Династия Закатного Солнца

      Конечно Дилюк был зол. А кто был бы не зол на его месте? Правильно, никто. Однако, эта злость была на руку ситуации: свое неудовлетворенное сексуальное возбуждение он мог обратить в силу.       Вопрос не стоял о спасении его нервной системы, которая изрядно пострадала за это время - тут была рыбка покрупнее. И Монд рядом не стоял.       Кэйа, наспех накидывая рубашку, отдавал приказы и пытался всех координировать. Дилюк был удивлен, насколько собраны и расторопны были его маги бездны — никто из них не делал лишних движений, все были сосредоточены и готовы исполнить любое слово принца. Рагнвиндр невольно сравнил их с рыцарями Фавониус, и пришел к неутешительному выводу. История с Ужасом Бури наглядно показала, что рыцари зачастую почти полностью бесполезны против опасности. И тут дело было даже не в командире, хотя и в нем тоже. Рядовые рыцари эффективны только против кучки слабых хиличурлов и то, если не оплошают. Никто из них не имеет Глаза Бога, а в этом мире без него ты был слаб.       Конечно, можно научится владеть оружием: будь то копья или катаны, как самые эффективные. Однако, любая мелочь с Глазом Бога превзойдет тебя в считанные секунды, не важно каким мастером ты являешься.       Несмотря на это, есть и исключения. Дилюк, даже обладая Глазом Бога, мог защитить себя от больших опасностей, чем любой другой носитель «дара Архонтов». И именно сейчас, в момент опасности, он об этом вспомнил.       Небольшой отряд во главе с Кэйей прошел через портал и оказался перед главными воротами Мондштадта в считанные мгновения. Дилюк был поражен тем, что несмотря на сложность и запутанность системы порталов Бездны, проход через них был легким, словно непринужденная прогулка по саду в солнечный день. Нужно отдать этой системе должное, но это было не мероприятие первой важности.       Как только Дилюк с отрядом Бездны прибыл на место, он почувствовал, какая гнетущая атмосфера была вокруг. Небо заволокло темными тучами, что солнца было не видать. Главные ворота оказались надежно запертыми и даже злой, порывистый ветер не мог достичь их. Казалось, что над городом пустое пространство. Возможно, жители внутри даже и не знали о трагедии за пределами каменных стен.       Дилюк не знал, кого стоит благодарить за такое благоразумие: Бездну или Анемо Архонта. Рагнвиндр ставил все же на последнего, что тот еще один раз решил повести себя не как дурак, у которого вместо мозгов вино, а как настоящий Архонт. Если это так, то Дилюк задолжал ему бутылочку красного.       — Полная готовность! — голос Кэйи через ветер был приглушен, его плохо было слышно даже рядом стоящим, поэтому принцу приходилось орать во всю мощь своих легких.       Именно теперь Дилюк обратил внимание на огромный сгусток черного тумана, который еще виднелся на горизонте, но стремительно направлялся в их сторону. Внезапно, ветер затих.       Он не пропал совсем, но стал намного «тише». Дилюк попытался вдохнуть, но закашлялся, не успев набрать полные легкие воздуха. Его горло будто обожгло. Кожу тоже пекло, складывалось ощущение, как будто вот-вот и его хватит солнечный удар, но солнце заволокло черной дымкой.       На Монд опустилась ночь.       Это наступило настолько резко, что никто не успел удивится. Рагнвиндр захрипел: его горло все еще жег раскаленный воздух. От потери сил он рухнул на колени и попытался прижаться ближе к земле, чтобы переждать это.       — Дилюк!       Кэйа обеспокоенно подбежал к Рагнвиндру и наклонился, проверить как он. Дилюку бы впору удивиться, что принц позвал его по имени, но другой факт вытеснил удивление: никто кроме него не чувствовал жара. Мужчина покрутил головой, насколько хватало обзора и верно — все стояли напряженные, готовые к чему угодно, но абсолютно нормально дышали.       Дилюк пришел в замешательство и резко поднялся на ноги, вызвал ошеломление на лице Кэйи. Рагнвиндр встал ровно и устремил взор на приближающееся нечто.       — Скажи мне, что ты видишь?       Внезапный вопрос от Рагнвиндра сбил принца с толку, но спустя мгновение он ответил:       — Огромную черную тучу, она немного смахивает на то пятно, когда я разливаю чернила на полу, но больше ничего. За исключением абсолютно черного тумана, если ты об этом.       Дилюк нахмурился. Он видел другую картину.       Перед глазами рябило, но мужчина замечал, как буквально все пространство вокруг него, Кэйи, ордена Бездны — все, куда хватало взгляда, покрывали черные пятна. Они были большие и маленькие, четкой круглой формы или как растекшиеся кляксы, с заплывшими краями или словно мушки, но их было невероятное количество. И никто кроме Дилюка их не видел?       Осознание было словно гром среди ясного неба. У Рагнвиндра даже разболелась голова.       Как он мог быть таким беспечным идиотом?       — Буря четырех сторон света! Всем наизготовку! Если не хотите сгинуть, слушать моих приказов! — голос Дилюка магически усилился, но сам мужчина будто не заметил этого. Настолько он был взволнован.       — Буря чего? Дилюк, о чем ты? — Кэйа отреагировал первым, но и смелости у него было больше, чем у его подчиненных.       — Я знаю, что это такое. Оно из моего мира.       — Твоего что?       — Ты так и будешь повторять за мной как попугай или возьмешься за дело?       Такого Дилюка принц еще не видел, поэтому решил придержать свое удивление до будущего.       Бедные маги Бездны в ужасе наблюдали, как Рагнвиндр вытащил свой меч из подпространства и встал в стойку. Кэйа окрикнул:       — Чего встали, олухи? Не слышали, что он сказал? Если не дураки, то слушайтесь Дилюка, он сейчас главный.       Отряд зашевелился, быстро перестраиваясь так, как было велено Дилюком. Времени было совсем мало, никто, кроме Дилюка, не понимал, что происходит, но объяснения летели в процессе.       Когда Буря подошла совсем близко, а туман лизнул подолы одежд, Кэйа решил осведомиться:       — Как нам победить?       — Никак, — прозвучал лаконичный ответ.       — Хочешь сказать, мы умрем здесь? Как-то не так я представлял себе свою кончину.       — Почему же тогда ты решил выйти на защиту Монда? Для тебя этот город ничего не значит.       Принц ответил не сразу. Он опустил свой меч и создал ледяную стену, которая полностью покрыла ворота города.       — Мы в долгу перед Барбатосом. Он помог нам однажды. Я просто хочу отплатить. Ничего более.       Дилюк никак не прокомментировал его слова. Тут и так все было ясно.       — Существа, с которыми нам сейчас предстоит сразиться, мересиды. Это души злобы, сожалений и раздора. Вся эта буря — концентрация самых черных эмоций, которая собирается со всего света в эпицентре своего рождения. Она пришла со стороны Снежной? Что ж, неудивительно. Сейчас, все что от нас зависит это не поддаваться эмоциям и не умереть. Мересид невозможно убить, сколько бы раз ты не разрывал их на части. Сейчас наша задача подавить в себе любой страх! Мересиды обращают трусов в себе подобных. Эти монстры не слепы, но видят они лишь потоки магии, которая против них бесполезна.       — Поэтому лучшая тактика против них — это просто переждать?       — Нет. Руби их мечом и думай о чем-либо хорошем. У меня на родине, так же любили петь и танцевать во время боя, поэтому этот вариант нам тоже подходит.       Даже сквозь почти кромешную тьму, Дилюк увидел, как вытянулось лицо Кэйи. Тот явно хотел спросить о большем, но не знал, как донести свой вопрос.       — Мы явно не будем петь и танцевать, — покачал головой принц, на корню пресекая любые попытки возразить.       Вдруг все вокруг стихло. Как будто все звуки разом выключили.       На отряд опустилась тьма.       Если раньше хоть что-то можно было разглядеть, то сейчас тьма была, хоть глаз выколи.       Дилюк распахнул глаза, даже в черном тумане, можно было разглядеть как горят его глаза ярко-алым, как два фонаря утопленника. Маги Бездны не могли видеть в темноте, однако мересиды все отлично видели. Как и Рагнвиндр. Это было их преимуществом и недостатком одновременно. Те, что не видят, не смогут испугаться облика монстров, Дилюк же может координировать отряд для атаки, если такое понадобится.       Однако всю провальность идеи сражения с тварями целым отрядом незрячих слепцов Рагнвиндр понял сразу на этапе планирования. Поэтому сейчас, кучка магов Бездны, кроме Дилюка и Кэйи стояли у самых ворот, дрожащие, непонимающие, что происходит, но защищенные магическим куполом, который накинул Дилюк под шумок.       Отряд Бездны — скопление большого количества магии. Даже, если бы они не использовали ее, она все еще продолжает течь в их жилах. Так они становятся легкой добычей для мересид, а под магическим куполом, их потоки магии не видны. Все, что видят монстры — большой магический шар, а что под ним, они понять не могут. План Дилюка состоял именно в этом: отвлечь монстров на себя. Единственного из всех, кто мог противостоять им. Кто знал их. Чье присутствие в этом мире было таким же незаконным, как и Бури четырех сторон света.       Первая мересида неожиданно показалась рядом с Кэйей. Принц был растерян не меньше, чем его отряд. Он ничего не видел и не слышал, единственным его преимуществом было отличное фехтование, но он был беспомощен, как котенок, против мощи, что была не под силу, никому из древних.       Огромный чернильно-черный, сливающийся с туманом, монстр выпрыгнул на принца спереди. Мересида со стороны была похожа на огромного, двухметрового паука, без глаз и рта. Она двигалась бесшумно, словно вместо множества лап, с концами точно копья, у нее были пушистые тапочки. Кэйа вздрогнул, когда монстр приблизился к нему и запрокинул голову, как будто бы увидел, что тварь разинула свою пасть.       Бесчисленное количество зубов в несколько рядов и жуткая улыбка простирающаяся на все ее тело, картина была похожа на зубастую раковину, где обычно находят жемчужины.       Пахнуло зловонием несвежего трупа. Дилюк успел разглядеть зубы, измазанные в крови и ошметки кишок, что свисали с уголка «рта».       Те жертвы, что наполнены страхом в момент кончины, обращаются в мересид. Те же, что умерли храбро, просто разрываются на части и сжираются.       Незавидная участь ждет в любом из случаев.       — Кэйа!       В последний момент Дилюк успел выдернуть принца из-под удара твари. Кэйа завалился всем немалым весом своей тушки на Рагнвиндра и сдавленно охнул.       — Ты в порядке?       — Меня кажется чуть не прикончили, но знаешь, я счастлив.       Дилюк пожалел, что вокруг темнота и его выражения лица «ты что, больной?» было не видно.       — Ты дурак?       — Ты впервые назвал меня по имени, а не «придурок». Ради такого стоит умереть.       — Поменьше болтай и защищайся. Этих тварей тут много.       — Насколько много?       — А сколько они деревень сожрали по пути сюда? Вот столько и тварей.       Мересида не могла подкрасться незаметно к Дилюку, ведь тот прекрасно видел их передвижение. Поэтому самая смелая из них, тут же была разрублена точным ударом меча.       Однако, как и говорил Дилюк ранее, монстру ничего не сделалось. Она распалась на туман и на ее место пришла новая, которая уже не осмеливалась подойти. Она почувствовала, что здесь ее не боятся, поэтому решила отступить.       Но нашлась другая, которая уже направилась атаковать с другой стороны. Рагнвиндр заметил ее краем глаза. Монстр нацелился на Кэйю, но тот взмахнул мечом и четким движением отрубил ей «голову». Твари заворчали, но как-то слишком резко отпрыгнули от принца.       — Как ты?..       — Я все же что-то смыслю и немного уже привык к темноте. Мне достаточно очертаний.       Внезапно у Дилюка повело носом. Сквозь первый смрад, который вырывался из пасти некоторых мересид, он совсем не заметил тонкий, едва уловимый запах. Он был водянистым, чистым и медовым на кончике языка, было что-то цветочное в этом запахе, напоминающее Дилюку лилии каллы, что росли у берегов воды на его винокурне. Запах был притягателен и сладок, у Рагнвиндра тут же пересохло в горле. Кажется, именно за ним сейчас охотились мересиды.       Дилюк повернул голову и во взгляде его застыл голод. Теперь он полностью разделял чувства этих тварей. Ему безумно захотелось самому испить этот запах. Запах крови Кэйи.       Видимо та, первая мересида царапнула его за руку, и теперь на его левой руке тянулась длинная, неглубокая царапина. Крови было не так много, поэтому острый нюх Дилюка не сразу его заметил за мешаниной других запахов. Но сейчас, после его обнаружения, Рагнвиндр не мог думать не о чем более. Хотя, он и выпил вчера той крови, что через Альбедо передала Аделинда по его просьбе, но услышав запах именно крови принца, у Дилюка перед глазами встала красная пелена.       — Пожалуйста, — тонкий, просящий скулеж вырвался из Рагнвиндра.       Кэйа удивленно уставился на Дилюка. Горящие глаза в сплошной тьме были отличным ориентиром для его обнаружения.       — Что ты делаешь?       Принц дернулся и попытался выбраться из твердой хватки чужих пальцев, сомкнувшихся на его локте. Кэйа терялся в ситуации и, можно сказать, был слегка напуган происходящем, но он был жителем Бездны, в конце концов. Он видел множество разного дерьма, которое могло обратить в ужас или шок. Поэтому такой Дилюк вызвал в его душе совсем не удивление, а нечто другое. Более темное.       Желание.       — Кто ты такой?       Дилюк только сверкнул глазами и опустился к ране на плече. Сладкая, манящая кровь притягивала настолько сильно, что забывалось происходящее вокруг. Однако, надо отдать должное выдержке, Рагнвиндр лишь единожды прикоснулся к ране. Он тоненько провел языком по коже, слизывая кровь и пару секунд наблюдал, как рана затягивается, не оставляя после себя ни следа.       — Вы, каэнриахцы, прокляты. Вы боитесь и ненавидите свое проклятие. Пытаетесь от него избавиться. Что если я скажу, что я само воплощение проклятия?       Кэйа усмехнулся.       — Ты вампир. Но их нет в Тейвате. Как и Бури четырех сторон света. Теперь понятно, почему не было никакой информации.       — Тебя это забавляет?       — Очень даже. Мы, Бездна, прекрасно знаем о существовании других миров. Но чтобы столкнуться с ними лично, — Кэйа облизнулся. — Я бы познакомился поближе, вампир из другого мира.       Дилюк фыркнул, но от него носа не укрылось каким возбуждением несло от Кэйи. По правде сказать, было такое ощущение, что они и не вылезали из той кровати.       — Для начала нам придется разобраться с тварями.       — Не порти праздник, — принц резко дернул Дилюка на себя за талию, от чего тот издал удивленный звук, — маленький вампир.       — Что ты делаешь? — рассержено прошипел, обнажая острые белоснежные клыки.       — Всегда хотел домашнюю зверюшку.       — Это мы еще посмотрим, кто будет зверюшкой в итоге.       Кэйа заливисто рассмеялся:       — Я так не думаю.       Мересиды отступили также внезапно, как и пришли, унеся с собой Бурю четырех сторон света. Дилюку думалось, что это случилось из-за тех ужасно ярких искр, что выдавали они с Кэйей. Хотя Рагнвиндру и не хотелось это признавать, но, кажется, они просто задушили монстров своими положительными эмоциями такой мощи, что те решили свалить подальше, продышаться. Несмотря на это, Дилюк в жизни не сознается и не признается, что только одно единственное чувство было настолько сильно, чтобы моментально прогнать мересид. И это не возбуждение.       И пусть монстры считают его «светлым», для Дилюка и Кэйи это было самое темное чувство.       Маги из отряда остались убирать последствия, а Кэйа утащил Дилюка в Бездну.       Он сидел на троне, а подле себя, в ногах на коленях поставил Дилюка. С хитрой улыбкой, жадно проходился по нему взглядом. Облизывался, обнажая зубы, и безумно хотел увидеть, почувствовать. Хотел присвоить себе и никогда не отпускать.       Дилюка трясет. От предвкушения, от сдерживаемой силы, от нетерпения и от трепета. Если бы он был верующим, он избрал бы Кэйю, как своего Бога. Он бы поклонялся, ластился. И показывал зубы. Потому что демоны и боги хоть не враждуют, но и не дружат.       Дилюк сглатывает. Ему хочется. Хочется так много всего одновременно, что он теряется и не знает с чего начать. Поэтому, чтобы совсем не утонуть в этом, он отдает выбор Кэйе. Он верит, нет, знает, что тот понимает лучше.       — Открой ротик, — приторно говорит Кэйа, проходясь ладонью по щеке. Дилюк жмурится, как кот, падкий на ласку, и приоткрывает рот.       Кэйа удовлетворенно ухмыляется. Он пристально изучает длинные клыки в чужом рту, проводит по ним большим пальцем и, конечно, ранит себя об них. Капелька крови оседает на языке Рагнвиндра, и тот довольно слизывает жидкость. Чертята в его глазах устроили шабаш, он хочет еще, но его безбожно дразнят и, кажется, это только начало.       Член неприятно упирается в ткань штанов лишь от мысли, что можно сделать с этим прекрасным ротиком. Кэйа представляет, как это опасно делать минет с такими острыми клыками. Но где он, а где опасность? Принц не припомнит такого слова.       От желания и картинок перед глазами все тело напряжено, как тетива лука, и Кэйа в нетерпении тянется рукой вниз. Штаны приспускаются под внимательный взгляд алых глаз, что следят за каждым движением. Кэйа чувствует себя под наблюдением хищника. Но ведь не он здесь таковой. И он это докажет.       — Что такое, принцесса? — сладко улыбается Кэйа, видя, как Дилюк вцепился в бедра принца. Его пальцы подрагивают даже в таком положении. — Хочешь его, не так ли?       Рагнвиндр не отвечает, но поднимает полный ожидания взгляд и облизывается. Это выглядит так завораживающе, что у Кэйи дыхание останавливается.       Шуршание одежды, а у Дилюка рот наполняется слюной. В нос ударяется насыщенный мускусный запах возбуждения. Внимательный взгляд Рагнвиндра прослеживает ток крови на чужой плоти и его желание облизать эту прелесть граничит с сильным желанием ее откусить. Дилюк знает, что это будет совсем не сексуально, но он уже представил лицо Кэйи в этот момент и оттого не может сдержать смешок.       Принц сверху хмурится и вплетает пальцы в алые волосы, направляя ближе к члену.       Дилюк совсем не сопротивляется и на пробу несколько раз лижет влажную от смазки головку. Солено-горький вкус пестрит на языке, а Кэйа наконец расслабляется. Он даже не заметил, как сильно был напряжен все это время. Дилюк доволен и вместо того, чтобы обхватить головку полностью, он продолжает облизывать, нажимает языком на устьице, опускается и ведет кончиком языка по уздечке. Кожа нежная, тонкая, запах крови тут ощутим сильнее всего, самую крупную венку Рагнвиндр прослеживает влажными губами, чувствуя сколько жизненных сил протекает там. Клыки безумно чешутся, но Дилюк сдерживает себя. Он всегда отличался отменной выдержкой. Рагнвиндр снова проводит губами по головке и, наклонив голову, обхватывает ствол сбоку. Кэйе не нравится эта медлительность, это поддразнивание, он бережно, но настойчиво надавливает на чужую голову, сильнее зарываясь пальцами в волосы.       Головка приятно растягивает губы, и Дилюк начинает медленно двигаться. Он прикрывает глаза, расслабляется и, вбирая член, втягивает щеки. Челюсть дает о себе знать в самом начале, но чем дольше он держит ее в таком состоянии, тем легче становится. Он не знает причину этого феномена, но ему некогда об этом думать. Дилюк помогает себе руками, держась за чужие бедра и потихоньку ускоряет темп. Пальцы Кэйи вплетенные в его волосы, массируют кожу головы и изредка направляют. Они теплые и сильные, ощущаются как чужое участие, поощрение, поддержка. В голове пусто, а на душе спокойно. Возбуждение упирается в штаны, но Дилюку плевать на него. Весь он сосредоточен на другом.       Клыки почти не мешают. Рагнвиндр насильно втянул их до изначального состояния, но они все еще довольно острые. Однако,Дилюк аккуратничает, делает все медленно, чтобы не навредить, хотя и знает, что Кэйа не будет против. Скорее всего.       В действительности, у Кэйи всегда были проблемы с терпением. Ему нравится медленный темп, который задал Дилюк, но ему хочется больше. Он резко сжимает пальцы до боли и останавливает Рагнвиндра. Тот одаривает непонимающим взглядом из-под ресниц.       — Мне всегда было интересно: есть ли у вампиров рвотный рефлекс?       Дилюк сначала не понимает, что ему говорят, но потом информация доходит. Он как мог покачал головой.       — И то верно, зачем же он вам? — принц ехидно ухмыляется, а глаза Дилюка опасно сверкают. Он догадался обо всем.       Неспешный и ленивый ритм нарушен, головка члена упирается в горло, и если бы Рагнвиндр был человеком, то давно закашлялся, но ему по большей части даже не нужно дышать. Дилюк чувствует, как медленно, постепенными толчками член проникает все глубже и глубже, и старается расслабиться, пока не ощущает, как упирается лбом в живот Кэйи и из растянутого горла вырывается сдавленный стон. Принц замирает и с удовольствием закатывает глаза. Он шумно дышит и пытается сдержать стон от удовольствия. Дилюк осмеливается оторвать одну руку и тянется к собственному горлу. Он ничего не видит, опирается только на ощущения, пальцы дрожат, но он с первого раза дотягивается до кадыка. Глотка растянута и это необыкновенное ощущение, теплая, своя собственная кожа, не угадывается под пальцами. Дилюк фантомно нащупывает член, как будто касается его напрямую. Он проводит по всей длине, одновременно сжимаясь и слышит громкий стон сверху. Кэйю накрывает от удовольствия, и он шипит, точно разъяренная кошка, на Дилюка.       Принц перехватывает пальцами чужую голову за волосы и толкается пару раз — ему хватает, и рот Рагнвиндра наполняется солоноватой, горячей спермой. Дилюк все торопливо сглатывает и, не без труда, отодвигается. Его потряхивает, он громко дышит, бедра сводит судорогой, но в голове так ясно и чисто, как не было очень давно.       Кэйа плотоядно улыбается:       — Маленький вампир… — тянет он и проводит рукой по своему, так и не упавшему, члену. — Поиграем?       Дилюк все еще в прострации и лишь непонимающе взирает на принца снизу вверх.       Рагнвиндра буквально втягивают на коленки спиной к Кэйе. Почти всю одежду он теряет в процессе: на нем остается только рубашка, но и она широко распахнута, ничего не скрывая.       — Потрясающе, — сладким шепотом на ушко, так чтобы тягучее возбуждение надавило на пах со всей силы.       Дилюк промаргивается, дергается, ему не нравится такая поза, но он не может сдвинуться с места. Голова дергается назад и Рагнвиндр издает сдавленный звук. Шею обвивает ошейник, что цепью идет от изголовья трона. Она прочная и Дилюк успевает в этом убедиться, пропуская момент, когда другой конец цепи обхватывает оба запястья за спиной.       — Что? — хрипит Рагнвиндр в растерянности.       — Опасных зверюшек стоит держать на цепи, — хихикает Кэйа, наслаждаясь чужой беспомощностью. Дилюк загнанно дышит и откидывает голову на чужое плечо, чтобы не натягивать цепь. У него каменно стоит, Рагнвиндр и думать забыл о своем возбуждении, но теперь оно дает о себе знать в полной мере. Кэйа наклоняет Дилюка чуть вперед и шуршит одеждами. Рагнвиндр не видит, что он делает, но прекрасно ощущает, как пальцы принца подбираются к его заднице.       Кэйа медленно растягивает его, наблюдая, как палец плавно, благодаря обилию смазки, проникает в анальное отверстие. Принц не спешит, а потому только через несколько минут проталкивает второй, вызывая тихое шипение. Стеночки Дилюка плотно обхватывают оба пальца, и принц с возбуждением понимает, что так же туго они будут сжимать его член. Решив ограничиться двумя, Кэйа раздвигает их наподобие ножниц, не отрывая глаз от растягивающихся из-за его движений кожи и мышц. Это завораживает, но Дилюк весь такой — притягательный. Растяжка длительная, монотонная, как своеобразная месть, за молчание Рагнвиндра. Кэйа недоволен, что от него скрывался такой немаловажный факт, поэтому он хочет максимально помучить Дилюка в этот раз.       Кэйа крепко держит Дилюка за грудь, а на другую руку наматывает алые пряди, открывая доступ к шее. Он помнит, как Рагнвиндр шарахался, и теперь понимает почему. Это ведь такой интимный пунктик у вампиров — дать доступ к своей шее. Дилюк дергается и начинает несдержанно стонать, когда принц вылизывает его шею. Скольжение мокрого, гибкого языка посылает табун мурашек. Руки, скованные магическими путами, сжимаются в кулаки от бессилия. Горячее дыхание опаляет кожу плеч, на которых расцветают чужие укусы. Дилюк не может сопротивляться — его крепко держат цепи и чужая рука в волосах, оттягивая и перехватывает так, как удобно самому принцу. Рагнвиндру остается лишь скулить и просить больше.       Кэйа ухмыляется и, помогая себе свободной рукой, перехватывает Рагнвиндра, чтобы, наконец, войти. Принц замирает, прикрывая глаза и наслаждаясь чужой узостью. Дилюк непроизвольно сжимается, двигая бедрами, вырывая из глотки Кэйи рычание. Принц впивается зубами в загривок, перехватывая поперек груди. Второй, взявшись за запястья, скрепленные оковами, с силой тянет вниз, оттягивая и фиксируя на месте. Дилюк вскрикивает и обмякает в чужих объятиях. Чувства настолько накалены до предела, что ему кажется, будто он лопнет, как натянутая слишком сильно струна.       Кэйа начинается двигаться, поддаваясь бедрами вверх, глубоко проникая внутрь.       — Ты так сладко стонешь, принцесса, — Кэйа тяжело дышит, но в его голосе столько ехидства, что хватило бы на весь отряд. — Можешь покричать для меня?       С этими словами он начинает двигаться еще быстрее, широко растягивая припухшие от трения края дырочки. Дилюк кричит от наполнивших его ощущений. Хватка усиливается, а горло саднит и пересыхает, от чего стоны больше похожи на хрипы.       Кэйа разворачивает лицо Рагнвиндра к себе, держа за шею. Дилюк не может оторвать взгляд от глаз, которые сейчас светятся красным так, что смотреть почти больно. Принц целует его в губы, проникая языком в рот, обвиваясь вокруг чужого. Дилюк мычит и случайно кусается, за что тут же получает сильные и безжалостные толчки, от которых срывается голос, и Рагнвиндр стонет прямо в рот Кэйи. Мышцы живота начинают мелко сокращаться, когда Дилюк, ослеплённый чувствами, рвано кончает, так и не притронувшись к себе. Он тоненько скулит, когда горячие струи спермы, заполняют его изнутри. Кэйа рычит, подобно зверю, и его хватка ослабевает, но недостаточно, чтобы Дилюк свалился с трона.       — Ты маленький дьявол, — шепчет Кэйа, пытаясь выровнять дыхание.       — Не ты это начал, — отвечает уставший Дилюк и дергается, пытаясь выбраться из цепей и слезть с члена.       — Подожди немного, Дилюк.       Собственное имя ласкает слух Рагнвиндра, и он слушается и замирает, стараясь тоже прийти в себя.       — Я люблю тебя, — тихий шепот в самое ухо настолько неожиданный, что Дилюк бы вздрогнул, будь у него на это силы.       — Если каждое твое признание будет таким, я, пожалуй, сваливаю отсюда. Мне еще жить хочется, — ворчит Дилюк, но его губы сами собой растягиваются в улыбку.       Кэйа хмыкает:       — Придурок.       Мгновение, и оба мужчины заливаются хохотом. Вымотанные, но довольные и влюбленные.

***

Некоторое время спустя

      Дилюк спокойно занимался своей рутинной работой: протирал стакан. Он и так был уже натерт до блеска, но Рагнвиндра расслаблял сам процесс, а другие стаканы были такими же кристально чистыми. Сегодня в таверне было так же шумно, как и обычно: как-никак была пятница, у многих рабочий день закончился, и они решили провести его за кружечкой чего-нибудь горячительного. А может быть даже просто сока, для тех, кто не пьет. Таких Дилюк всегда уважал, как самого себя, хотя сам не пил по причине того, что вампира не взять человеческим алкоголем.       Дверь заведения снова открывается и входит молодой человек в рыцарской форме. Множество побрякушек весело позвякивают, вторя движением владельца, а Глаз Бога приветственно блестит в свете ламп.       — Мне как обычно, — слышится знакомый голос, и Дилюк спешит выполнить заказ. — Ты с каждым днем все красивее и притягательней. Как бы тебя не увел кто.       — А ты все так же хитер и любишь подлизываться, — вторит Рагнвиндр.       Кэйа улыбается, но в единственном глазу, не скрытым повязкой, читается совсем не озорной блеск.       — До сих пор не понимаю, что ты такого сделал, чтобы пробиться в капитаны так быстро.       — Ох, это все моя любовь к тебе, мой рассвет.       — Ну да, конечно, что это со мной, — притворно удивляется Дилюк. — Неужели я надеялся от тебя услышать нормальный ответ.       Кэйа заговорщицки ухмыляется и понижает голос:       — Это все потому, что я маг Бездны.       — Скажи это еще громче, не все услышали.       Глаза Дилюка встречается со взглядом напротив. Мужчины завороженно смотрят друг на друга и как будто мир вокруг них перестает существовать.       Словно они единственные во всем мире, кто знает великую тайну, они синхронно улыбаются.