делаешь многих людей счастливыми? Например, меня, Феликс. Мы были вчера очень близко, возможно, ты даже не заметил этого. Этот портрет не написан по какой-то именно фотографии. Я рисовал его по памяти, добавляя немного деталей, например, серьги, которые ты перестал носить. Они очень красиво украшали тебя. Проведи этот день с пользой и, пожалуйста, не ищи меня. Когда-нибудь я выдам себя специально, потому что не смогу долго скрываться и терпеть…»       Хёнджин сладко выдохнул, красиво всё складывая в файлик. Наконец-то он может лечь в постель, что блондин и сделал после того, как погрузил комнату в ночную темноту. Правда хоть тело и чувствовало усталость, парень долго не мог уснуть. Мысли вновь посетили голову, захватывая разум в свои сети, и от них негде было спрятаться. А ведь мы каждый раз о чём-то думаем. Нет ни одной минуты, когда наш разум не был бы захвачен мыслями. Когда мы спим, то видим сны, когда мы что-то делаем, то чаще всего думаем. Обычно мысли Хёнджина были о Феликсе, о его танцах, о своих рисунках, о дальнейших действиях. Иногда они были настолько приятными, что возвращаться в реальный мир не хотелось, а иногда были такими трудными, причиняя боль всему сознанию.       Тяжело выдохнув, блондин перевернулся на спину и стал смотреть на потолок, вырисовывая различные вымышленные линии. Сначала получались извилистые узоры, пересекающиеся между собой, потом стал выводиться силуэт, пока не стали видны очертания знакомых губ. Иногда его воображение разыгрывалось не на шутку. Закрыв глаза, несуществующий рисунок испарился, и Хёнджин взял с тумбочки телефон, резко садясь на постель, когда увидел сообщение в Instagram. Феликс: «Прости, что поздно. Хёнджин, ты случайно не рисовал меня…?» Хёнджин: «Я видел твою историю. Феликс, я правда не знаю, кто это может быть…»       Некоторое время ответ не приходил, но блондин находился в сети. Хёнджин закусил губу. От вранья сердце разрывалось, но он не мог просто так выкрикнуть своё имя. Парню хотелось оттянуть момент, подсластить ожидание и проверить насколько крепкие отношения БанЧана и Феликса. Если признаться сейчас, то ничего из этого не выйдет. Да, врать про то, что это не Хёнджин автор рисунка — глупо, но так было нужно. Феликс: «А ты не знаешь, кто мог нарисовать меня?» Хёнджин: «Человек, которому ты очень сильно нравишься, Феликс» Феликс: «А как я пойму?» Хёнджин: «Просто будь внимательнее…» Феликс: «Кан МиСук мне сказала точно то же самое» Хёнджин: «Ты ходил к МиСук?!» Феликс: «Да, а что? Почему ты восклицаешь…?» Хёнджин: «Что ещё сказала МиСук?» Феликс: «Что знает, кто меня нарисовал. Но она не хочет называть имя. Почему так трудно сказать… Я уснуть не могу из-за этого…» Хёнджин: «Что если я дам тебе небольшой совет насчёт него?» Феликс: «Так ты знаешь кому я нравлюсь?» Хёнджин: «Лучше бы я не знал его…» Феликс: «Что за совет? Хёнджин, что за игры?» Хёнджин: «Нет никаких игр. Ложись спать, Феликс. Ты не выспишься и не сможешь танцевать, а у тебя завтра финальная репетиция. Спокойной ночи, Феликс Ёнбок Ли. Просто будь внимательнее»       Блондин, который сейчас читал сообщение Хёнджина, нахмурился. Парень сел на кровати и подтянул к себе колени, перечитывая последнее сообщение. Откуда Хёнджин знает его полное имя? Кто-то сказал? Где-то услышал? Увидел регистрацию иностранца…? Но ведь Феликс никогда не доставал удостоверение перед ним. Блондин улыбнулся уголком губ и закусил нижнюю. Феликс: «Спокойной ночи, Хёнджин. А ещё… Ты безумно красиво рисуешь. Жаль, что это НЕ ТЫ нарисовал меня»