Грибной переполох, или история одного праздника

У духов Перевертыш-леса есть традиция: каждый год в канун Caddo Panno они собираются в священном для них месте и предаются воспоминаниям. А затем проводят особые ритуалы, чтобы очистить мир от влияния злой магии подобно тому, как это в свое время делала их давно почившая сестра, которую все называют не иначе, как Непорочная леди. Так гласит легенда. В нее, насколько я знаю, верят почти все в Светлом Эльфийском царстве и за его пределами. На деле же никакого священного места нет, вместо него — обычная поляна в самом сердце Перевертыш-леса. Ее выбрали потому, что к ней удобно добираться. А что касается воспоминаний и ритуалов… Вот тут правда. Если, конечно, вы не против считать обмен сплетнями «предаванием воспоминаниям», а коллективное приготовление и распитие муншина — «ритуалом очищения от злой магии». Духам обычно плевать, что о них думают за пределами Перевертыш-леса. Как и все, они просто хотят отметить Новый год. Ведь этот день один из немногих в году, когда они могут выйти за пределы тех мест, в которых родились, и творить все, что в голову взбредет. Старые, видавшие виды духи не слишком требовательны в этом смысле: им достаточно муншина, встреч со старыми друзьями и сплетен. Другое дело — молодежь. Молодые духи, обретя кратковременную свободу, стремятся выйти за пределы Перевертыш-леса, посмотреть мир, собрать свежие сплетни, чтобы потом с гордым видом рассказывать их своим собратьям, купаясь в лучах всеобщего внимания. Не виню их за такие, хм, амбиции, но… именно из-за этого каждый Новый год в Перевертыш-лесу что-нибудь случается. Но есть и другая причина для головной боли — Карабалгасун. Этот гурман в драконьей шкуре неизменно сходит с ума еще за месяц до Caddo Panno. Просто он обожает муншин, считая его «лучшим алкоголем из когда-либо созданных на этой бренной земле». Беда в том, что муншин духи готовят лишь раз в году, пить его тоже можно только раз в году — на Новый год, и именно поэтому дарить «хотя бы сто бутылочек», чтобы «услаждать душу в течение года», Карабалгасуну никто не собирался. Но дракон все еще не теряет надежды и каждый год в течение ста восьмидесяти девяти лет, которые он живет в Перевертыш-лесу, пытается выторговать, выпросить, обменять, даже украсть муншин у духов. В позапрошлом году духам надоели драконьи каверзы, и они закрыли для Карабалгасуна проход к их «священному» месту. Тот не растерялся и устроил знатную истерику. Он выл без остановки три дня! Три, сожри меня духи, дня! Уверен, эти вопли слышали даже в Золотом и Кристальном дворцах. На четвертый день, когда у всего Перевертыш-леса изрядно сдали нервы, духи смягчили наказание для горе-дракона. Ему опять разрешили приходить на поляну для празднования Caddo Panno, но только под надзором няньки. Меня, то есть. Сказать, что я обрадовался этой «чести» — ничего не сказать. Но спорить с древними духами глупо. Они гораздо прозорливее большинства смертных, и конечно, выбрали нянькой меня — а точнее Рейнеку — не просто так. Да и черт бы с ним, но вот уже второй год подряд Карабалгасун прилетает в мою берлогу каждый день, начиная с осени, и требует, чтобы я его отвел к «священной» поляне. Естественно, он всегда получает твердое «нет»: ему разрешено приходить на поляну не раньше, чем за пять дней до Caddo Panno. Но настоящего ценителя мушина это никогда не останавливало. Вот и сегодня, в девятнадцатый день декабря, Карабалгасун тоже заявился ко мне. Как всегда, приземлился он на крышу, а та, как всегда, пронзительно заскрипела под его весом. — Вэйван! — в окно ударил столб пара, и стекла, несмотря на морозную погоду, тотчас запотели. — Сегодня ты обязан отвести меня на поляну! Я не ответил. Даже сохранил спокойное выражение лица и продолжил свою речь, обращаясь к своему гостю: — …и такого не случалось раньше, de’vva Руччи? Невысокий — размером с пятилетнего ребенка — и тощий как жердь (буквально) человечек моргнул круглыми черными глазками. Его длинные, белые и тонкие как карандаши пальцы с силой стиснули шляпу, больше всего напоминавшую шляпку мухомора. Вернее, это и была шляпка мухомора, а сам Руччи являлся старейшим грибным духом Перевертыш-леса. Он и его семейство выращивали самые разные грибы и постоянно придумывали новые сорта - все, чтобы улучшить вкус муншина, конечно же. По традиции каждый дух должен участвовать в создании праздничного напитка. Для этого он приносит с собой на «священную» поляну один ингредиент. Такой ингредиент, в котором воплощается его, духа, сущность. Грибные духи, понятно, всегда приносят грибы. — О, ri'ih Вэйван, вы же знаете нашу молодежь… — Руччи печально вздохнул и покачал головой. — В преддверии Caddo Panno детям никогда не сидится на месте. Поэтому маленький Руччиих всегда в это время куда-то пропадает. Но в этот раз его нет уже довольно долго. Магия, привязывающая нас к родным местам, уже ослабла, вы же это чувствуете ri'ih Вєйван? Боюсь, что Руччиих мог воспользоваться этим, чтобы вырваться из Перевертыш-леса ещё до наступления Caddo Panno. Но он маленький слабый дух, и может пострадать… Грибной дух вздохнул и прижал к себе свою шапку: — Ri'ih Вэйван заслужил доверие духов, и при этом ri'ih Вэйван может покидать лес беспрепятственно. Поэтому я и прошу вас поискать маленького Ручииха… — ВЭЙВАН! — от громкого рева, донесшегося с улицы, задрожали стены. Мощные лапы забарабанили по крыше, от чего та угрожающе прогнулась. — Вот ведь настырный, — вздохнул Руччи, с опаской оглядывая потолок. — Почти как мой маленький Руччиих… Я не удержался и тоже уставился на потолок. Не потому, что боялся за его целостность — свой дом я прорастил сам, из семени дуба, поэтому точно знал, что вес ящерицы-переростка он выдержит. Для этого, правда, пришлось здорово попотеть и изменить естественное строение дерева, но результат того стоил. Нет, сейчас я смотрел в потолок исключительно потому, что мне в голову пришла отличная мысль. Благодаря Руччи я теперь точно знаю, чем занять Карабалгасуна до самого Caddo Panno… В окно опять ударил столб пара, в этот раз явно более сильный, стекла аж задрожали! Руччи недовольно покачал головой, что-то бормоча под нос — наверняка ругал Карабалгасуна за непристойное для взрослого дракона поведение. Все старые духи — те, кто старше тысячи лет — всегда его ругают. А мне всегда это казалось смешным. — De’vva Руччии, не волнуйтесь, — улыбнулся я духу и встал с кресла. — Мы обязательно отыщем вашего правнука. — О, пусть милостивы будут к вам сезоны! — грибной дух облегченно вздохнул. Его черные глазки заблестели, но уже через мгновение в них появилась озадаченность. — Но, ri'ih Вэйван… — неуверенно спросил дух. — Вы сказали «мы»? — Именно так, — ответил я и подошел к окну.