Пока смерть не разлучит

Квартира не была пустой. Создавалось впечатление, будто хозяин просто вышел ненадолго и вовсе не желал кому-либо чувствовать себя здесь как дома. Взгляд невольно цеплялся за оставленные тут и там мелочи, вроде зарядки от айфона или книг; Куроо ощущал себя незваным гостем. — Аренда краткосрочная, половину стоимости продолжит вносить текущий жилец, — риэлтор неторопливо расхаживал от одной стены к другой, осматриваясь, будто тоже чувствовал себя некомфортно. — Возможно, понадобится срочно выезжать, но за такие деньги… Он пожал плечами, усмехнулся. Двухкомнатная квартира со студией и маленькой спальней, плюс балкон да еще и расположение — в двух шагах от станции метро. И так ясно было, что предложение просто отличное — по крайней мере, для Куроо. — Главное требование: бережное отношение к оставленным вещам… — Меня все устраивает, — перебил Куроо, поводя плечами. Неуютное чувство хотелось стряхнуть с себя, отогнать прочь. — Правда? — риэлтор казался удивленным. Видимо, не ожидал, что кто-то примет такие условия — не каждый согласится находиться в подвешенном состоянии. Куроо же нужно было срочно определяться с жильем, хотя бы на первое время. — А что? Отличный же вариант. — Вы совершенно правы! Очень выгодные условия, — с энтузиазмом закивал риэлтор. — Я подготовлю бумаги. Когда вам будет удобно внести оплату? — Прямо сейчас. Куроо подцепил врезавшуюся в плечо лямку, и сумка с глухим стуком упала на пол. Решение было принято. — Вот, на память вам, — когда все детали были улажены, риэлтор протянул Куроо круглый магнит с рекламой фирмы. — Всего наилучшего. Заперев за ним дверь, Куроо остался один в своей новой квартире. Точнее, не совсем своей. Он постоял еще с минуту, сунув руки в карманы и прислушиваясь. Этажом ниже, кажется, кто-то готовил — быстрый стук ножа по доске выдавал умелую хозяйку. Сверху доносилось едва слышное бормотание телевизора. Через открытые окна внутрь проникал отдаленный шум города, рассеянный и приглушенный раскинувшимся внизу парком. Куроо вышел на балкон, поднырнув под низкую дверь, и с удовольствием вдохнул полной грудью. Один лишь этот парк стоил того, чтобы игнорировать навязчивое чувство чужого присутствия в квартире. От прежнего жильца остались несколько горшков с некогда буйно разросшимися, а теперь уныло поникшими и побуревшими растениями. Рядом стояла лейка, и Куроо решил, что уж к этой-то собственности своего предшественника он готов отнестись бережно и с уважением. Он провел на балконе в относительном покое не больше четверти часа, а когда шагнул обратно в квартиру, колено откликнулось знакомой болью, вызвавшей привычный всплеск злости. Следующие несколько минут, потраченные на поиски зип-пакета и сбор чужих вещей, Куроо пришлось хромать, пока боль не притупилась. Решив, что после этой немудреной уборки и приготовления ужина квартиру можно будет считать вполне обжитой, Куроо нашел через интернет ближайший конбини и отправился за продуктами. Пока болтался в магазине, отправил Кенме и отцу сообщения с новым адресом, отложил созвон с Бокуто и наконец поймал себя на том, что уже минут пять топчется возле пивных холодильников, бездумно скользя взглядом по разноцветным банкам. Что ж, ему было что отметить, а с наполнением холодильника и полноценной готовкой можно было разобраться как-нибудь потом. На обратном пути Куроо задержался в парке. Шум проезжей части увязал в пышных кронах и рассеивался, сменяясь напевным шелестом листьев. Ветер дышал свежестью влажных деревьев, и было здорово вдыхать ее полной грудью. Но парк закончился слишком быстро: Куроо вышел к пешеходному переходу. В это время и раздался звонок. — Привет, как жизнь? — бодрый голос Бокуто неизменно вызывал улыбку. — Отлично, как сам? — Куроо стянул капюшон толстовки и бросил последний взгляд на небо, прежде чем войти в дом. Бокуто, как обычно, кипел и бурлил, энергия безудержно выплескивалась на Куроо, заставляя тоже заряжаться позитивом. С каждой минутой разговора собственные проблемы отступали все дальше. Сунув один из замороженных обедов в микроволновку, Куроо закинул остальные в морозилку и устроился с пивом на диване. Бокуто трещал о подготовке к грядущему сезону, своих планах и опасениях, делился последними новостями из жизни общих знакомых. Он не требовал от Куроо отчетов о том, как проходит его восстановление, не закидывал советами и жалостливыми вздохами — и это было очень правильно. Следующему человеку, выказавшему сочувствие его положению, Куроо непременно съездил бы по зубам. — Ну, а у тебя что нового? — сменил тему Бокуто. — А у меня… — Куроо отхлебнул еще пива и поднялся с дивана, чтобы сделать фотку. — Зацени сам, — хмыкнул он, устраивая локти на балюстраде. Колено неприятно заныло, пришлось повозиться, подыскивая удобное положение, но Куроо приказал себе не концентрироваться на этом. — Ух ты, отличный вид! — восхитился Бокуто. — Периметр у парка правда маловат… — Чего-чего? — Ну знаешь, на пробежке часто поворачивать придется… Куроо расхохотался и мысленно застонал: некоторые никогда не меняются. Впрочем, впервые глядя на парк с высоты, он тоже невольно представил, как здорово будет бегать там. Представил и тут же затолкал эту надежду как можно дальше. Когда разговор постепенно сошел на нет, а банка опустела, они распрощались. Куроо постоял еще немного, пару раз согнул и разогнул ногу, а затем вернулся в комнату. По телу гуляла приятная слабость, голова казалась тяжелой, клонило в сон. Только заглянув на кухню, Куроо вспомнил об оставленной в микроволновке еде, но голода уже совсем не чувствовал. Сунув упаковку с обедом в холодильник, он широко зевнул и повернул к ванной. И вот тогда понял, что что-то неладно. В комнате царил полумрак, разгоняемый лишь ночником, и, проходя мимо дверного проема, Куроо уловил чей-то силуэт на фоне окна. Он затормозил, переваривая выброс адреналина в кровь: просто показалось. Непривычная обстановка и выпивка… Сдав назад, Куроо осторожно заглянул в комнату — и обмер: у окна кто-то стоял, тихий и неподвижный. Сердце заколотилось в горле, ладони стали влажными. Кто-то вломился в квартиру? Или это прежний жилец? Куроо сунул руку в карман, выуживая телефон, но замешкался: а стоит ли сразу вызывать полицию? Может, просто недоразумение, ничего страшного? В ту же секунду ему почудилось что-то знакомое в непрошенном госте. А затем тот вдруг развернулся. Бесконечно длинную паузу прервал полный недоумения вопрос: — Что вы здесь делаете, Куроо-сан? — Цукишима? — не веря глазам, выдавил Куроо. Ошибиться было невозможно: перед ним стоял высоченный блондин с хмурой физиономией, и свет ночника отражался в стеклах очков. За несколько лет, что они не виделись, он стал если не выше, то словно бы прочнее — пожалуй, чуть шире в плечах, чуть прямее в осанке. Черты лица, когда-то казавшегося Куроо по-детски округлым, вытянулись и заострились. Цукишима Кей вырос, повзрослел… и зачем-то приперся к Куроо. — Ты как здесь оказался? — еще успел спросить Куроо, в то время как версия событий уже начала стремительно формироваться. Может, Цукишима и был тем со-арендатором, о котором так расплывчато говорил риэлтор? Но речь ведь шла о разделении платы, а не жилплощади. — Простите, но мне бы хотелось задать вам тот же вопрос, — холодно отозвался Цукишима. Он не выглядел напуганным или особо удивленным, скорее — обескураженным и раздраженным, словно правильно решенная задача не желала сходиться с ответом. — Ты… Так ты здесь жил… живешь? — Куроо тоже испытывал растерянность. Да, квартира была просто подарочным вариантом. Да, за такие деньги и в таком районе невозможно было найти ничего даже отдаленно похожего. Да, его предупредили о возможности срочного выезда. Но не в тот же день! Он в конце концов заплатил за месяц вперед. Неужели его просто развели? — Именно. Я здесь живу. Осталось выяснить, что вы тут делаете. — Руки Цукишимы беспокойно качнулись, но он не переменил позы, а Куроо вдруг вспомнил его школьную привычку от смущения и неуверенности сцеплять кисти перед собой. Несмотря на собственное шаткое положение, Куроо почувствовал, что улыбается. — С сегодняшнего дня я тоже здесь живу. — Колено неприятно запульсировало, и он привалился к косяку, прекрасно отдавая себе отчет, каким собственническим выглядит этот жест. Цукишима, казалось, на миг потерял дар речи — открыл рот, снова закрыл, нахмурился еще больше и наконец слегка откинул голову, будто меряя Куроо взглядом сверху вниз. — Вы в своем уме? Будь на месте Цукишимы кто-то незнакомый, Куроо уже звонил бы риэлтору. Но абсурдность ситуации заключалась еще и в том, что он не понимал, злит она его, тревожит или веселит. В памяти всплывало все больше подробностей их общения и особенностей характера Цукишимы, так что необходимость что-то срочно выяснять странным образом отходила на второй план, уступая место любопытству и детскому желанию поддразнить. Куроо усмехнулся. — Похоже, за годы, что мы не виделись, твое уважение к старшим куда-то улетучилось, Цукки. Цукишима словно бы нахохлился, но ответил в своей манере: — Мы уже не в школе, Куроо-сан. — Верно. Ты уже совсем не похож на школьника. — Куроо отделился от косяка, сделал пару неуверенных шагов и протянул руку к выключателю. — Не возражаешь? Свет озарил небольшую гостиную, вспыхнул на волосах Цукишимы, отразился в светлых глазах. Тот прищурился, но не двинулся с места. Склонив голову к плечу, Куроо с улыбкой разглядывал его, невольно отмечая, что Цукишима и в школе был симпатягой, а теперь стал очень привлекательным молодым человеком. И в общем, Куроо был бы совсем не против делить с ним квартиру. Цукишима тем временем тоже не сводил внимательных глаз в с Куроо. Прошелся взглядом по неприглаженным волосам, дернув уголком рта, скользнул по плечам, рукам, задержался на ногах. — У вас травма? — безапелляционно спросил Цукишима, и Куроо сжал губы. — Да. — Волейбол? Куроо кивнул, мысленно ругая способность Цукишимы подмечать детали и задавать прямые вопросы. Тот сходу нащупал тему, развивать которую сейчас хотелось меньше всего. Словно уловив это, Цукишима задал другой важный вопрос. — И все-таки я хотел бы услышать ваши объяснения. Как вы попали в мою квартиру? Куроо достал из кармана ключ, качнув в воздухе брелоком-яблоком. Цукишима вытаращил глаза и тоже полез в карман. — Но это мой ключ! — Он наконец сошел с места, в пару шагов пересекая небольшую гостиную, и протянул руку, очевидно, собираясь забрать ключ. Куроо ловко спрятал его за спину и засмеялся. — Цукки, тут явно какое-то недоразумение. Я буквально сегодня днем подписал с риэлторской конторой договор об аренде этой квартиры. Цукишима опустил руки и отступил. — Не может быть. Я вам не верю. В моем договоре не было пункта о субаренде или чем-то подобном. — Что ж, можешь сам убедиться — бумаги все еще там, на комоде. Цукишима бросил еще один недоверчивый взгляд на Куроо и пошел за договором. Через несколько секунд донесся его тихий, совершенно растерянный голос. — Куроо-сан… что-то не так. Он стоял спиной, и было непонятно, что произошло, но звучал Цукишима достаточно необычно, чтобы Куроо забеспокоился. — Что не так? Ошибка в договоре? — Он тоже подошел к комоду. Цукишима в полной растерянности смотрел на документы, не делая попыток взять их в руки. — Вы могли бы сами дать мне его? — глухо попросил он. Куроо озадаченно вскинул бровь, но выполнил просьбу. Цукишима потянулся к бумагам и промахнулся. Вернее, не то чтобы промахнулся — его пальцы прошли сквозь договор, словно тот состоял из воздуха. Куроо от неожиданности чуть не выронил его. — Я… — голос Цукишимы стал совсем тихим. Он замолк и озадаченно уставился на свою ладонь, потом перевел взгляд на бумаги в руках Куроо. — Не совсем понимаю. Он отступил на шаг, и Куроо машинально потянулся к его плечу, чтобы удержать, но рука ни за что не зацепилась. Голограмма Цукишимы Кея — совсем как в Звездных войнах, только куда качественнее — смотрела на Куроо широко открытыми глазами, в которых плескалось что-то подозрительно напоминающее панику. — Так. Стоп. — Куроо был здравомыслящим человеком с высшим образованием. Куроо привык полагаться на факты и доверять своим органам чувств. Куроо умел собирать и анализировать информацию. И сейчас самым логичным выводом казалось: — Не надо было пить натощак. Куроо отбросил бумаги на комод, прижал ладони к лицу и с силой потер. Цукишима следил за ним в недоумении. Чувствуя охватывающий плечи озноб, Куроо развернулся и почти пулей вылетел из комнаты, чуть не врезавшись лбом в проем и игнорируя отозвавшееся острой болью колено. Несколько пригоршней холодной воды помогли ему почувствовать себя лучше, даже зашедшееся торопливым бегом сердце немного успокоилось. Стряхнув капли, Куроо осторожно, почти на цыпочках вернулся в гостиную. Никого. На балконе и в коридоре — тоже. Волна облегчения была до того сильной, что ноги едва не подкосились. — Н-да, история, — пробормотал Куроо, прислонившись бедром к комоду. Подгреб ближе договор, еще раз пробежался по строкам. — Слушайте, — голос Цукишимы раздался прямо за плечом; Куроо тряхнуло с ног до головы, — мне нужны нормальные объяснения того, что здесь происходит. Куроо смотрел на него со смесью ужаса и недоверия. Да что за ерунда? — Если это какой-то розыгрыш, — очень спокойно начал Куроо, наставляя на Цукишиму указательный палец, — то… — Это действительно очень напоминает розыгрыш, — чуть повысив голос, перебил его Цукишима. Он взмахнул рукой, норовя убрать палец Куроо от своего лица, но их кисти не соприкоснулись. — Твою мать, — вырвалось у Куроо. Цукишима смотрел широко раскрытыми, испуганными глазами. — Это что за… — Куроо шагнул ближе, превозмогая свинцовую тяжесть в ногах, и попытался ухватить Цукишиму за локоть. И снова — ничего. Ничегошеньки. Цукишима Кей был бесплотным, как картинка, создаваемая VR-очками, как мираж, как… как привидение. — Ты что, призрак? Юрэй? Господи, только не говори, что ты мертвый! — Куроо был до того обескуражен и сбит с толку, что ситуация грозила в любой момент выйти из-под контроля. Хотя какой уж тут контроль? Цукишима в ответ на услышанное ощетинился, сузил глаза и заговорил торопливо, почти зло. — Куроо-сан, мне не кажется, что это подходящий повод для шуток. — Да какие уж тут шутки! Ты посмотри на себя! — Куроо указал на Цукишиму раскрытой ладонью, но продолжить не решился. — Ты же… точно гость на Обон. — Хватит нести чушь. — Цукишима прикрыл глаза, сжал виски обеими руками. — Должно быть какое-то логичное объяснение. — Я буду счастлив, если ты его действительно отыщешь, — пробормотал Куроо. — Я не могу быть мертвым, это просто… бред. — Пока что все улики против тебя. — Это какое-то недоразумение, — Цукишима тряхнул головой. — Я ведь только что вернулся домой… — Да? И где же ты был? — Куроо ощущал, как на смену неверию постепенно приходит принятие. Какая бы чертовщина здесь ни творилась, в одном Куроо был убежден: Цукишима, старый знакомый, стоящий сейчас рядом с ним, точно не был живым человеком в обычном смысле этого слова. — В университете! — почти огрызнулся Цукишима. — И на работе… и было еще какое-то дело… Он дышал все чаще, глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону. Куроо вдруг почувствовал, как решительный настрой покидает его. — Просто попытайся вспомнить, — как можно мягче подсказал он. — Встреча, — прикусив губу, пробормотал Цукишима. — Или… звонок… — Он все сильнее хмурился. — Цукки, — в горле Куроо будто что-то застряло. Что-то вроде ответа на повисший в воздухе вопрос. — Что последнее ты действительно помнишь? Или кого? Цукишима прикрыл глаза. Ноздри едва заметно трепетали, губы сжались в плотную линию. Молчание затянулось на миг, показавшийся длиннее ночи. — Я не помню ничего, — глухо пробормотал Цукишима, распахнул глаза и медленно поднял взгляд на Куроо. — Я ничего не помню. Цукишима смотрел так, будто ждал, что ему сейчас все объяснят, дадут совет, исправят ситуацию, в конце концов. Но Куроо не был уверен, что сможет хотя бы рот открыть. — Я просто… вернулся домой. — Ты отпер дверь? Своим ключом? — Стоило попытаться выстроить хоть какую-то цепочку простых действий. — Не помню, — Цукишима снова тряхнул головой. — Не помнишь, как входил в подъезд, поднимался сюда, какой была погода?.. — Хватит. Я же сказал: ничего. Цукишима отвернулся и отошел прочь. Куроо пробежался по волосам пятерней, натягивая и дергая пряди. Что предпринять в этой ситуации, он не представлял даже смутно. Что должны делать мертвые? Отправляться в мир мертвых. В голове вспыхивали образы манги и аниме: черные бабочки, шинигами, что-то про рейрёку и способность видеть духов умерших. Черт, ну и вляпался же он. — А ты не помнишь... — вновь начал Куроо, хватаясь за любую вспыхивающую в голове мысль. — Куроо-сан, — перебил Цукишима, и он замолчал. Тишина между ними звенела от напряжения. Не выдержав, Куроо тихонько ретировался из комнаты, прошел на кухню, налил воды в стакан. Пальцы подрагивали, и прозрачная кромка плясала по стенкам. Боги, неужели к нему домой и вправду заявился призрак? История для передач о сверхъестественном и паранормальном. Хотелось зажечь пару ароматических палочек и прочитать молитву предкам. Как же тогда себя должен был чувствовать Цукишима? Вернувшись в комнату, Куроо нашел его стоящим у открытой балконной двери. — Слушай, — Куроо прочистил горло. — Я могу связаться с кем-нибудь. Цукишима вяло шелохнулся, поворачиваясь к нему. Взгляд стал не просто спокойным, а каким-то… пустым. — Разыщу твоих родственников, узнаю… — Нет, не стоит, — Цукишима качнул головой. — Я сам разберусь. За окнами давным-давно стемнело. Густо-черное небо не подсвечивалось ни луной, ни звездами, лишь огнями города. Сквозь темные кроны деревьев в парке пробивался свет фонарей, похожих на светлячков. Мысли в голове Куроо вспыхивали такими же маленькими огоньками и тут же гасли. — Если хочешь, — Куроо сам не верил в то, что говорит, — можешь остаться сегодня здесь. — Вы разрешаете мне остаться в собственной квартире, боже, какая милость, — фыркнул Цукишима. — Я буду в спальне, — Куроо махнул рукой себе за спину. — Ну, если вдруг что-то понадобится. Цукишима едва заметно кивнул. Погасив верхний свет, Куроо все же оставил зажженным ночник. Кем бы он ни был, вряд ли Цукишима хотел находиться в полной темноте. Куроо добрел до ванной, заперся, принялся раздеваться. Голова была тяжелой, но совершенно пустой. Что делать, он не представлял, но не мог не думать, что Цукишиме сейчас явно тяжелее. Дух или призрак, юрэй, фантом или еще какая-нибудь сущность — тот был все-таки сгустком сознания, которому предстояло смириться с новостью о собственной кончине. Ситуация казалась страшной, абсурдной и невероятной, но сейчас им обоим — и ему самому, и, кажется, Цукишиме — необходимы были уединение и покой. После душа Куроо закрылся в спальне, нанес на колено противовоспалительную мазь, наскоро помассировал и забрался в постель. Тишина угнетала. В какой-то момент он поймал себя на том, что прислушивается к происходящему за дверью, пытаясь представить, что там делает Цукишима. Что он вообще может делать там — один, ночью, мертвый? По разогретой душем коже поползли мурашки. Включив музыку в наушниках, Куроо подгреб под себя подушку и закрыл глаза, отчетливо понимая, что уснуть вряд ли удастся. Впрочем, судя по тому, что прозвеневший будильник выдрал его будто бы с того света, под утро Куроо все же сморил сон. Первой мыслью было проверить, не был ли вчерашний вечер просто кошмаром. Куроо осторожно выглянул в гостиную — с дивана ему кивнул Цукишима, и день навалился на Куроо всем своим неподъемным весом. Голова гудела, как после ночи в караоке, а увидев себя в зеркале душевой, Куроо решил, что из них с Цукишимой мертвым выглядит скорее он сам. От этих идиотских мыслей стало совсем тяжело; он опустился на крышку унитаза и уронил голову на руки, по-прежнему держа зубную щетку с пастой во рту. Расхожее мнение, что утро вечера мудренее, явно было ошибочным: никаких новых мыслей, тем более мудрых, за ночь не появилось. Оставалось лишь сделать вид, что жизнь идет своим чередом, и поменьше обращать внимания на то, что смерть кое у кого не задалась. Умывшись холодной водой, Куроо почувствовал себя если не бодрее, то немного лучше. День предстоял довольно загруженный, и необходимо было сосредоточиться на расписании, чтобы никуда не опоздать. На кухне Куроо появился в шортах и футболке — несмотря на привычку к волейбольным раздевалкам и созерцанию мужских тел разной степени наготы, сейчас он чувствовал себя довольно скованно, будто находился в гостях. — Полагаю, тебе не стоит предлагать присоединиться ко мне за завтраком, — полувопросительно обратился он к Цукишиме. — Спасибо, я не голоден, — тихо отозвался тот. — Так и подумал. — Куроо отвернулся к плите и занялся готовкой, но долго молчать, чувствуя за спиной чужое присутствие, не смог. — Что… что ты делал ночью? — вопрос мучил его с самого вечера. — Спал… наверное. — Везет! — невольно вырвалось у Куроо, но он тут же виновато оглянулся. — Извини, не хотел. Не выспался, вот и несу чушь. Цукишима замолчал на несколько секунд, потом, видимо, передумав обижаться, продолжил: — Трудно объяснить, что это было. Не думаю, что в моем положении спят. Сначала решил, что так и просижу до утра. Очень хотелось почитать, но… — Все из рук валится? — подсказал Куроо и немедленно снова пожалел, что открыл рот, но в голосе Цукишимы, когда он продолжил, слышалась усмешка: — Вроде того. Никогда раньше не задумывался, насколько чтение отвлекает от всякого. А потом услышал, как у вас сработал будильник... Само время ощущается иначе, как будто я проваливаюсь в какое-то забытье. — Он подошел и замер возле кухонного шкафа, словно ему неловко было разговаривать со спиной Куроо. Или просто стало одиноко сидеть на диване. — Удалось что-нибудь вспомнить? — Куроо уже выложил омлет на тарелку и теперь оглядывался в поисках приборов и салфеток. — Слева от вас, — подсказал Цукишима. — Второй ящик. — Да, спасибо. — Кофе, залитый кипятком, уже тоже был готов, и Куроо надеялся, что после дозы кофеина в голове хоть немного прояснится. — Кстати, вон там, — Цукишима махнул рукой в сторону закрытых рольдверцами шкафчиков, до которых у Куроо вчера не дошли руки, — кофемашина. Капсулы там же… хотя… Не знаю. Сами проверьте. — Ты не против? — В груди что-то неприятно сдавило от мысли, что Цукишима, похоже, смирился с тем, что теперь в его квартире живет кто-то другой. Тот лишь пожал плечами: какая теперь разница? Куроо устроился лицом к нему на высоком барном стуле, наскоро поблагодарил богов за посланную пищу, от души пообещал еще побеседовать с ними на одну важную тему и принялся за еду. — Так что? Есть какие-то зацепки? — вернулся он к начатому: говорить сейчас было куда проще, чем молча вариться в собственных мыслях.. — Нет, — Цукишима повел плечами, взгляд бездумно скользнул по кухонным шкафчикам. — Лучше всего я помню эту квартиру, остальное всплывает какими-то размытыми картинками и, вы не поверите, от этого ужасно начинает болеть голова. — Болеть? — Куроо от удивления даже забыл, что поднес ко рту горячий кофе, и конечно же, обжегся. Пока он шипел и отплевывался, Цукишима наблюдал за ним с непередаваемым выражением, словно несмотря ни на что готов улыбнуться и сам этому удивляется. — Вот же черт, теперь два дня ничего чувствовать не буду, — пожаловался Куроо, прижимая тыльную сторону ладони ко рту. — Ненавижу горячее. — Я бы посочувствовал, но… сами понимаете, — наконец выпустил улыбку Цукишима. — Ладно-ладно, — Куроо торопливо расправился с остатками омлета и запил его водой. — А что за картинки? Вчера ты обмолвился про университет и работу… — Не могу понять. Просто какие-то размытые лица, цветовые пятна, двери, большие аудитории, гул голосов, но ничего четкого. Словно смотрю на все издалека и без очков. Куроо задумчиво помешивал кофе в кружке, надеясь поскорее остудить его. — А ты пробовал… ну, не знаю, выйти из квартиры? — Пробовал, — нахмурился Цукишима. — Снова оказываюсь в комнате. Все как в тумане. Я с трудом вспоминаю, как выглядит мир снаружи. — Ну, я ведь в любой момент могу тебе его показать. Надо лишь открыть дверь. Цукишима посмотрел в ответ так странно, что Куроо стало неловко — словно собрался выкинуть на улицу бездомного котенка. — Я понимаю, что вам не терпится избавиться от моего присутствия, — словно прочитал его мысли Цукишима. — Дайте мне еще немного времени. Я постараюсь не докучать вам слишком долго. На душе у Куроо стало совсем мерзко. — Цукки, — он опустил взгляд в стол и уперся ладонями в бедра, — поверь, мне очень, искренне жаль, что мы так встретились. Я бы хотел, чтобы все было иначе. — Куроо медлил, с трудом подбирая слова. — Глупо — жили в одном городе, а я даже не знал об этом. И я очень хочу как-то помочь. Поэтому если ты придумаешь что-то или вспомнишь, если я что-то могу сделать, только скажи. Вскинув глаза на Цукишиму, Куроо успел поймать отчаяние, застывшее у него на лице, пока тот смотрел в сторону окна. А потом снова обернулся к Куроо и улыбнулся. Только совсем неискренне. — А вы не изменились, Куроо-сан. Все такой же добрый. Вежливая фраза кольнула под ребра. Куроо нахмурился, не понимая, о чем Цукишима говорит. Чувство неловкости нарастало с каждой минутой, да и время поджимало: дела ведь никто не отменял. Так что Куроо встал и молча вымыл посуду, делая вид, что рядом никого нет. Но когда через несколько минут, закончив с коленом и переодевшись, он вышел в прихожую, Цукишима уже ждал его. — Мне кажется, сегодня у вас много дел и заниматься моими нет времени. Но если бы вы могли завтра проводить меня куда-нибудь отсюда, может, мне удалось бы что-то вспомнить. — Хорошо, Цукки, — Куроо обулся, стараясь лишний раз не напрягать колено, и поймал себя на том, что уже почти привык к боли и осторожности. Радости это открытие не принесло. — Что у вас? Что-то острое? Или воспаление? — Цукишима склонил голову набок и очень серьезно рассматривал ногу Куроо. — «Колено прыгуна», — честно сознался тот. — Пателлярная тендинопатия, — уверенно кивнул Цукишима, и Куроо удивленно вскинул брови. — Вы уже прошли курс физиотерапии? — Эээ, да. Один из. Но, Цукки, ты-то откуда все это знаешь? Тот снова пожал плечами и слегка нахмурился. — Не представляю. Будьте осторожны. — И поклонился. — Спасибо, что разрешили остаться. Сердце на миг будто стиснуло. Куроо уже взялся за дверную ручку, но замешкался, вновь оглядываясь на Цукишиму. — Не за что, Цукки. В конце концов, ты здесь не чужой. На лице Цукишимы отразилось замешательство, и Куроо пожалел о том, как двусмысленно прозвучала фраза. Но потом решительно толкнул дверь и шагнул наружу. — Не чужой во всех смыслах, — бросил он напоследок, ободряюще улыбаясь. Недоумение сменилось беззащитностью прежде, чем Куроо захлопнул дверь. Дорогу до метро он запомнил смутно, в голове на повторе крутился разговор с Цукишимой. Его лицо и голос не отпускали ни на миг, и Куроо то вдруг становилось до теплеющих щек неловко за свои слова, то грустно от того, что ничего уже не изменить, то он убеждал себя, что все сказал и сделал правильно. В метро необходимость следить за станциями и пересадками рассеяла морок, и к кабинету врача Куроо подходил уже совсем с другими мыслями. Впрочем, мысли эти тоже не отличались стройностью и однозначностью. С тех пор, как ему запретили играть в волейбол, прошло два месяца, и по всем прогнозам уже давно должно было наступить улучшение, однако никакого прогресса Куроо не ощущал. Но, самое обидное, не понимал, как умудрился сам себя довести до такого. Все началось давно, еще осенью, с резких болей под коленной чашечкой. Уже тогда было понятно, что это симптомы травмы, но к врачу Куроо обращаться не стал: ставка на последний год в университете была слишком высока, очень многое зависело от этого сезона. Куроо перекопал интернет, сделал для себя выводы, и решил, что сумеет восстановить связки до того, как нагрузки увеличатся. Но время шло, а результат не радовал: колено продолжало реагировать острой болью во время игр и уже напоминало о себе в повседневной жизни. Когда Куроо все же рискнул обратиться к врачу, тот подтвердил худшие подозрения: микроразрывы надколенного сухожилия, воспаление — и настойчиво рекомендовал ограничить нагрузки и срочно начать лечение. А университет тем временем вышел в плей-офф. Так и получилось, что в последней игре весеннего турнира, когда команда завоевала второе место, Куроо появился на площадке всего трижды, а когда ушел в раздевалку и сел на скамейку, встать самостоятельно уже не смог. Теперь-то у него было все время мира, но во-первых, выяснилось, что лечение обойдется гораздо дороже, чем на начальном этапе, а во-вторых, приятель, с которым Куроо снимал квартиру, решился наконец съехаться со своей девушкой. И Куроо пришлось очень быстро решать три проблемы разом: поиск работы, жилья и врача. Найти терапевта помогла давняя знакомая — Хайба Алиса, которая уже пару лет работала медсестрой в клинике при университете. Она позвонила, чтобы поздравить со вторым местом, сожалела, что Куроо так мало играл в последнем матче, и Куроо был не в том состоянии, чтобы делать хорошую мину при плохой игре — все ей рассказал. Через пару дней она посоветовала врача, который сможет назначить курс лечения и, по ее словам, обязательно поставит Куроо на ноги. — Доброе утро, Шиба-сенсей. Примете? — Куроо вошел в кабинет и поклонился. Доктор окинул его строгим взглядом, кивнул. — Доброе утро, Куроо-сан. Давно не видел вашего имени в своем расписании. Так быстро поправились? — Простите, слишком много дел. — Объяснять, что собственное здоровье обходится довольно дорого, не было желания. — Проходите, раздевайтесь. Посмотрим, до чего вы себя довели на этот раз. Доктор Шиба провел осмотр с каменным лицом, никак не комментируя реакцию Куроо на некоторые манипуляции, когда тот от внезапной боли резко втягивал воздух сквозь зубы. К концу приема Куроо готов был одновременно взорваться от напряжения и провалиться сквозь землю от стыда. Пару раз он пытался как-то отшутиться после особенно болезненных реакций, мол «простите, сенсей, это у вас просто руки холодные» или «никогда не знал, что это больно», но доктора Шибу его чувство юмора никогда особо не впечатляло. На миг Куроо посетила мысль, что если бы Цукишима был врачом, то его ждал бы точно такой же прием. Наконец доктор вернулся к столу и начал быстро выстукивать что-то на клавиатуре. Куроо постарался подавить вздох облегчения от того, что все скоро закончится. — Вы хорошо питаетесь? — вдруг спросил врач. Куроо застыл с одной ногой в штанине. — Эмм… Да? — В последние пару месяцев без регулярных тренировок режим постоянно сбивался, аппетита особо не было, так что Куроо совершенно не был уверен в ответе. — Встаньте на весы. Выпутавшись из брюк, он нехотя пошел взвешиваться. Минус пять с половиной кило. Куроо нервно сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло. — Вы теряете мышечную массу, — констатировал врач. Словно тот сам не понял. — Больше не планируете вернуться в волейбол? — Почему вы так решили? — вскинулся Куроо, чувствуя внезапную слабость в коленях. — По многим признакам. Вы давно не посещали врача, занимаетесь самолечением, нарушаете режим питания и тренировок, не даете организму привычную физическую нагрузку. Вы теряете форму, и ваше колено из первопричины скоро станет следствием. Куроо не нашел, что сказать в свое оправдание. Это раздражало. Добавив еще несколько слов в рекомендации, доктор Шиба подчеркнул, что если Куроо не будет их придерживаться, операция неизбежна; рассказал о важности соответствующих физических нагрузок, лфк и правильного питания... Куроо слушал, вежливо кивал и изо всех сил пытался сложить в голове два и два, а именно поиск работы, отсутствие лишних денег и так необходимый режим. Пока у него выходило вместо четырех то пять, то шесть. Что-то в этом уравнении явно было лишним. Из кабинета он вывалился совершенно вымотанным, окинул затравленным взглядом холл с парой посетителей, ожидавших приема, быстро, насколько позволяло колено, вышел на улицу и прислонился спиной к стене. После получасового приема у терапевта чувствовал он себя так, словно несколько часов работал грузчиком в порту. Перспективы, которые рисовал доктор Шиба, откровенно пугали. Куроо не был готов прекратить спортивную карьеру сломленным и побежденным. Ему необходимо было вернуться на площадку, к привычной жизни и ощутить, что она протекает именно так, как он того хочет. По словам же доктора выходило, будто Куроо пустил все на самотек и лишь усугубляет свое положение. Возможно, его охватила депрессия после травмы, возможно, все было серьезнее, чем он думал. Оглядываясь назад, Куроо постепенно понимал, что его маленький вагончик действительно едва не сошел с рельсов: он отдалился от друзей, почти забросил режим и не держал мяча в руках… уже сколько? Пальцы похолодели. Куроо даже и вспомнить не мог, когда занимался с мячом в последний раз. Куроо мотнул головой, с усилием оторвался от стены. Все тело будто налилось свинцом. Куроо чувствовал, как сползает на дно черной скользкой ямы, и никак не мог найти, за что бы уцепиться. Телефон в кармане завибрировал, и Куроо рад был отвлечься хотя бы на это. Иконка со всплывшим напоминанием о встрече немного привела его в чувство. Куроо посмотрел на время и пролистал планы на день, пытаясь настроиться на предстоящие дела. Недавно он начал рассылать резюме в редакции спортивных сми и буквально на днях получил приглашение на два собеседования: в журнал и интернет-издание. Куроо очень надеялся, что портфолио статей, набранное за годы учебы, и диплом университета Васэда склонят весы удачи в его сторону. Оставалось лишь скрестить пальцы. Редактор интернет-портала узнал Куроо, потому что, как оказалось, сам был выпускником Васэда и присутствовал на весенних матчах межвузовского чемпионата. Он похвалил портфолио, рассказал о целях и задачах издания, требованиях к корреспондентам и многом другом. Он вообще говорил гораздо больше Куроо, что наталкивало на определенные мысли. По итогу их беседы Куроо получил тестовое задание: написать статью о новичках премьер-лиги, которые примут участие в следующем чемпионате. Уже перевалило за полдень, когда Куроо вышел из здания редакции и решил, что самое время перекусить: если следующее собеседование тоже затянется, режим питания, на котором так настаивал терапевт, снова пойдет к черту. Пока он сидел в раменной, успел созвониться с отцом, нашел на карте ближайший к новой квартире бассейн, поискал в интернете информацию о духах и их проводниках и чуть было не решил обратиться за советом к Кенме. Но времени на это уже не оставалось, так что разговор был отложен до лучших времен. Чтобы добраться до второго собеседования, пришлось делать несколько пересадок; откажут с порога — Куроо сэкономит кучу времени на дорогу. Но когда он шел на интервью через холлы и залы, где кипела жизнь, а журналисты, словно брокеры на бирже, делали звонки, что-то записывали, разговаривали через гарнитуры, ни на кого не обращая внимания, полностью погруженные в свою работу, Куроо вдруг ощутил в душе приятный подъем. Уголки рта невольно поползли вверх, и пришлось срочно напомнить себе, что фантазировать еще рано. — Васэда… — По интонации редактора трудно было понять, что он думает о выпускниках университета, но Куроо на всякий случай решил не акцентировать внимание на своих достижениях в области студенческой журналистики. — Вы же понимаете, что вам придется писать не только про волейбол. Другими видами спорта интересовались? — Вы можете проверить меня и, подозреваю, не на все вопросы я смогу ответить, но вам ведь нужен не справочник по правилам и персоналиям? Зато я точно знаю, что в вашем журнале сейчас не так уж много волейбольной тематики, и не только потому, что нет крупных чемпионатов. — Редактор не сводил с него внимательных глаз, но сказать, заинтересован ли он, Куроо по-прежнему не мог. — Ваш журнал рассказывает живые истории о людях, поэтому его интересно читать, а не только из-за обозрения спортивных новостей. А для того, чтобы найти интересную историю и хорошо рассказать ее, не нужно знать, сколько раз Судзуки Ичиро становился лучшим отбивающим Японии и кто смог вывести его из игры. Но я знаю, что это был Мацудзака Дайсуке, и ему тогда было всего восемнадцать лет. Редактор фыркнул. — Зачем вам это? Вас тогда еще на свете не было. Куроо пожал плечами и улыбнулся. — Мой отец — фанат Мацудзаки. — Что ж, Куроо-сан, — поднялся редактор, — спасибо, что сэкономили мне время. — У Куроо на секундочку сердце ушло в пятки. — Поступим так, — редактор легко хлопнул ладонями по столу, взгляд азартно блеснул, — пришлите мне такую живую человеческую историю, и если она покажется мне интересной, мы встретимся снова. Поклонившись, Куроо принял визитку редактора и, едва сдерживая рвущуюся наружу улыбку, покинул кабинет. Настроение билось на высокой ноте, впервые за продолжительное время Куроо ощущал такой подъем. Поразмыслив немного, он вытащил телефон и набрал номер. — Хэй! — громыхнул Бокуто в трубку. — Посмотрите, кто звонит! Сам! Не прошло и двух дней. Я заинтригован. — И, знаешь, небезосновательно, — согласился Куроо и, кратко изложив новости о прошедших собеседованиях, перешел к сути: — Мне нужна твоя помощь, Котаччи. — Что угодно, — добродушно пропел Бокуто, — за телефон той красотки из твоей группы. Куроо закатил глаза, тяжело вздыхая. Однажды поделившись с Бокуто контактами, он зарекся делать это снова, потому что в первый раз оказался вовлечен едва ли не во все детали и тонкости общения Бокуто с той девушкой — причем поделиться новостями спешили обе стороны. — Хватит с тебя и места в статье. — Бокуто обиженно булькнул. — Слушай, вы ведь уже проводили товарищеские матчи с будущими соперниками, не так ли? — Ну да, а что? — И ты наверняка успел обзавестись парой знакомств? Сведи меня с кем-нибудь. Сам понимаешь, нужен материал. — Да не вопрос, — усмехнулся Бокуто. — У нас как раз тренировочная игра в среду, позже скину тебе пароли-явки. — Котаччи, я тебя обожаю, — вздохнул Куроо. — Ой, не надо, подбери с меня свои слюни. Куроо закатил глаза и фыркнул. — Все, пока, жду от тебя информацию. — Давай-давай, уверен, успех ждет тебя! Воодушевленный, Куроо почти сбежал по ступеням метро. Если все сложится, статья для интернет-издания может выйти весьма удачной. А для журнала у Куроо тоже была идея, особенная. Вернувшись домой, Куроо ожидал снова найти Цукишиму сидящим на диване или разглядывающим пейзаж за окном — и вот, кстати, интересно, каким он видел мир теперь? — но тот удивил. Вышел поприветствовать Куроо, будто они были дружелюбными соседями. — Привет, — кивнул Куроо, не сдержав улыбки. — Добрый вечер. — Чем занимался? — Куроо нагнулся, разуваясь, и пришлось немного повозиться, чтобы унять прострелившую колено боль. — Думал, — хмыкнул Цукишима. — М, — Куроо сцепил зубы, медленно распрямляясь. — Класс. — Непохоже, что восстановление идет хорошо, — заметил Цукишима, поправляя очки. — Эй, я стараюсь, как могу, — отшутился Куроо, проходя в комнату. Со вздохом облегчения опустился на диван. — Есть прогресс? — Есть кое-что, — ответил Цукишима, и Куроо наконец заметил искру нетерпения в его взгляде. Будто тому хотелось рассказать о чем-то важном. — Я много думал о вашем колене. — Я имел в виду прогресс в твоих делах, а не моих, — Куроо покачал головой. — Нет, послушайте, — Цукишима скользнул на диван, спиной к подлокотнику, подогнул одну ногу под себя: он явно чувствовал себя теперь менее скованно. — Вы сказали «колено прыгуна», но я назвал это медицинским термином, который больше знаком специалистам, не так ли? Куроо развернулся к Цукишиме, оценивая его слова. — Пожалуй, — кивнул он. — Я размышлял об этом и вспомнил кое-что. Похоже, я учился в медицинском, — Цукишима прикусил губу, нахмурился, будто еще раз обдумывая что-то про себя. — Почти уверен в этом. — Это уже кое-что, — одобрительно сказал Куроо. — Можно попытаться выяснить, где именно. Хотя я, наверное, и так знаю. — Правда? — взгляд Цукишимы впился в лицо Куроо. — Только не говорите, что наводили справки! — Тут я справлюсь и без подсказок, — Куроо фыркнул. — Учитывая, что мы находимся ближе всего к Университету медицины и стоматологии, вывод напрашивается сам собой. — Медицины и стоматологии, — задумчиво протянул Цукишима, взгляд стал мутным, будто обращенным внутрь, — звучит знакомо. И что-то вспоминается… лекции и кое-кто из преподавателей… и, — Цукишима коротко провел пальцами по лбу, — вкус кофе из автоматов. — Можно разыскать кого-то из… — взгляд Цукишимы из вдохновенного резко стал раздосадованным, и Куроо замолк. — Цукки, послушай… — Я не хочу, чтобы вы вмешивались в это… вот так, — Цукишима нахмурился. — Понимаю, это твое личное дело, но я ведь могу помочь что-то выяснить. Цукишима покачал головой, прикрыв глаза. — Я сам разберусь. Постараюсь разобраться. — Ладно, проехали, — Куроо примирительно поднял ладонь в воздух. Цукишима вел себя странно, но людям после смерти присущи некие капризы, надо полагать. — Как насчет ужина? Отыскав в холодильнике вчерашний несъеденный обед, Куроо разогрел его по-новой, налил воды — кончик языка все еще неприятно немел после ожога — и устроился за барной стойкой. — Не думаю, что вот это способствует выздоровлению, — прокомментировал Цукишима. — На большее сейчас нет ни сил, ни желания, — Куроо пожал плечами, не отрываясь от еды. Советы терапевта комом встали в горле, но Куроо решил, что еще один день существенно ничего не изменит. — Кстати, я тут подумал. Может, мне сопроводить тебя в университет? — Сопроводить? — нараспев протянул Цукишима. — Могу использовать слово «отвести», если так больше нравится. — О, пусть будет «сопроводить», — усмехнулся Цукишима. — Я серьезно, — Куроо обернулся через плечо, делая большой глоток. — Может, если будешь не один, то все получится? — Может быть. — А знаешь, — продолжил Куроо, набирая новую порцию, — из меня бы вышел неплохой экстрасенс, как считаешь? Или проводник для заблудших душ. Помогал бы им, делал добрые дела. — Что за привычка разговаривать за едой? — проворчал Цукишима, появляясь в поле зрения. — Хотите подавиться и составить мне компанию? — Очень смешно, — закатил глаза Куроо, тыча в Цукишиму вилкой. — Не думаю, что из вас вышел бы хороший экстрасенс, — скорчив гримасу, сказал тот. — Потому что? Цукишима пожал плечами. — Вы слишком добры. Вместо того, чтобы выпроводить меня на тот свет, возитесь… — При чем тут доброта? — ухмыльнулся Куроо, отправил лоток из-под еды в корзину, сполоснул стакан. — Ты бы видел рейтинги телепрограмм, где эти ребята помогают родственникам умерших обрести прощение! Или изгоняют мстительных духов из какой-нибудь провинциальной школы… Цукишима прищурился. — Хотите заработать на моей смерти? Вам все равно никто не поверит. Я же не могу пугать людей или двигать предметы. И вообще… — в голос Цукишимы просочилось странное разочарование. — Я и жизнь-то свою едва помню. Куроо задумался на секунду: а что бы он почувствовал, узнав о смерти Цукишимы от кого-нибудь другого? Сейчас ощущения потери практически не было, ведь вот он, Цукишима, рядом. Но представить, что того больше нет среди живых, было… больно. Тяжело и горестно. Наверное, Куроо думал бы так о любом из тех людей, с кем его сводила жизнь. Но почему-то каждая минута, проведенная с Цукишимой после его смерти, делала еще более ценной каждую минуту общего прошлого. — А помнишь… — Куроо прикусил губу, удерживая едва не вырвавшиеся слова. Развернулся, вытирая руки полотенцем. — Что? — Цукишима выглядел усталым. — Ну… третий спортзал. То лето. И национальные. И… — Да, — уголок губ Цукишимы дернулся, будто он не смог сдержать улыбку. — Не думаю, что смог бы забыть хоть что-то, связанное с вами. На сердце стало немного теплее. Куроо нравилась мысль о том, что не только у него останется частичка этих воспоминаний. Здорово, если хотя бы их Цукишима сможет забрать с собой. — Как насчет какого-нибудь фильма? — наугад предложил Куроо. — У меня еще есть кое-какая работа, но, думаю, телек меня не слишком отвлечет. Цукишима пожал плечом. — Только не самурайское кино. — Заметано, — усмехнулся Куроо. — Тоже ненавижу эту муть. В итоге они смотрели какой-то блог, посвященный путешествиям в одиночку. Парню на экране неплохо удавалось выживать среди заснеженных вершин или дремучих лесов, он явно получал удовольствие от игры в первопроходчика, хотя снаряжен был лучше, чем экспедиции на Аляску. Куроо занялся статьей. Прошерстил сайты команд, имеющих наибольшие шансы на успех в новом сезоне, почитал профили некоторых игроков, встретив немало знакомых имен, даже написал пару абзацев для начала. Цукишима временами искоса поглядывал на него, пока наконец не заговорил: — Я думал, времена ваших письменных работ в университете уже прошли. Или решили написать книгу о духах? — Хорошая идея, кстати, возьму на заметку, — усмехнулся Куроо, поднимая глаза от монитора. — На самом деле, я пишу статью про волейбол. — Что ж, удачи. Куроо кивнул и снова погрузился в работу, но внимание то и дело привлекал какой-нибудь тигриный рев или завывания шторма в океане. В итоге Куроо отодвинул ноутбук в сторону и ввязался с Цукишимой в спор на тему: постановка или реальность? Когда усталость стала брать свое, было уже довольно поздно. Куроо потянулся, с наслаждением хрустя позвонками, и зевнул. — Давай спать, — предложил он, потирая слезящиеся глаза. — Что-то я набегался за сегодня. Цукишима умолк, и Куроо вдруг отчетливо вспомнил то, что с успехом удавалось игнорировать последние пару часов. — Ну да, ты же, наверное, и не устал вовсе, — проворчал он себе под нос, осторожно вставая с дивана: после долгого бездействия колено давало о себе знать. Перед сном нужно будет им заняться. — Нет, что вы, я смертельно устал, — хмыкнул Цукишима. — Язык у тебя все такой же острый, — Куроо щелкнул пультом от телевизора и комната погрузилась в тишину. — Должны же быть в смерти хоть какие-то плюсы, — мрачный юмор в голосе Цукишимы даже немного взбодрил Куроо. — Насчет нашей завтрашней поездки. Я свободен прямо с утра. Цукишима выглядел удивленным. — Я свободен постоянно, — рассеянно пробормотал он. — Шутки на одну и ту же тему… — со вздохом заметил Куроо. — Считайте, это моя привилегия, — скривившись, перебил Цукишима. — Тогда у меня тоже должна быть какая-нибудь, не находишь? — Например, вы можете прямо сейчас отправиться спать. Серьезно, — Цукишима склонил голову набок, — на вас уже смотреть больно. Идите и выспитесь. — Слушаюсь, Цукишима-сенсей, — усмехнулся Куроо, разворачиваясь. — И тебе добрых снов. Звонок будильника Куроо почти не расстроил: обычно хотелось зарыться назад в подушку и полежать еще хотя бы пять минут, но сегодня предвкушение нового дня вселяло неожиданную бодрость. Куроо наскоро посетил ванную и закрутился вокруг плиты. Хорошее пробуждение хотелось продолжить хорошим завтраком. И крепким кофе. — Эй, Цукки, — позвал Куроо, сунув голову в один из шкафчиков, — я ничего не смыслю в кофемашинах! — Доброе утро, — Цукишима сложил локти на барной стойке и с ленцой наблюдал за Куроо. А тот, прищурившись, уставился в ответ. — И как это работает? Не можешь ничего взять в руки, но почему-то не проваливаешься сквозь пол и мебель. Ты что, успел пересмотреть “Привидение”? — Да как-то само получается, — растерялся Цукишима, рассматривая столешницу и свои руки. Куроо покачал головой, вытаскивая кофемашину. — Давай, командуй. Под краткие указания Цукишимы он соорудил себе чашку отличного эспрессо и даже нашел в себе вдохновение приготовить что-то сложнее обычного омлета. — У вас день рождения? — поинтересовался Цукишима. — Откуда столько энтузиазма? — Просто чувствую, что день будет хорошим, — пожал плечами Куроо. — Похоже, вы и правда решили заняться экстрасенсорикой, — выгнув бровь, прокомментировал Цукишима. Сборы прошли в рекордное для последних месяцев время. Перед выходом Куроо тщательно растер колено, нанес мазь и тейп, чтобы больше не чувствовать себя таким виноватым перед собой и своим лечащим врачом. Не забыл и про чахлые кустики на балконе. Цукишима все это время делал вид, что увлечен видом из окна. Куроо смерил его внимательным взглядом. — Готов прервать свое заточение? Не страшно? Могу взять тебя за руку. Цукишима закатил глаза. — Собираетесь оттачивать на мне навыки проводника духов? Спасибо, не нуждаюсь. Ворчал он совсем как в старые добрые времена, правда, взгляд при этом оставался взволнованным и нетерпеливым. Все тот же мальчишка с кучей масок на все случаи жизни. Куроо улыбнулся, делая приглашающий жест рукой. — Ладно, тогда пошли. Он отпер дверь и вышел за порог. Цукишима медлил, глядя себе под ноги. Куроо отошел еще на пару шагов, не вмешиваясь. В конце концов для Цукишимы этот шаг означал очень многое. И, наконец, тот решился. Осматриваясь по сторонам так, будто видел окружающий мир впервые, Цукишима медленно пересек лестничную клетку и стал спускаться. Куроо держался немного позади. В конце концов он не шинигами какой-нибудь, чтобы вести душу за собой. Когда они вышли на улицу, Цукишима остановился, озираясь по сторонам. Куроо не понимал, что вызывает у него такое беспокойство. Оставалось лишь набраться терпения. Прохожие замечали лишь Куроо, так что парочка девчонок, увлеченно болтавших друг с другом, едва не прошли сквозь Цукишиму. Тому пришлось отступить назад. — Я все время буду рядом, не о чем беспокоиться, — мягко сказал Куроо, ища взгляд Цукишимы. Тот рассеянно кивнул. — Я не помню дороги. Да и все вокруг кажется абсолютно незнакомым. — Тогда держись поближе, хорошо? Куроо заметил, как взглянула на него проходящая мимо женщина и прикусил щеку изнутри: болтает, глядя в пространство, точно псих какой. Следовало вести себя осторожнее, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Думаю, нам не стоит разговаривать. Точнее, вам. — Тут ты прав, — кивнул Куроо, поправляя сумку. Цукишима в ответ глянул на него с легкой досадой. Куроо усмехнулся и качнул головой, указывая направление движения. Пробираться по городу было трудновато. Куроо приходилось не только лавировать среди плотных скоплений людей на перекрестках, но и пытаться как-то расчистить Цукишиме путь: на него не реагировали ни люди, ни животные. В метро дело обстояло еще хуже: уберечь Цукишиму от чужих посягательств никак не получалось, прохожие то и дело протыкали его локтями, проходили насквозь и переговаривались через него. У Куроо уже пальцы зудели от желания взять его за руку, чтобы не потерялся. Чудом удалось занять место в углу вагона, оттеснив Цукишиму на крошечный пятачок свободного пространства. Выглядел тот удрученным. Похоже, такая суматоха и тотальное нарушение личных границ его нервировали. — Ты неплохо держишься, — заговорил Куроо, наплевав на договоренность между ними. — Я бы, наверное, давно вышел из себя. — И что это изменит? — пожал плечами Цукишима. — Хочешь, отдавлю кому-нибудь ногу? — попытался пошутить Куроо. Цукишима лишь хмыкнул, покачав головой, но по губам все же скользнула улыбка. Дойдя до входа в главный корпус, он остановился. — Что-то случилось? — шепнул Куроо, делая вид, что поправляет одежду. — Нужен пропуск, — Цукишима даже полез в карман, но тут же одернул себя, поджав губы. — Предоставь это мне. Куроо уверенно толкнул двери и устремился к турникетам. — Прошу прощения, — обратился он к стоящему неподалеку охраннику. — Меня зовут Куроо Тецуро. — Cклонив голову в поклоне, прищурился, присматриваясь — охранник немного хмурился, но выглядел в целом доброжелательно. — У меня назначено интервью, я пишу статью о профилактике травм коленей… — Куроо улыбнулся, стараясь выглядеть располагающе. Охранник кивнул. — Но вот незадача — номер, который мне дали, не отвечает. Не могли бы вы впустить меня? — А с кем именно у вас встреча? — М-м, секунду, — Куроо сделал вид, что ищет блокнот в рюкзаке, а сам выразительно уставился на Цукишиму, обернувшись через плечо. Тот нахмурился, плечи напряглись. — Ах, кажется, я в телефон записал, — пробормотал Куроо. — Секундочку.... — Моритака, — встрепенулся Цукишима, — Моритака Киёши. — А вот, нашел, — Куроо потер кончик носа, — у меня назначена встреча с Моритакой-сенсеем. — А-а, — протянул охранник, отступая в сторону, — ясно. Я выпишу вам пропуск. Холл университета кишел людьми. Куроо осматривался, прикидывая, куда им лучше отправиться. — Кажется, вон там должно быть расписание. — Как ты вспомнил это имя? — пробормотал Куроо, направляясь в указанную сторону. — Не знаю, просто вдруг всплыло в голове. Кажется, он читал у нас травматологию. Было довольно интересно. Куроо кивнул, решив, что пока и этого хватит. С расписанием пришлось повозиться, выводя параллели между дисциплинами Моритаки-сенсея, специальностями и курсами. Вспомнить, к какой группе он относился, Цукишиме пока не удавалось. Зато они сузили круг всего до двух, у одной из которых занятие начиналось меньше, чем через пятнадцать минут. — Заглянем? — предложил Куроо. Цукишима не возражал. По дороге к нужной аудитории Куроо внимательно осматривался по сторонам, как будто это ему сейчас нужно было найти что-то или вспомнить. — Сюда, — Цукишима вдруг остановился возле одной из дверей. — Уверен? — Помню это место, — кивнул Цукишима. Куроо заглянул в аудиторию и, решив, что при таком количестве студентов на него никто не обратит внимания, шагнул внутрь. — Что вы делаете? — прошипел Цукишима вслед, но все же пошел за ним. Заняв одну из задних парт, Куроо положил рюкзак перед собой, вытащил блокнот и ручку. — Собрались послушать лекцию? — вздернул бровь остановившийся рядом Цукишима. Куроо раскрыл блокнот на последней странице и быстро написал: «Лучше оглянись по сторонам, узнаешь кого-нибудь?» Цукишима вздохнул и принялся всматриваться в лица окружающих. Некстати прозвенел звонок, и почти сразу же в аудиторию вошел преподаватель. Цукишима замер посреди прохода и растерянно уставился на Куроо. Тот лишь пожал плечами, пытаясь донести до Цукишимы, что все в порядке, — в конце концов, затем они и пришли. Не чтобы слушать лекции, конечно, но, может, так Цукишиме удастся что-то вспомнить. Моритака-сенсей оказался доброжелательным на вид мужчиной средних лет с хорошо поставленной речью. Он не повышал голос, но его слова звучали веско. Спокойный и собранный, он закончил короткие приготовления и приступил к лекции. Куроо слушал краем уха, сосредоточив внимание на Цукишиме. Тот медленно ходил между рядами, присматривался к людям, прислушивался к разговорам. Народу было много, больше сотни человек. Куроо надеялся, что хоть кого-нибудь Цукишима вспомнит. К концу первого часа Куроо едва не начал засыпать, а когда прозвенел звонок, подхватил вещи и вместе со всеми заспешил к выходу. — Ну как? — шепнул он на ухо подошедшему Цукишиме. — Ничего хорошего, — тот скривился. — Много знакомых лиц, но не более. Идущая впереди девушка обронила свисающий с сумки шарф. Куроо наклонился за ним, и в голову вдруг пришла идея. — Простите, кажется, это ваше, — Куроо изобразил очаровательную улыбку. Девушка улыбнулась в ответ. — Ой, спасибо, — кивнула она. Куроо пристроился рядом с ней. — Скучновато тут у вас. — Да, немного, — она изящно тряхнула волосами. — А, вы не с нашего потока, да? — Ага, я, вообще-то, собирался встретиться с приятелем, но что-то он не пришел, а я не успел выйти из аудитории, — Куроо разыграл смущение. — Неловко было прерывать лекцию. Девушка коротко рассмеялась. — Что вы делаете? — вздохнул Цукишима. — Ну, некоторые не доходят до лекций Моритаки-сенсея, — хихикнула девушка. — Думаю, потом они здорово пожалеют об этом. — Не сомневаюсь, — Куроо остановился у окна, не переставая удерживать ее взгляд. — Хотя мой приятель вовсе не прогульщик. Похоже, что-то с ним случилось. — Куроо поджал губы и вздохнул, приняв грустный вид. Цукишима звонко цыкнул. — А как его зовут? — участливо поинтересовалась девушка. — Цукишима Кей, не знаете такого? — с надеждой спросил Куроо. — О, Цукишима… — Его трудно не заметить: длинный такой — с меня ростом — еще и блондин. Довольно симпатичный. — Аа… — неуверенно протянула та. — Кажется, был такой. В очках? — Да-да, это он! — Мы не общались, но, кажется, он отсутствует уже довольно давно, о нем уже даже преподаватели перестали спрашивать. Может, взял академ? — Вот как? — Куроо нахмурился. — Мы давно не виделись, вот и решили пересечься на занятиях. — Сейчас, когда вы о нем напомнили… Трудно представить, что у него есть друзья… — она замялась. — Необщительный парень, да? — подхватил Куроо, снова сменив тон на легкий. — Ну, ему словно и не нужен никто. Попробуйте разузнать что-нибудь у старосты — его зовут Китано Садахару, — постепенно интерес собеседницы стал угасать. Видно было, что ей не терпится отправиться по своим делам. — Извините, нам пора на занятия. Всего доброго. — И вам. — Довольно симпатичный? — протянул Цукишима, выгнув бровь. Куроо пожал плечами. — Ну, может и «весьма», — поддразнил он, но тут же прикусил губу, пожалев об игривом тоне: за всеми этими разговорами и переглядками с Цукишимой легко было забыть о реальном положении дел. Однако Цукишима отвел взгляд, словно бы смутился, и поспешно вернулся к прежней теме: — Я помню эту девушку, она точно из моей группы, — тихо сказал он. — И вон те ребята тоже. Но… — Но они вряд ли помогут в нашем маленьком расследовании, да? — Куроо облокотился на подоконник, подперев щеку рукой. — Похоже, ты не изменил своим привычкам. — Это каким? — Не спешишь заводить друзей. — Просто я разборчив, — поджал губы Цукишима. Куроо фыркнул. — Спасибо за комплимент. — О, — Цукишима закатил глаза, — бывают и исключения. Куроо коротко рассмеялся. Он бы непременно пихнул Цукишиму плечом и ткнул под ребра, чтобы не зазнавался, — если бы тот был настоящим. Момент был таким… насыщенным, что Куроо вдруг ощутил неясную тоску. Он слишком быстро вспоминал, каково это — близко общаться с Цукишимой. — Что ж, — вздохнул Куроо, выпрямляясь, — думаю, делать нам здесь больше нечего. Если продолжу приставать к людям с расспросами, они сочтут, что у меня не все дома. Направляясь к выходу, Куроо сунул руки в карманы, раздумывая над словами девушки. — Слушай, Цукки, — шепнул он, прикрыв рот рукой, — а ты помнишь Ямагучи? Тот громко фыркнул в ответ. — Конечно, что за глупый вопрос? — И Карасуно, и все ваши матчи, и… — Не понимаю, к чему вы клоните. — Бокуто, Ушиваку и Ойкаву? Не дождавшись ответа, Куроо обернулся через плечо, поймав недоумевающий взгляд Цукишимы. — Все еще не понимаю. — Уже все? — голос охранника заставил Куроо подскочить на месте. — М-м, да, на сегодня мы закончили, — Куроо выдавил улыбку, подходя ближе. Охранник кивнул и протянул руку. Куроо завис на мгновение. — Пропуск. Его нужно сдать, — подсказал Цукишима. — А, конечно, — Куроо выудил бумажку из кармана и положил на подставленную ладонь. — Всего хорошего. — И поспешил наружу, когда вслед раздался оклик: — Тут нет отметки Моритаки-сенсея! Не оборачиваясь, Куроо толкнул стеклянную дверь и выскользнул наружу. — Да вы просто нарушитель, — протянул Цукишима, Куроо усмехнулся. — Не люблю, когда меня так плотно опекают. — Пф. — Ты спрашивал, к чему я клоню, — стрельнув глазами в Цукишиму, начал Куроо. — Так вот, у меня появилась теория. Ты материализовался в своей квартире, прекрасно помнишь меня, своих друзей и партнеров по команде. Ну и семью, конечно же, тоже. И в то же время почти ничего не можешь сказать о своих сокурсниках или преподавателях. Любопытно, не находишь? — Хотите сказать, что я не учился в этом университете? — нахмурился Цукишима. Куроо вздохнул. — Хочу сказать, что ты слишком зациклен на своей зоне комфорта и не умеешь заводить новые знакомства. Я начинаю думать, что ты сохранил воспоминания лишь о привычном и том, что тебя по-настоящему волновало. — Но во время лекции я прекрасно понимал все, о чем говорил Моритака-сенсей, — упрямо возразил Цукишима. — Да, потому что ты ботаник, — усмехнулся Куроо. — Выбирайте выражения, — кисло протянул Цукишима. — Допускаю, что тебе нравится учиться, но ты наверняка считаешь, что вовсе не обязан общаться с одногруппниками. Оттого и с трудом вспоминаешь их лица. Уверен, будь ты сейчас жив, и половину бы по именам не назвал. И, похоже, на этот раз ты добился взаимности. — Допустим, — обронил Цукишима. — Но это лишь усложняет нашу задачу. — Да, — Куроо вздохнул. — Кстати, обратись я к твоим близким, все удалось бы выяснить в два счета. Но, — Куроо взмахнул рукой, прерывая открывшего рот Цукишиму, — я уже понял, что ты не ищешь легких путей. Значит, продолжим поиски. — Дело не в этом, — возразил Цукишима, а потом надолго замолчал, и Куроо уже решил, что продолжения не будет, когда услышал: — Странно, что вы не понимаете. Я не хочу, чтобы кто-то посторонний звонил моим родителям и спрашивал, что случилось с их сыном. Мама… — голос Цукишимы вдруг прервался, но он тут же взял себя в руки и договорил: — Не хочу лишний раз волновать ее. Пусть все закончится поскорее. Сердце ёкнуло, и Куроо замер на полушаге, совершенно забыв, что они находятся посреди оживленной улицы, однако ему тут же напомнили об этом: невысокий, плотный служащий, спешивший по делам, врезался ему в спину, начал извиняться и кланяться, так что его самого чуть не сбил с ног встречный поток людей. Цукишима, который, похоже, уже свыкся со своей прозрачностью для материального мира, некоторое время смотрел на спонтанно возникший вокруг Куроо водоворот несуразицы, потом вдруг фыркнул сквозь плотно сжатые губы. — Мне кажется, чтобы сделать карьеру на телевидении, вам нужно стать не экстрасенсом, а комиком. Успех гарантирован. Куроо открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя спохватился и, на ходу извиняясь, поспешил к метро. Цукишима держался поблизости, но уже более независимо, чем несколько часов назад, когда они только вышли из дома. Телефон в кармане завибрировал, напоминая Куроо о других планах на сегодня. Тот просмотрел список дел, потом приложил трубку к уху. — У меня идея, — самодовольно сообщил он, глядя прямо на Цукишиму, — теперь никто не примет меня за сумасшедшего, разговаривающего с воздухом. Заодно и прислушиваться не будут. Цукишима покачал головой и продолжил путь сквозь людской поток, но через несколько секунд заговорил сам: — У вас назначена встреча? — Куроо показалось, что в его голосе прозвучало сожаление. Он снова прижал телефон к уху и деловито ответил: — Не совсем. Мне нужно позвонить кое-кому, чтобы договориться об интервью. — Вот оно что. Снова расстроенная интонация. Куроо сделал вид, что ищет на схеме нужную станцию. — Я пока никуда не ухожу, это всего лишь звонок. — Вы не обязаны передо мной отчитываться. — Знаю. Но если мне все же удастся назначить это интервью, ты можешь пойти со мной. Если захочешь. Цукишима очень выразительно уставился на Куроо. — С какой стати? — Просто ты знаешь этого человека, — улыбнулся тот, внимательно вглядываясь в лицо Цукишимы. — Мой старый тренер, Некомата-сенсей. Будем вспоминать дела давно минувших дней. Ну как, ты со мной? — Не знаю, зачем вам это, — подозрительно прищурился Цукишима, — но спасибо за приглашение. Как вы понимаете, дел у меня немного. — Вот и отлично. Тогда мне нужно сделать настоящий звонок, — и Куроо, найдя в контактах номер Некоматы, нажал набор.