Надеюсь, ты просто приснился

Лениво подступал девятый вечерний час. Я понял это по старым часам, одиноко висевшим на грязно-жёлтой стене. Время тянулось невообразимо долго и это меня чудовищно донимало. Ну почему оно не могло ускориться хоть на полминуты? И то было бы не так тяжело.   — Блять, как же я хочу напиться! — как назойливая муха кружила навязчивая идея в моём уставшем мозгу. А ведь не такая уж и плохая перспектива представлялась, к тому же тогда мне уже было совсем безразлично: даже если я пьяным усну в кресле или вообще на полу — похуй. Зато утро быстрее наступит, и я смогу вернуться к себе в общагу.  Как ни странно, но и люди как-то подрастеряли весь свой былой пыл: они почему-то сбились все в кучки их двух-трёх человек и спокойненько разошлись по углам. Я уже было хотел подняться и спросить кого-нибудь из них, отчего все так притихли, но когда я опустил ноги и кончиками пальцев легонько коснулся пола, то почуял такую холодину, будто я наступил на ледяную плиту. Следом и мои оголённые щиколотки обдало противным холодком. Тут то я сообразил в чём дело — пацаны просто замёрзли. Если ещё час назад на улице уже было довольно прохладно, то к девяти мороз окончательно окреп, сковав ледяными завитками стёкла окон и казалось, что он уже просачивался в квартиру через дыры в оконных рамах.   — Походу сквозит где-то, — заключил я, скорее затаскивая озябшие стопы с пола на диван. Да уж, тапки тогда бы не помешали. Шура, мирно сидящий рядом со мной, с тяжестью вздохнул:   — Да там на кухне форточку наверное забыли закрыть. Пойду, посмотрю, — и он ловко соскочил с места, старательно натягивая ворот кофты повыше, жадно зарываясь в вязанную колючую ткань подбородком. Растирая стопы в надежде получить хоть немного желанного тепла, я заметил, как ко мне приближался Костя, идя вальяжно, даже чуть вразвалочку.     — Ой, блять, нахуя ты ко мне идёшь то? — меня буквально подташнивало от мысли, что мне сейчас придётся с ним говорить. Костя подошёл и нелепо упёрся рукой об стол, предварительно чуть не соскользнув с мокрой клеёнки, постеленной, очевидно, вместо скатерти.   — Михаил, — с излишним пафосом произнёс он моё имя, точно со сладостью облизав каждую его букву по контору — Добрый вечер! Что-то похолодало, тебе не кажется?   — Да, прохладно, — ответил я кратко и равнодушно. Костя был в приподнятом благодаря градусу настроении, поэтому он совершенно не понял, что разговор с ним продолжать особо не желают. Он встал ещё глупее, выпятив грудь как важный осанистый петух.   — Выпить не хочешь? Я сухо усмехнулся его предложению.   — А что ты предлагаешь? Остатки Славкинова бухла? Нет, спасибо, Кость. Как-нибудь в другой раз. Костя опять не смог удержать ладонь на скользкой поверхности стола, отчего он почти что свалился прямо на меня всей своей обмякшей массой. Немного вернувшись в равновесие, он пригнулся ко мне и стал неразборчиво шептать:   — У мня есь кое шо, тока тиха! К слову Костик был тем ещё модником-огородником: любил он всячески покрасоваться и повыпендриваться перед людьми, а особенно перед девками. Хотели ему даже одно время дать кличку — «Павлин», но как-то не прижилось и так он и остался просто Костей. В тот злополучный вечер он был одет как жених на свадьбу: свежая поглаженная рубашка, коричневые брюки со стрелками, ремень с большой серебристой пряжкой, а самое главное — тёмно-синий пиджак с кожанными заплатками на локтях.  Уж не знаю, для кого конкретно он так нарядился, но впечатление ему удалось произвести на всех присутствующих. Хотя, наверное, не стоит это говорить так, как будто это было воспринято с большим позитивом. Ну, и в общем-то неважно.   — Во, смари! — Костя грубо ухватился за лацкан и немного раскрыл пиджак, запустив руку во внутренний карман. В его руке сверкнуло стеклянное красноватое горлышко какого-то небольшого бутылька. Я совсем не понял, что это.   — Это чё? Настойка что-ли? Корень солодки? Костя хитро улыбнулся, закатив пьяные глаза, словно он пребывал в большом удовольствии от моих остроумных замечаний.   — Пфф, ну, ты балда, Мишк! — его хмельной, еле различимый шёпот, сменился на глухое басистое пыхтение, почти что бряканье — Эт коньяк! Я прекрасно знал о том, что у нищих студентов неоткуда взяться деньгам, тем более на такие дорогие вещи. Да, у него уже была своя собственная квартира, но на неё он даже рубля не заработал, так как она ему попросту досталась от бабки по наследству.   — Ну и чё ты? У кого стырил? Костя мотнул головой в сторону и наигранно надул розовые щёки.   — Не стырил, а одолжил! Всё равно — я то ведь слил совсем чуть-чуть. Он даже не заметит! — О! То-то я думаю, где ты так быстро наебениться успел, — подумал я и вяло похлопал по дивану рядом с собой, приглашая Костю присесть, ведь ноги его не держали совсем. Он благосклонно качнул головой, шатаясь поковылял ко мне и рухнул рядом как мешок с картошкой. Тот пузырёк благополучно выскользнул у него из рук. Хорошо, что я успел его поймать.   — Кость, да ты блять деда своего грабанул что-ли? — усмехнулся я, неспешно крутя бутылёк в руке. Ну, блять, точно ведь: это и вправду была стеклянный пузырёк из-под настойки корня Солодки.   — Ш-ш-ш! — Костя будто ощетинился, зашипел как злющая кобра и судорожно поспешил выхватить свою драгоценную вещицу — Што ты орёшь?! Он оглянулся. Никто даже ухом не повёл. Тогда Костя осторожно придвинулся ко мне, прижав пузырёк к груди и вновь стал говорить вполголоса.   — Нет. Это отцовский… Но я ему потом всё верну!   — Ха, ну, да, ты то вернёшь, — я мысленно усмехнулся, представляя каким мерзким образом Костик возвращает коньяк своему отцу.   — Ш-ш-ш-ш! — он опять зашипел приставив трясущийся палец к губам, при том потянув левой рукой гранёный стакан со стола  — Папка этот коньяк из самой Германии привёз! Как-то он там на «дже» называется… Эх, забыл! Одним нехитрым движением, похожим на щелчок, отвинтив крышку, Костя поднёс бутылёк к своему носу и чутка вдохнул. Не прошло и пяти секунд как он тут же зажмурился, резко уткнувшись лицом в рукав пиджака.   — Ух, нихуя ж себе! — Костя закашлялся, глухо сопя в ткань рукава. Я опешил, молча глядя на Костю.   — Блять. Походу тоже бадягу принёс. Когда он перестал задыхаться и оторвался от рукава, то я смог увидеть его лицо. По цвету оно напоминало варёного рака.   — Кость, а твоего батю случаем не Славкой зовут? Он видимо не понял моего намёка и отрицательно покачал головой.   — Нет, его Игорем зовут.   — А чё ты тогда так от коньяка покраснел, как от Славкиного бухла? Костя немного отлил в стакан и с опаской сунул мне под руку, чтобы никто не увидал.   — А ты на! Попробуй! В тот момент мне стало не по себе. Я осторожно склонился, пока Костя  выставлял пиджак передо мной, скрывая моё пугливое выражение лица. Мне хватило всего одного лёгкого вдоха, чтобы обжечь глотку. Пах этот коньяк в сто раз хуже того самого треклятого бухлища Славы. Да по сравнению с этим коньяком, Славкино пойло — это разбавленная соком самогонка.   — А я не откинусь? — мой вопрос прозвучал крайне неуверенно, на что Костя, хищно изогнув брови ответил — Ну, ёпт! Раз я не откинулся — значит и у тебя всё будет нормально. Пей давай, пока не засекли! С большущей надеждой остаться на этой земле, я отчаянно опрокинул содержимое дна стакана в себя. Сначала ощутил жгучую волну, резво спускающуюся от корня языка до самого дна желудка. Казалось, что я хлебнул настоящего уксуса. Хотелось вылезти из собственной шкуры, насколько это было неприятно. Затем показался пряный привкус дёгтя, осевший на губах солёной бархатной плёнкой. И в конце я уже почувствовал сладковатый отголосок кедра где-то за щекой.   — Ну, чё скажешь? Ощущения были неоднозначные. Вроде полная хуйня, но послевкусие довольно приятное.   — Не знаю. Пока не вставило. Костя дурашливо пожал плечами и вылил остатки в себя. Ебать. Да он был готов пить что-угодно, лишь бы только пить.   — Здрасте, — неожиданно раздалось над моим ухом, отчего я аж подскочил на ровном месте.   — Блять, Шур, да ты заебал! — я обернулся, чтобы посильнее пихнуть друга в бок, но как только мой кулак поднялся в воздух, так он тут же и застыл.   — Гляжу у вас тут весело! Можно к вам? Опять эта улыбка. Эти серые глаза. Опять он здесь.   — Чё те надо? — моей злобе не было предела, но я старался отвечать как можно сдержаннее. Честно, но мне так хотелось послать его за хуем в три пизды. Слов нету как хотелось!   — К-конечно! — заикавшись от счастья, ответил Костя, перебив меня.   — Блять! Ты — ебучая фанатка! — в своих дрянных мыслях я щедро отсыпал хозяину квартиры уже с десяток проклятий и оскорблений, так что одно было хлеще другого.   — А ты чего не веселишься, Андрюх? Князев заприметил под столом одинокую табуретку и ширкая по полу деревянными ножками, выдвинул её, ловко присев.   — Да так. Настрой пропал что-то.   — Ага, настрой у него пропал! — злился я про себя — Нахуя пришёл тогда сюда вообще?   — Вот думаю, с кем бы в картишки перекинуться разок, — в его руках, как по волшебству, появилась пёстрая колода — Ты, Костик, часом не игрок? Костя как ребёнок, очарованный простым фокусом, не мог оторвать глаз от того, как карты Князева перебегали из одной его руки в другую. Как ловко они скользили между его пальцев, складываясь в незамысловатый клетчатый веер.   — Эх, — с досадой вздохнул Костя — Нет, Андрюх. Я не умею. Моё желание сбежать с этой хаты достигло критической отметки. Находится в такой ебанутой компании было тем ещё испытанием на прочность. Я не мог дождаться, когда уже вернётся Шурка и мы втихую свалим.   — Блин, это плохо… А друг твой? — Князев улыбнулся, кротко взглянув на меня. Я даже не успел что-либо возразить, как Костина рука усердно стала стучать по моей ноге, при том, что сам Костя и глаза не отводил от своего кумира. Тут и телепатии не нужно было, чтобы понять, чего хотел Костя.   — Мишка то? — залепетал Костя не хуже трезвого — Да он лучший игрок во всей общаге! Ты знаешь скольких он умелых картёжников уже обыграл? Да у меня столько пальцев нету! Андрей пригладил волосы назад, сделав заинтересованный вид, внимая Костиным словам. Хоть хозяин квартиры и не врал, что я хороший был игрок, но вот про картёжников он, откровенно говоря, напиздел.   — Нахуй! — я резко поднялся, возвысившись над столом — Я не буду играть! Князев поднял глаза, спокойно продолжая перекидывать карты.   — А что так? Я наотрез не хотел перед ним оправдываться, как всякая сопливая шпана, написавшая слово «хуй» на доске.   — Не буду и всё. Костя надоедливо тянул меня за штанину, всё ещё без малейшего стеснения глазея на белобрысого.   — Да ты не бойся. Я могу и поддаваться, если попросишь. А вот такой тон меня совершенно не устроил. Я упёрся руками в стол. Ну, как упёрся? Я грубо сгрёб ногтями клеёнку, сжимая руки в кулаки от подступающей злости. Зубы были плотно сжаты до скрипа, но долго молчать я не собирался.   — Ты чё мне блять, одолжение делаешь? Ни одна мышца на лице Князева не дрогнула. Он с непоколебимой уверенностью глядел в мои глаза, тем самым прожигая моё самолюбие. Да, оно тоже у меня имелось.   — Ну, это же ты отказываешь мне в возможности сыграть с тобой. Видимо так сильно боишься проиграть… Верно?   — Ну, хорошо, педрила! — старательно запихав поглубже в себя желание убить этого манеристого недомерка, я молча уселся обратно, поближе придвинувшись к столу.   — Раскладывай!