Когда договора недостаточно

— Вы в своем уме? — как можно более вкрадчиво и почти ласково, настолько, что становится не по себе, спрашивает Ника у женщины лет пятидесяти. — Я вам документы по оплате труда сделала год назад. Год. Назад. И вы хотите сказать, что вы использовали старые документы просто потому, что вам было не удобно считать зарплату по новым формулам? Серьезно? Ника обожает работать с муниципальными учреждениями. От них можно ожидать чего угодно, но не того, что они будут выполнять все твои прика… ой, нет, не приказы. Рекомендации, конечно же! Самые три прибыльные отрасли права: наследство, бракоразводка и уголовка. Им всегда так и рассказывали. Только была проблема. Наследство попадается редко, бракоразводные почаще, но чаще не самые богатые люди, а уголовники либо имеют своих не очень-то дешевых адвокатов, либо бесплатных государственных. Вот такой вот парадокс. И все забывают про муниципалов, у которых проблем — ворох бумажного урагана, который только нарастает. Вот и тут все плохо. Бухгалтер из касты «я-всегда-так-делала», платила зарплату по старым документам, в которых были старые формулы. Из-за чего была дикая переплата работникам. Как следствие, работников под майские праздники ждал «сюрприз»! А именно просьба вернуть излишне начисленную зарплату за два года. Офигенно! Потрясающе! Будоражаще! Только вот раздражающим фактором было то, что бухгалтер впала в истерику и начала рыдать и орать, что, дескать, она не виновата, это все треклятая программа! Вот она раньше «самолетиками»* считала и все было ОК! Подождав, пока основной словесный поток (на слезы было откровенно наплевать), Ника, хищно оскалившись, сказала: — Вы можете хоть сколь угодно долго рыдать, истерить. Можете даже упасть на пол и подрыгать ногами, я даже стульчик отодвину, чтобы было больше места, но то, что вы сделали, а рассчитывали зарплату именно вы, уже не исправить. И единственным для вас выходом, помимо того, что вы ответите своим кошельком, только один: вызывать работников по одному и огорчать их. У вас скоро проверка налоговой. Я сильно сомневаюсь, что они не заметили у себя ваш промах. — уже обращаясь к нервно теребящему ручку директору учреждения. — Роман Петрович, остальную беседу с вашим работником я оставляю вам. Вы, я думаю, знаете последствия за неисправление данной ошибки. Учитывая, что свою работу я сделала еще год назад, думаю, что будет логично мне попросить у вас увеличенный тариф, в случае, если вы увидите необходимость в моих услугах… Роман Петрович, пузатый мужчина с густыми усами средних лет дернулся будто от удара, задумался, видимо, прикидывая все затраты и на выдохе кивнул. — Да, я все понимаю. О цене договоримся, если что. Ника подхватывает плащ и портфель с документами, чуть наклоняет голову в знак уважения (только знак, не более) и выходит из кабинета директора. Остался только один клиент, с которым могут быть сложности. Стройка всегда была сложной темой для нее. Она могла сказать, что самой ненавистной. Но тут была прям экстраординарная ситуация. Обычно она защищала тех ло… кхм… клиентов, которые купили в не очень удачном строящемся доме квартиру, а дом все никак не сдается в эксплуатацию. А тут внезапно звонит некий мужчина, представляясь одним из инвесторов застройщика ЖК на месте старых бараков и просит проверить документацию. Что-то Нике подсказывало, что будет натуральная задница. Сев в машину, Ника по привычке проверяет время и, удовлетворенно хмыкнув, направляется в тренажерный зал. До встречи остается чуть больше, чем три часа. Этого времени было достаточно, чтобы немного поубавить весеннюю неугомонность и нервозность. По крайней мере до завтра. У кого что, а Ника ненавидит всякие йоги, пилатесы и прочие медитативные практики. Всегда ей хочется подскочить к этим йогам и начать их трясти, чтобы хотя бы немного быстрее были движения, а не в виде движений, застрявших в розовом киселе… бр… гадость. Зайдя в тренажерку, с забавным наименованием «БананаGyM» (хозяйка сказала, что назвала так тренажерку только из-за своей любви к бананам, ничего более), Ника поздоровалась с девушкой на ресепшене, и поторопилась в раздевалку. Чем ей нравилась данная тренажерка, так это раздельные залы для мужчин и женщин. Какая же это редкость! Закинула все вещи в шкафчик, глянула на себя в зеркало. На нее в ответ смотрела девушка с чуть вьющимися короткими русыми волосами, худым лицом со следами недосыпа под глазами, которые вроде бы и можно назвать карими, но только ближе к зрачку, внешняя часть радужки была зеленой, если не сказать болотного цвета, а контур и вовсе цвета грозового неба. Фигуру можно охарактеризовать, как «подтянутая, с мышцами на троечку» и ростом чуть выше 170 см. Прямой нос, немного высоковатые скулы, рассеченная старым шрамом бровь. След от глубокой морщинки между бровями выдавал привычку Ники хмурится. «Ну что ж, пора за работу, Ника!», — говорит себе она и выходит из раздевалки. *** Спустя час развлечений с разными тренажерами от гиперэкстензии до гакк-машины, Лариса решила поставить ее на боксерскую грушу. Почему? Потому, что она так захотела, а она тренер, да и вообще, это «одно из лучших кардио-упражнений». Подойдя ко входу в небольшой зал для бокса, Ника услышала, что там уже кто-то усердно лупит бедную грушу. Заглянув туда, она увидела девушку чуть ниже нее самой, стоящую спиной ко входу, с черными волосами немного ниже плеч, забранными в хвост, которая несколько неуверенно наносила удары по груше. Ну как, удары… Скорее шлепки. Рядом стоял тренер, который постоянно поправлял ее и командовал ее движениями. О да, Дениса Ника помнила. Его сложно не запомнить. Стремясь умерить ее неуемную энергию, он настоял, чтобы вместо обычных тренировок, она занималась боксом. Не знала тогда Ника на что подписывалась. Денис оказался обладателем титула «Свирепый Кенгуру» в «БананаGyM». И пусть только кто-то попробует посмеяться над этим титулом. Вломит Ден так, что будь здоров, не даром КМС получил в 16 лет. Бьет сильно, четко в цель, при этом двигается с какой-то нелогичной скоростью для своего роста 192 см. «Движение ног — залог успеха», — всегда говорил он. Ну и да, тренер из него такой же «свирепый» … Но Ника смотрела отнюдь не на Дена, а на девушку. Впервые за три года расставания с Ритой у нее перехватило дыхание. Может она и двигалась не очень умело, что выдавало в ней дилетанта, но видно было, что за телом она следила. А значит, либо у кого-то нервы сдают, либо кто-то сильно разозлил. Худеть было ей не зачем, если она, конечно, не хочет ввести себя в анорексию. Мысли прервала Лариса, заметившая заминку. Хмыкнув, она тихо произнесла: — Хороша, да? Мечтать будешь потом, а сейчас грушу лупить. — Кхм… Новенькая? Я ее тут раньше не видела. Лариса пихнула Нику в бок. — А ты уже глаз на нее положила, а? — она усмехается и хлопает ее по плечу, как бы подбадривая. — Я давно тебе говорила, что тебе уже надо кого-то найти. Прошло много времени с тех пор… ну, ты понимаешь. Ника хмыкнула, подпирая плечом косяк. Умеет, чертовка, всколыхнуть то рабочее болото, в котором Ника оказалась. И это болото, надо сказать, ее очень выручило. Может Лариса и права, да только Ника никак не хотела признаваться самой себе, что наконец-то отошла от перетертых в жерновах чувств. Даже спустя столько времени. Но тут… Очень хотелось поверить этой чертовке, поверить, что она сможет кому-то поверить. Кому-то кроме себя да матери. — Времени остается мало. Сколько времени? — Учитывая, как ты сегодня поработала, думаю, что 20 минут более чем достаточно. Вперед, дерзай! А вот на последнем предложении Ника была не уверена, что это касалось груши, а не впереди стоящей девушке. Денис так же подливал масла в огонь, подмигивая ей уже второй раз. Вот засранец! Хоть на бой его вызывай! Так он же положит ее на лопатки, этот кабаноподобный «кенгуру». Ладно. Дерзай, Ника! — О, привет, Ник! — будто он ее не заметил сразу, как только она подошла к двери, как же! — Лариса тебя отправила попотеть над грушей? Девушка не оборачивалась, продолжая сосредоточенно лупить бедную грушу. — Йо, Кенгуру! Гляжу, у тебя новая жертва? Скорее сбросить лишнее напряжение. Лариса слишком глазастая. Жертва скосила удар левой, из-за чего была вынуждена зашипеть, как кошка, потряхивая кистью и теперь смотрела на Нику с высокой степенью раздражительности. — Я же говорил, старайтесь руку держать прямой, кисть тоже! — Денис взял руку девушки, проверил, что с ней все нормально и снова переключился на Нику. — Отдохните 5 минут. Спарринг? Ника поднимает руки в защитном жесте, ища глазами свободные перчатки. — Не-не! Я в больничную койку не планирую! Максимум, на что я согласна, это побегать по рингу и то не от тебя! Подходит к инвентарю, натягивает перчатки без пальцев, шингарды. По-хорошему, надо бинты еще натянуть, но 20 минут работы с грушей не стоит этой возни. Косо глядит на Дена с его жертвой из-под упавшей на лицо косой челки. Она сидит и слушает тренера, растирая левую кисть, пока Ден показывает правильную стойку для прямого удара левой рукой, переключает ее внимание на ноги (о, ноги у него — самая любимая тема). Девушка кривится, вставая, и Ника слышит раздраженное: — По рингу все равно не побегаешь! На кой черт боксерам скорость?! Ника усмехается, слыша это и наносит первые пробные удары по груше, которая в нескольких местах была залатана заплатками. Досталось старушке. — Да и вообще, я не для этого пришла сюда! Мне вас посоветовали… Ден прерывает ее с некоторой толикой раздражения. — Я знаю, зачем меня вам посоветовали. И, чтобы добиться вами же поставленной цели, вы должны хотя бы попробовать… О нет… Ника знала этот взгляд. Видимо данная мадам (мисс, мадемуазель, нужное подчеркнуть) уже изрядно прошлась по хрупким струнам мужского терпения. Это как играть с огнем. Так же бесполезно и так же больно. И так же эффективно. — Знаете, я хочу вам продемонстрировать насколько мало вы знаете о боксе. Ник! Подойди сюда, будь другом! Ну да, Нике сейчас только не хватало прийти к клиенту с фингалом. А что, было бы «забавно». Последняя мысль раздраженно проследовала от мозга по костям, мышцам и сухожилию в руку, которая, против ее воли врезала груше сильнее необходимого, от чего по залу, в котором царила тишина, пусть и напряженная, пробежался звук удара, сопровождаемый жалобным звоном цепи, на которой висела груша. — Ну? — Ника не планировала спарринг, тем более она не планировала быть нянькой данной девушке. Максимум, на что она рассчитывала — это легкий флирт, не более. — — Я бы хотел показать тоже, что в свое время показал тебе, — подмигивает Ден. — Ты мне много чего показал время, Кенгурятина, — кривится она, вспоминая помятые бока. Ден махает рукой, чтобы Ника и другая девушка подошли к рингу, быстро запрыгивает на него и, наступая на нижний канат и поднимая верхний одной рукой, другой делает приглашающий жест, будто он — швейцар у двери дорого отеля. Только отель собой представляет квадрат с матом 5 на 5 метров. Ника с кислой миной запрыгивает и встает на ринге, смотря как он помогает своей уже точно жертве подняться на ринг. — Ника, будь другом, вспомни наше первое занятие. И не только вспомни, но и проведи его с ней. А я отлучусь на… эм… минут 15. Только без членовредительства, окей? С меня пиво! Вот засранец! Знает, что она не пьет! Ден, спрыгнув с ринга, поспешил ретироваться, не замечая (или делая вид), как Ника показывает ему средний палец, чем вызывает легкую усмешку у девушки, стоявшей напротив нее. Вздыхает. — Ладно. Будем знакомы. Ника. Она внимательно смотрит на девушку. Ника была права, предполагая в уме, что она хороша собой. Немного курносый нос, подведенные прямые брови и миндалевидные темно-карие, почти черные глаза. В меру пухлые губы, которые явно часть прикусывали. От нервов или по какой другой причине. Острый подбородок завершает образ. Таких девушек обычно считают, как минимум, избалованными вниманием. — Ева. Так и хотелось спросить Нике про родителей и их отношения к религии, но она не стала. Контроль наше всё, даже если он стал все чаще сдавать сбой, как какая-то недоработанная программа, в которую затесалась неверная, с ошибками, строчка кода. Пора брать отпуск, укатить куда-нибудь в теплую Испанию и закрутить интрижку на неделю. — Твоя задача — меня ударить. Можешь хоть ногами махать. За канаты не выходить. Вперед! — встает в стойку. — Что? А… Разве это не опасно? Не опаснее комариного укуса. Только до Ники еще надо дотянуться, а это не так просто такому дилетанту, как Ева, которая, по всей видимости, только сегодня увидела ринг и перчатки. Вопрос был в другом. Поиздеваться или же нет? Так хотелось поиздеваться! — Эм… Ну… ладно. Тогда я начинаю? Ника кивает, вставая в стойку. Ева, вспоминая, что ей показывал Денис, встает в стойку, глядит исподлобья и резко выбрасывает правую руку вперед, которая находит только воздух, в то время как Ника не сильно (она очень на это надеется) бьет ее в плечо. Всего пара шагов в сторону, а второй недоудар так же встречает пустоту, в то время как Ника не сильно бьет уже в другое плечо, оказываясь на том же месте, где была буквально мгновение назад. Это продолжается минут 15. Ника видит все более нарастающее раздражение и злость Евы. Она точно по характеру не ангел из райских кущ. Взмахи руками все меньше походят на удары, все более размашистые и часто бессмысленные движения как рук, так и всего тела. В большинстве случаев, эмоции мешают, эмоции заставляют ошибаться, эмоции являются помехой к достижению цели. Поставленный план распадается на мелкие кусочки, когда в дело вмешиваются эмоции. И совершенно не важно, готовишься ли ты к суду, бьешь ли ты грушу и стоишь со скальпелем в операционной. Эмоции лишь мешают мыслить здраво, холодно и четко. У Ники проскользнула мысль, что Ден ей вообще не помог в знакомстве с ней. Может она и узнала имя, но после такого, она вряд ли захочет с ней познакомится. А было бы неплохо. Наверное… Но пора заканчивать данную игру. Время поджимает, а ей еще переодеваться и волосы сушить. В очередной раз, когда Ева выбросила руку вперед, Ника, вместо того, чтобы отойти в сторону или назад, наоборот резко приблизилась к ней почти вплотную, так, что можно было почувствовать чуть горьковатый парфюм. Левую ногу поставить как можно дальше и остается только толкнуть в плечо, и Ева тут же падает на мат, с округлившимися от удивления глазами. Обычно это сбивает спесь, а также прерывает постоянное жгучее чувство раздражения. Ника присаживается рядом с ней и задумчиво смотрит на нее, дергая одной бровью, которая на полсекунды взлетает и тут же возвращается на место. В ней угадывались те же эмоции, что в самой Нике три года назад. Раздражение и злость на мир. Всепоглощающие чувства, если с ними не работать. И такие же скрываемые от всего мира. — Что же у тебя произошло, что ты дошла до желания хоть кого-то ударить? — Упс! Она сказала это вслух? Судя по гамме эмоций на лице Евы, да, она сказала это вслух. Удивление на грани шока, страх на грани его осознания, а за ними и злость, видимо именно это заставляет Еву из положения лежа вскинуть руку, задев нижнюю челюсть Ники, заставляя ту упасть на мат. Все же, корточки — не самая стабильная позиция. От осознания произошедшего, Ева вскакивает на ноги и смотрит сверху вниз на удивленную неожиданным выпадом девушку, сидящую на мате. Смешно тыкает перчаткой в нее и произносит с плохо скрываемой злостью: — Не приближайся ко мне, — голос вызвал дрожь где-то глубоко внутри. И быстро уходит, на ходу расстёгивая зубами липучки, снимая перчатки и закидывая их в угол. Ну, ей все равно придется с ней встретиться. В раздевалке. Все равно время у нее закончилось и надо собираться на встречу. Да, не задалось знакомство. Ника выходит, потирая нижнюю челюсть и натыкается на удивленного Дена, провожающего взглядом стремительно удаляющуюся Еву, и встречает не менее удивленный взгляд, чуть задержавшийся на нижней части лица. — Что у вас произошло? Она выскочила с таким лицом… Что-то среднее между «сейчас расплачусь» и «сейчас к чертям взорву это место». Ника пожимает плечами, мол, кто его знает, прощается с ним и топает в раздевалку. По идее, надо бы с ней просто разминутся да забыть, как страшно-прекрасный сон. Да-а, реальность порой горчит похлеще чем вискарь. Зайдя в раздевалку, открыв шкафчик, Ника берет принадлежности для душа и направляется в душ. И все бы ничего, да только зайдя за угол тут же сталкивается с кем-то. Звук падающих на пол предметов, вскрик. Ника (хорошо, что была в шлепках) рефлекторно притягивает к себе поскользнувшуюся на мокром кафеле девушку. Да, двусмысленная ситуация, ничего не скажешь. Ника стоит такая же ошеломленная, как и пойманная девушка, прижимая ее к себе. Она стояла и дышала куда-то в область яремной вены Ники, вызывая у той мурашки бежать в стремительном галопе по коже. Хорошо хоть между ними полотенца были, иначе Ника не могла ни себе, ни ей гарантировать, что она сдержится. Правда, полотенца лишь немного скрадывали плачевную и неоднозначную ситуацию. — Эм… кхм… — голос предательски сел в лужу эмоций, окунувшись с головой, стал хриплым. Каких же огромных усилий Нике стоило аккуратно отодвинуться от брюнетки. Инстинкт самосохранения истерично взвизгнул, оповещая, что Ника сейчас держала в руках Еву, которая не более, чем несколько минут назад засадила ей по лицу. — Ты как? Услышав знакомый голос, Ева вскинула голову и тут же, как напуганный кролик, попыталась отпрыгнуть от Ники с каким-то щенячьим писком. «Никогда не прыгайте босыми ногами по мокрому кафелю! Можно поскользнуться!» — аксиома, выученная с детства. Видимо, разное у них было детство, раз брюнетка так активно пытается сломать себе шею, позвоночник или еще что-нибудь. Ника снова ее притягивает, пытаясь сохранить равновесие и не допустить падения Евы. — Ты что творишь, ненормальная? Если так прыгать будешь, то точно сломаешь себе что-нибудь! Удержать Еву на месте оказывается сложнее, чем могло показаться в начале, но у нее вроде бы пока получалось. Было ощущение, будто она — какая-то дикая кошка. А может дикий ежик. Или дикобраз. Неприятные ощущения. — Пусти меня! — Сначала угомонись! Я тебя отпущу, а ты опять решишь убиться на кафельном полу! — Пусти! — больше на рык походит. — Да что ж ты такая нервная? Не отпущу уже просто из принципа, пока не успокоишься! Сопит возмущенно куда-то в ключицу около 2 минут, потом чуть расслабляется, опуская плечи и руки, которые в это время упирались ей в плечи, соскальзывают чуть ниже, заставляя уже Нику напрячься сильнее. «Ладно», — думает она. — «время… Свалилась же на мою голову… или руки…» Она отпускает Еву и отходит от нее на шаг. Щеку обжигает резкой, почти шипящей, болью, хлопок раздается эхом как в душевой, так и у Ники в голове. Еще один шаг назад, рука тянется к щеке. — Никогда больше… — она не договорила, обойдя Нику, ушла из поля ее зрения, оставив после себя горькое послевкусие и горящую щеку. Ника вздохнула, наклонившись, собрала все, что у нее упало и зашла в кабинку. Да… Точно не задалось знакомство… Ну да Шут с ней, думает она, это явно была первая и последняя встреча.