Детоксикация

      Пустая, холодная улица. Глубокая ночь. Горит несколько фонарей. Дождь начинает набирать силу, и мелкие капли становятся все крупнее, ударяясь об асфальт, крыши машин, бетон зданий, куртку и собственную кожу с характерными звуками, сливающимися в белый шум. Гэвин тяжело дышит, чувствуя, как ледяной воздух проникает в раздраженные никотином трахею и бронхи. Никого нет. Мерцает тошнотворно-розовым вывеска. Он сбился со счёта, сколько он здесь стоит: кроссовки промокли. Толстовка. Волосы слиплись в пряди, но он боится укрыться под крышей клуба “Рай”. Внезапно останавливается машина. Дверь открывается, из нее выходит знакомый силуэт. Черная кожаная куртка с вышивкой на спине. Узкие джинсы, ботинки с тяжелой подошвой и мощной шнуровкой, собранные в небрежную кичку волосы. Ее силуэт он узнает из сотни. Ее походка быстрая и дерганная, перед тем, как скрыться в клубе, она оборачивается, нервно и тревожно. Будто кто-то ее может преследовать. Рид бросает окурок под ноги, топчет его, и идет следом, выждав небольшую паузу. Внутри никого. Коридор с экраном во всю стену. Раздвижные стеклянные двери. Посетителей должны приветствовать симпатичные модели андроидов в капсулах: улыбаться, заигрывать, соблазнять. Однако, вместо этого они молча стоят, не шевелясь, в одном только белье: идеальная, гладкая кожа, телосложение с обложки, и отстраненный, равнодушный взгляд. обращенный куда-то в неизвестность, на будто мертвом кукольном лице. Гэвин подходит к одному из них: молодой мужчина. Глаза скользят по ровным скулам, тяжелой нижней челюсти, рельефной груди и выделяющимся мышцам живота, когда внезапно андроид резко переводит глаза на него, припадая рукой к стеклу. Детектив почти взвизгивает, отпрыгивает назад, и тут же быстро проходит дальше, чувствуя спиной, что все оставшиеся машины провожают его не только взглядами, но и ровным постукиванием по стенке капсулы. Длинный, длинный, короткий. Короткий. Короткий, длинный, длинный, длинный. Эхо такое звонкое, будто они стучат в его мозгу. На платформах с шестами никого нет, и это настораживает, кажется, будто помимо сошедших с ума андроидов, хотя и запертых, где-то есть еще, снующие в самом клубе. Рид сглотнул. — Гэвин! Голос прорывает бесконечный отбойный ритм постукиваний. Пластмассовые тела замирают, и в “Раю” внезапно наступает тишина: липкая, тягучая, она расползается по стенам, пока снова не оказывается нарушенной. — Гэвин! — Голос раздается из-за закрытой двери приватной комнаты. — Джун? Джун! — Рид оказывается напротив. Он бьет кулаком несколько раз, но это не помогает. Механизм, по идее, автоматический, разве нет? А по факту - что-то не особо. — Что ты там делаешь? Тебе нужна помощь? Джун! Ответь! — Гэвин! Помоги мне! Механизм заклинило! Я не могу ее открыть! — Как ты вообще туда попала?! Что ты здесь делаешь? — Это так важно сейчас, серьезно?! Ты не меняешься, лишь бы только отчитать! — Я… Неважно. Черт. Не поддается! Ты не знаешь, как ее открыть? — Откуда я знаю?! Здесь даже нет ресепшена или вроде того. Черт. Пожалуйста. Пожалуйста, сделай что-нибудь! — Ты там с андроидом? — Нашел время! — Я не выясняю отношения, просто, может, он может что-то сделать с системой или типа того? — Он вышел из строя. Я не знаю, какой-то глюк системы. — Я… Я попробую выбить ее. Она выглядит хлипкой. Отойди, ладно? — Хорошо. Несколько попыток, одна болезненней другой. Но с каждым ударом плечом и каждой взятой дистанцией на разгон, металлическое полотно прогибалось, пока механизм не сдался и не выскочил: детектив влетел в комнату. Джун лежала на кровати. На ней не было одежды. Ее тело было исполосовано, внизу живота зиял разрез, из которого были вытащены на пол внутренности. Кровь медленно растекалась алой лужей. В нос ударил запах железа и вывернутых наизнанку кишок: Рид смотрел на ее лицо, обезображенное смертью и ужасом, как завороженный, боясь сделать вдох. Рядом с кроватью стоял спиной андроид. Высокий, широкий в плечах, белый, как манекен в магазине, в бесформенной одежде без опознавательных знаков. В его руках был диктофон, проигрывающий голосом Джун на повторе имя детектива. Девиант обернулся — Гэвин с ужасом узнал в нем Ричарда. — Детектив. Детектив! Гэвин резко подрывается, срываясь в крик. Он рывком выпрямляет спину, озирается по сторонам, а обнаружив рядом с собой RK900 отклоняется от него, порываясь встать с места, но едва не падает со стула. Благо его ловят. Человек тяжело и прерывисто дышит, понимая, что он все еще в доме Элайджи. На кухне. За столом, на котором стоит ноутбук: экран погас. Он, видимо, заснул. Кружка кофе почти пуста, но на дне видны остатки прогорклого напитка. Воспоминания возвращаются: кажется, да, ему стало как-то немного херово, он поджал ноги на стуле, уложил голову, чтобы дать ей отдохнуть… Ричард водит ладонью по спине в успокаивающем жесте. — Детектив? — Ты меня так нахрен напугал. Блядские боже. Я чуть не откинулся. — Я искал Вас. Нужно сменить повязки. — Он кивает на аптечку, которую предварительно поставил на стол. — Помните? — Сейчас я не помню, как меня зовут. Черт. — Глубокий вдох и выдох. - Боже. Да. Повязки. Спасибо, что напомнил. Ты… — Сделаю все сам, только протяните руки. Ричард пододвигает стул и опускается на него. Рид переводит дыхание, несколько опасливо смотрит на своего андроида, но напоминает себе, что кошмары — не реальность. И дается на обработку покрывающих кожу язв сам. Детектив старался сосредоточиться на шуме за окном. Кашицеобразная смесь снега и дождя, адсорбирующая на себе всю таблицу Менделеева из атмосферы города, барабанила по стеклу, пока ветер подвывал аккомпанементом время от времени. В голове много дымки, сквозь которую пробивались вспышки боли: руки андроида холодные, неживые, но потому такие точные и аккуратные. Никакой дрожи. Никаких слабостей. Рид старался не смотреть. — Блять! — Прошу прощения. По коже медленно стекает дезинфицирующий раствор. Запаха практически не осталось — мир в этом плане для детектива сильно потускнел за последнее время. Пальцы сжимаются и разжимаются непроизвольно: сейчас от нехватки дозы все нервы вытащили наружу, выкручивая наизнанку. — Дай мне пару секунд. — Почти шипит сквозь зубы, когда чувствует, как выскабливают отделяемое. Воспаление отзывается бурным коктейлем из сигнальных молекул, боль отстреливает куда-то в голову. — Сейчас. — Как скажите. Но это все равно придется сделать. — Спасибо, я в курсах. — Почти кусает себя за язык и поворачивается на RК900, чтобы встретится с ним взглядом. Это все еще его старый добрый Ричард. Он не испытывает жалости. Отвращения. Презрения. Ненависти. Любви. Привязанности. Сопереживания. Ему чертовски наплевать — у него есть сборник алгоритмов в голове, искусственный интеллект и способность к обучению. А больше в этой пластиковой банке не было ничего, и от этого становилось намного легче. — Теперь можно? — Ага. Много там еще? — Еще две, не включая эту. Остальное пока еще не в таком печальном состоянии. — Как вообще? С-с-сука! — Главное не смотреть. От этой железистой массы желто-зеленоватого цвета всегда слегка мутит, если она твоя. Почему-то. — Хоть стало получше? — За два дня? Не особо. Таблетки пьете? — У меня выбора нет. Ненадолго повисает молчание, которое внезапно решает прервать андроид. — Кто такая Джун? — Что? — Вы звали ее. Кажется, что Вам снился кошмар. Кто это? Будь это кто-то другой, включая его брата, Рид бы послал нахрен с такими вопросами. Но у Ричарда в глазах читается разве что профессиональный интерес, и почему-то Гэвин поддается. — Не думаю, что это хорошая идея, копаться в этом. Так. Старая… Знакомая. — Знакомая? Если Вы не хотите говорить об этом, так и скажите. — Знаешь, не хочу. Но… Но, наверное, стоило бы? — Он фырчит, отворачиваясь и вспоминая ее голос. — Это было достаточно давно? Относительно, точнее. Мы встречались. Еще с момента, как я учился в академии, а она в колледже. Познакомились на какой-то вечеринке общего знакомого, уже не помню кого. — И все же расстались? — Ну, как ты мог заметить, да. Причем, прилично так. Несколько лет назад. — Не на лучшей ноте? — Не со скандалом, конечно, но… Она была очень на меня обижена. Я понимаю ее. Причина ведь была не в ней. С ней все было в порядке. Она была самодостаточна. Умная. С юморком. Красивая. Очень красивая. — Извините, если пересекаю границы. Просто, может быть, если Вы поделитесь этим, станет легче? — Ты всегда меня так разводишь на откровения, а я потом жалею. — Рид выдыхает резко через нос и массирует свободной рукой переносицу. — Я понял, что она мне совершенно не нравится. Не как человек. А как… партнер. Я очень долго пытался понять, в чем причина, но, кажется, мне этот ответ не понравился. А сказать ей я так и не решился. Гэвин замолкает. В голове обрывки воспоминаний, путаные мысли и боль, перекатывающаяся, ползущая по нервным волокнам чуть ли не под самой кожей. Ломка расправляет плечи — очень хочется еще. Очень хочется, чтобы это все просто закончилось. И чтобы кошмарные видения исчезли из его разума. Растягивать припрятанную дозу — сомнительное удовольствие, как удерживать лицо над поверхностью холодной воды, цепляясь за кислород, каждый вдох дисперсного порошка приносил крупицы облегчения и понемногу снимал пелену перед глазами, давая возможность функционировать. Надолго все равно не хватит. Хрен его даже знает, что хуже: реальность или смесь из страхов и образов прошлого. Рид чувствуют, как вокруг руки начинает оборачиваться бинт. Он смотрит на Ричарда, на его лицо, на котором отражается лишь извечное спокойствие, и нервно усмехается. — Если что-то понадобится, я всегда рядом. — Я знаю, Рик. Я знаю.