Хабиб Альби

Наверное это было странно и не правильно. Не красиво даже, в какой-то степени, что Колчек, так растрачивал свое время и жизнь, занимаясь тем, чего так сильно и долго пытался избегать последние годы. Сколько бы не лились дожди и сколько бы его не умудрялись нагружать работой, а он упорно идет, игнорирует и делает свое. Колчек тянет себя через деревню к знакомому дому, с шумом в ушах и усталыми руками, словно его не провожали внимательными взглядами. Это было странно, то как будто все знают, но просто игнорируют. Наверное в деревне полно подобных ему людей, о которых все догадываются, знают и перешептываются между собой, но никак не окликают и не мешают чужой рутине. Как ни крути, а Джейсон это понимал. Он помнил это ощущение, это старое и знакомое ощущение из прошлого, когда приходилось сводить концы с концами и, в то же время, как-то продолжать жить. Он мог бы избежать подобного в прошлом, взять себя в руки заранее, окончить университет и найти работу, как нормальный человек, или даже сразу поддаться в пехоту после выпуска, чтобы не терять те годы на саморазрушение, теряя те деньги с собственным уважением и здоровьем. Наверное, если бы только он был в себе, он мог бы как-то помочь, может изменить ход некоторых событий, если даже не остановить инцидент, то оказать хоть какую-то помощь во время всеобщей паники. Хотя бы минимальная помощь была бы полезнее с его стороны во время катастрофы, но нет, Джейсон был занят, наполняя свою систему гребанными наркотиками, утопая в своих помутневших мыслях и сжаривая свой мозг. Конечно же, ему было важнее наркота. Было важнее достать дозу, пока его вновь не начало ломать от отсутствия зависимости. Было важнее найти хорошего диллера с именно той наркотой, что ему было нужно. Было важнее открыть дрожащими руками шприц. Важно было не уронить пузырек и не расплескать такую драгоценную жидкость. И было важно не промахнуться, пока его собственные руки нещадно колотили, якобы пытаясь остановить тупое тело, тупой разум, воткнув опасный инструмент нечаянно в его шею или даже глаз. И каждый раз его руки не доходили до этого, до этого «нечаянного» осознания. И даже сейчас, в эти дни, когда холодная зима уже в пути к ним, обещающая капризную и трудную погоду, Джейсон мог наслаждаться этим причудливым и тянущим чувством. Таким же чувством и ощущением, что и в старые времена, до того, как он присоединился в армию, распластавшись на мешках или грязных одеялах в этом помещении, погружая себя в необычную негу. Это чувство определенно отличалось, оно было более сильным и приятным, недающее необычайное чувство, что все в порядке, а не то ощущение, словно он пытался убежать от чего-то, от какого-то страха. Конечности ощущались слабее, непослушнее обычного, будто у тех был собственный разум, желающие заниматься собственными делами и проблемами, а не слушаться своего носителя. Даже с туманом в голове, Джейсон ощущал себя необычно легко, забывая о прошлом и развлекаясь в своем уже приятном состоянии, как его руки забавно крутились и могли достигать чуть ли ни самого космоса, как его ноги, по ощущениям, удлинялись по всему полу, словно варенные макароны, а его пальцы на руках кричали и дрались между собой, устраивая мужчине необычное представление. Этим-то Джейсону и нравилось проводить свое время у мисс Донны. Она была приятнее этих незнакомых диллеров. Он не мог видеть её лица и глаза, что вероятнее всего осуждающе поглядывало на него, или наоборот, как она гадко улыбалась, заманивая его в такую приятное и желанное для него отвлечение. Он не видел и не желал знать, правда ли она помогала ему или давала именно то, чего он хотел. Энджи всегда посмеивалась над ним или неодобрительно закрывала глаза и покачивала головой, а в другие моменты и вовсе громко смеялась над ним или грубо отказывалась «помогать» ему. Да черт вообще знает, что не так с этой куклой в ее-то фарфоровой, или какой там у нее, башке. Его всегда устраивало, что он мог просто наколоться что дали и отрубить свою голову, не беспокоясь, что кто-либо из других посещающих могли узнать его и осудить, или выдвинуть какие-либо претензии к Джоэлю. Дом Беневиенто было странным и особенным местом. Будто все знали о нём, но не беспокоили от уважения к Госпоже, даже если прекрасно знали кто находится в Ее доме и кто им нужен для работы или чего-либо другого. Дом укрывал каждого из них своими стенами и средствами, предоставляя любому их лекарство, отвлечение или угрозу, не осуждая, не нагнетая, не вылечивая, ничего. Просто Дом, заботящийся о прихожих в своем манере. Было невероятно прекрасно приходить в это место, где Джейсон мог позабыть обо всем, включая о своём статусе лейтенанта. Госпожа Донна всегда была кратко добра, не выгонявшая мужчину, когда действие наркоты проходило и он погружался в усталую дремоту. Энджи же каждый раз провожала его вновь вниз, в уже ставшее знакомым помещением, и предоставляла ему то, о чем он мечтал. Даже Грэг был в какой-то степени приятен в его состоянии, особенно когда Джейсон мог лежать часами пялясь в потолок или лениво рассматривая свои вновь удлиняющиеся конечности, а этот человек плюхался рядом. Как бы госпожа Беневиенто и Энджи не пытались вернуть обоим личные пространства, оба мужчину вновь оказывались рядом друг с другом, неся чепуху с заплетенным языком и чуднó посмеиваясь со своих же неопределенных попыток построить разговор. Грэг всегда был таким странным, в обоих смыслах. Он мог выдвинуть различные теории и слухи деревни, ляпнуть что-то неприличное про свою соседку, то ли оскорбить или сделать комплимент другому соседу, а затем сказануть, что понятия вовсе не имел, что у них в деревне есть что-то подобное на «детский сад». Светловолосый всегда плюхался рядом с ним и смеялся или протягивал ему одну из своих круток, разделяя и растягивая так часы и время между ними. Один раз, Грэг уселся прям на нем и звучно рассмеялся, вкалывая Джейсону его дозу, пока госпожа Беневиенто и Энджи внимательно смотрели за ними. В другой раз, мужчина пришел с сонной курицей в своих руках, которая после разбудила и привела к вниманию всех, кто был в подвале. А еще был раз, когда он всю их «сессию» плел о чем-то непонятном Джейсону на румынском, не заботясь переводить пехотинцу или снизить свой голос, когда он принимался к нему плечом. Он был странным в обоих смыслах. Грэг был забавным, но он мог ляпнуть чего-то глупого. Он был душой в их бессмысленных разговорах, но иногда вел себя как-то вне себя, когда его дурь сильно искажала его понимание. Сколько бы Джейсон не приходил в Дом Беневиенто и не вел бессмысленные разговоры с Григорием, лейтенант не жалел об этом. Это было… успокаивающе и отвлекающее для него, это было то, что ему нужно. Колчек проводил свои утра и дни, как обычно — умыться, поесть, убраться, слегка позаниматься, проверить ребят и перекинуться с ними новостями, заняться работой, после чего направиться к госпоже, где он терял счет во времени и определенно позже возвращался к себе пьяной и нетвердой походкой. Иногда Джейсон замечает себя, думающим о том, как он проведет своё время в Доме, мечтает о том, чтобы уже оказаться там, бросив всю свою работу. В какой-то степени, эти походы в Дом Беневиенто стали для него эквивалентом походов в бар после работы. Забавно было, как он мог заниматься целый день работой, может мельком встретиться с Грэгом посреди его работы и перекинуться парой слов («Снова там, сегодня, ай-ковбой? Уверен, мы проведем время также отлично, как всегда»: говорил ему Григорий самым ясным языком, который Колчек когда-либо слышал от него), а после — отправиться к Донне и… позабыться, отвлечься от тягости в груди. Отвлечься от того, как он каждое утро просыпается раньше рассвета и лежит пялясь в потолок, и закусывая свой язык. Отвлечься от того, как в команде у них больше дуэтов и Ник уже не является для него хорошим дуэтом, а скорее давним другом, когда они могут встретиться разок-другой и вновь выпасть из жизней друг друга на какое-то время. А в последнее время Донна оказывается более занятой обычного, впуская к себе уже группу нервозных людей, собравшихся перед ее дверями дома и требовавших неуверенным голосом, чтобы их Госпожа спасла их, помогла им вновь приобрести такой желанный покой. Джейсон разделяет это чувство со всеми, это.. желание, это спасение и утешение, которое предоставляет госпожа Донна. В их глазах господа Беневиенто, наверное, была святой спасительницей для деревенских жителей с глубокой депрессией и зависимостью. Например, сегодня выдавшись свободным днём, Джейсон завалился в Дом пораньше, после чего он ушел также рано, как и пришел. В конце концов-то, он же должен исправить свой режим сна и понежиться побольше в своей постели, хм? Ноги сами тянут по знакомой дорожке, пока мужчина натягивает куртку сильнее на своих руках, засунув мерзнущие пальцы в карманы и сжав их в кулак. Кепка уже давно не помогает спрятаться от холода, давая упоронгму ветру укусить морозом за уши и нос, от чего Джейсон с досадой убрал любимую кепку на металлический кончик своего изголовья, оставляя свою голову неприкрытой. Он петлял по маленькой вытоптанной дорожке к своему дому, оглядывая своим расфокусированным взглядом вокруг, как вскоре уходящие лучи солнца гладили по блестящему инею на земле и ослепляли пехотинца, отвлекая его с пути. Деревья расступаются, когда Джейсон выходит на знакомую полянку с расставленными домами, где в некоторых из них горит свет. Еще не совсем проснувшийся мозг предполагает, что это вероятнее всего Колчек вновь забыл вырубить свет, когда он покидал дом рано утром. Он поднимается к порогу и стучит ногами, стряхивая грязь из-под подошвы, а зайдя внутрь его встречает теплый и знакомый запах специй. Раскрыв глаза и проморгавшись, Колчека встречают две пары глаз Рейчел и Клариссы. — О, Джейсон ты здесь, — Стоукс приветствует парня, показывая рукой, чтоб тот зашел к ним, — Мы как раз готовим кое-чего для всех для ужина. Может, наконец, сегодня ты присоединишься? — она улыбается уголками губ. — Кхм, привет, да, — от чего-то рассеянно Колчек говорит, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Он растягивает свою куртку из-за нахлынувшего тепла и растрепывает свои отросшие волосы, — Я помешал? — Нет-нет, нормально, ты даже можешь помочь, если хочешь, — Кинг кидает на него взгляд, отвлекшись от нарезки зелени, вероятно, для готовящегося супа. — Ты.. как себя чувствуешь, солдат? В порядке? Рейчел изучает парня своим капитанским взглядом, уделяя внимание его осунувшемуся лицу и темными кругами под глазами. Кларисса также оглядывает его своим внимательным взглядом, приподнимая бровь и усмехаясь с его не совсем теплого вида. — Да-да, все нормально, — он вновь прочищает горло и кивает, ощущая, как булыжник перекатывается в его голове, — Г-готовите, да? Очень… странно пахнет. — Ну да, необычный для этого места запах, знаю, — капитан переводит свой взгляд обратно на зелень, продолжая свое занятие, — Я подумала, может приготовить чего-нибудь, что мы вместе давно не пробовали, м? — Какая-то арабская кухня, вроде, — пожимает плечами Стоукс, наблюдая из-за стола, как Рейчел готовит. Джейсону приходится сглотить и вновь проморгаться, чтобы снять пелену с глаз и взять себя в руки. Стук в дверь выводит его из мыслей. Не дожидаясь, чтобы хозяйка открыла дверь, двое гостей вошли внутрь. Ник на пару с Эриком. — Здарова, ты тоже учуял запах и решил, наконец, присоединиться, Джей? — Ник по-братскому жмет ему руку и притягивается поближе, после чего сзади Эрик неловко кивает и поднимает руку в качестве приветствия, — Бро, с тобой всё нормально? — от близости Джейсон мог учуять запах сигарет, но подняв взгляд к чужим глазам, пробегающих по его лицу, он видел в них только беспокойство и настороженность. — Да! Да! Нормально! В порядке я! — Джейсон вырывает свою руку из рукопожатия и отходит от своего друга, хмурясь и сжимая свою челюсть. — Оу-кей, — провожает его пронизывающим взглядом Ник и, как ни в чем не бывало, удаляется на кухню, интересуясь, что там на ужин. К колчековскому счастью, Кинг не допытывает его этим же вопросом, только изучающе оглядывает лейтенанта с головы до пят и качает головой, снимая свою куртку и удаляясь к остальным. Это было странно. То, как они все ведут себя с ним, словно они знают, чем он там занимается и куда пропадает. Джейсон шмыгает носом и поворачивается к окну, где под последними лучами солнца видит спешащих к дому Мёрвина с Джоуи. «Как же, блять, прекрасно»: думает Джейсон, наблюдая, как оба мужчины вваливаются внутрь без стука, но с довольным приветствием и интересом к сегодняшнему ужину. — Джей, ты в порядке? Хреново выглядишь, — аккуратно говорит ему Хосе, пытаясь не привлечь чужое внимание и положив одну руку ему на плечо, а второй держа куртку, снявшую с себя. Джейсон только виновато смотрит вниз и коротко кивает, вновь шмыгая носом и неуверенно топчась на месте. После только отошедшего мексиканца, Натан, уже с украденным соленным огурцом со стола, кинул в него взглядом и сразу вернул свои глаза на его лицо. — Нихера, — мужчина тянет, прожевывая хрустящий огурец, — Мужик, да ты вообще спишь? — с его словами все в комнате вновь устремили свой изучающий взгляд на Колчека. Было противно с такого внимания со стороны своей команды, особенно, когда его все неприятно прощупывали глазами и выделяли какие-то моменты для себя. Словно под микроскопом или в допросной его изучали, пока он стоял на нетвердых ногах и сжимал холодными пальцами края своей куртки. Если бы не включенный свет и уходящее за горизонт солнце, Джейсон мог бы притвориться, что у него еще полно работы и слиться с этого собрания. — Да в порядке я, чего вы все заели? — желчно осаждает Колчек, переминаясь с ноги на ногу, — Живу своей жизнью, никому не мешаю, а вы тут лезете не в свое дело. Кто-то из них вздыхает, пока большинство продолжают кидать на него взгляды и пытаться заниматься своим делом, создавая в воздухе между ними неловкую и громкую тишину. — Ты так себя доведешь, — говорит Рейчел, не отвлекая свое внимание с бурлящего супа, достаточно громко, чтобы Джейсон услышал. — А это тебя не касается, Альфа-сука, — пытается задавить на корню спор Колчек, удерживая свои глаза не безразличном лице Кинг. — Ты и правда выглядишь хуже дерьма, Колчек, — Эрик вклинивается, сжав губы в тонкую полоску, — Если собираешься и дальше губить себя, то делай это подальше от нас. Ник поднимает на его слова бровь, но сразу переключает свое внимание на Джейсона, собирающегося ответить каким-нибудь оскорблением Кинга: — Воу, вообще-то Эрик прав, Джей, — пехотинец поворачивает свой надоумленный и усталый взгляд на Кея, — Ты не можешь творить такое с собой, серьезно задумайся и прекрати. — Говорит тот, кто выкуривает сигареты пачками, не заботясь о том, что он подохнет через какие-нибудь двадцать лет, — слова отскакивают от дрожащих зубов Колчека, на что большинство сразу вскидывают голову и смотря на парня оскорбленными лицами. — Джей, это не нормально, что тебе так плохо и то, как ты отвечаешь- Джоуи не успевает докончить свою мысль, как Рейчел его перебивает своим строгими и рявкнутыми словами и резким ударом ножа по дощечке: — Заткни свой рот, Колчек, — она хмурится и старается держать свое лицо строгим, но ее раздражение и оскал проскакивает сквозь ее маску начальника, — Ты думаешь ты здесь такой особенный? Что ты единственный, кто тут страдает, а? Будто у нас всех жизней вне армии не было? — сквозь громкий голос проскакивает дрожь, но Рейчел не замолкает, пытаясь проломиться сквозь колчековскую эмоциональную стену, — Мы, что, тоже не люди, ты тут думаешь? Что у нас нет никаких чувств и что мы тоже не жалеем и прошедших, ебучих, годах?! — она выдыхает из ноздрей и делает неровный вдох, — Думаешь мы тут такие блядские идиоты, что никто из нас нихуя не знает о тебе и о Салиме? Да, я скажу его имя. Да, я напомню тебе о нем. Да, мы тоже его неплохо знали, Джейсон, но мы не бздим об этом, — ее голос почти что срывается на крик, — Думаешь раз только у тебя с ним было что-то, то мы сразу ничего и не поймем, м? Мы по-твоему настолько тупые и бессердечные, Колчек? Раз мы тут застряли в черт-пойми-где посреди Румынии, никто из нас не сможет вспомнить и пожалеть Салима? Мы тут день за днем живем и живем, пытаемся вернуться к нашей прошлой жизни, да хотя бы к той, что была после событий в пещерах, но ты, — голос у Рейчел дрожит, но она продолжает громко анонсировать на всю комнату; она смеется, поднимая глаза к потолку, а затем смотрит на Колчека раскрытыми глазами полными гнева и обиды, — Ты ведешь себя так, словно вся хуйня коснулась исключительно тебя, словно мы и не были в этих же пещерах. Ты ведешь себя так, словно Амбрелла испортила жизнь только тебе. Ты ведешь себя так, будто ты единственный пострадавший после всей этой хуйни. — она сжимает губы и горько смеется сквозь них с блестящими глазами, — Ты не единственный кто тут страдает, но твои способы борьбы с этим ебучим горем… — она сжимает губы и делает резкий вздох через нос, качая головой, — …жалкий. Твои способы жалкие, Джейсон. Ты и сам весь жалок. Джейсон чувствует, как в его груди все горит, делая неровный вздох, он понимает, что удерживал воздух в груди все это время, слушая, поглощая каждое слово Рейчел, лившееся прямо в его мозг и сознание, выкручивая тягучую боль в груди. Большинство ребят смотрели себе на руки или на пол, не считая Рейчел, пытающейся проглотить свои обидливые слезы, и Ника, упорно смотревшего на Джейсона и сглатывающего от нервов. У Джейсона звенит в ушах, пальцы рук подрагивают, а рот весь высох, пока он сжимал челюсть со злости, рискуя треснуть зубы. — И что? — ком в горле не дает Джейсону сказать это достаточно громко, но это определенно притягивает всеобщее внимание, — А ты что, думаешь мне также легко, как и вам? Рейчел давится и упирается рукой о столешницу: — А ты думаешь нам легко, что ли? — Это вообще не ваша забота. Какая вам вообще разница, что я делаю с собой и как живу, когда я к вам не лезу. Мне тоже не легко, после Его смерти! Я не могу так просто взять и забыть, тем более уж жить дальше! Я пытаюсь, я честно пытаюсь, но у меня не получается, я не знаю как по-другому! Я не знаю, что мне делать, я не знаю, блять, я не знаю! Я делаю все, что могу, честно я пытаюсь, но у меня не получается! Я не могу по-другому, я, блять, попросту не знаю как, Рейч! Я хотел бы, чтобы все было как раньше, но я ничего не могу сделать, я всего лишь блядский человек, я не могу- я не знаю! Не знаю! Я просто пытаюсь быть дальше- Мне так легче! Мне так хорошо, и я могу быть свободным, и мне так легко, я чувствую себя тогда в порядке! Пожалуйста, пойми меня, ну пожалуйста! — Джейсон говорит, практически кричит, наперебой с Кинг, пытаясь дать свою позицию и ответить на ее слова. — Мы, что по-твоему вообще никто, будто мы и правда какие-то там соседи живущие рядом с пиздецки травмированным солдатом по соседству? Мы живем тут бок о бок! Мы знаем друг друга больше, чем ты думаешь, мы буквально жили под одной крышей в Ираке, а сейчас ты нас игнорируешь и не разговариваешь, занимаешься там своей хуетой и не обращаешь внимания! Ты ничем не делишься, Джейсон! Не скрываешься от нас, что мы не видели тебя чуть ли не днями, мы беспокоимся о тебе! Беспокоимся, как семья и друзья, мы хотим, чтобы ты был в порядке! Мы хотим спасти тебя, мы хотим, чтобы те к было лучше, но мы не можем спасти тебя, если ты этого не хочешь и продолжишь убивать себя хуйней! Господи, Джейсон, почему ты не понимаешь?! — Рейчел сбито кричит за ним, не слушая его сторону и пытаясь донести свою помощь. — Так-так-так! Ребята! Хватит, хватит! — кто-то пытается их перебить и отвлечь, но оба продолжают, пока Мёрвин не заграждает вид Рейчел Джейсону, а Эрик с Ником поворачивают Рейчел спиной к Колчеку. — Остынь, остынь, мужик! — Натан громко говорит в лицо Джейсону, держа его за плечи и слегка отталкивая назад, пока пехотинец пытается отстранится, убрать чужие руки с себя и продолжить «разговор» с Кинг. Джоуи присоединяется рядом с Натаном, отговаривая Джейсона от этой бессмысленного спора. — Я клянусь Богом, я пытаюсь, нахуй! Я делаю все, что могу, я живу и живу, и живу, блять! Но я не могу по-другому! Мне так легко с этим! Так легко! — Колчек продолжает, выкрикивая из-за плеча Мёрвина вслед Рейчел и она смотрит на него с обидными и слезными глазами, пока Эрик и Кларисса пытаются успокоить ее, а Ник присоединяется к парням, чтобы остановить бессвязно говорящего Джея. Джейсон пытается жестикулировать, пытается выбраться из рук Натана, но его не отпускают и никак не дают высказаться. — Блять! — громче обычного кричит Джейсон, зажмуриваясь и стряхивая чужие руки со своего тела, — Пошлите вы все нахуй, суки! Джейсон не помнит, как и когда именно он вышел из дома и сказал ли он в догонку что-то еще, но сознание проясняется, когда он отходит до еле видной дорожки у себя под ногами, а холод обволакивает его тело, нагретое после разгоряченной ссоры. Джейсон продолжает мямлить про себя продолжение и аргументы их разговора, когда она замечает, что на улице уже стемнело настолько, что под ногами ничего не видно, особенно после его такого пылкого разговора. Через еле освещенное последними горизонтными лучами солнца, мужчина понимает, что направляется по той дорожке, откуда он изначально пришел. Когда холод нещадно окутывает его руки и грудь, Джейсон обратно застегивается и сует руки в карманы, поднимая свои плечи в попытке согреться. Он сворачивает налево, не решаясь идти к мисс Донне, а пытаясь успокоить себя. Темная рябь озера встречает его холодным ветром. Ноги замедляются, когда Джейсон выходит к берегу и ощущает, как его сердце отбивает ужасно громкое и острое биение в груди. Здесь было поспокойнее и вряд ли кто-нибудь наткнулся бы на него здесь. Здесь хотя бы был шанс нормально успокоиться и обуздать свои мысли, расставив все по полочкам и определившись, что ему делать дальше. Руку неприятно кололо, после сильных рук Натана, из-за чего Джейсон шипит, обнимая свою руку и прижимая к груди. Это было странно. То, как он отреагировал, и Джейсон это знает, но также понимает, что это и правда не было никаким делом отряда. Он и сам справится, он знает, когда надо прекратить, он уже справлялся с этим, в конце-то концов. Джейсона вновь обдувает неприятно холодным ветром от озера, когда он обнимает себя руками, чтобы согреть руки. В голове все еще ощущался неприятный булыжник головной боли, который неприятно дрожал из-за обдувающего ветра, раздражая Колчека сильнее обычного. Если закрыть глаза и сосредоточиться на какое-то время, то он вполне мог быстро закончить со своими эмоциями и чувствами и пойти обратно к себе спать. Насколько бы озеро не было притягательным и успокаивающим, Джейсону хотелось поскорее согреться и отрубиться до следующего дня. Пехотинец все еще ощущает дрожь в кончиках пальцев после адреналинового «разговора» с Рейчел, когда он слышит рядом очередной шелест листьев из-за ветра. — Ого, не ожидал тут встретить тебя, — знакомый голос зовет мужчину позади, — Джоэль. — Грэ.. Григорий, — скорее вопросительно смотрит на жителя деревни Колчек, поворачиваясь к нему. — Чего стоим? Кого ловим? — он улыбается ему и подходит к мужчине, кидая взгляд на озеро рядом. — А, — Джейсон как-то удивленно оглядывает озеро, словно он позабыл, что и вовсе пришел сюда, — Да так, ничего. Просто прогуливаюсь. — он шмыгает вновь носом и прокашливает, пытаясь не выдать, что голос он скорее простудил, чем сорвал. — Прогуливаешься? В таком наряде? — Грэг оглядывает его сверху вниз, ухмыляясь дрожащему американцу. — Не замерз ли ты, красавец? — смеется над ним усатый. Колчек, закатывая глаза, кивает ему и слегка поднимает уголки губ в качестве улыбки. — Так-так, — после минутной тишины говорит Грэг, вновь оглядывая мерзнущего снизу вверх, — Пойдем со мной. Я тебе хоть предложу чего, чтобы согреть. — он делает пару шагов назад, откуда пришел, и останавливается, дожидаясь того, чтобы Колчек последовал за ним. — Не- нет, — Колчек хмурится от холода и пытаясь разглядеть лицо своего друга в потемневшей улице, — Я не.. мне нормально, я просто пойду. Обратно. — в свою очередь, Джейсон делает шаг обратно туда, откуда пришел, но рядом с ним тут же оказывается Грэг, перехватывая его с пути, обнимая за плечи и ведя в свою сторону. — Да ладно тебе, мой друг, — он говорит это в лицо Джейсон, опаляя его замерзший нос горячим воздухом и неприятным запахом, — У меня есть чаек. Есть, эмм.. у меня есть свежий хлеб. Тебе понравится! Ты хотя отпахнешь там, м? — он ведёт с собой Колчека, крепко держа за плечи. — Грэ- Григорий. Григорий! — пытается образумить своего друга, Джейсон, но не сопротивляется, двигаясь вплотную вместе с мужчиной рядом. — Давай-давай-давай, Джоэль! Тебе понравится, обещаю тебе, ты не пожалеешь! В конце-то концов, давай мы вместе отдохнем и вне дома мисс Беневиенто, — шмыгает от холода вместе с Джейсоном Грэг. И он оказывается почти прав. Не далеко от озера, Грэг приводит Джейсона к зданию смутно напоминающему ему что-то между сеновалом и амбаром для животных. Либо наоборот это был амбар для животных, но стал сеновалом, судя по его количеству вокруг. Помещение освещает тусклая керосиновая лампа на земле, когда Джейсон ощущает, что Григорий закрывает дверь, защищая их прохладного ветра. Он все еще дрожит от холода, а в голове маячит неприятная головная боль и туманность после его криков. Отдых ему бы и правда не помешал, в особенности в своей теплой кровати. — Так, э, ты говорил про чай? — старается отвлечься от затуманивающегося разума Джейсон, поворачиваясь к своему другу и обнаруживая его подозрительно приближающего к нему. — Г-Григорий? Григорий? — Джейсон ощущает панику вместе с тем, как помещение крутится перед его глазами вместе с названным другом. Грэг… Григорий был странным. Очень. Джейсон никогда не помнил, чтобы он был таким тяжелым, когда он садился к нему на колени, и он определенно не был таким сильным по сравнению с бывшим армейским морпехом… Или он всегда был? Голова неприятно гудит и туманит, не помогая с ситуацией с Григорием. Было противно, ужасно неприятно, как тот пытался оставить свой след на лице Колчека или его губах, но его шея определенно стала целью для мужчины. Он был силен, ловко не давал Колчеку вытащить руки из своей куртки или выдвинуть их из крепкой хватки жителя. Его голос и стоны были противнее обычного, а усы и губы жалили Джейсона не хуже ос или медуз. Его лицо неприятно озаряла керосиновая лампа, окрашивая уродливым темно-желтым его волосы и усы, губы и глаза. Джейсон определенно помнит, как он пытался выбраться, сбросить или ударить Григория, но он не помнит, когда именно стал кусать свои губы в попытках заткнуть себя, а когда он стал кричать и просить все прекратить. Было неприятно. Ужасно неприятно. И противно. А еще пусто. Когда Григорий сполз рядом и откинулся на сено, громко дыша и посмеиваясь от наслаждения, Джейсон и мог, что только позволить себе минутку отдыха, смотря на темный потолок, до которого не доставала лампа над его головой. Наверное все же прошла не минутка, так как рядом раздался храп, и приняв это за сигнал Колчек аккуратно поднялся, оделся и застегнулся, и ушел обратно на улицу, к себе домой. Его ноги все еще дрожали, когда он вновь шел по той тропинке к своей секции домов. Он смотрел исключительно на землю перед собой, думая о том куда поставить ногу и не подвернуть лодыжку. Он шагал и думал о том, что как хорошо, что он не выключил свет в своем доме. Зайдя в порог своего дома, Джейсона встретила темнота то ли вечера, то ли ночи. Света не было включены, из-за чего он направился в слепую по знакомому интерьеру к своей спальне, чтобы, наконец, раздеться и лечь спать. Он уходит в холодную комнату и резко хватается за края, падая на колени и выворачивая свой желудок внутрь унитаза. Его нога дергается от судороги, ударяя дверной проем и выдавливая из Джейсона новый приступ тошноты вместе с конвульсиями от спазмов. Он сжимает руками края унитаза, бьет по бокам и жмурится, пытаясь забыть все, как можно скорее. На языке, в горле и в носу неприятная горечь, а вся спина, шея и ноги болят от ссадин, из-за чего Джейсон упорно старается держать себя стоящим на коленях, не смея опустить себя на пол для своего удобства. Он бьет в очередной раз по боку и хватается мертвой хваткой за края от спазмов, после чего хныкает, ощущая, как струйка желчи скатывается с его подбородка. Рука неприятно ноет от воспоминания чужой хватки и иглы, когда Джейсон бессильно отпускает на нее свою голову, а другой рукой сжимает край и не дает себе упасть. «Оно не прекращается», думает Джейсон, хныкая и жмурясь от боли, «Оно, блять, попросту не прекращается».