Экспонат

      Прошли недели, месяца... Год.       Шэнь уже начал подозревать, что воспоминания будут возвращаться десятилетиями, но лучше бы было так.              Вокруг пожар. Горят книги, полки, стены, слышно как трещит здание, вот-вот крыша свалится и раздавит его. Он смотрел на того человека, который принёс ему так много боли. Он вонзал меч в мёртвую грудь раз за разом, ощущая как собственная наполнилась отчаянием. Его руки покрыла вязкая субстанция, запах гари и крови жег ноздри. Шэнь Цзю смог подняться, даже не понял, как оказался снаружи, медленно отходя и смотря на то, что сотворил сам: огромное кострище.       Он вскочил, тяжело дыша. Грудная клетка сжималась с болью, а шрамы на руках и ногах заныли. — это было очень-очень давно, — тихо прошептал Шэнь, обнимая себя. Даже пепла на том месте наверняка не осталось. А его брат, который клялся прийти, но так и не вернулся? Как теперь можно узнать настоящие причины? Как спросить у мертвого, почему оставил в таком ужасном месте? Из глаз потекли слёзы, сейчас Шэнь Цинцю проклинал всё, что мог: воспоминания, себя, того человека... Не переставал пока его не обняли за талию. — Учитель...— Ло положил ладонь на его лоб и вздохнул,— у вас жар. Шэнь нахмурился, но позволил Ло Бинхэ уложить его обратно на кровать. — Учитель... Не смотрите на меня так, я не держу чай под кроватью. — вино. — вино? — Этот учитель хочет выпить крепкое вино. Ло Бин-гэ глубоко вздохнул, но когда учитель смотрит так... Спросить с ним бесполезно, стоит на своём, словно бамбук. Ло достал вино и хотел разлить по пиалам, как услышал. — дай сюда. Он вздохнул и отдал горшочек вина. Сел рядом, наблюдая за тем, как учитель хмурясь пьёт вино подобно пьянчуге. Только вот движения его до сих пор невероятно изящны, а сам он, несмотря на растрепанный вид, абсолютно красив и прекрасен. Мужчина поставил горшочек на пол и встал с кровати. Он гневно поправил нижние одежды, тонкая вуаль, которая почти не скрывает обнажённое тело в лунном свете. — Ложись спать, я пойду почитать. Ло Бинхэ вздохнул. Кивнув, когда дверь закрылась. Действительно ли учитель будет в порядке, после того как вспомнит все те пытки? Или вновь возненавидет его? Сердце Ло сжималось от таких мыслей, но они были неизбежны... Воспоминания хотя бы приходят постепенно, не слишком быстро, чтобы позволить Шэню сойти с ума. Если бы он мог, то уничтожил воспоминания, но старик Мэнмо объяснял ему когда-то, что уничтожение хотя бы одного воспоминания может разрушить жизнь человека. Остальные воспоминания покатятся в топку и сгорят, сделав из человека растение. Он растеряет навыки, перестанет говорить, забудет как держать ложку, будет забывать дышать. Такого человека уже нельзя спасти, поэтому Ло просто не мог так поступить с учителем.       Шэнь Цзю медленно брёл по коридору. Он не пытался вспомнить имя, не хотел раскрывать воспоминание, а наоборот зарыть поглубже, чтобы никто и никогда не увидел деяние его рук.       Он завернул за угол и подошёл к большим дверям ведущим в библиотеку. Ему действительно нравится это местечко. Тихо и спокойно, а запах свежей туши витает в воздухе, на равне с пылью. Он взял книгу вслепую, ведь то, было лишь предлогом для уединения. Он сел в кресло и начал читать... Правила этикета. Первая страница, затем вторая, третья. Чем дальше, тем сильнее клонит в сон, но сил сопротивляться просто нет... Он закрывает глаза и засыпает.       Шум воды... Капающий вокруг него, зудящий в голове.       Он хотел закрыть уши, но понял, что не может пошевелиться.       Шэнь не хотел видеть этот кошмар, знал, что и вымолвить слов не сможет. Эти воспоминания, он уже пережил их и не может изменить.       Оковы на шее мешают дышать. Обрубки рук и ног пронизывает боль.       Шэнь даже не мог закрыть глаз, смотрел вниз на серый пол. Уши начали жужжать и гудеть от боли. Послышались уверенные шаги. Их обладатель не пытался скрыть своего присутствия, наоборот хотел, чтобы его услышали. Шэнь Цзю почувствовал отвращение, гнев - то, что он покажет... Но в сердце зародился животный страх и паника, жажда свободы - то, что показывать нельзя, иначе враг легко поймёт твои слабости. Вода затихла и он поднял взгляд, шум в ушах не помешал ему увидеть Ло Бин-гэ. Столь же красивый, сколько и жестокий. что будет дальше? Будет ли он ощущать боль в полную силу. — учитель, как ваши дела? Вы наверняка успели заскучать без меня. Демон выглядит излишне самодовольным, но та ненависть, что пылает в глазах... Эта жажда мести, обида ребёнка, которому пришлось рано повзрослеть. Обида на весь мир, на нелюбимых шисюнов, а главное на учителя. Того, кто по велению судьбы всем сердцем невзлюбил простого мальчишку, словно тот слизняк под ногами. Это воспоминание детальнее других. — зверёныш, оставь меня в покое!— чистое презрение в голосе, попытка показать силу даже в таком жалком положении: когда ты больше похож на цветок в горшке, чем живого человека. А зверёныш улыбнулся широко и открыто, после чего взял за цепи, вытащив тело. Шэнь был заперт в воспоминании, не способный вымолвить слов, за него исходят совершенно другие. Ло Бинхэ достал из кармана ханьфу ключи от оков Шэнь Цзю и снял их. Затем его тёплые руки коснулись шеи, остались на ней, сжимая медленно, постепенно надавливая на большие пальцы. Шэнь не мог дышать, он чувствовал, как на глазах образовались капли слёз. При этом израненное тело пыталось двигаться, извиваться подобно жалкому червяку.       Руки Ло исчезли и учитель вдохнул так глубоко, как только мог, тут же кашляя. Цвет кожи начал приобретать нормальный оттенок, а щёки остались такими же красными. — Учитель так изящен... Даже когда похож на слизняка! Язвы на шее Цзю ужасно щипало, после того, как Ло убрал руки. Такие же язвы были на талии, там, где пару минут назад был металлический обруч. Язвы ужасно гноятся, ощущение, что внутри поселились опарыши и прочая мошкара, которая проникает глубже в тело и разъедает его. Ло достал из ханьфу небольшую посуду и вылил на учителя чай. — вам нравится чай, который я принёс? Горячая жидкость текла по телу, Шэнь Цинцю вертел головой, грудь быстро вздымалась , а зрачки увеличились в разы. Страх было невозможно скрывать из-за сильной боли. Его тут же окатило ледяной водой... А тюрьма его далеко не тёплая, дрожь пробила тело.       Ло Бинхэ достал кинжал зигзагообразной формы. Если обычное лезвие входит и выходит из тела, как по маслу, то такой формы кинжал, выходя, будет рвать ткани, заставит их гноиться, да и это вообще более болезненно. — учитель, у вас есть сердце? Ло Бин-гэ прислонил ухо к его груди, после чего отстранился. — его как-то плохо слышно... Кинжал вошёл концом в кожу между ключицами и повёл вниз к пупку. Шэнь Цзю не выдерживая боли, уже не способный сдерживаться закричал, что было сил. Кровь хлынула из длинного разреза. Затем кинжал был вдавлен в плоть глубже, вызывая сиплый то ли крик, то ли стон. Ло повёл его к груди, затем отбросил нож и начал раздвигать руками плоть, шарить во внутренних органах.       Шэнь Цинцю кричал, громко пронзительно, надрываясь. Слёзы из глаз шли так же обильно, как и кровь из живота. Он закашлялся, чувствуя ужасную боль, а Ло наблюдал, желая причинить как можно больше боли. Шэнь извивался, дрожа и чуть ли не впадая в конвульсии. Ему было страшно. Что если он застрянет в этом ужасном кошмаре? Через пару долгих минут Ло надоело и он начал зашивать полуживого учителя, не способного уже что-либо сделать. Шэнь Цзю чувствовал, как боль пронзает всё тело, а эта безысходность... Шэнь услышал приказ кровяным паразитам, прежде чем очнуться.       Он вскочил с кресла, падая на пол, обнимая своё тело. Слёзы из глаз текли ручьями... Всё ещё была глубокая ночь.       Спать так страшно...       Он с трудом поднялся и на дрожащих ногах пошёл в спальню. Ло Бинхэ... Уже давно спит сладким сном. Им придётся серьёзно поговорить об этом и найти возможность... Заблокировать воспоминания пыток или ослабить их реализм, иначе... Иначе Шэнь сойдёт с ума. Он забрался под одеяло и уткнулся носом в грудь своего мужчины. Тот нежно обхватил руками, слегка прижимая к себе. Шэнь Цинцю и сам прижался, поближе. Ло больше никогда не поступит с ним так. Шэнь ведь изменился, а значит он уже лучше самого себя из воспоминаний.       В этот раз он смог уснуть и наконец поспать... Совершенно не выспался.

***

      Наступило утро. Первое, что услышал Ло от учителя было: — Больше никогда не зови меня учителем.