На земле - и под нею

Данте и Вергилий – братья. Плевать, близнецы или нет: у них никогда не было шансов вырасти по-настоящему похожими. Разумеется, они делили все, что только можно было поделить. Будучи сорокалетними лбами – трофеи и часы отдыха в трижды проклятом Аду. Будучи детьми – игрушки и роли в играх. Однажды, они даже цвета подлили между собой. Эта история была смешна до абсурда: их обоих бесило то, что окружающие путали их лица. И, немного пораскинув своими пустыми головами, они решили просто-напросто совершить ревизию в гардероб и четко распределить по цветам, кто что носит, а все промежуточные варианты выкинуть к чертовой бабушке. Разумеется, они поссорились и, разумеется, поплелись искать помощи в таком «неразрешимом» вопросе у взрослых. Ева (неожиданно охотно) поддержала очередную прихоть своих детей. Она их выслушала, а потом, в какой-то момент, заговорила о символике цвета. Дескать, «каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Данте даже что-то запомнил. Белый – цвет чистоты и невинности. Черный – цвет траура. Красный – цвет жизни и любви. Зеленый – цвет природы и надежды. Голубой – цвет небес и умиротворения. Желтый – цвет милости и отвращения. Она говорила еще – дальше, больше, но Данте ее не особо-то и слушал. Вергилий выбирал долго, вдумчиво. Его младший брат, в свою очередь, все решил предельно быстро. Тот день было сложно назвать знаменательным или особенным. Дети просто искали способ самовыражения, ничего более. Однако, наметанный глаз предсказателя с легкостью уловил бы во всем этом некий знак и потаенный смысл. Спарда и был тем предсказателем. Вергилий выбрал голубой. Данте выбрал красный. Ева одобрила оба эти выбора. Вероятно, в тот день ей показалось хорошим знаком, что один из близнецов выбрал цвет духовности и неба, а другой – цвет жизни и всех оберегов мира. Спарда наблюдал за этой сценой молча, а к жене подошел лишь после того, как дети убежали во двор. - Они растут так быстро. Спарда, в согласии, кивнул: - Они умрут, если будут расти медленно. - В твоем мире – может. - Поверь, душа моя, демон и в раю найдет себе ад. С улицы доносились их голоса. Вергилий, от чего-то, звонко засмеялся – у Евы сердце радовалось от этого смеха. Но не прошло и минуты, как послышался другой звук, глубокий, гортанный и хищный – у Евы сердце ушло в пятки. Она мгновенно рванулась в сторону двери, но муж удержал ее за руку. Внезапно, до нее дошло: - Данте? Спарда тяжело вздохнул. - Раньше мне казалось, что было бы проще, будь наши дети просто людьми или просто демонами. Мне казалось, что они наши – и в этом вся сложность. Они родились с зубами, но пили молоко… Однако, чем дольше я наблюдаю за ними… Сегодня дети опять что-то делили. И это разумно – делить все, что делится на два. Сейчас мне кажется, что природа, в свой час, тоже так посчитала. Что только если брать суммарно – наш выводок из двух детенышей наполовину твой… и наполовину мой. Спарда задумчиво умолк и подошел к окну. Ева проследовала за ним. Дети на улице, как всегда, бесились – Вергилий ловко убегал от брата, а Данте, которого минуту назад столкнули в лужу, с шуточным, но душераздирающим ревом гонялся за ним по двору. - Красный, это не цвет жизни и уж тем более не цвет любви. Красный, в любом из миров, зацикленных на пищевой цепи, это – цвет опасности… и хищников.