Живи

Ноябрьское солнце заходило за башни Хогвартса, унося с собой день. Становилось прохладнее, чаще и чаще по небу ходили тёмные тучи, нагоняя на обитателей замка подавленное настроение. Ученики ходили, уткнувшись в конспекты, предчувствуя недалёкие уже контрольные и экзамены. Учителя, хотя и не подавали вида, уставали, и с каждым уроком им всё меньше хотелось выдавать материал, поэтому они лишь радовались, когда видели учащих что-либо студентов. Лишь трое профессоров не обращали внимание ни на погоду, ни на усталость. Они просиживали вечера, штудируя том за томом, листая страницу за страницей, кашляя от книжной пыли и бессильно закрывая сухие и красные от долгого чтения после очередной неудачи. - Хо, ты уверен, что проблема именно в этом? - спросил Чанбин, закрывая талмуд и протирая глаза. - Уверен. Я не могу объяснить, я просто... уверен, - Хо закрыл книгу с громким хлопком, отчего из неё вылетело облако пыли. - Я чувствую, что где-то здесь есть ответ, но не могу зацепиться за него. Это выбешивает, - он встал из-за стола и начал нервно ходить по комнате, а потом резко остановился. - Тилли! Эльф бесшумно материализовался рядом с ним, устремив на хозяина преданный взгляд чёрных глаз. - Тилли, принеси мне сигареты. Помнишь марку? - Да, хозяин. Проследив за тем, как исчез эльф, Крис посмотрел на Минхо удивлённо: - Ты же бросил? - Да помню я. Я просто уже не могу, нервничаю, боюсь опоздать. Вдруг я найду что-то, но будет поздно? - он рухнул в кресло и откинул голову назад, закрывая глаза. Тут же рядом появился эльф и тонкой ручкой протянул Ли пачку сигарет. - Спасибо, Тилли. Хо достал из пачки тонкую сигарету и покрутил её в пальцах. Немного подумав, он покачал головой, засунул обратно и кинул пачку на рабочий стол, проследив, как она ударилась о столешницу и под действием инерции прокатилась дальше. --- - Сэр, можно задать вам вопрос? Джисон делал некоторые успехи в систематизации своих мыслей, за что получил скупую, но похвалу, и сейчас был в приподнятом настроении. На самом деле, он думал, что его ячейки с лежащими там бумажными конвертами вызовут у декана если не смех, то разочарование. Каково же было его удивление, когда профессор с удовлетворением кивнул и сказал: "Лучше, чем я ожидал". Также он отметил, что задумка Хана очень похожа на почтовые хранилища. На недоумённый взгляд парня он улыбнулся и объяснил, что у маглов, прежде, чем разнести письма и посылки адресатам, они сперва копятся в специальных хранилищах. - Задавай. - Сэр, а как ваши родители отнеслись к тому, что происходило между Вами и профессором Хван? Неужели они ничего не предприняли? Джисон увидел, как декан вдруг посерьёзнел, лицо его перестало выражать какие-либо эмоции. Он превратился в того профессора Ли, каким был до начала их игры. - Нет, Хан, они ничего не предприняли. Просто потому, что они погибли за пару месяцев до этого. Хан почувствовал себя идиотом и отвесил себе мысленную оплеуху. Стыдливо поправив волосы, он тихо произнёс: - Простите, сэр, я... Я не должен был спрашивать об этом. - Ничего страшного, Хан. Ты ведь не знал об этом, просто не мог знать, - Ли устремил взгляд в "окно". - Да, они погибли зимой, когда мне было восемнадцать, и я был на седьмом курсе. Мне сообщили об этом, когда я собирал вещи, ведь в этот день нужно было разъезжаться по домам на рождественские каникулы. Сначала я даже не поверил. Когда я приехал домой, - Ли сглотнул подступивший к горлу ком, голос его стал абсолютно бесцветным, - я зашёл в пустую квартиру, и подумал, что они просто уехали по делам. Через несколько минут пришла соседка, добрейшая женщина, и с таким сочувствием посмотрела на меня, что я понял: не по делам. Разбились на машине, не справились с управлением на гололёде... С каждым словом Ли становился всё более спокойным, но Джисон не обманулся. Он смотрел прямо в глаза сидящему напротив мужчине и видел в них такую боль, что её невозможно было описать. Она плескалась в его карих глазах, и было видно, как Ли, при всём его желании, уже не смог бы дать ей выход. Видимо, его связь с родителями была невероятно сильной, раз даже через десять лет он не может говорить об этом без боли. Хан не помнил те времена, когда умерла его мать, он был тогда слишком мал, поэтому сейчас он не мог сказать что-то вроде "Я понимаю ваши чувства". Он не понимал, и это было бы ложью. Так что Джисон просто сидел, слушая историю, и сердце его сжималось от осознания того, насколько человек, сидящий перед ним, эмоционально силён. Однако даже его выдержка, казалось, скоро начнёт давать трещины, если не дать ей подпитки. Заметив, как у Минхо, несмотря на абсолютно безэмоциональное лицо, задрожали кончики пальцев, Джисон не смог больше наблюдать с этим его состоянием. Понимая, что, скорее всего, он совершает неправильный с точки зрения этики поступок, он встал со своего кресла, обошёл столик и сел на корточки возле кресла Ли, прямо, как сделал сам Ли месяц назад. Не обращая внимания на удивление декана, он взял в свои ладони его пальцы и посмотрел прямо в его большие карие глаза. - Сэр, я не представляю, каково это - потерять родителей, ведь не помню смерти матери, но... Я хочу сказать, что восхищаюсь вами. Восхищаюсь вашей выдержкой, вашей стойкостью. Вы пережили столько неприятных и ужасных вещей. О каких-то из них, я уверен, я не знаю. Но вы не сдались! Я... Я понимаю, что у вас есть прекрасные друзья, способные поддержать и помочь, но я хочу, чтобы вы знали, что также можете рассчитывать и на меня. Минхо, не произнеся в ответ ни слова, кивнул. Увидев этот кивок, Хан поднялся и, попрощавшись, вышел из комнат декана.