Исключение Метиды

      Шум выстрелов все еще стоит в ушах: жизнь только что мелькала перед глазами Тэхёна раз триста — карточки воспоминаний быстро перелистываются в его памяти, пока все внутри ходит ходуном: не думал он, что близость пуль так на него повлияет…       Плечо тянет вниз вместе с бессознательным телом, которое он тащит на себе: глядит краем глаза — Сокджину совсем плохо… его так неудачно подстрелили в бок, что Тэхёну начинает казаться, что на этот раз им не выбраться.       — Титан, Титан! Я Пандора! Прошу на связь! — быстро щебечет он в рацию, прикрепленную к плечу       — Пандора, я — Титан! На связи!       — Прометей подбит, прошу прикрытия на время оказания первой медицинской помощи! Без реанимации не обойтись… — он снова глядит на уже почти белого Сокджина, чертыхаясь, — Прометей в отключке, как приняли?       — Это Титан! Принято! Видим ваши координаты, высылаем отряд для защиты…       Взрыв позади заставляет Тэхёна в страхе пригнуться, обернуться: за ними нет хвоста, что уже хорошо… плохо то, что за ними кровавая полоса от Сокджина: по ней за ними быстро выйдут на след.       Тэхён смотрит вперед, видя небольшое укрытие: разрушенный когда-то давно воздушный корабль почти превратился в навес, где можно переждать какое-то время и попытаться вытащить Кима; но если вдруг там притаились кровожадные твари, им не сдобровать…       — Пандора! — снова шипит рация на плече,— …вытащите нашего ученого, — голос на том конце взволнован, — это ваша прямая обязанность. Приказ Метиды.       — Приказ принят, — звонко отвечает он, наконец, добираясь до укрытия, — я тебе глотку разорву, если ты вдруг решишь умереть сейчас! — шикает темноволосый, располагая Сокджина на земле, быстро расстегивая на нем защитную одежду, пропитанную кровью, — черт, ты… ты потерял много крови…       За спиной слышатся новые выстрелы, взрывы; вертушки кружат в небе, быстро рассекая по воздуху, пока неприятели продолжают наступление — все это Тэхён почти не слышит: он сосредоточен на реанимации: вообще-то, он не планировал становиться военным медиком, но таковы уж обстоятельства — он готов поспорить, Сокджин тоже не особо стремился стать расстрелянным тельцем без крови…       Быстро закидывает его голову чуть назад, второй рукой рыская в сумке, пока кровь все продолжает литься из открытой раны:       — Артериальная, — вглядывается в цвет крови, пальцами шарясь в сумке, не находя нужный заживляющий пластырь и кровоостанавливающий спрей: счет сейчас идет на секунды — юркие пальцы заползают внутрь раны, затыкая ими прострел — кажется, там, внутри него, все еще остатки пули, — нет, доставать ее сейчас из тебя будет только хуже… тебя бы на операционный стол, — сглатывает, — но ты держись! Уж я то вытащу тебя…       Руки врача не дрожат.       Когда Тэхён, наконец, находит необходимые медикаменты, дело идет проще, и даже взрывы позади не отвлекают темноволосого от сложного процесса.       — Давай… ты нужен нам в сознании… здоровый… сильный, — Тэхён почти молит его, прислушиваясь к сердцебиению: оно слабое, едва прослеживаемое, но оно… есть, — давай… сейчас тебя откачают по-настоящему, Сокджин, — он обхватывает его лицо, понимая, что сделал сейчас уже все, что мог, — ты нужен им… нужен… ты нужен мне, Сокджин…       — Какая удача, — клокочет синтезированный голос за спиной: Тэхён медленно оборачивается.       Красные глазницы шлема врага смотрят прямо на них; эта тварь с трудом удерживает генномодифицированного волка на привязи, который вырывается к ним с пеной у рта; Тэхён почти не дрожит — во время обучения им вбивали, что… что смерти бояться не стоит. Стоит бояться бесполезной смерти, а он уже и так внес немалый вклад…       Но Сокджин… не должен умереть сейчас.       — Это тот самый ученый, если не ошибаюсь? — фигура в черном обмундировании начинает спускаться с пригорка, продолжая удерживать зверя, — мой дружок выследил вас по запаху его вкусной крови…       — Вы поздно, — сглатывает Тэхён, разворачиваясь, — он… мертв. Я не успел его спасти. Ваши подстрелили его — когда будете рыться в его теле и найдете пулю, найдете и того, кто убил — думаю, его казнь будет показательной.       — Думаешь, я поверю в то, что Пандора не смогла спасти Прометея? — смеется тот, и датчики до зловеще-уродливого меняют его голос, — откуда… откуда я это знаю? У нас тоже есть свои ученые… Тэхён… или будет правильно, если я назову тебя…       Он не успевает закончить — резвая пуля, пробивающая броню этих тварей затыкает его навсегда, Тэхён лишь успевает почувствовать волнения воздуха: патрон с едва слышным хлопком вылетает прямиком из-за его уха… Сокджин...?       Но он не успевает обернуться, только вскакивает на ноги, видя, как разъяренный гигантский волк с дикими глазами мчится прямо на них — зверюга опасно рычит, приближаясь, Тэхён в страхе ощупывает свой пояс — позорно пустой пояс: видимо снял его вместе со своей сумкой с припасами; даже бедненького пистолета нет…       За себя ему не страшно, но Сокджин...?       Да, ему отдали приказ, но спасти его он хочет не только лишь из-за приказа… Ему правда нужен Сокджин — лучше умереть самому, чем дать ему погибнуть.       Он выходит вперед, надеясь заслонить собой парня, кинуться на волка и бороться с ним так долго как может... он глядит в глаза зверя, чуть оголяет собственные зубы и сутулится, готовясь к схватке с монстром... но огонь вдруг догоняет волка быстрее, жадно начиная облизывать его и кусать за шерсть; Тэхён почти удивленно отступает назад, видя затем униформу соратников.       — Ты что, в самоубийцы решил податься?! — кричат те, прорываясь сквозь скулеж волка, — как ученый? Он жив?       Темноволосый быстро оборачивается, в два шага настигает Сокджина — тот лежит бледный, неподвижный… держащий свой раненый бок и держащий пушку — ту самую, которой он пристрел тварь с красными глазами.       Молодой человек едва улыбается, слабо держа глаза открытыми:       — Ты! — Тэхён почти ругается, падая рядом с ним на колени, — я чуть… я чуть…! Зачем ты так пугаешь?!       — Прости, — улыбается пришедший в сознание Сокджин, — я не нарочно… ты спас меня?       — Конечно, я спас тебя! — Тэхён кладет окровавленные руки ему на шею, — я думал… это конец!       — Я тоже… — ухмыляется, кладя затем голову на землю — глаза закрываются почти сами собой: Сокджин вдруг принюхивается, потом смеясь, — этот запах… черт… когда я был маленьким… хаха… знаешь, что такое шашлык?       — Кажется… озеро какое-то?       — Нет… — смеется, — это Иссык, а шашлык… это жареное мясо... на мангале, — он опять принюхивается, — этот волк прямо как шашлык… Такой запах знакомый…       — Сокджин…       — Я такой голодный… Хоть волка могу съесть… — он смеётся, оживая, — ты знаешь, что запахи — это самый сильный активатор памяти? Я прямо сейчас как будто дома… Папа жарит шашлык, мама режет свежие овощи… интересно, мы сможем когда-нибудь приготовить шашлык?       — Ты не исправим!