Я иду в забытом сне

Потеряла — не нашла. Звала… всё звала… Слот. «Зеркала»

*** Проснувшись утром, Диана уже знала, что «день Х» наступил, и случится он именно сегодня. Дальше тянуть было бессмысленно, только продолжать эту агонию, чужие совсем стали. Нельзя рубить хвост по кусочкам, жестоко и бессмысленно, итог всё равно один. "Возимся, как крысы в банке". Что толку цепляться за прошлое, все закончилось - любовь, музыка, совместная жизнь, и нужно иметь мужество это признать. Набрала Светку, назначила встречу в кафе. Пришли почти одновременно, заказали бутылку коньяка. Без всяких предисловий Динка, тоном, не терпящим возражений, жёстко сказала: «Всё Свет, дальше ты живёшь без меня, а я без тебя. Нас больше нет. Каждая теперь пойдёт своей дорогой». Динка ждала чего угодно только не Светкиного молчания. Ну, что ж, значит, так тому и быть, значит, она всё делает правильно, значит Светке всё равно - Ты справишься, Свет, тем более, вон вы с Валеркой альбом пишите. Не произнеся ни слова, Света, опрокинула ещё одну рюмку коньяка, встала из стола, и пошла на выход из кафе. Даже не оглянулась. Динка допила коньяк, внутри жгло – злость, обида, что вот так просто ушла, ничего не спросила, ни в чём не обвинила, просто ушла, как будто и не было Динки в её жизни так много лет, как будто она, Динка ничего для неё не значила совсем. Как добралась до квартиры, Диана не помнила, прямо в одежде рухнула на кровать и провалилась в пьяное забытьё. *** Проснувшись, Диана в этот раз помнила всё – и свой страшный сон, и то, как Светка приходила в больницу, ухаживала, кормила с ложечки, мыла, читала книжки, момент аварии только, как не пыталась, вспомнить не могла. Сегодня выписка, нужно собирать вещи, скоро придёт Света, и наконец-то заберёт домой. Спросить у неё про группу? Нужно как-то аккуратно это сделать, чтобы не испугать, и так уже волнуется, психиатром грозит. Светка пришла даже раньше, чем договаривались. - Ты уже собираешься, - чмокнула в щёку, - а я вот пораньше, чтобы помочь, ты ещё слабенькая совсем. - Да тут собирать нечего, вот сумка уже готова, документы медсестра принесла, с врачом я поговорила, рекомендации он мне написал, сейчас из холодильника заберу продукты, и можно уходить отсюда. На улице девушек ждала машина, Света с каким-то знакомым договорилась. - Ну, зачем, Свет, и так бы добрались. - Давай, давай полезай, видишь, какой кабриолет для тебя раздобыла, не могу же я своё сокровище на метро везти. Света прижалась в машине к Динке, обняла, сомкнув кольцо рук, держала крепко, не выпуская до самого дома. - Ну, вот мы и дома, ты вещи не разбирай, я сама потом. Сначала буду тебя мыть, кормить, потом в постель укладывать, тебе пока нужно больше отдыхать, - перечисляла Света. А Динка тем временем с интересом оглядывала их совместное жилище, как что-то давно забытое, и узнаваемое заново. На стареньком серванте стояли две фотографии – на первой - Света со скрипкой и Диана с гитарой, на второй обе с гитарами. Нет, подумала Динка, никакой группы у нас нет, мы вдвоём, снайперов всегда будет только двое. Из размышлений выдернул Светкин голос: «Дин, я воду набрала». Скинув одежду, Динка с удовольствием опустилась в горячую воду, смывая с себя всё напряжение последних дней. Вошла Света, присела на краешек ванны, намылила мочалку, с лёгким нажимом стала водить по рукам, спине, проходилась по груди, задевая Динкины напряженные соски, мыла живот, ноги, не пропуская ни одного миллиметра кожи. Динка потянула её к себе: «Заяц, я соскучилась, иди ко мне». Светка ловко увернулась и серьёзно сказала: «Сначала еда, потом всё остальное» - Ну, так не честно, - заканючила Диана, - сначала обнадёжила, а потом… - Не тяни время, давай быстренько вытирайся, одевайся, я пока на стол соберу. Изобилие на столе поражало - варёная курица, овощи, фрукты, сыр, печёные пирожки. - Ты что магазин ограбила? – удивилась Динка, потому что знала, что кроме гречи Светка ничего готовить не умела, да и денег на всё это великолепие не было. - Это мамуля принесла, знала, что у нас в холодильнике даже повесившихся мышей нет. Сказала, что тебя нужно откармливать после больницы, так что давай налегай на мясо и витамины. - Свет, ну что ты со мной как строгая нянька, не любишь меня больше? – Динка вплотную подошла к Свете. От неожиданного вопроса Света поднялась со стула: «Ну что ты Динечка! Дурочка моя, люблю, конечно». Сжала в ладонях Динкины руки, жадно впилась в губы, потом неожиданно взвалила на плечо и понесла в их комнату. Поставила драгоценную ношу на пол, притянула за одежду вплотную к себе, скользя пальцами по Динкиным бокам и бёдрам, которые льнули всё ближе, дыхание сбивается, становится рваным. Губы встречаются вновь и вновь, поцелуи, задыхающиеся и беспорядочные, тела жмутся друг к дружке, хочется быть ещё ближе. Невозможно стоять, ноги слабеют, девушки опускаются на кровать, ноги переплетаются и Динкино колено оказывается между Светкиных, прижимается так сильно, что Светка не может прекратить толкаться навстречу... Динка переворачивает Свету на спину. - Чего бы тебе хотелось? - Всё что хочешь ты, просто касайся меня, просто люби меня, Динь, - выдыхает в открытые губы. Динка задирает Светкину рубашку, на мгновение замирает глядя на гладкий, без единого шрама живот, и заводится ещё сильнее, хотя сильнее, кажется уже не возможно. Утыкается в живот лицом, губами, языком плавит влажные дорожки по бедрам, ногам, лону, царапает спину. Больно прикусывает шею, мочку, жадно терзает отзывчивый рот. Хриплый голос: «Еще, Дин!», - сводит с ума, тело, будто в огонь бросают. «Света, хочу каждый миллиметр попробовать. Всю». Буквально рычит: «Моя!» Мажет языком по соскам, скользит вверх по горлу, кусает подбородок, ногтями вырисовывая узоры на ягодицах и спине. Внутри всё разрывается в клочья. Живот сводит, тянет, а воздух, кажется, не доходит до лёгких , сколько не вдыхай... Нежно целует височек, обнимает, притягивает к себе: «Я люблю тебя Светик!». - Я тоже, Динь, сильно! Динка лежит с открытыми глазами, боится засыпать, что будет ждать её после пробуждения, где она проснётся в следующий раз, но тело приятно лёгкое, воздушное, расслабленное, рядом на руке посапывает Светка, что ещё нужно для счастья, веки тяжелеют, и глаза закрываются сами собой.