Вы ждали зверя

Я страшно не хотел его отпускать. Виктор возвращался на Ильказ, спешил на заседание суда по делу какого-то мошенника. Я сам вызвался отвезти его в космопорт, но не мог пересилить себя и выпустить Сабурова из квартиры. — Ты можешь писать свои книжки здесь, — я уперся ладонями в стену по обе стороны от его головы. — Чего ты не видел на Ильказе? Мой… Твой особняк там похож на склеп. Виктор скосил взгляд на дверь и демонстративно закатил глаза. — Зато там нет тебя, — ехидно ответил он. — Я хочу вести дела в суде. Хочу участвовать в вашей еб"ной имперской светской жизни. — Будешь летать туда отсюда сколько влезет, — предложил я. Звучало неубедительно. Виктор скользнул было в сторону, но я удержал его, придавливая к стене. — Я устрою тебе светскую жизнь здесь. — С твоими упырями? — хмыкнул он. Я погладил его по щеке и наклонился, чтобы поцеловать. Виктор сжал губы. Свободолюбивый засранец. Как будто не он вчера вис на мне на улице, называл себя моей сучкой, а потом, под утро, уснул у меня на груди. — Ты пишешь про этих упырей книгу. Значит, не так уж они тебе и противны. — Биологи тоже пишут про червей и тараканов, — возразил он, уворачиваясь от очередного поцелуя. — Считай, я биолог. Я усмехнулся. Поймал его подбородок пальцами, заглянул в глаза. После вчерашней пьянки под ними залегли темные тени, лицо казалось осунувшимся. Но все равно он оставался красивым, не мой Виктор. Даже сейчас, в самых простых джинсах и свободной белой рубашке он выглядел, как фотомодель. Но что творилось в его голове? Я знал, что у Виктора все было продумано и спланировано на год вперед, и мне оставалось только гадать, какая роль в этих планах отведена мне. — Вик, — вздохнул я, рассматривая его. На шее проступил красный след. До того, как он заснул, мы трахались: он орал, чтобы я придушил его посильнее. И расцарапал мне всю спину. Я снова поцеловал его. На этот раз Виктор ответил, уверенно, но мягко. Меня вдруг затопила теплая, наивная нежность к нему: я обхватил ладонями его лицо, целуя везде. Лоб, уголок губ, закрытые веки. Виктор заулыбался и теснее прижался ко мне. Наконец, я обнял его, привлекая к груди. — Мне правда пора, Аарон, — сказал он тихо, уткнувшись носом в изгиб моего плеча. Виктор отстранился. Я погладил его по щеке, и он наклонил голову, потеревшись о мою ладонь. Как в гребаной сопливой мелодраме. Я был слаб перед ним. — Я вернусь в первых числах следующего месяца, — спокойно добавил он. — Почему не раньше? Виктор вздохнул, не ответив. Я отпустил его, подхватил его сумку и наконец открыл дверь. Из коридора пахнуло жаром: уборщица открыла окно, и в кондиционированное помещение ворвались теплый воздух и шум Сант-Рио. Нахмурившись, я судорожно соображал, как много дел меня ждет в следующем месяце. Сделка с Энрико, исход которой был неопределен; организация встречи представителей Гильдии Света и Гильдии Огня; еще какие-то мелкие вопросы — уж их-то я мог отложить ради Виктора. Но почему не раньше? Я бесился, не понимая, что он задумал. Я не продержался долго. Через пару дней я сам сел в космолет, тщательно надвинув на глаза кепку. Попасть туда, куда я хотел, было практически невозможно. Я не мог светиться на Ильказе: рано или поздно находчивый журналюга заметил бы меня, вспомнил и начал ковыряться в моих делах; меньше всего сейчас мне нужно было такое пристальное внимание. Но я рисковал. Рисковал, чтобы увидеть Виктора. Переписок и болтовни было недостаточно; я хотел учавствовать в его жизни, в жизни светской, вход в которую мне теперь был закрыт. Луйка и Дэн пришли на помощь как нельзя кстати. Пока Лу выступала перед прессой в холле отеля, я прошмыгнул мимо, к конференц-залу, где состоялся банкет. Я не удосужился узнать, к чему именно было приурочено это мероприятие: все было неважным, кроме того, что в списке приглашенных была фамилия Виктора. Луйя нагнала меня за минуту до того, как девушка с планшетом спросила бы мое имя, чтобы проверить его в списке приглашенных. — Я слышала, во второй половине сегодняшнего вечера выступает Моника Дюбуа, — сообщила она тоном, предвещающим огромный скандал. — Вы хотите испортить банкет? — Госпожа, я обязательно передам ваши пожелания… — испуганно ответила девушка-хостес, глядя на возмущенную Луйю, одетую в длинное золотое платье. Лу была нам с Дэном едва ли по плечо, но на ее фоне мы оба меркли. — Я не в праве… Я лишь встречаю гостей… Мне нужно ваше имя и имена ваших спутников. — Графиня Луйя Сомерсет де Лаго, неужто вы не знаете? — укоризненно покачала головой Луйка, кивая на вышитый на платье хостес бренд. Лучшие вечерние платья в Империи шила только леди Нонна, спасшая меня когда-то. — Да-да, надеюсь, у вас там так и записано: графиня Сомерсет де Лаго. С семьей. А теперь не мешайте нам. Вечер и так испорчен. Подумать только, Моника Дюбуа! Мы с притихшим Дэном переглянулись и беспрепятственно прошествовали за Луйей в зал. Кажется, мой друг все еще не верил, что Лу не просто обратила на него внимание, а согласилась выйти замуж: она была действительно… особенной. Гостей оказалось много. К счастью, назойливые журналисты отсеялись на входе: здесь было слишком много известных и богатых, которые, как и я, не желали лишнего внимания. Я оставил Дэна и Луйю беседовать с пожилой графиней Оллсопп, а сам, подхватив бокал с шампанским на тонкой ножке, двинулся по залу. Если кто-то и узнал меня, то молчал; годы, шрамы и щетина сделали свое дело, и в целом по мне скользили невидящими взглядами. Татуировки на пальцах Луйя скрыла мне с помощью пластырей. Теперь я выглядел, как самый заурядный молодой джентльмен в опрятном темном костюме, такой же, как и все здесь. Не сразу, я заметил Виктора. Он держал в руках запотевший бокал и разговаривал с симпатичной девушкой нашего возраста; я с трудом узнал в ней одну из дочек сенатора Питерса. Она похудела раза в три, и теперь выглядела просто сногсшибательно. Наверное, они с Сабуровым хорошо смотрелись бы вместе: оба темноволосые, с острыми скулами и светлыми глазами, оба из высшего общества. Странно, но меня не уколола ревность. Какая разница, если недавно он стонал подо мной? Виктор перевел взгляд на меня. Ни один мускул не дрогнул: он умел держать лицо. Я легко качнул головой в сторону балкона и поспешил уйти. На улице было неожиданно свежо и, к счастью, абсолютно пусто. Я залпом допил легкое шампанское, не почувствовав вкуса, поставил бокал на один из кофейных столиков и подошел к стеклянной балюстраде. Внизу была оживленная пешеходная улица с полоской зелени посередине. Ярко светились витрины, горели фонари и лампочки, в одном из вечерних ресторанов играла музыка. Виктор приблизился почти неслышно и встал рядом, совсем близко, тоже облокачиваясь о балюстраду. Плечом сквозь толстую ткань пиджака я ощутил тепло его тела. Наконец, я повернул к нему голову. Сабуров выглядел страшно недовольным. — Зачем приехал? — спросил он зло. — Увидеть тебя. — Увидел? До встречи, Тейт, — он выпрямился и демонстративно развернулся. Я успел поймать его, обняв сзади и перехватив поперек живота. Виктор оттолкнул мою руку, но я держал крепко. Никакого сексуального подтекста, хотя его задница удачно прижалась к моему паху; я действительно просто хотел увидеть его, хотя мне и было странно это признавать. — Я соскучился, — шепнул я, уткнувшись носом в его волосы. Виктор дернулся, как от удара, прошипел какое-то ругательство и таки выкрутился из моих рук. — Тут же камеры! — его глаза зло сверкнули в полумраке. — Да насрать, — я мотнул головой. Виктор молчал, в упор глядя на меня и плотно сжав губы. Я больше не предпринимал попыток коснуться его, главное, что он был рядом. — Я бы прилетел сам, — наконец сказал он, опустив взгляд. — Здесь много людей, у меня дела, и вообще… Я уловил нечто незнакомое в его голосе. Что-то было не так. Он собирался прилететь ко мне в определенные даты и это тревожило его. Может, назначил кому-то интервью для книги? Я очень сомневался, что Виктор может бояться встречи с каким-нибудь местным пыльным бароном. Я слишком хорошо его знал: ради такого дела Сабуров несся бы на Эспейн на всех парах — он очень любил свое хобби. — Что-то случилось, Вик? — мягко спросил я. — Нет. Все, Тейт, давай… — он нахмурился и отвернулся. Я поймал его за руку, не давая уйти. — Скажи. Я решу твои проблемы. У меня есть деньги и связи. — Ай, все, — раздраженно отозвался он. — Испортил мне настроение. Я вздохнул и отпустил его. — Я остановился в «Даймонде», — бросил я вдогонку. Сабуров на мгновение обернулся, показал мне средний палец и ушел. Я остался на балконе один. Снова облокотился о балюстраду, нервно затянулся электронной сигаретой и сплюнул противную сладость от пара на красивую улицу внизу. Наверное, Виктор был зол на меня за то, что я не стал искать его, когда вышел из тюрьмы; я действительно хотел забыть его и то, что случилось со мной, как страшный сон. Я не лез в оставшиеся бизнесы отца, не претендовал на недвижимость, оставил семье Сабуровых все, кроме денег, поступивших на мой личный счет по завещанию. Я научился засыпать, не вспоминая те страшные моменты, когда я в гневе схватил нож. Я отпустил прошлое, чтобы дать нам обоим шанс прожить нормальную жизнь. Виктор первый решил, что это невозможно. Может, нам было суждено мучать друг друга до скончания наших дней. Рядом послышались легкие шаги. Я наклонил голову, рассматривая женщину в черном платье, приближавшуюся ко мне. Мария Сабурова постарела за эти годы лет на двадцать, но в движениях сохранилась та же грация, присущая Виктору, а на лице — отголоски былой красоты. Черные волосы были собраны в строгую прическу, глаза густо подведены — точно такой я запомнил ее в сквозь лекарственное опьянение в суде. Неизбежно карающей меня. Богиней мести. В ее сухих пальцах, украшенных тяжелыми перстнями, был бокал. В Мартини Бьянко плавала одинокая оливка. Я выпрямился. Мы смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и все во мне будто замерло и похолодело от напряжения. Она ненавидела меня. Она имела на это право. — Не смей приближаться к моему сыну, — холодно и сухо сказала Сабурова. Я внутренне ощущал, что это не пустые слова. Эта тщедушная женщина была готова разорвать меня голыми руками. — Я не причиню ему зла, — коротко ответил я. Сабурова молча плеснула в меня Мартини. Бокал разбился у моих ног. Я проводил взглядом скользящий по мраморному полу подол ее платья и тоже пошел к выходу: сегодня с меня было достаточно светских мероприятий. До того, как я вышел в зал, мне показалось, что рядом мелькнул Виктор. Я задремал, как только вернулся в отель. Работа, смена часовых поясов, перелет, дурацкий вечер, сборище аристократических рож… Я так и уснул, опустившись в кресло и положив на колени облитый алкоголем пиджак. Я не сразу понял, что меня разбудило. В номере царил полумрак, сиял ночной город за окном, было тихо, как в гробу. Потом кто-то постучал в дверь. Я дернулся от неожиданности и поднялся. Бросил грязный пиджак на кресло, потер заспанное лицо, пошел открывать. — Еще не спишь? — спросил Виктор с порога. Я сощурился, рассматривая его в свете желтых ламп, которые никогда не гасли в коридоре. — Без тебя мне плохо спится, детка, — я криво улыбнулся. Виктор хмыкнул и толкнул меня внутрь комнаты. Дверь оглушительно захлопнулась, и я быстро привлек Сабурова к себе и жадно поцеловал. Мне казалось, что я еще не проснулся, и все это мерещится мне, такими нереальным было его тело под моими ладонями, и эти сводившие меня с ума губы. Я прижал его к стене, раздвинул его ноги коленом и бесцеремонно забрался рукам под его рубашку. Виктор сдавленно ахнул и потерся о меня членом сквозь ткань брюк. У меня тоже стоял, уже почти болезненно упираясь в ширинку, но я еще не закончил с тем, что хотел сделать. Мои пальцы скользнули вверх по его груди и привычно легли на горло. Виктор рефлекторно вдохнул и испуганно распахнул глаза, когда я нажал сильнее. — Что ты собрался делать на Эспейне? — спросил я, наклоняясь к самому его лицу. Виктор вцепился в мое запястье, пытаясь ослабить хватку. Сильнее вжаться в стену, чтобы избежать моих рук, он уже не мог. — Ты хочешь с кем-то встретиться? Виктор судорожно вдохнул, но отвечать не планировал. Я надавил сильнее. — Ты ведешь дела с полицией? Виктор захрипел, но не сдался. Значит, так оно и было. Он собирал информацию не для книги; в первую очередь, он консультировал имперскую полицию или вел чье-то дело. В Сант-Рио собрались отборные отморозки, а это значило, что исхода только два: либо его убьют, когда он сунет свой нос не туда, либо он притащит на хвосте легавых, и полетят головы. В том числе, моя. — Скажи мне, Вик, я прошу тебя, — добавил я тише. Виктор молчал. Я отпустил его. Он резко вдохнул, потер расползающийся по бледной коже кровоподтек и расплылся в широкой улыбке. Гребаный извращенец. Я и забыл, что он такой. Что он тащится от этого дерьма. Сабуров съехал вниз по стене и, опустившись передо мной на колени, принялся торопливо расстегивать мой ремень. Он весь дрожал от возбуждения, плохо слушались пальцы; я помог ему и судорожно сглотнул, смотря вниз. Мой член оказался рядом с его лицом, и Виктор глянул на меня почти невинно и испуганно; клянусь, еще немного и я бы кончил. Сосал он так же неумело, как и много лет назад, и в этом была особая прелесть. Я положил руку ему на голову, осторожно направляя, и нежно погладил за ухом. — Да, вот так, детка… Виктор снова поднял на меня глаза и прошелся языком ровно там, где нужно. Я хрипло выдохнул. До кровати мы не дошли. Одежда так и осталась на полу в коридоре, а я подхватил Виктора на руки и снова прижал к стене. — Возьми меня… — шепнул он, тесно обнимая меня ногами и руками. Виктор сдавленно вскрикнул, когда я вошел в него без подготовки, а потом протяжно застонал, стоило мне задвигаться. Я любил его голос. Любил его пластичное, сексуальное тело, его запах, любил каждую ночь, проведенную с ним. Он кончил слишком быстро, не касаясь себя, и устало обмяк у меня на руках. Я с трудом удержал его, когда меня тоже накрыло, и, шатаясь, донес до кровати. Виктор вытянулся поверх одеяла на животе и уткнулся лицом в подушку. — Пойдешь в душ? — тихо спросил я. Виктор отрицательно промычал что-то. Я наклонился, чтобы коротко поцеловать его висок, не удержался, скользнул ладонью от лопаток до ягодиц по разгоряченной коже. Прохладная вода быстро привела меня в чувства. Закончив, я собрал наши вещи, переоделся в простые шмотки, в которых прилетел, сунул костюм в дорожную сумку. Виктор так и лежал, не шелохнувшись; размытый голубоватый свет от соседнего здания причудливыми бликами ложился на его обнаженное тело. Я старался двигаться как можно тише, но он все равно встрепенулся и повернул ко мне голову. — Аарон? Побудь со мной, — шепотом попросил он. — А? Да… Конечно, — я бросил носки подле сумки, так и не надев их, и опустился на край кровати. — Я уеду через час. Постарайся поспать до утра. Я оплатил завтрак, если захочешь. Виктор закрыл глаза. Я укрыл его одеялом и мягко погладил по волосам. Не прошло и пятнадцати минут, как он уснул.