Не приговор

Начало мая радовало солнечной погодой. Арнис проснулся аж в пять утра и, подтянув к кровати коляску, удобно сел на постели, чтобы перекинуть к краю нечувствительные ноги и уже без каких-либо проблем усесться на свое «транспортное средство», как он уже привык ее называть. Умывшись и позавтракав, Арнис обнял маму, послушал ее наставления, мол, что несмотря на короткий отпуск, ему нужно строго соблюдать режим приема всех назначенных таблеток (она взяла для сына новый рецепт на смену предыдущих антидепрессантов) и обязательно, ни при каких обстоятельствах, не забывать о двухразовых физиотренировках. Что совсем уж удивило во всем этом потоке информации, излагаемой мамой, так это то, что Арнису во всем поможет сопровождающий его до Лиепаи коллега — Кристапс. Ребекка с ним якобы обо всем поговорила и договорилась, а теперь пришло время Арнису выходить из квартиры и хорошо провести время. Недоумение на лице ее сына было видно невооруженным глазом. Он поистине не понимал, как ему сможет помочь с тренировками человек, который никогда не имел с подобным дела? Что-то мать темнила, но решив расспросить обо всем самого Кристапса, Арнис открыл ключом входную дверь и выкатившись в подъезд, нажал на истёртую кнопку лифта. Одна дорожная сумка с вещами висела на ручках коляски, а вторую пришлось нести следующей по пятам за Арнисом маме. Тяжёлые створки лифта отворились, он проехал в неширокую кабину первым, а следом за ним зашла тепло улыбающаяся Ребекка. На ее лице не было ни грамма тревоги или волнения, да и о болях в спине она с вчерашнего дня как-то больше не заикалась. Арнис поглядывал на мать с подозрением, раскладывая некоторые «свои» мысли по полочкам и подозревая нечто, что ещё было не до конца понятно. В маминых руках находилась настоящая Арнисова гордость — его ошибаны.

***

Задремавшего Арниса разбудил Кристапс и сообщил, что они уже прибыли на станцию в Лиепаи. Казалось бы, что могло им попортить настроение, как подошла одна до зубного скрежета неприятная персона, работающая в Эколайнс проводницей, и, нахмурив крашеные брови, требовала поскорее покинуть салон автобуса. — Я первым выйду, затем помогу тебе, хорошо? — снимая с полок их ручную кладь и кладя обратно на казённое место чужой плед, снятый с ног Арниса, спросил парень. — Хорошо, — не обращая внимание на проводницу, также спокойно ответил ему Арнис и, отвернувшись к прохладному окну, наблюдал, как уже стоя на платформе, Кристапс вынимает из багажного отсека его коляску, ставит возле нее их вещи и посмотрев в сторону окна, мило улыбается и наконец заходит обратно в автобус. Эта злыдня, стоящая над душой, всеми силами пыталась создать проблему там, где ее нет, ещё на автобусной станции в Риге. Арнис, по своей глупости понадеялся, что автобусы, идущие на дальние расстояния, будут более просторными, потому что на эмоциях, из-за грядущей выставки и желанного недельного отпуска, совершенно забыл указать в билете наличие у себя инвалидной коляски. И по приезду на автобусную, прождав с Кристапсом полчаса на сквозняке, ещё вдобавок пришлось долго ругаться с проводницей, которая отказывалась пускать Арниса в автобус вместе с инвалидной коляской, будто бы даже захоти он, мог бы встать и спокойно уйти. Иногда глупость отдельно взятых людей удивляла его не меньше, чем поставленный врачами диагноз — психосоматика. Из-за подобного несправедливого отношения к себе он жутко расстроился, ибо проводница в своем ответе была совершенно категорична. Водитель автобуса, следивший за развитием всей этой ситуацией и стоящий где-то рядом возле открытого багажного отсека, в их перепалку не лез. — Для инвалидов в автобусе мест нет! Что бы Арнис не говорил, эта женщина совершенно не хотела идти на уступки и смотрела на коляску и ее владельца таким взглядом, будто бы он какой-нибудь заразный чумой и неходячие ноги «передадутся» ей воздухо-капельным путем. Арниса чуть, в прямом смысле, не стошнило от негодования, он впервые встретился с дискриминацией на фоне своей приобретенной инвалидности и таким очевидным хамством. Впору был ещё сильнее ненавидеть автоаварию, но из-за одной хамки... Нет, с него хватит! До этого ему не надо было никуда особо ездить на автобусах, центр города, всё что нужно на месте, но даже там, во всем столичном общественном транспорте были места для колясок и людей с инвалидностью, куда он спокойно заезжал по специальной рампе и вставал, если была срочная потребность уехать из центра города куда-нибудь в ближайшие окрестности Риги. Сейчас же ситуация была не ахти. Видя скисшее лицо Арниса, Кристапс не выдержал. Вздохнув, он дал пройти всем праздным зевакам в автобус и разместиться по своим местам. Грозным взглядом буквально приказал угрюмой проводные просканировать их билеты, попутно без лишней агрессии обвиняя ее в дискриминации и в столь очевидном хамстве, и самостоятельно распределил две их дорожные сумки в багажный отсек. Ему было плевать на нее. Водитель автобуса, ранее помогающий пассажирам с вещами, отмалчивался и даже не думал заступиться за свою коллегу. Наверное, считал, что Кристапс был прав. И женщина перешла всякие границы дозволенного. Оставалось решить, что делать с Арнисом. Ведь коляска сама по себе не пропадет и не испарится в воздухе, словно ее тут и не было, а в Лиепаю ему кровь из носу как хотелось попасть. И все же, у Кристапса нашлась совершенно безумная, на взгляд парня, идея. Он попросил у водителя задержаться на несколько минут, и мужчина ответил согласием, затем занёс ручную кладь в салон, и, вернувшись на улицу, на руках занёс Арниса внутрь, усаживая на купленное место возле окна и плотно пристёгивая того ремнем безопасности. Ноги Арниса упирались в пол, по ассоциации, в голове сразу всплыли страшные кадры автоаварии, но он упорно гнал их из головы прочь. Лицом придвинулся ближе к прохладному стеклу и наблюдал, как Кристапс аккуратно складывает коляску, будто всю жизнь только этим и занимался, и кладет ее между остального багажа. Наблюдение за всеми действиями парня помогло. Приступ страха отошёл на второй план, хотя ладони вспотели, да даже спина и та слишком быстро стала влажной от пота. Проводница провожает парня каким-то очень серьёзным взглядом, затем ждёт, пока он войдёт во внутрь автобуса, заходит сама, и дверь автобуса закрывается. Пока водитель через микрофон сообщал информацию о маршруте, Кристапс достал из верхнего отсека плед, бережно накрывая им ноги Арниса. — У тебя наверняка они постоянно мёрзнут, да? — кладя голову так, чтобы она находилась совсем близко к Арнису, осторожно спросил его Кристапс. За все время их знакомства он ни разу не заикнулся про аварию. Арнис был уверен, что что-то Олита ему успела рассказать, да и СМИ в то время очень ярко освящали происшествие, в котором пострадал Максим Буров. Не будем забывать о поцелуе, случившемся, по незнанию обоих, почти на глазах у прибывшего столь рано на рабочее место коллеги. Однако, несмотря на всё это Кристапс никогда не задавал ни одного личного вопроса, обходясь любыми другими темами. Он по-прежнему подозрительно хорошо относился к Арнису, общался с ним, будто никогда не знал, кто такой Буров и делал вид, что того прощального поцелуя между ними не было. Владелец магазина «Цветочный рай» видел и отчётливо чувствовал в то утро заинтересованные взгляды на себе, но объясняться ни с кем не собирался. Ведь это его прошлое, а значит никто не будет совать в него нос, пока он сам не решит раскрыться. Эта поездка вдвоем с Кристапом хоть и не запланирована в плане сопровождения, но должна расставить некоторые моменты между ними по местам. — Откуда ты знаешь? — Арнис не помнил, чтобы он рассказывал кому-либо подобную информацию. Да, у него ноги почти постоянно были холодными. Он же был сидячим и из-за этого у него было плохое кровообращение, даже несмотря на все физиотренировки. Кристапс не ответил. Вместо этого он стал делиться своими впечатлениями о том, как внезапно накануне вечером тому позвонила Ребекка и, согласившись с ее предложением, ему пришлось всё быстро укладывать в сумку и уже утром собираться на выход. Уставший Арнис слушал глубокий голос Кристапса, пока совсем не потерял контроль над закрывающимися веками и не провалился в сон.

***

Поездка длилась больше пяти часов, два из них Арнис бессовестно проспал. Из-за нервного перевозбуждения, прошлой ночью он никак не мог уснуть. А ещё вдобавок этот неприятный и выматывающий конфуз с проводницей. Сидя рядом с задремавшим парнем, Кристапс разгадывал купленные на автобусной в сигаретном ларьке кроссворды. Из сумки, стоящей под сидением, вкусно пахло уже остывшим беляшами. Их парни купили по дороге, но Ребекка также не поленилась и в отдельную сумку собрала достаточно еды, чтобы оба, не дай бог, не остались голодными в пути. Одной рукой прикрывая зевающий рот, Арнис с хрустом потянулся, затем посмотрел в окно. Когда-то ему часто приходилось ехать с родителями на скоростном поезде до Ливан. Там раньше жила его бабушка по отцовской линии и дед Карлис. Ему тогда только исполнилось десять и он, как сейчас помнит, все три с половиной часа езды был словно липучка, прилипшая к стеклу. Во время поездки он любил смотреть на мелькающую из-за скорости природу за окном. Голые, покрытые тонким слоем снега деревья будто бы плыли, не отрываясь от земли, столь же оживлённо, как ветер разносил по небу белые облака, так быстро шел по рельсам поезд. «Тудум, тудум» — повторял про себя десятилетний Арнис. — Представляешь себя в поезде? — откуда ни возьмись спросил Кристапс, вырывая того из воспоминаний. — Ты о чем? — оборачиваясь, широко раскрытыми глазами, чуть краснея, ответил застигнутый врасплох Арнис. — Дай мне лучше беляш. Всю дорогу слюнки текут. Есть хочу. Оставшиеся часы поездки Арнис с Кристапсом разгадывали кроссворды. Максимально прижавшись к друг дружке они вместе думали над тем или иным ответом. Арнис себя очень комфортно чувствовал в компании коллеги и, где-то в глубине души, верил, что за эти семь дней они сблизятся ещё больше.

***

Если сравнивать лиепайскую температуру с рижской, то там было на порядок теплее, и это в семь утра, чем в Лиепае в два часа после полудня. Майское солнце по идее должно было припекать, но вместо того, чтобы снять свитера, они надели ещё поверх них лёгкие ветровки. В конце весны с моря дул просто ледяной ветер, заставляя всё тело покрываться мурашками. Горланящие над головой чайки и мешающиеся под ногами серые голуби воспринимались как часть городов, расположенных рядом с морем, потому ни для Арниса, ни для Кристапса настойчивое присутствие летающих, снующих туда-сюда пернатых попрошаек, не удивило. В Риге их тоже пруд пруди. Летом чайки орут так, что абсолютно невозможно спать по ночам. Ещё, из-за «неправильной» архитектуры, почти все крыши домов плоские и там, любители днём и ночью «поорать», вьют свои гнезда. За время своей хандры, Арнис частенько наблюдал за серыми комками маленьких чаек, бегающих по крышам. Потому видеть их «даже здесь» было как рассказывать о своей жизни — будни, сплошные серые будни. — Вроде всё не так уж и плохо было, да? — спросил Кристапс, затягивая на Арнисе колясочный ремень и отдавая ему одну из сумок. От автобусной Арнис мог отлично передвигаться по асфальту, но подходя ближе к гостинице появились непредвиденные обстоятельства — брусчатка. Здесь она была буквально везде. Колеса коляски постоянно застревали между неровными камнями. Пришлось заглушить свою гордость и позволить Кристапсу толкать себя. Мало коллеге было того, что он нёс две сумки, так ещё и это. С одной стороны Арнису было неловко, все-таки он сам мог бы справиться, к тому же не совсем вся дорога была выложена брусчаткой, некоторые ее промежутки асфальтированы, однако такое рвение Кристапса ему помочь радовало и как-то даже грело душу. — Угум, если пропустить «весёлое утро», то вполне себе ничего, — ответил Арнис, не оборачивая головы. Благо четырёхэтажная гостиница со скромным названием «Лива» уже была близко, если ориентироваться по открытым на сенсорном телефоне Гугл мапс.