Рисую тебя

       Утренние лучи солнца проникали в светлую и уютную комнату, пытаясь разбудить парня на простынях, в которые он пытался спрятаться. Уснул Хёнджин пару часов назад, совсем под утро, и просыпаться для него сейчас было очень трудно, но перспектива немедленно умчаться в академию и увидеть блондина заставляло парня открыть глаза и отключить будильник. Сев на постели, Хёнджин сладко потянулся, зевая. Эта ночь выдалась настолько сложной, но такой спокойной и наполненной мечтами. Вдохновившись поступком Феликса, блондин немедленно сел рисовать эскиз романтичного образа для своей мамы, который создавал уже больше недели точно. Его маме было трудно что-то придумать такое, а отказываться от заказа было не лучшей идеей, ведь за него предложили немалую сумму. — Проснулся? — улыбнулась женщина, опираясь о дверь в комнату сына. — Доброе утро, хороший мой. — Мм… — простонал парень и упал обратно на мягкие подушки, которые сейчас казались настолько уютными и притягательными. — Проснулся… Нет, не проснулся, — улыбнулся блондин и укрылся одеялом. — Я не пойду никуда сегодня. — Не выдумывай, Хёнджин, — усмехнувшись, она прошла в комнату и подошла к столу. — Как твой любимый без тебя проведёт этот день? Ты в своём уме? А вдруг к нему кто-нибудь подойдёт, а ты не узнаешь об этом? — Не издевайся надо мной! — надулся блондин и вылез из-под одеяла. — Я всю ночь для тебя старался, а ты вот так просто берёшь и издеваешься над моей любовью! Ты моя мама или его? Мам! Мама! — закричал парень, когда в него полетела небольшая подушка, которая лежала на стуле. — Мама! Быстрее сюда! Ты сейчас офигеешь! — Правда? — хохотнула женщина и прошла к кровати сына, садясь на краешек, чтобы не смущать его. — Что же там такое? Ты нашёл новую веснушку на его щеке? — засмеялась она, а потом заулыбалась. — Это что? — Он вчера лайкнул мою фотографию и подписался на меня. Мне кажется, он уже мой, — грустно усмехнулся Хёнджин. — Хочешь покажу его новую фотографию? — А ну-ка показывай, — тепло улыбнувшись, женщина приобняла сына, рассматривая знакомое лицо влюблённости Хёнджина. — Симпатичный мальчик. — Идеальный… — выдохнул блондин и отстранился, решаясь начинать сборы.       Женщина тяжело выдохнула, собирая волосы в низкий хвост. Иногда ей казалось, что Хёнджин не выдержит этого всего, что сейчас с ним происходит. Это трудно, особенно для такого романтика как её сын. Она была уверена, что он сильный, что справится со всем, но любовь такая штука — неизвестно, что ожидать. Она бывает взаимной, бывает по расчёту, а бывает и неразделённой. Последняя — самая гадкая. Знаете, Хёнджин однажды сказал ей, что готов любить за двоих, что его любви хватит на них обоих. Именно в этот момент мама парня поняла, что сын внутри практически сломан. Осталось лишь дождаться, когда эмоции дадут сбой, и он придёт к ней, чтобы получить тепло, заботу и поддержку, которую не может получить от самого важного человека, которым сейчас является не она. — Я закончил твой эскиз, — произнёс Хёнджин, собирая рюкзак. — Это подойдёт? — он протянул женщине листочек и опёрся поясницей о край стола, следя за реакцией. — Прости, я думал о Феликсе, поэтому снова брюки. Мне кажется, ему бы это подошло.       На листочке было изображено женское тело в романтическом образе, который женщине придётся сшить в ближайшие дни. Это было очень лёгкое и нежное сочетание свободных пастельно-голубых брюк, белой блузки с прозрачным кружевом на ключицах и руках, а сверху на плечи был накинут пиджак под цвет ткани брюк. Дополнением служил лёгкий плетёный ремешок в золотом оттенке и пастельно-розовый клатч. — Это очень по-взрослому, — улыбнулась женщина, с гордостью и благодарностью смотря на сына. — Спасибо, Хёнджин. Это очень красиво и… И вправду романтично. Мне нравится, как ты подобрал цвета, малыш. Скажи мне, вот ты видишь в этом костюме, только в мужской версии, Феликса. Куда бы ты его повёл в этом образе? — К себе в кровать, пока ты будешь на работе, — засмеялся Хёнджин и отошёл от мамы, чтобы не получить. — Я бы его в кафе сводил или на какую-нибудь выставку. Может, в театр даже. Но потом мы бы всё равно пришли ко мне, в мою кровать, продолжили бы на вашей с папой, а дальше на кухне, потом в душе, мы бы поскользнулись в коридоре и упали на пол, весело смеясь с такой глупости… Нежно поцеловались и… Мне надо в душ, — выдохнул грустно Хёнджин, беря своё полотенце. — Не бойся, этого никогда не произойдёт. — Хёнджин… — позвала она, направляясь за ним, отмечая, что парень не в лучшем состоянии, чтобы оставлять его одного. — Малыш, подожди!       Блондин закрылся в ванной и сразу разделся, забираясь в душевую кабинку. Он всё так представил в своей голове, что по телу разлилась доза теплоты, вперемешку всё с той же болью внутри. Иногда он представлял всё так чётко, что казалось это происходит наяву. Он никогда не скрывал свои взрослые желания и напрямую обсуждал их с родительницей, которая поначалу смущалась, но вскоре привыкла. Конечно, она понимала, что сын вырос, что у него появилась потребность в половой жизни, появилось желание разнообразить её. Просто это произошло так быстро… Очень быстро.       Хёнджин стоял под тёплыми струями воды, стараясь расслабиться и выкинуть из головы образ блондина. Всё это было похоже на мысли сумасшедшего. Разве можно думать о человеке двадцать четыре часа в сутки? Оказывается, что да. Можно не только думать, но и рисовать его. Рисовать не по фотографиям, а по памяти. Вот насколько можно сойти с ума. Хёнджин помнил каждую веснушку и их размещение, знал сколько полосочек на губах и сколько нужно прорисовать ресничек, чтобы они выглядели, словно живые. Хёнджин очень боялся, что однажды Феликс узнает насколько блондин зависим от него. Это ведь очень страшно, когда про тебя столько знают. Думая об этом, Хёнджин очень боялся, что если Феликс узнает обо всём, он потеряет его навсегда. Они и так слишком далеко друг от друга, а тогда не будет даже шанса на совместное будущее.       Когда парень освободил ванную комнату, то столкнулся с обеспокоенным взглядом родительницы, которая уже была готова ехать к себе на студию. Мило улыбнувшись, блондин скрылся в своей комнате и сел на постели, беря телефон, который разрывало от сообщений Сынмина и о том, что Хёнджину нужно появиться раньше, так как пришёл организатор конкурса и хотел бы точно ознакомиться с придуманными декорациями. Деваться было некуда, но и торопиться Хёнджин никогда не любил, поэтому лишь на немного ускорился в выборе одежды. Всё было очень легко и просто, но стильно: светло-голубые джинсы практически пастельные, белая футболка с какой-то английской надписью бренда, бело-голубая кофта, повязанная на бёдрах, белые кроссовки на высокой подошве и парочка украшений: чёрная повязка на голове, которая препятствовала прядкам волос мешать парню рисовать, но Хёнджин всё-равно вытащил передние; на руках пару браслетиков, которые ему подарила мама. Всё готово, он готовый и собранный. Осталось ожидать сюрпризов, которые ему преподнесёт жизнь.

***

      Хёнджин зашёл в актовый зал, сразу тяжело выдыхая, когда заметил, что здесь только его факультет. Конечно, он надеялся, что придёт в самый разгар репетиции. Надеялся, что зайдя, сразу увидит танцующего блондина с его ослепительной улыбкой на устах. Но, видимо, сейчас не время, чтобы летать в облаках с мечтанием об одном человеке. Парень поправил на руке браслеты и направился прямиком к организатору конкурса и директору академии, который был ещё не в курсе, какую работу им на плечи готов свалить Хёнджин. — Здравствуйте, — вежливо поздоровался блондин со всеми присутствующими, которые не обделили молодого художника уважением в ответ. — Я Хван Хёнджин с факультета Кан МиСук. Я принёс план декораций со всеми элементами и деталями.       Получив разрешение на представление своего плана постановки и украшений, Хёнджин достал из рюкзака большой лист и развернул его на столике, рассказывая в подробностях свою идею. Поначалу сэр Ту Ин Сон был против разрисовки стен в актовом зале, но когда Хёнджин доказал, что краска давно сползла и даже указал пальцем на стену, которую бы хотел расписать акриловыми узорами, говоря этим, что они повысят уровень академии и сделают её более стильной, Ту Ин Сон согласился и даже похвалил парня за креативность. — А где Вы возьмёте эти ткани для кулис? — решил уточнить организатор конкурса, да и всех мероприятий в академии в целом. — На складе уже давно таких нет. — Я попрошу у мамы, — кивнул блондин, понимая, что теперь нужно проводить сделку с родительницей. — Возможно, она сможет привезти их чуть попозже, но для начала нужно закончить со стеной, чтобы не замарать ткань. — Вы можете начать сразу после того, как Ли МинХёк прогонит свою группу по хореографии, — улыбнулся сэр Ли. — Соберите себе помощников. В одиночку Вы потратите очень много времени.       Хёнджин кивнул и стал осматривать ребят со своего факультета, которые не сильно вызывали доверия. Возможно, они и хорошо рисуют, но Хёнджин в эти декорации вложил душу и не хотел бы, чтобы кто-то испортил то, что пропитано чувствами. Но несмотря на это, сейчас мысли блондина были о другом. Сэр Ли сказал, что МинХёк будет проводить здесь репетицию, а значит через пару минут сюда войдёт Феликс и будет разминаться прямо на сцене. Кажется, Хёнджину срочно нужно уйти, чтобы не натворить глупостей.       Не успел блондин даже свернуть лист с планом декораций, как в актовый зал вошёл преподаватель и его избранная группа танцоров. Хёнджин старался не поднимать взгляд, ругая себя за то, что похож на идиота, который в спешке пытается сбежать, но вскоре план провалился, уговоры ничего не значили, и Хёнджин посмотрел на Феликса, который уверенно спускался со ступенек к сцене. Сегодня он был ещё прекраснее и ещё более раскованным: чёрные джинсы, за которые его снова поругает МинХёк, чёрная футболка, на руках всё те же браслеты, а на бедро была повязана белая бандана. — Любуешься? — улыбнулся Сынмин, подходя к другу и обнимая его за плечи. — Он оставил дома спортивные штаны. Спасёшь своего любимого от недовольства МинХёка? — Ты решил поиздеваться? — хмыкнул блондин, щёлкая друга по носу. — Иногда мне кажется, что ты родной сын моей мамы. Она утром тоже весело поиздевалась. — Это я ей утром шуток подкинул, — пошутил Сынмин и сел на сидение перед сценой. — Как дела с декорациями? — Получил разрешение на роспись стены, — без особого интереса ответил парень, садясь к другу. — МиСук специально отправила меня сюда, — стал высказывать свои предположения Хёнджин. — Наверное, поняла, что с меня, кроме как одного и того же, взять нечего, поэтому и заставила заниматься декорациями. — Она же вас всех отправила помогать, — подметил Сынмин, снимая кофту. — Значит, дело не в тебе и не в твоём Феликсе. — Не называй так громко его имя! — Хёнджин ткнул пальцем другу в плечо и чуть не простонал, когда Феликс посмотрел в их сторону. — Он смотрит… — совсем тихо, чтобы никто не услышал. — Сынмин, да чтобы ты ещё раз назвал его имя! — Чьё? — хохотнул Сынмин. — Феликса? — Что? — спросил блондин со сцены, смотря на Сынмина и делая пару шагов к ним. — Ты меня звал? — Да, Феликс, подойди, пожалуйста! — заулыбался Ким, а Хёнджин уже соскочил с сидения, собираясь бежать лишь вперёд и ни за что не оглядываться. — Феликс, знакомься, — с довольным лицом произнёс Сынмин. — Это Хёнджин - мой друг и очень профессиональный художник.       Феликс улыбнулся и протянул парню руку, на которую Хёнджин смотрел пару секунд, не двигаясь, и лишь собравшись с мыслями, он аккуратно сжал маленькую ладонь с потрясающе нежной кожей. Что сейчас ощущал Хёнджин? Что-то между эйфорией и оргазмом. Нет, это не смешно, но это самые искренние чувства и ощущения, которые сейчас мог испытать блондин. Тёмные карие глаза были направлены прямо в его, губы растянулись в самой тёплой улыбке, а на щёчках будто огоньками золота засияли веснушки. Настолько близко в жизни Хёнджин никогда не видел его и только сейчас мог заметить самые скрытые черты и особенности его лица. — Привет, Хёнджин, — произнёс Феликс, пытаясь закончить рукопожатие, но, кажется, блондину постарше было и так хорошо. — Это я вчера на тебя подписался? — спросил он, узнавая парня с фотографий. — Точно! Слушай, ты так хорошо рисуешь! — улыбнулся блондин, а Хёнджин даже моргнуть боялся. — Как давно ты этим занимаешься?       Хёнджин очень много раз моргнул и убедившись, что это не сон, сладко выдохнул, продолжая держать Феликса за руку. Он даже не подозревал, что блондин такой общительный, не подозревал, что такое сегодня может произойти. — Около четырёх лет, — ответил Хёнджин, замечая, что Сынмина уже нет рядом с ними. — Ты правда считаешь, что это «хорошо»? — Я считаю, что это настоящее искусство, — кивнул Феликс и всё же спас свою руку из захвата, когда стало уже слишком странно. — У тебя красивые браслеты, — отметил блондин, рассматривая украшение на руке Хёнджина. — Могу я…? — Да, конечно! — сразу ответил Хёнджин и протянул свою руку, лишь бы вновь почувствовать приятные касания и соприкосновения их кожи. — У тебя на руке их достаточно много. — Я люблю носить браслеты, — улыбнулся Феликс, рассматривая красивое плетение на одном из украшений, которое висело на руке Хёнджина. — Вот этот очень красивый, — сделал незначительный комплимент Феликс, уделяя внимание серебряному браслету с тонким плетением и камушком в виде бабочки. — Хочешь…? — Что? — Я могу отдать тебе его, — вдруг произнес Хёнджин, снимая браслет с руки и протягивая его Феликсу, но блондин стал яро отказываться. — Возьми… Пожалуйста. Я уверен, что на твоей руке он будет смотреться лучше. Считай, что это подарок, в честь твоей победы на конкурсе. — Я ещё не выиграл, — улыбнулся блондин, рассматривая новое украшение на своём запястье. — Спасибо большое, Хёнджин… Я могу что-то сделать для тебя в ответ? — Просто носи его, — пожал плечами Хёнджин и даже не заметил, как вскоре Феликс ушёл, заставляя пылать внутри самым диким огнём.       Мысли крутились в голове, не способные сложиться в одну картину. Разум Хёнджина брали верх эмоции и он не мог сконцентрировать внимание ни на чём, кроме как на Феликсе. Они впервые поговорили, а на руке блондина теперь его браслет. Разве об этом можно было мечтать? Это казалось самым сладким сном, а проснувшись, Хёнджин снова увидит лишь фотографии на зеркале и неживые портреты. Рука словно горела от касаний Феликса, а сердце облилось кровью от желания, снова прикоснуться к нему. Как же сейчас Хёнджин сильно ненавидел Сынмина и насколько сильно был ему благодарен за этот день. — Живой? — спросил Сынмин, садясь к другу и щёлкая пальцами перед его глазами. — Видишь? Он обычный человек и ему не трудно поговорить с тобой. Что он взял у тебя? Вы чем-то обменялись? — Я отдал ему браслет, — невинно улыбнулся Хёнджин. — Сынмин, ты понимаешь? Он теперь носит мой браслет…       Сынмин кивнул и хохотнул, решив заобнимать друга крепкими объятиями. Пусть это ненадолго, пусть разговор ещё ни к чему не привёл, но Хёнджин хотя бы просто поговорил с ним и услышал своё имя из уст любимого человека.