Династия Закатного Солнца

      Кэйа не спешил с рассказом, и Дилюк, прекрасно понимая, что ему нужно время, не стал его торопить. Но было до боли интересно. Даже мнимая угроза обычным людям не стояла во главе угла, тут ситуация насыщенней: сам Орден Бездны чего-то не знает. Чего-то такого, что их пугает не меньше, чем напугало кого-то другого. Если бы у Дилюка была возможность, он бы вытряс информацию из Венти и не поскупился на бутылочку вина. А если б тот еще что-то дельное сказал, то возможно бы откопал какой раритет одуванчиковых вин.       Возможно, хорошей идеей было спросить у путешественника. Парнишка явно знал достаточно много, если не больше некоторых. Его не просто слушались, но и заглядывали в рот Архонты, и это явно говорит о многом. Итэр был точно из тех людей, который бы продал одну информацию в обмен на другую, благо у Дилюка имелось то, что, скорее всего, путешественник не знал.       Однако, Дилюк не успел подумать о таких раскладах детальнее, так как Кэйа решил заговорить:       — Если начинать из общего, то существует некая аномалия, которая неизвестна Бездне. Нет никаких упоминаний о ней в книгах или на словах сведущих существ.       — Что-то же вы должны знать?       — Мы знаем, что аномалия похожа на черный сгусток тумана гигантских размеров. Мои люди, которые издалека видели, как эта аномалия, в прямом смысле, напала на деревушку, и слышали истошные крики людей. После того, как туман отступил, попросту исчезнув без следа, деревушка опустела. Ни людей, ни крови, ни тел. Вероятно, аномалия забрала их с собой.       — Скорее всего никого из них уже нет в живых.       — Тоже об этом подумал. Мы ничего об этом не смогли узнать: ни откуда оно пришло, ни что это такое, ни как это остановить. Знаем лишь его примерный маршрут.       — Где было зафиксированно последнее местоположение?       — На данным момент в окрестностях старого Мондштадта. Вопрос нескольких дней, когда оно доберется до города.       Дилюк заволновался: дело принимало совсем нешуточный оборот. Если все так, как сказал Кэйа, то у них есть немного времени до предотвращения катастрофы.       Закончив делиться информацией, принц допил свой чай одним глотком. Тот давно остыл, точно так же, как и хорошее настроение Кэйи.       — Не думай о грустном, моя принцесса, — принц утыкается в шею Дилюка и ласково мурлычет.       Рагнвиндр никак не реагирует, с головой ушедший в раздумья, и Кэйе это не нравится. Он целует чужую шею, облизывает мягкую кожу, а затем несильно прикусывает. Это выводит Дилюка из астрала моментально. Он, словно ошпаренный, отпрыгивает от принца. Тот от неожиданности спокойно выпускает его из объятий и глупо хлопает ресницами.       Дилюк смущен и щеки его горят, а укус на шее ощущается фантомом, который сужает все восприятие мира на себе. Рагнвиндр нервно рукой закрывает шею и смотрит волком на обидчика. Честно говоря, Дилюк сам не понимает своей слишком бурной реакции, но инстинкты думали за него.       — Что случилось?       Кэйа в недоумении, но он не вчера родился, в его голове появляется звоночек.       — Не трогай меня.       — Почему-то раньше тебя это не смущало.       — Я просто сказал: не трогай меня.       Дилюк обиженно надувает губы и разворачивает на каблуках, чтобы эффектно махнуть хвостом и выйти прочь из комнаты. Кэйа решает не останавливать его. Вместо этого, он широко ухмыляется и в его голове зарождается некое подобие плана.

***

      Дилюк пыхтел, как старый паровоз. Прошла неделя, а его мозг был полностью чист и свеж, как только что раскрывшиеся глазурные лилии. Рагнвиндр предполагал, что время в Бездне течет иначе, но не знал насколько все плохо. Оказывается, он мог находится здесь долгие месяцы, и никто даже не заметит, что Дилюк отсутствует. Однако, это все же был выигрыш — можно было больше времени угробить на бесполезные размышления. Рагнвиндр все не переставал мусолить информацию, добытую у Кэйи и никак не мог понять, что именно она значила. У мужчины складывалось впечатление, что где-то он уже слышал похожую историю или встречался с таким лично, но последние было из рода фантастики. Вероятно, на Дилюка действовал эффект ложного дежавю и ничего такого не было. Эта неразбериха с собственной памятью сильно истощила Рагнвиндра морально, и он хотел отдохнуть.       Но не тут-то было. Кэйа выплывал на горизонте с завидной регулярностью и не давал прохода. И если бы из него можно было выудить крохи информации или хотя бы билет на поверхность, но нет. Даже не близко. Как будто почуяв, что кому-то нужно отвлечься (или он себя любимого отвлекал, Дилюк не брался на этом зацикливаться), принц с особой настойчивостью принялся зажимать Рагнвиндра по углам.       Не то чтобы он раньше не приставал (приставал), и не то чтобы Дилюку не нравились его прикосновения (нравились). Если быть совсем откровенным за эти дни Рагнвиндр проникся и привык к этому настойчивому придурку, которого принцем язык не поворачивается называть. Кэйа был красивым, это Дилюк подметил еще при первой их встрече. Костюм Мага Бездны нисколечко его не портил, наоборот подчеркивал его загадочный блеск в глазах и аристократичную натуру. Пока рот не раскроет, все очень даже прилично.       Руки у него тоже были красивые, тонкие, как у музыканта, пальцы нежно сжимали Дилюка в своих тисках, что не вздохнешь от нахлынувших чувств, глаза, что отражение всей Бездны, самых грязных и потаенных желаний, жаркий шепот на ухо, ласковая пошлость, слетающая с этого порочного языка, что таки успевал раз за разом добираться до беззащитной шеи. Рагнвиндр таял, подобно мороженому, и совершенно терялся. Вся его хваленая гордость, убеждения и мысли пропадали в одночасье, стоит этому порочному демону выловить его и зажать у стенки.       И все это было бы просто замечательно, Дилюку нравилось строить из себя блаженную невинность, хотя он был ею лишь отчасти. Но всегда присутствует одно «но». Рагнвиндр вначале полагал, что Кэйа каким-то образом «это» все подстроил. Однако, видя убийственно недовольное лицо принца, понимал, что происходит «это» не специально.       Их прерывали. Каждый чертов раз прерывали. В один из первых разов, когда это случилось, Дилюк был пойман в угол в самой темной части коридора, когда бежал к Альбедо.       Рагнвиндр почти испуганно вжался в стену, когда Кэйа навис над ним. Щеки его пылали, голубые глаза двумя неподвижными льдинками впились в кожу, а руки забрались под одежду. Прохладные пальцы смяли ягодицу, забравшись под брюки, а вторая рука заползла под рубашку и царапнула сосок. Дилюк громко вздохнул, раскрыв рот, словно рыба, выброшенная на берег, и абсолютно не понимал, почему он оказался в таком положении. Мгновение назад все было не так!       Рагнвиндр понял, что начал терять себя, когда Кэйа наклонился к его уху и жарко зашептал:       — Я так сильно хочу тебя, мой рассвет. Так сильно, что крыша едет. Ты видел себя со стороны? Преступно быть таким безумно красивым, милым и очень-очень возбуждающим. — Кэйа приподнял левой рукой чужой подбородок, вынуждая смотреть в глаза, а правой подтащил к себе ближе за талию, хотя казалось, что ближе некуда. — Ты строишь из себя святую невинность, но мы оба прекрасно знаем, что это не так. Ты ни разу не пытался сбежать, хотя мог попросить Альбедо, к которому ты так отчаянно бегаешь каждый день. Ты думаешь, я не вижу. Я все вижу, моя принцесса. Не пытайся спрятаться от меня. Мой рассвет сильный мальчик, иначе я бы не выбрал его: ты мог сбежать не один десяток раз самостоятельно. Что для тебя кучка магов Бездны? Ты с сотнями таких разобрался. И я, единственный, кого тебе не одолеть, дал тебе свободу и что в итоге? Ты здесь, прижимаешься ко мне, точно котенок, выпрашиваешь ласки и внимания.       — Я… — голос дает петуха при попытке хоть как-то остановить Кэйю, но Дилюк не в силах. Руки цепляются за одежду в попытке оттолкнуть, но моральных сил нет и в помине.       Спасение появляется из неоткуда в виде Альбедо, который, видимо, вышел Рагнвиндру навстречу. Видя почти предобморочное состояние своего подопечного, алхимик вытаскивает его из коварных объятий друга и почти волочит его в сторону лаборатории. Так сильно Дилюк не был ему благодарен, даже когда тот согласился на его безумную просьбу. Рагнвиндр клянется себе, что будет захаживать к Альбедо в два раза чаще, чтобы больше не растекаться беспомощной жижей в чужих загребущих руках.       А натиски все продолжались. В какой-то момент блаженное «спасение» превратилось в сплошное раздражение, что их застукали. Причем теперь это были только подчиненные с супер важными новостями и поручениями.       Так происходило весь месяц. Чертов месяц, за который Дилюк успел закончиться пару раз, скончаться, убить в своих мыслях парочку особо нетактичных магов Бездны и побить Кэйю, потому что видимо этот индивид втянулся и выступал за слоган «возбудим и не дадим», а сам как-то не успевал сильно возбуждаться, в отличии от самого Рагнвиндра, который мучился со стояком ближайшую дорогу до душа.       И еще ладно на неудобства, у принца могли быть по-настоящему важные дела, но, зараза такая, их прерывали всегда на самом интересном. Кэйа успевал уже мысленно и на словах разложить Дилюка на ближайшей ровной поверхности, — горизонтальной или вертикальной не имело значения — а Рагнвиндр ментально кончить, как какой-то маг Бездны выруливал прямо на них и сообщал архиважную информацию о том, что без принца у них там трубы текут, случилась катастрофа или кто-то в стене застрял (последнее реальный случай), и Кэйа, скрепя зубами и матерясь себе под нос, оставлял разгоряченного возлюбленного совсем одного.       Дилюк терпел. Месяц терпел. Месяц в одиночестве дрочил в душе, чтобы потом проклинать весь свет в своей неудовлетворенности. А потом просто расслабился. И придумал, что с этим можно сделать.       Кэйа никогда так рано не просыпался как сегодня. У него не было будильников, он всегда вставал по своим внутренним часам, которые исправно поднимали его примерно в одно и тоже время. Исключением не становились и те дни, когда он подолгу глазел на спящего Дилюка, которому давал передышку и перед сном не приставал. По-хорошему они вообще не засыпали в одной постели, но просыпались исправно вместе, так как по ночам принц любил заниматься проникновением на чужую территорию. Как ни странно, замки на двери спальни ему никак не препятствовали.       Сегодня же было что-то необычное, еще даже не открыв глаза, Кэйа понял, что проснулся намного раньше. Начав осязать свое тело и придя в себя после сна, принц нашел причину столько раннего подъема.       — Вставай, хватит дрыхнуть, — настойчиво велел Дилюк, склоняясь над своей жертвой. Которая, только заметив его, удивленно захлопала глазами и попыталась выбраться. Как бы не так: Дилюк удобнее устроился на чужих бедрах и важно улыбнулся себе. Он был не мастером, но, чтобы привязать руки к столбикам кровати много опыта не нужно.       Кэйа все равно подергал руками для проверки, но понял, что дело гиблое, и он привязан надежно. Фыркнув, он вызывающе воззрился на своего довольного возлюбленного.       — Мой рассвет встает с рассветом. Что это за игры?       — Мне надоело, что тебя регулярно крадут у меня. Теперь ты не сможешь сбежать и оставить меня.       — Так ты настолько хочешь, чтобы я трахнул тебя, что пошел на отчаянные меры? Где-то раздобыл веревку, пробрался в мою спальню, негодник, и связал меня. Ты думаешь, я не смогу выбраться? О, я обязательно выберусь и когда это произойдет, я разложу тебя, буду долго готовить под свой член, слушая твой скулеж и мольбы, наконец насадить твою восхитительную задницу. Я буду валять тебя по кровати так, что ты перестанешь осознавать кто ты и где.       Дилюк крупно вздрагивает от этого порочного бархатистого голоса, от бесконечной глубины глаз, потирается о уже внушительный стояк своей задницей. Желание развязать Кэйю после этих слов возрастает в разы, но Рагнвиндр держится на одном упрямстве. Столько раз принц сам его лапал, а Дилюку так ни разу и не удалось этого сделать. Именно поэтому сейчас он проходится пальцами по голому торсу, задевает соски мимолетно, еле ощутимо, но ухмылка Кэйи становится опаснее.       — Что такое, проглотил язычок? Куда подевалась вся твоя смелость, когда ты пробирался ко мне под покровом ночи? Развяжи меня, ты ведь хочешь, чтобы мой член оказался глубоко внутри, я знаю.       Рагнвиндр лицом почти не реагирует, но в душе происходит просто агония, член течет, как ненормальный, как будто и не было всех тех предыдущих разговоров. Как будто он забыл, что Кэйа бывает ужасно нежным и падким на объятия. Однако, сейчас перед ним злой от возбуждения зверь и еще непонятно, почему он не воспользовался магией и не освободился.       Дилюк опускается ниже и зарывается лицом в чужую шею. Кэйа пахнет для него восхитительно, и Рагнвиндр не отказывает себе в удовольствии цапнуть его за ключицу. Принц дергается и шипит, укус вышел ощутимым, жаль, что не до крови, но у Дилюка не было желания так делать. Красные глаза победно смотрят в голубые. Кэйа несчастно вздыхает.       — О Бездна, я так сильно хочу оказаться полностью в тебе. Я знаю, тебе безумно понравится, когда мой член заполнит тебя до отказа. Я буду брать тебя жестко, чтобы на следующий день ты сесть не смог. Хочу насадить тебя по основание, а потом трахать до тех пор, пока ты не начнешь умолять, и садистски не давать кончить. Твой чудесный хвост так и манит намотать его на кулак. Твои волосы созданы для того, чтобы тянуть и дергать за них.       Дилюк кажется уже не дышит. Возбуждение такое сильное, что перед глазами темнеет и во рту пересыхает. А Кэйа все не унимается. Как будто он всю жизнь накапливал в себе сборник лучших в мире пошлостей, чтобы вывалить это все Дилюку в одночасье.       Рагнвиндр облизывается, открыто дышит ртом, чтобы не задохнуться и тянется к чужой ширинке. Ранее он уже избавился от верха и теперь в предвкушении ждет продолжения. Скорее всего он развяжет Кэйю, но только после того, как растянет себя, подразнив принца еще немного.       Именно в тот момент, когда Дилюк тянется за смазкой, что спокойно дожидалась своего момента в складках одеяла, звучит громкий стук в дверь.       — Простите, Ваше Высочество, но это очень важно!       — Что случилось? — гневно рычит Кэйа.       — Черная аномалия активизировалась и быстро движется в направлении Мондштадта!       Кэйа скрипит зубами так, что эмаль стачивается. Он в гневе, что его прервали. Принц замораживает веревки магией и вмиг освобождается. Хотя, подняться с кровати ему не дает ноша на бедрах, которая, кажется, зла еще сильнее, чем он сам.       Дилюк в ярости, его трясет. В огненной всепоглощающей ярости настолько, что перед глазами мутнеет красным, капилляры лопаются, а вены вздуваются. Ему в данный момент так сильно было насрать на Монд, только бы дотянуться до сердца этого непутевого мага, что посмел прервать их. Прервать их долгожданный секс!       — Да как же вы заебали! — разъяренно орет Рагнвиндр, запуская бутылек смазки в дверь, из-за которой с писком убегает нарушитель.       Кэйа вопросительно смотрит на бедный бутылек, который стал жертвой гнева Дилюка. И он горит. Бутылек реально горит.