Не от мира сего

О’кей, похоже, в их мире снова появился Спайк. Но с этим, в принципе, Баффи могла бы жить. Тем более, что вампир, направленный в их мир Высшими Силами, существенно отличался от того высокомерного и совершенно невыносимого типа, который постоянно испытывал терпение Истребительницы и частенько заставлял ее пожалеть о давнем решении не распылять очипованного демона, который даже не может ответить ударом на ее удар. Обретение души изменило его. И не только потому, что теперь она удерживала его от убийств. Здесь было нечто большее. Словно он больше не был только вампиром. Словно в нем теперь было больше человеческого. Хотя, возможно, причиной всех этих изменений была не душа, а те испытания, через которые ему пришлось пройти, все то, что ему пришлось пережить? Или… это было его сердце? Потому что душа, она ведь появилась позже. А сражаться за ее возвращение его заставило именно сердце. Ангела на его пути к искуплению удерживало чувство вины за совершенные преступления. Спайк избрал эту дорогу ради своей любимой, ради Баффи. И здесь крылась опасность. Потому что из-за всего этого юная Истребительница сейчас сочувствовала Спайку, она жалела его и даже… доверяла?! Забывая, что он – вампир. Конечно, Ангел тоже был вампиром, и ему Баффи тоже верила. Но разница была в том, что у Ангела душа появилась больше века тому назад. Его решимость не возвращаться на путь зла прошла испытание временем. Сказать такого о Спайке Баффи не могла. И значит, с ним она должна была оставаться настороже. – Истребительница! Когда ее окликнули, Баффи развернулась так резко, что чуть не выронила папку, которую держала подмышкой. От одного из зданий Университета навстречу к ней шел Вилли. – Что ты забыл на территории кампуса? – поинтересовалась Истребительница, с подозрением глядя на владельца бара для демонов. – Доставка продуктов, – поторопился ответить он и тут же сменил тему, – слушай, тут у меня для тебя кое-какая информация появилась. Только учти, за эту новость тебе придется мне заплатить. – Если ты про возвращение Спайка, то я уже в курсе, – деланно-равнодушно произнесла Баффи, с удовольствием наблюдая, каким разочарованным выглядел теперь Вилли. – А вот откуда об этом узнал ты? – Так он же вчера ночью в мой бар ввалился. Собирался напиться до потери сознания. И знаешь, у него получилось! – Где он сейчас? – нахмурилась девушка. – Его одна из Браченов, Фасра забрала. Сказала, что позаботится о нем, – Вилли подмигнул и многозначительно ухмыльнулся. – Хотя я не уверен, чтоб от него был хоть какой-то прок. Он был мертвецки пьян. Баффи было противно слушать грязные намеки Вилли. Она знала Фасру и была уверена, что демонесса помогла Спайку только потому, что беспокоилась о вампире. – Так когда ты собираешься его распылить, Истребительница? – с жадным любопытством спросил ее Вилли. – Хочешь на тотализаторе ставку сделать? Не собираюсь тебе подыгрывать… – Ой, да ладно… Тебе что, жалко? – заныл тот в ответ. – А я бы с тобой выигрышем поделился. – Сгинь с глаз моих… – Слушай… – На твоем месте я бы уже исчезла, – угрожающим тоном произнесла Баффи, сжимая руку в кулак. Вилли счел за лучшее не злить Истребительницу и тут же сбежал, а Баффи направилась туда, куда и собиралась. На кладбище. Сегодня утром склеп Спайка выглядел таким же заброшенным, как и накануне вечером. На полу валялось несколько пустых бутылок из-под виски. Видимо, сначала вампир прикончил запасы спиртного в своем склепе, а потом отправился в бар к Вилли за добавкой. Можно было только восхититься его способности потреблять алкоголь в таких количествах. И, честно говоря, она не могла его винить за желание напиться и забыться хотя бы ненадолго. Откидная дверь на подземный уровень склепа была открыта, и было видно, что внизу горит свет. Баффи осторожно спустилась по лестнице и огляделась по сторонам, с удивлением отмечая, что эту часть своего жилища вампиру удалось сделать весьма уютной. Что ж, похоже, вампир любил комфорт. Здесь была большая кровать, много ковров, везде полки с книгами и свечи. Но сейчас единственным источником освещения была лампа, стоявшая на небольшом столике в дальнем углу так, чтобы ее свет не мешал спящему. На королевских размеров кровати, прямо посередине, валялся мертвецки пьяный вампир. Спайк лежал на животе, уткнувшись лицом в скрещенные руки, и, судя по всему, протрезветь раньше, чем к концу дня, ему совершенно не грозило. Баффи подошла поближе и тихонько положила на прикроватный столик принесенную с собой папку. Она сказала вампиру, что он прочитает те записи, где Баффи2 говорила о нем, и собиралась сдержать свое обещание. Убедившись, что Спайк точно заметит папку, когда проснется, Истребительница еще раз посмотрела на него, чтобы проверить, не проснулся ли вампир. И через несколько мгновений вдруг поняла, что глаз не может оторвать от этого зрелища. Но, черт побери, тут было на что посмотреть! Во-первых, Спайк был абсолютно голым (если не считать простыни, едва прикрывавшей его… кхм… зад). А во-вторых, кто бы мог подумать, что под всеми этими вечными черными футболками, джинсами и неизменным кожаным плащом скрывалось такое великолепное тело: отличная фигура, тонкие, изящные, но крепкие кости и упругие мускулы («Господи, какие у него, оказывается, мускулы!») под гладкой матово-белой кожей. Райли тренировался каждый день («Что это за утро – без отжиманий!»), чтобы быть в форме, и вполне в этом преуспел. Может, он был чуть крупноват, и все же у парня была действительно хорошая фигура. Но для того, что видела сейчас перед собой Истребительница, у нее было только одно определение – «идеально». Как же ей хотелось прикоснуться к этому роскошному телу… и не только прикоснуться. Но думать таким образом о вампире, и уж тем более об этом вампире! – Господи Боже, ведь это же Спайк, мое личное, персональное проклятие! – попыталась напомнить себе Истребительница и тут же сама себе ответила: –Только твоим проклятием был другой Спайк, ведь так? – Угу… а этот – отчаянно любит другую… – Не «другую», – не сдавался упрямый внутренний голос. – Он любит Баффи… хотя и из другого измерения… – Ох, заткнись! – Баффи резко оборвала мысленный диалог с самой собой и поспешила уйти из склепа, иначе… Иначе через пару минут она вполне могла бы оказаться в постели со Спайком. Потому что, ну как тут устоишь, когда перед тобой – голый парень, соблазнительный и невероятно привлекательный голый парень. Весь день, снова и снова Истребительница спорила сама с собой, доказывала, что это просто влечение, напоминала себе о том, что секс без чувств и обязательств – ей не нужен, а история с Паркером была тому отличным доказательством. Для нее в отношениях всегда были важны близость, понимание и доверие, а разве можно было ожидать чего-то подобного от Спайка? Но потом она вновь и вновь вспоминала о том, как вампир целовал ее, когда думал, что перед ним его Баффи, о том, каким пылким, ослепительно-страстным и чувственным был этот поцелуй, ощущала вкус его губ и то, как его тело прижималось к ее собственному. А еще Истребительница вдруг вспомнила о других поцелуях, тех, которыми они со Спайком обменивались из-за заклятия, наколдованного Уиллоу. Тогда они ненавидели друг друга, но под действием заклинания вели себя как настоящие влюбленные, неспособные расстаться ни на мгновенье. Они держались за руки, обнимались, все время целовались. И Баффи была вынуждена признаться самой себе, что даже легкие, нежные, игривые поцелуи вампира возбуждали ее гораздо сильнее, чем любая из лучших попыток старательного Райли доставить ей удовольствие. И это была одна из причин, из-за которой она должна была чувствовать неприязнь к вампиру. Погодите-ка… Она сказала «должна была чувствовать»? Нет-нет, не так! Она чувствовала! Чувствовала эту самую неприязнь! Точно-точно! ***** Вечером, когда стемнело, Истребительница вышла на патрулирование и вскоре осознала, что старательно избегает приближаться к кладбищу Рестфилд. Но как только Баффи поняла это, она тут же заставила себя отправиться именно туда. Игнорировать проблему было бессмысленно, следовательно, надо было встретиться с ней лицом к лицу. Когда Баффи вошла в склеп, она сразу увидела Спайка. Он сидел в своем старом зеленом кресле и держал на коленях раскрытую папку с записями. Истребительница заметила блеск влаги на щеках вампира и быстро отвернулась, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы тщательно закрепить свой любимый кол в небольших ножнах на боку, давая Спайку возможность привести себя в порядок. Краем глаза увидев, что он быстро провел ладонями по лицу и стер все следы слез, девушка повернулась и спросила: – Значит, ты уже прочитал это? – Да… И перечитал пару раз, – голос вампира звучал глухо и невнятно. – И все, о чем она написала… в вашем мире все так и случилось? – Да, все так и было. – Чтож, тогда здорово, что меня предупредили об этих вещах заранее, – улыбнулась девушка, а потом вздохнула и спросила: – Спайк, а можно попросить тебя об одолжении? – Да, конечно, о чем угодно, – не задумываясь, ответил вампир. – Это насчет моей мамы. Понимаешь, Баффи2 настояла, чтобы она прошла обследование, и врачи нашли опухоль. Дату операции назначили, это будет через пару недель. Но проблема не в этом. В записях говорится, что сама операция прошла хорошо, я знаю, но потом мама… она… – Да, я знаю… разрыв аневризмы… – Но ведь вампиры могут такое отследить, верно? – Пожалуй. Практически все, что связано с кровью, мы можем почувствовать. Но в больнице тоже так могут… со всеми этими МРТ и компьютерными томографиями. И если вовремя заметить проблему, совсем несложно это вылечить. Я так думаю, они могут провести клипирование аневризмы, или заблокировать ее с помощью медпрепаратов. – Я собиралась просить Ангела приехать сюда после того, как маме сделают операцию, чтобы он понаблюдал за ней, но кто знает, как долго ему пришлось бы здесь находиться, прежде чем… – Я могу понаблюдать за ней, pet, пока буду в городе. – Спасибо! – ответила Баффи, не скрывая облегчения. – Не за что, – улыбнулся ей Спайк. – Мне нравится твоя мама, Истребительница. – Ты ей тоже нравишься, – она повернулась, чтобы уйти, а потом, чуть поколебавшись, оглянулась и спросила: – Я на патрулирование, не хочешь присоединиться? Это все-таки было для него лучшим вариантом, чем сидеть в склепе, грустить и напиваться до коматозного состояния. Спайк взглянул на девушку с удивлением: – Ты хочешь, чтобы я помог тебе патрулировать? – Ну, если только у тебя не появилось каких-то личных причин, которые мешают тебе теперь охотиться на опасных демонов. Вампир невольно усмехнулся: – Мне не важно, на кого охотиться, pet. С душой, без души… Мне всегда нравилось охотиться. Только ведь тебе раньше не нравилось, что я рядом болтался. – Значит, раньше я ошибалась, – пробормотала Истребительница. – Я вдруг подумала, что такой боец, как ты, мог бы быть очень полезен. – Буду рад помочь. И кстати, pet, это что, действительно был комплимент? Я же могу умереть от шока! – Наслаждайся моментом, вампир, – рассмеялась Баффи, – потому что, скорее всего, другого ты от меня больше никогда не дождешься. – Ну вот, я так и знал! Спайк последовал за ней, заставляя себя продолжать шутить и стараясь сохранить легкий, несерьезный тон разговора. Улыбаться было сложно, но к чему ей разбираться с его депрессией. Давным-давно он выучил, что никому не интересна чужая боль. Раньше, «до души», он всегда был откровенен, когда дело касалось его чувств, но свою боль старался скрывать даже тогда. Для вампиров это было бы сигналом, словно кровь в воде для акул, - рядом жертва, слабая и уязвимая, и если бы он дал им возможность, они разорвали бы его в клочья. Ну а люди никогда особо не задумывались о чувствах вампира. Скуби и Истребительница, годами оскорблявшие и унижавшие его, были тому отличным доказательством. Записи, которые принесла ему юная Истребительница, заставили его испытать одновременно и радость, и боль. Баффи полюбила его. Ее слова не были утешительной ложью, предназначенной для умирающего. Теперь он знал, что его Истребительница наконец-то подарила ему свою любовь. Это было бесценное знание, от которого на душе становилось теплее и радостнее, словно от луча света, просиявшего вдруг в кромешной тьме. Боль и горечь приносило осознание того, что по собственной вине он все это потерял. Если бы он не струсил. Если бы он только осмелился поверить в то, что она сказала тогда в Адской Пасти. Если бы только он нашел ее, когда амулет вернул его (или, скорее, когда вспышка света вернула ему телесность и освободила от уз, привязывающих его к Лос-Анджелесу)… Если бы все сложилось иначе, сейчас рядом с Баффи был бы он сам, а не другой Спайк. Но он сам, по доброй воле лишил себя этой возможности. Потому что боялся быть снова ею отвергнутым, или быть принятым лишь потому, что она сочла бы себя обязанной отблагодарить его за смерть в Адской Пасти. Он привык быть отвергнутым, привык всегда проигрывать. Так привык, что не заметил, что все, о чем он мог лишь мечтать, было прямо перед ним, только руку протяни. И он снова все потерял. И что теперь? Что ему делать? Бесконечно долгие годы его нежизни лежали перед ним. Он не мог вернуться к легкомысленному, бесцельному вампирскому существованию, обретение души сделало это невозможным. И ему нравилось действовать, так может быть, стоило поступить, как Ангел? Помогать тем, кто нуждался в помощи, только в другом городе? Например, в Нью-Йорке. Нет, в Кливленде. Ему ведь кто-то говорил, что там есть другая Адская Пасть. И это придавало бы его существованию хоть какой-то смысл. Спайк криво усмехнулся, вспомнив, как Уэс и Ганн пришли к нему за объяснениями, когда узнали, что он совершал нечто подобное в Лос-Анджелесе. Когда Ангел помогал тем, кому нужна была помощь, это называли геройством, когда Спайк поступал так же, они заявили, что он вершит самосуд. Двойные стандарты во всей красе… В этом Банда Клыка совсем не отличалась от большинства Скуби. Впрочем, если честно, спасение всех тех людей не стало для Спайка чем-то очень уж важным и значимым. Линдси пытался изобразить это как настоящий подвиг, но для самого вампира это было просто каплей в море. Может, Ангел и воспринимал каждого спасенного им как еще один шаг на пути к искуплению, но Спайк об искуплении не думал. А после сражений на стороне Истребительницы во время Апокалипсисов все остальное казалось таким мелким и незначительным. Хотя у тех людей, чьи жизни он спас, на этот счет, разумеется, было другое мнение. Да, он знал, что совершает правильные поступки, но этого было мало, чтобы действительно придать его жизни смысл. Он посмотрел на Истребительницу, которая неторопливо шла в нескольких шагах перед ним. Было чертовски здорово снова видеть Баффи такой юной и беззаботной. Да, в ее жизни уже произошло много сложных и тяжелых событий, но еще ничего по-настоящему страшного и непоправимого. Еще не было ни смерти, ни воскрешения, не было потерянного рая и предательства любимых друзей. С ней еще не случилось ничего из того, что превратит эту девочку в суровую, замкнутую воительницу, которая выйдет на битву с Первичным Злом. Тьма еще не коснулась ее, и Спайку хотелось сохранить ту нежность и свет, которые он видел в этой Баффи, хотелось заслонить ее от всего того зла и боли, которые поджидали Истребительницу на ее жизненном пути. И в это мгновение его словно озарило. Вот оно! Его предназначение. Защитить ее. Сделать все необходимое, чтобы уберечь ее от страданий. Изменить то, что может случиться с ней. Вот для чего его отправили в этот мир. Видимо, Высшие Силы хотели изменить историю, иначе они бы не позволили Истребительнице из иного мира оставить здесь целую папку с предупреждениями. Они вполне могли заставить те записи исчезнуть, если бы хотели, чтобы здесь все происходило так же, как и в его измерении. Спайк медленно начал улыбаться. Ему всегда было необходимо заботиться о ком-то, беречь, защищать, любить. Дру, Донни, Баффи… И пусть эта девочка не была Истребительницей из его мира, но все-таки это была Баффи. А значит, его сердце принадлежало ей, навсегда. Да, эта Баффи не любила его, но это не имело никакого значения. Сейчас он не ждал ничего в ответ. Не хотел совершать прежних ошибок, не собирался просить ни о чем, чего сама она предложить не готова, или умолять полюбить его. Возможно, возвращенная душа наконец-то показала ему, что порой достаточно любить, не ожидая ничего взамен… Внезапно Спайк оглянулся и понял, что куда бы Баффи ни направлялась, ее целью явно было не кладбище. – Эмм… Истребительница, а куда это мы идем? Она оглянулась и призналась, слегка покраснев: – Ну, знаешь, я тут подумала, что будет лучше, если Джайлз и остальные Скуби узнают о твоем появлении. Тогда если они внезапно встретятся с тобой где-нибудь в городе, они не будут пытаться распылить тебя. – Отличная идея. Он попытался представить, как могли бы отреагировать Джайлз и Ксандер на новость о неочипованном вампире, разгуливающем по Саннидейлу, и решил, что, скорее всего, у обоих случился бы сердечный приступ. Представив себе такую картину, Спайк не мог не ухмыльнуться. – В общем, я объявила «общий сбор» у Джайлза дома, – сказала девушка. – Но о том, что ты здесь, еще не говорила. Подумала, что такие новости по телефону не сообщают. – Это точно. – А раз уж ты здесь, со мной, можно не только рассказать о тебе. Они сразу смогут увидеть, какой ты теперь. – Ты про душу? – сухо уточнил он. – Да. Так ведь лучше? – Баффи неуверенно взглянула на вампира.– Для всех и… И для тебя? Они уже добрались до дома Наблюдателя, и она остановилась за несколько шагов до входной двери. Спайк мягко улыбнулся, видя ее беспокойство и неуверенность, и сказал: – Тебе не обязательно сообщать им, pet. Ты вообще не должна ничего делать для меня. – И что тогда? Ты уедешь из Саннидейла? Когда здесь ее поджидает столько опасностей? Ни в коем случае! Но ей было не обязательно знать об этом. Он умел быть незаметным, когда это было необходимо. Он мог оставаться в городе, и она никогда не узнала бы о том, что он где-то рядом. – Ты бы этого хотела? Чтобы я уехал? Спайк видел, что Истребительница задумалась, тщательно взвешивая все за и против. – Не знаю, – пробормотала Баффи в конце концов. – А ты бы согласился? Если бы я тебя попросила? Врать не хотелось, поэтому вампир предпочел уклончивый ответ: – Я мог бы помочь, pet. Я могу быть полезным. Смотри на меня как на оружие, которое ты можешь использовать и отложить в сторону. Считай, что у тебя появился пес бойцовой породы. Укажи мне цель, и я брошусь в бой, Истребительница. Баффи внимательно смотрела на него, словно пытаясь оценить открывающиеся возможности: – Нет, ты – не пес, – медленно проговорила она. – Но ты мог бы стать моим напарником… И это было гораздо больше, чем то, на что он мог надеяться. – Как тебе будет угодно, – он произнес эти слова очень тихо, неспособный скрыть, как впечатлил его ответ юной Истребительницы. Девушка нахмурилась на мгновение, заметив его реакцию. А потом она резко кивнула. – Договорились, – она повернулась к дверям. – Я пойду первой. Дай мне минуту. Как только Истребительница вошла в дом Джайлза, она сразу увидела, что все ее друзья уже собрались. Уиллоу и Тара устроились на диване, Ксандер доставал из холодильника бутылку минералки для Ани, Джайлз наливал себе виски. Когда Баффи появилась на пороге, все оглянулись, а Ксандер задал вопрос, который мучил всех Скуби: – Что случилось, Бафф? Нас ждет очередной Апокалипсис? Или что-нибудь еще? – Что-нибудь еще, – ответила Истребительница, усмехнувшись. – Приготовьтесь к шоку.