Живи

pov Минхо

Джисон сидел в задумчивости несколько минут, так что я даже немного смутился. Конечно, он сам спросил, но я ведь мог и не рассказывать всю историю, хотя и без особых подробностей. Я еле слышно вздохнул и откинулся на спинку кресла, всё ещё держа в руках кружку. Не знаю, для чего, ведь кофе уже закончился. Нервничал, наверное. Я вспомнил эту ситуацию и снова всколыхнул те чувства, которые блокировал все эти годы. Ведь не хотел вспоминать свой седьмой курс, и снова сделал это. Внутри снова начала концентрироваться гремучая смесь из отвращения, страха и гнева. Почему страха? Детские травмы никуда не деть. Я никому не признавался и не показывал вида, но мне всё ещё до жути страшно. Страшно, что события периода моих семнадцати-двадцати лет повторятся снова. Страшно, что в этот раз я снова сорвусь. Страшно, что в этот раз друзья волшебным образом не вынесут дверь моей квартиры. Страшно. Взгляд машинально упал на руки. Я заметил, что руки, держащие кружку, мелко трясутся, и глубоко вздохнул, говоря себе, что я уже не мальчик. Всё-таки, мне уже двадцать восемь, я Мастер зельеварения и декан факультета. У меня есть прекрасные друзья, которые уже столько раз вытаскивали меня из любого дерьма, и я бесконечно им благодарен. Наконец, я и сам могу немало, из-за чего в своё время мои самооценка и уверенность в себе значительно возросли. Когда Хан подал голос, я даже вздрогнул. Погрузившись в свои мысли, я совсем позабыл о его присутствии. Даже странно, для меня это несвойственно. - Скажите, сэр, это нормально, что я хочу выучить какое-нибудь несмертельное, но очень вредное проклятие, и протестировать его на своём преподавателе? Я, ожидая любой реакции, кроме этой, знатно опешил. Медленно подняв взгляд на парня, я увидел, что он абсолютно серьёзно смотрел на меня. Осознав всю происходящую ситуацию, я откинулся на спинку кресла в приступе хохота. Меня разобрал такой смех, что я, неожиданно даже для себя, рассмеялся до слёз в глазах. Хан сперва смотрел на меня, как на сумасшедшего, явно не понимая моей истерики, но мгновение спустя тоже улыбнулся, а потом и расхохотался. Так мы смеялись несколько минут, сбрасывая всё напряжение. - Ох, Хан... - проговорил я, переводя дыхание и вытирая уголки глаз. - Ты меня с ума сведёшь. - А я думал, что так и не увижу вашу улыбку... А вот это было очень неожиданно. - Ты серьёзно думал об этом? Хан смутился и сделал вид, что его очень занимают оставшиеся на тарелке крошки. Я решил оставить парня в покое. Захочет - сам начнёт этот разговор. - Ладно, проехали. Теперь могу я задать вопрос? - Конечно! - кажется, Хан обрадовался смене темы, потому что оживился и тут же бросил вилку, которой гонял крошку по тарелке. - Почему ты не хочешь, чтобы твой отец знал о том, что с тобой происходит? Улыбка медленно сошла с его лица, и он посерьёзнел. - Мм, просто... Так как я единственный его сын, к тому же, единственный член его семьи (кроме крёстного) и напоминание о моей маме, он очень заботится обо мне. Порой, даже слишком. Я понимаю это, понимаю причину, по которой он делает это, и ценю, но чувствую себя растением, за которым ходят, ухаживают, холят и лелеют. Как только я расскажу об этом отцу, он расскажет крёстному, и тогда они с меня не слезут. Я боюсь, своей излишней заботой они могут сделать только хуже, но у меня не хватает духу сказать об этом отцу, поэтому проще просто держать кое-какие вещи в секрете. Я понимающе кивнул, хотя и не одобрял такие вот недомолвки. - Да, я понимаю. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь тебе, так что не переживай. Главное - научиться блокировать всё, что без спроса лезет тебе в голову. --- Провожая Хана до двери, я спросил его: - Наша игра была полезной? Он посмотрел на меня, задумавшись на мгновение. - Да, сэр. Мне и правда стало легче, спасибо. И... спасибо, что рассказали мне о том случае. Я не предам ваше доверие. - Спасибо, Хан. Мне лишь оставалось надеяться, что он и вправду не предаст.