Когда договора недостаточно

Прошло целых восемь дней. Информация от Жени ничем особым не помогла. Да, были различия в проекте, но когда такого не было? По мановению волшебной палочки с участка пропали интересующие их материалы для строительства, естественно, вопросы: «Собственно, какого хрена? И куда отправили?», заданный Сергею, остался практически без ответа. Единственное, что сказал этот слишком уж приторный мужчина довольно безразличным тоном, что материалы кто-то начал якобы воровать (с огороженной и хорошо охраняемой территории) и их перевезли на склад до востребования. Еще и добавил, что строительство — это не обязанность инвестора, «поэтому, не лезьте, куда не просят». Первый серьезный звоночек. И это была большая проблема. У компании Сергея было довольно много складов, а проверять каждый из них слишком рискованно. Да и не пустил бы их никто просто так на территорию склада. Но что делать, когда бездействие если не убивает, то сводит с ума, проникая в мозг, шевелится в подсознании осознанием упущенной возможности и фактом того, что сейчас все равно ничего не получится сделать, даже если очень хочется? Ответа на этот вопрос у Ники не было. И поэтому она разве что локти не грызла от бессильного раздражения. Все решил случай, когда Нике позвонил ее старый друг, занимающийся перевозками, чтобы проконсультироваться. Ника не могла упустить этот шанс и попросила его уточнить нужную ей информацию по своим каналам. Но и на это требовалось время. За эти дни их отношения с Евой стали если не более запутанными, то, как минимум, спокойными. Ева занималась своими рабочими обязанностями по телефону или ноутбуку в своей обычной импульсивной манере, чем порой раздражала Нику, которая старалась не подавать вида. А сама Ника в это время перечитывала документы, занималась текущими вопросами, да читала книжку. девушка себя специально загоняет до крайней степени усталости, чтобы упасть на кровать, закрыть глаза и уснуть до следующего утра. И причиной была беспомощность, невозможность хоть что-то сделать, чтобы с данной проблемой хоть как-то справится. Еве же казалось, что Ника специально старается отстраниться от нее, хотя сама Ева и старалась хоть как-то ее расшевелить, но получалось с трудом. В итоге, вечером, когда все дела были переделаны, разговор не клеился, чай был выпит, а в квартире стояла тишина ей это все надоело. — Эй! — возмущенно воскликнула Ника, когда Ева аккуратно забрала у нее книжку из рук. — У меня предложение. Как на счет фильм посмотреть и отвлечься уже от вездесущих букв? Ника вскинула свою бровь, прокручивая в голове причины, по которым она могла предложить ей подобное времяпрепровождение. — Слушай, — продолжила Ева. — Вечер, делать все равно нечего. Так может хотя бы фильм посмотрим? Хоть какое-то приятное времяпрепровождение. — Ладно. А смотреть что будем? Неужели Кубрика? — Почему сразу Кубрика? Ника встала, направляясь к холодильнику. — Почему-то ты мне кажешься человеком, который любит Кубрика. Тебе чай заварить или сока достать? Ева присоединилась к ней на кухне, вытаскивая бутылку вина и сыр. — Вина лучше. Завтра выходной, поэтому можно немного выпить. Я не люблю Кубрика. — Хах. — Ника принялась нарезать сыр. Она не пила. Точнее она не пила потому, что очень быстро пьянела, но могла изредка позволить себе бокал вина. Не более. К тому же, мозг упрямо требовал отдыха. — Я не пью, — встретилась с взглядом более чем осуждающим. — Ладно, не будешь ты сегодня одиноко пьющим алкоголиком. Если не Кубрика, то что смотреть будем? Есть идеи? — Эй, я вообще-то редко пью. Но думаю, что мы заслужили немного отдыха. Не знаю. Хочется что-то легкого и не особо замороченного. Но точно не драму. — Могу предложить «Чикаго», — усмехнулась Ника, доставая фужеры, которые она нашла в верхних антресолях кухонного гарнитура. — О нет, он конечно конгениален, но нет. На мюзикл я не готова. Хотя тюремное танго стоит целого фильма. — Не одним танго он и конгениален… Хм… Есть идея. Тупой фильм конечно, но мы же ищем что-то как раз такое, так что думаю подойдет. Как на счет «Мисс Конгениальность»? Ева даже опешила. Название уже говорило сама за себя и предполагало, что этот фильм — комедия. — Не смотрела его. Доверюсь твоему выбору. И вот, на 30й минуте они уже смеялись над главное героиней, которая до крайности нелепо пыталась «скользить» по улицам Нью-Джерси, а после и вовсе валяется среди кучи специалистов от стоматолога до парикмахера. — Ахаха, господи, неужели она не понимает, насколько смешно выглядит?! Как можно так ходить? — Да ладно, по-моему, очень даже ничего ходит! — Ничего? Тебе не кажется, что она просто над бедным стилистом? На середине фильма Ева решила, что настал час вина, откупорила его и разлила по бокалам и пододвинула тарелку с сыром. Подала бокал Нике, взяла свой и села на диван, лицом к ней и улыбнулась. — За что пьем? — За удачу! — звон бокала о бокал мелодично разлился по комнате. Ника сделала маленький глоток светло-янтарного цвета и скривилась. — Ох, ну и кислятина. — Не выдумывай, прекрасное вино! — рассмеялась Ева, отпивая из своего бокала и заедая сыром. Ника, поставив вино на стол, откинулась на спинку дивана, задумчиво поглядывая то на девушку напротив нее, то в экран телевизора. — Хм… а скажи… Откуда у нас появилась бутылка вина? Ева, отставив бокал, несколько смущенно, но внимательно, ловя каждую эмоцию. — С того дня, как ты ушла, не сказал ни слова, в зал, а я… Замешательство, взгляд в сторону. Буквально на секунду Ника, казалось, потеряла контроль над собой, чтобы потом снова взять себя в руки. — Да. А ты пришла за мной, и очень неплохо ударила меня по лицу. Нос болел, между прочим, еще дня два. Издевается, смеется, дразнит, снова выводит из зоны комфорта, меняя тему. — Именно. И я бы хотела за это извиниться. — О, нет, я сама была тогда виновата, отвлеклась. Хотя, вспоминая первую встречу… — при воспоминании об этом, Ева заметно покраснела. — Но вот, что интересно. Почему же ты изменила так резко свое отношение ко мне? Взгляд пойман глазами, чей цвет был сложно определить в полумраке комнаты. Свет от телевизора отражался в них, создавая иллюзию того, что глаза сияли зеленым, почти неоновым светом. Он притягивал к себе, приковывал к месту, не давая шевелиться, будто внезапно вокруг тела появились тяжелые стальные цепи. — Я… Кончики пальцев коснулись кисти Евы, обжигая касанием бархатной кожи. — Прежде чем ты скажешь какую-нибудь неправдоподобную чушь, имей ввиду, это может быть использовано мной против тебя. — Что ты хочешь услышать? — голос тихий, почти испуганный, уверенность исчезла, ловить эмоции теперь страшно. — Правду. Вот так просто. Это же просто? Сказать правду. Ей. Нет, себе в первую очередь. Как оказалось, нет, не просто. Это также страшно, как перепрыгнуть пропасть. Тот край далеко, но перепрыгнуть можно, хоть и страшно. Но страшнее было не решится на сам прыжок, а оказаться по ту сторону, осознавая, что обратного пути нет, а впереди неизвестность. Ева не была бы собой, если бы в ее привычке было топтаться на месте. Нет, она не смотрела назад, только вперед, вперед к пугающей, но такой завораживающей, ждущей, зовущей неизвестности. Движение вперед, через бездну, обрывая все мосты и сжигая все пути к отступлению. Ева наклоняется вперед, преодолевая то маленькое расстояние, что их разделяло, проводит свободной рукой по линии плеча и легко, почти невесомо, осторожно, будто боясь разбить хрупкую статуэтку, целует ее. Ей кажется, что прошла вечность, хотя прошло не более трех секунд. Осознание того, что Ника никак не реагирует врезается в нее острой льдинкой, застревая и царапая где-то там, глубоко внутри. А потом весенними каплями разлетается, когда Ника кладет ей ладонь на затылок удерживая, притягивая, углубляя поцелуй. Ни одна из них не могла сказать почему кружилась голова: от ощущений или все же от нехватки воздуха. Ника, нехотя, с полустоном-полухрипом оторвалась от губ Евы. — Мы… не должны… Нас связывает лишь работа, — с сожалением прошептала она, не ослабляя хватку рук, цеплявшихся за футболку Евы. — Что это меняет? — она провела кончиками пальцев вверх по руке, плечу, ключице, вызывая у Ники табун мурашек. «И правда», — задала себе вопрос девушка, смотря на Еву, такую желанную с той их случайно встречи. — «Что это меняет? Ничего». И она сдалась, когда брюнетка, так и не дождавшись хоть какого-то ответа или реакции, хоть чего-то, кроме несколько растерянных, но сейчас таких зеленых глаз, села ей на колени; склонилась над ней и снова завладела чуть приоткрытыми губами, то кусая, то зализывая укусы, то легко целуя, то углубляя поцелуй. До боли, той боли, что так приятна и желанна, изводя ее и себя. Руки будто жили своей жизнью, притягивая тело к телу, не желая отпускать, забираясь под футболку, царапая кожу, хватаясь за плечи, как за спасательный круг. Телефонный звонок резко прервал тишину, что сопровождалась лишь тяжелым дыханием. — Мандоклов меч… — пробормотала Ника, нащупывая телефон, пытаясь хотя бы посмотреть кто звонит. Зрение откровенно не хотело фокусироваться под поцелуями на шее. — Надо взять. Это по делу. Ева лишь вздыхает ей в шею, явно проклиная человека, который выбрал именно этот момент чтобы сделать звонок. Отстраняется, садится рядом. Волшебный момент был утрачен. Ника принимает вызов и, после короткого «Да», сначала сидит неподвижно, словно статуя, потом пальцы оживают, начиная отстукивать неизвестный ритм, а дальше начинает мерять шагами комнату, выдавая нервозность и обеспокоенность. А после кладет трубку и задумчиво смотрит на стол, заполненный документами. — Мой знакомый… Он нашел склад, подкупил работника и… Если вкратце, застройщик использует материалы, которые… эм… уцелели после сноса старых зданий. А те, что не уцелели, видимо, переработали и снова используют. Теперь понятно, почему цена такая низкая. И ладно, переработанный кирпич использовать, но вот старый… В проекте про это явно ни слова. Черт, там даже не указан какой кирпич они будут использовать! Но для чего им лом из него? Дорожки, что ли, посыпать? — Возможно, возводить не несущие конструкции для удешевления. Или заполнять пустоты крошкой. Как говорится, все, ради удешевления… Ника забежала в свою комнату, чтобы через минуту выбежать оттуда в джинсах и с ключами от машины в руке. — Куда ты? — Мне надо встретится с моим знакомым. Он должен передать мне данные, что он нашел. Возможно, этих данных хватит, чтобы вывести вашу компанию из этого крайне сомнительного вложения. Введение в заблуждение, не соблюдение проектной документации и так далее. Ты не едешь. Я не хочу светить человека больше необходимого. Ника, накинув куртку, и, оставив Еву, быстро спустилась по лестнице, вышла из здания, хлопнув дверью, щелкнула брелоком, запуская двигатель автомобиля. Ночной город дарил прохладу, такую контрастную, в сравнении с жаркими поцелуями Евы, что кожа до сих пор горела, сохраняя ее тепло. Хотелось послать все к черту и вернуться, но было нельзя. Час. Целый час был потрачен на дорогу и это поздним вечером. И все для того, чтобы забрать флешку, молча протянутую в приоткрытое окно. Что-то в этом деле было откровенно не чисто и Ника не понимала, что именно. Она могла понять, что строительство — дело дорогостоящее и все хотят сэкономить максимально. Но экономия может сыграть и дурную шутку. Не получится построить дом, который простоит достаточно долго из говна и палок. Так на что же расчет? За этими мыслями, она заехала во двор, морально готовясь к очередной бессонной ночи за просмотром уже новых материалов. Щелкнув сигнализацией, она побрела в квартиру. С одной стороны, ей хотелось обратно. К ней. С другой, она боялась. Боялась, того, что могло быть дальше. И этот страх заставлял медлить. Внезапно Ника почувствовала легкое прикосновение холодного металла у горла и запах каких-то горьких сигарет. — Флешку. Быстро. Голос был хриплым, низким, без эмоций. — Хорошо, — как можно спокойнее, стараясь скрыть страх, произнесла она. Делая вид, что лезет во внутренний карман за флешкой, перенесла вес на левую ногу, резко наступая на ступню мужчины и ударяя локтем в бок одной рукой, оттягивая запястье с ножом другой. Разворот, удар в солнечное сплетение. — Сука! Взмах ножом перед самым носом заставил отскочить, оценить ситуацию, ждать дальнейших действий противника. Он был высоким, выше чем она примерно на голову, если не больше. Значит, она не попала в солнечное сплетение. Нужно целиться выше. Лицо скрывал капюшон, был виден лишь шрам на подбородке со щетиной. — Флешку отдай. Не заставляй портить тебе лицо! — пробасил мужчина, медленно надвигаясь на нее. Ага. Она ему флешку, а он ей нож, так что ли? Она молча старалась двигаться вокруг него, следя за каждым движением. Первой мыслью было бежать. Но территория огорожена, а единственная не запираемая калитка была за домом. Но не было гарантий, что он не догонит ее или, что еще хуже, не кинет нож в спину. Оставалось только драться. Массивность мужчины никак не ассоциировался со скоростью, с которой он бросился вперед, выкидывая руку с ножом вперед. Ника увернулась от ножа, но удар второй рукой пришелся в живот, от чего дыхание перехватило, заставив оступиться. Если бы не Ден, с его тренировками, она бы уже валялась на асфальте задыхаясь. А он снова двигался на нее, медленно, оценивая ее, будто хищник жертву. И медлительность снова была обманчива. Взмах ножом был перехвачен левой рукой, правой ударила по ребрам мужчины и тут же ловит ей удар, отскакивает и снова бросается, уходя вниз, метя в солнечное сплетение, но тот будто из железа сделан. Если бы он не стал чуть тяжелее дышать, она могла бы поклясться, что ее удары не нанесли никакого урона. Ника понимала, что, по всей видимости, уговора на ее убийство с этим бугаем не было. Но что было делать дальше она не представляла. Так «танцевать» они могли долго. И бугай это тоже понимал, т.к. снова начал на нее нападать. Он не был профессионалом, но у него был нож, что давало ему весомое преимущество. И это помимо его роста и силы. Тот, кто говорит, что можно быстро научиться защищаться от нападающего с ножом как минимум никогда с такой ситуацией не сталкивался. Нож прошел со свистом около груди девушки, чтобы тут же обжечь левое плечо резкой болью. Заминки хватило, чтобы снова получить удар. Хоть не в живот, в бок, но и этого хватило, чтобы она начала задыхаться. От жгучей боли, от ощущения стекающей жидкости по плечу, от нехватки воздуха. Пинок не заставил себя ждать. Нике даже показалось, что она летит. Но асфальт встретил ее своей шершавой, грубой и холодной текстурой слишком быстро. Не успев даже открыть глаза, она почувствовала, как ее придавил нападающий. Рефлексивно подняв руки, Ника заблокировала руку с ножом. Внезапно послышался шум открываемых ворот и их, копошащихся на асфальте, осветил свет фар заезжающей машины. Момент хватило, чтобы нанести удар в кадык, заставив отступить мужчину. Кашляя, он отступил. Шатаясь, он побежал за дом. — Девушка! Вы в порядке?! К ней подбежал мужчина и помог подняться. Все болело. Хотелось закрыть глаза и заснуть. Мужчина помог ей добраться до нужного этажа, после заверения, что все хорошо и она дойдет сама, пошел к себе. Ничего не было хорошо. Все болело, в глазах рябило и плыло, будто в плохом телевизоре. Кое-как открыв дверь ключом, Ника зашла в коридор, захлопнула дверь, заперев ее. Чувствуя, что силы ее покидают, она прислонилась к стене, только чтобы сползти по ней на пол…