Поцелуй со вкусом цитруса

Разумовский подскакивает в пять часов утра. За окном скорее всего темно, через плотно закрытые шторы невозможно определить. Одна лампа горела целую ночь, но это последнее, о чем думает парень. Он проснулся от жуткого крика, который с лёгкостью пробился через быстрый сон. В одеяле закопошились и Разумовский, дернувшись, запоздало понял, что заснул не один. Из своеобразного укрытия выглянул ворон, жмуря глаза. Сергей уловил тихий болезненный стон. Птица повернулся к парню, около него весь сжался, закрывая лицо в его кофте. — Что с тобой? Что-то болит? — Взволнованно спрашивает парень, приоткрывая одеяло. Глаза шокировано раскрылись. Обнаженная белая спина без единого пера, и только на плечах некоторые пёрышки остались нетронутыми. Кончики пальцев коснулись слишком горячей кожи. Ворон резко поднял голову, по-хищному повел плечами, словно притаился перед броском. Зрачки полностью затмили радужки. Клокот грелся где-то в груди. Птица постепенно поднялся на колени и приблизился вплотную к Серёже, наклонил голову и посмотрел на него из полуопущенных ресниц. Рокот вырвался вместе со словом: — Уходи. — Нет. Я тебя не оставлю.— Сразу же проронил парень, покачав головой. Птица осклабился, рванулся к бизнесмену и подмял его под себя, опасно нависая сверху. Он несколько мгновений понаблюдал за испугом, припечатав чужие запястья к кровати. Бизнесмен подвигал руками и бросил практически сразу попытку освободиться. Словно кошка прогнувшись, пернатый плавно опустился к лицу Серёжи и, почти касаясь губ, прошептал.— Уходи. Прошу.— Радужка на миг проявилась и зрачок чуть сузился. Птица вздрогнул и отшатнулся назад от Серёжи. Он сжал ладони, чувствуя, что сдерживаться стало невыносимым. Когти против воли появлялись и с трудом исчезали. Ворон жалобно взглянул на Серёжу, борясь с самим собой. — Пожалуйста… Разумовский стукнул по одеялу ладонью, сжал челюсть так, что зубы свело и, немного обдумав всё, наконец ответил: —Хорошо. Но я зайду, если что-то пойдет не так. Почти закрыв дверь, Разумовский посмотрел напоследок в горящие глаза, получив еле заметный кивок. Птица падает на одеяло, снова сгребает его к груди и сжимает ногами. Внутри его ломает: каждую кость, особенно крылья. Пот выступил на лбу и капелька скатилась с носа на растрёпанные пряди. Птица загнанно задышал, впился выпущенными когтями в одеяло и проткнул ткань, задев ладони. Лёгкий сквозняк оставил на беззащитной коже мурашки. Копчик начало обдавать сильным жаром, словно сам огонь касается его. Прострел прошёлся по всем позвонкам. Существо съежилось, согнулось, задержав дыхание. Птица мучительно скривился, прижал голову к плечам. К его боку прикоснулись, обожгли льдом. Птица хищно рыкнул и вскинул голову, мутными глазами пытаясь найти потревожившего. Знакомые черты лица расплывались перед ним. Это всё могло быть сном, но буря в душе постепенно остыла. Тем временем ладонь переместилась на когтистую и накрыла сверху. Птица вскрикнул, чувствуя жар, нарастающий внутри. Когти отцепили от одеяла и ран. Крылья раскрылись, задрожали и несколько перьев слетело вниз. Птица вытянул шею, закинул голову назад. Ладони его сжались на чужих. Под веками мерещились разные огоньки, похожие на маленькие фейерверки. Хтоническая сущность внутри дрогнула от чужого присутствия. Она, чувствуя слабость Птицы, вырвалась из клетки и овладела им. Существо схватило Сережины запястья, дернуло на себя. Ворон когтями поддел синюю кофту, ведомый хтонью. Тело совершенно не принадлежало ему, не подчинялось. Глаза ворона засветились золотым. Серёжа мягко взял ладонь Птицы, остановив от неправильных, непоправимых в будущем действий. — Птица, не надо. Это всего лишь наваждение. Птица растянул губы в соблазнительной ухмылке, сверкнул невероятными, для бизнесмена, глазами и прошептал рокочуще, переместив свою ладонь с плеча на грудь парню. — Можно иногда сделать исключение.— «Нет»— Слабо препятствует хтони Птица. Он желает исчезнуть, скрыться из виду, дабы не возненавидеть себя окончательно. Но его злость принимают снисходительно. Ему твердят так, чтобы он запомнил навсегда — как бы Птица не противился себе— есть всегда тот, кто спрашивать не будет. И чтобы сказанное не воспринималось за шутку, хтонь изводит ворона изнутри, постепенно ломая непреклонность. Разумовский нервно закусил губу, чувствуя подвох в словах, в самом существе, что так проницательно смотрит на него или же этот взгляд сравним с пустым. Птица под чужим напором устало качает головой, не зная как сказать.— Либо это сделаешь ты, либо я.— Пернатый морщится от слабости в своем голосе. Сергей настороженно отстранился. Он нервно забегал глазами и наконец остановился на своей руке, что так и держала ладонь Птицы. Что ж, думает Разумовский, если нужно сделать, то только без лишней мысли. — Хорошо. — Сергей видит вырвавшееся со вздохом облегчение.— Тогда расслабься. Птица чуть оживился после слов и насмешливо коротко усмехнулся. Несмотря на свое подавленное состояние, ему показалась забавной вся сложившееся ситуация. Никто из них двоих не под властью опьянения, не уж точно под гнетом эмоций, присущих людям касаемо таких моментов. И от этого складывается странная неловкость происходящего. Сергей подцепил края кофты и снял лёгким движением её с себя, сбросив ненужную ткань на пол. Внутри Птицы хтонь опасливо подобралась, а он лишь смог смело осмотреть открывшийся вид. Пернатый с веснушчатых плеч дошел до явно выраженных ключиц и ямочки между ними, спустился вниз, оглядел грудь и плоский живот. Наконец, остановившись на брюках, ворон любопытно приподнял бровь и посмотрел в ожидании на бизнесмена. — Нет. Без этого обойдёмся. — Тем лучше,— Холодно кинул ворон, фальшиво безразлично улыбнувшись. Его подтянули к себе за талию, заставив сесть на бедра. Птица оплел руками плечи парня, следя за своими действиями со сладострастным видом. Сергей потянулся к ворону, но тот надавил на плечи, вынуждая отстраниться. Его явно тешило и раздражало такое нетерпение. Разумовский начинал уже негодовать, потому как у него в планах не входило затягивать с этим.— А ты времени не теряешь. — Птица…бесишь..— Почти прорычал Разумовский, злясь на себя же самого и больше на пернатую бестию. Он мстительно зарылся пальцами в маховые перья правого крыла и вырвал из изящных уст прерывистый вздох. Хтонь внутри восхищенно задрожала. Ворон, держа некоторое расстояние от парня, взял несколько коротких прядей на затылке и оттянул назад. Разумовский откинул голову назад и случайно царапнул по крылу ногтями. Птица прикрыл на миг глаза и вобрал воздух полной грудью. — Взаимно. — Шипяще проговорил он. Птица заметил россыпь веснушек, которая тянулась с плеч и расположилась на шее. Он провел ладонью по коже щекотливо, почувствовал кончиками пальцев отчётливую быструю пульсацию проглядывающей вены. Ворон спустился ладонью вниз, оглаживая грудь, отметив про себя, что у Сергея Разумовского достаточно привлекательное тело. Пернатый дошел до подтянутого живота и только щекотно мазнул пальцами по нему. Разумовский закусил губу, чувствуя себя особенно неловко сейчас. Смущение проявилось розовыми пятнами на щеках. Птица внимательно посмотрел на Серёжу, ведя рукой вверх и затем вовсе отдернув её. Ворон отпустил пряди, ладонь его легла на скулу Серёжи. Парень запутался в противоречивых действиях существа и честно не догадывался, что именно хочет от него Птица. По подбородку Разумовского прошлось несколько пальцев. Птица спустился задумчивым взглядом на сомкнутые уста. Коготок указательного пальца остановился на нижней губе и повторил её контур, приоткрывая.— Возьми меня за талию.— На выдохе шёпотом произнес Птица. Сережа оплел тёплыми, немного вспотевшими ладонями талию. Напряжение вырисовывалось всё ярче. — Чего ты добиваешься? — Парень чаще задышал, сводя ладони на талии всё ближе, тем самым постепенно приближая Птицу к себе. — Смотрю на твою выдержку.— Фыркнул на глупый вопрос пернатый. Он враждебно упёрся ладонями о плечи Разумовского, чувствуя что ещё хоть одно резкое движение и кто-то из них сорвется: либо хтонь окончательно сломит упорство Птицы, либо, в чем он сомневается, Сергей начнет действовать решительнее. — Тогда заранее разочаруйся. Разумовский не обращает внимание на промелькнувшее удивление, не медля, сам сокращает расстояние и припадает к губам существа, прижав его крепко к себе. Секунда. Две. Птица возмущённо таращиться на парня и слабо пихает его в грудь, пытается оттолкнуть от себя. Он впивается пальцами, ранее убрав когти, в Сережины плечи, оставляя небольшие красные полумесяцы. Но Разумовский на небольшой дискомфорт совсем не реагирует, и что-то внутри существа в этот момент ломается. Он бросает попытку оттолкнуть от себя и старается сфокусировать свое внимание на бизнесмене. Ворон не успевает ничего сделать, когда парень отстраняется. Бизнесмен, сверкнув горящими глазами, толкает его на постель. Хтонь приятно удивляется и затихает, следя за действиями Разумовского. Он навис над обомлевшим Птицей, победно улыбаясь. — Такого уговора не было.— Облизнув губы, пробормотал Птица и скривился в неуверенной улыбке. Грудь ходит ходуном. Непонятная закрадывается опаска и пернатый, опираясь на локти, приподнимается. Сергей совсем не по-доброму усмехается и приближается к лицу ворона, тогда как он вжимает голову в плечи. — А я с тобой ни о чем не договаривался. — Птица растеряно свёл брови к переносице. Сережины пальцы прошлись по перьям левого крыла, слегка их оттягивая. Лишняя настороженность испарилась. Птица прогнулся, забывая про боль в теле, и закусил губу, приглушённо замычав. Разумовский коснулся кончиком носа шеи и провел им до пульсирующей вены. Пальцы сжали большие перья. Мурашки покрыли шею. Сергей губами прошёлся по изгибу ключиц, затем поцеловал плечо. Он мягко надавил ладонью на грудь существа. Ворон опустился на постель, тяжело дыша. — И это все твои козыри? — Поморщился пернатый и нагло улыбнулся, ощущая всем нутром чужую вспыхнувшую злость. Парень мстительно царапнул плечо крыла, там где был мягкий пух. Птица повернул голову в сторону, жмурясь, и сильно прикусил изнутри щеку. Металлический вкус огрел язык. Пряди беспорядочно разметались на одеяле. Сергей медленно оглаживает бедро, ощущая под ладонью редкие перья, и движется к колену, пройдясь по нежной коже. Пальцы спустились вниз и почти дошли до ягодиц. Птица тихо стонет, чувствуя, как от каждого нового прикосновения он может лишь сминать одеяло ладонями, а слабость заставляет его чувственно дрожать и вбирать лихорадочно ртом воздух. Ранка на губе раскрывается и из неё капельками проявляется кровь. — Птица… — Сергей, поймав помутневший взгляд, лукаво улыбнулся. Он порывисто целует приоткрытые губы, тут же почувствовав металлический привкус. Птица отпустил одеяло и обвил ладонями шею парня. Ресницы у ворона задрожали, когда Сергей мягко, но напористо сминает чужие уста, углубляя поцелуй. Хтонь быстро берет контроль в свои руки. Существо меняется местами с парнем, прижимая его к постели. Ворон быстро отстранился от Сергея, устроившись на его бедрах.— Зря ты повелся на мое предложение.— На длинном выдохе проговорил Птица и мотнул головой. Сергей приподнялся на локтях и нахмурился. — Тогда…— Парень заправил спавшую на лоб Птицы прядь за ушко.—…придется обойтись только парой поцелуев.— Сережа хитро прищурил глаза. Существо засмеялось и покачало головой. — Сережа-Сережа…— Птица поймал чужую ладонь и положил на свою талию.— вроде бы гений, а глупый. Не понимаешь, что своими действиями только беду принесешь. Парень ободряюще улыбнулся, стараясь не задумываться о странных словах.— Всё будет хорошо. — Заверил он и уткнулся в Птицыну шею, поднимаясь ладонью по выпирающим ребрам выше. — Нет, не будет.— Протянул завороженно пернатый, вплетая пальцы в рыжие мягкие пряди. Он обречённо прикрыл глаза, чувствуя три быстрых поцелуя на плече. Два лёгких на щеке. И один долгий на губах. ************ Время песчинками длится медленно, сравнимое с тем как тягуче тянется мёд. Ночь не спешит меняться местами с днём, выигрывая пока для себя несколько часов. Разумовский сам не заметил, как в совершенном молчании был рядом с Птицей после того, что, думает он, могло произойти, и это его совершенно не радовало. Будто сейчас всё реальное шло нереалистично. Две стрелки часов стали ходить в разном направлении. Одна— быстро вперёд, часто спотыкаясь. Вторая— медленно пятилась, настороженно озираясь. И они обязательно в испуге при встрече отдалятся друг от друга, подумав о своем. И чего, спрашивается, напугаются? Темпа, с которым проходят каждую минуту, час? Или что смогут выйти из своего привычного движения, захотев последовать другому, чуждому для себя? Ворон повернулся на бок, к Сергею лицом. Он заметил чужую задумчивость и подложил под щеку ладонь, не считая нужным прерывать поток мыслей. Но анализируя собственные объяснения, Птица в смятении нахмурился. Его сущность на это всколыхнулась и ядовито проворчала. А какова причина для того, чтобы так спокойно усмирить свою натуру? Ведь раньше он мог просто напугать, разбавить чужое спокойствие своей колкостью, да даже физически выдернуть из мыслей. А сейчас так поступать было…бессмысленно — медленно осенило Птицу. И сущность этому нехорошему вердикту запротестовала. Птица, сжав пальцы на подушке, посмотрел на парня и встретился с привычной умиротворенностью в глазах. —О чем думаешь?— Сергей заметил возникшее напряжение в чужом теле и сам невольно напрягся. Птица повел плечом, стараясь скинуть невидимую нависшую тяжесть. Кожа покрылась мурашками от легкой прохлады.— Как же вы, люди, согреваетесь — вот о чем я думаю.— Фыркнул ворон. Как же он мог забыть, что совсем скоро будет дрожать от холода, навеянного собственным телом. И сердце замедлит свой и так по природе медленный ритм. Как бы выразились некоторые люди, думает ворон, он ощутит себя Снежной Королевой. Парень тихо засмеялся и присел на постель, зацепил край одеяла, накрыл им себя и Птицу. — Вот так и греемся.— Ну и естественно, продолжил свою мысль пернатый, как же без наглого решившего растопить холодность рыцаря, которым доблестно решил стать Разумовский. Птица от неприятной мысли дернулся, задев коленом бедро Сергея. — Ты теплый.— Изумлённо покосился на парня ворон. И словно побоявшись такому витку своих мыслей, он отодвинулся и уткнулся носом в одеяло, практически погрузился в него с головой. Внутренний огонек удивительно быстро стыл. Такого раньше не было. Сердце пробило свой быстрый ритм в несколько мгновений и выровняло до самого долгого, протяженностью в пять секунд. Семь. И остановилось на десяти. Птица вновь задел Сергея, теперь уже проехавшись ступней по его ступне. — а он и правда теплый— понимает неприятную вещь ворон. Разумовский раздражённо вздохнул. — Птица. Раз так холодно, двигайся ближе. — Куда? К тебе что ль? — Саркастично язвит ворон и иронично приподнимает бровь. От раздражения тёплыми импульсами тепло огрело грудь. — Да. — Нет.— Тут же перебивает Разумовского Птица и больно тычет в бок. Тепло касается живота. — Не смей такое говорить. Мы с тобой не так близки, как ты думаешь. Разумовский изумлённо широко раскрыл глаза. — Теперь уже мы? Птица посмотрел на парня, как на сумасшедшего. А по ребрам прошёлся всполох нескольких частых ударов, которые быстро усмирил холод.— Я оговорился. Заткнись. — Существо скрылось под одеялом, в смятении сжав пальцы на своих запястьях. Соблазн велик— догадливо усмехается существо— пусть так. Разумовскому оставалось лишь ждать. Сейчас Птица казался ему не таким злым и опасным. Только обидчивым и, бизнесмен в этом убедился, ранимым. Это не могло не умилять и не смешить. Птица фыркнул и отвернулся. Пусть он хоть превратиться в ледышку, но никогда не поведется на такие простые решения. Ворон дёрнул одеяло к себе, стянув его к парня. —«Вот это характер»— Искренне восхитился Сергей и накрылся скинутым ранее с кровати пледом. — Я же просил заткнуться.— Прошипели так, что аж бизнесмен вздрогнул от неожиданности. — Я вроде ничего не говорил. — Громко думаешь. ********* Утро выходного у обычных людей начинается со сладких потягиваний, пожеланием доброго утра и чашки кофе. Утро Разумовского сломало все стандарты. Всё начиналось хорошо, пока кое-кто не проснулся. Разумовский не виноват, что люди во сне не контролируют себя. И он сто раз бы подумал, если б мог подчинять подсознание, и не полез бы к существу даже под дулом пистолета. Парень удивительным образом очутился рядом с Птицей в тесном, как бы выразился он, контакте, так ещё и под одеялом. Странно. И как назло во сне случайным образом он приобнял существо, устроив ладонь на медленно вздымающуюся груди. К слову, Птица оставался уязвленно обнаженным. Парень толком не понял как оценивать ситуацию и на что прежде обращать внимание. Абсолютно всё бросалось в глаза. И не вовремя проснулось существо. Птица, к счастью, был в хорошем расположении духа. Пока что. Сергей мрачно усмехнулся. Птица сонно похлопал глазами, чувствуя не такой холод, с которым заснул. И что интересно, он ощутил слишком близкое присутствие рядом. Чужое дыхание колыхнуло пряди. Птица вздрогнул и посмотрел в сторону. — Разумовский…! Парня, что кисло скривился в улыбке, толкнули и тот упал неприятно на спину с собственной кровати. Он тихо засмеялся и закрыл ладонью рот, дабы его смех не смогли услышать и разозлиться ещё больше. Хорошее начало дня — посчитал в какой уже раз бизнесмен и сел на пол, выглядывая из своего временного укрытия. Птица, весь растрёпанный, взбудораженный после сна и красный щеками буравил убийственным взглядом Разумовского. Существо кое-как скрыло свою наготу под одеялом, хоть от парня и не скрылись оголённые шея и плечи. Румянец тронул его скулы. — Я всё могу объяснить. — В сдающемся жесте поднял руки над собой Сергей и поднялся с пола. Птица ошарашенно оглядел неприкрытого по пояс ничем парня, затем кинул в него скомканный плед, оказавшийся кстати сейчас. — Ничего не хочу слышать.— Птица выставляет ладонь вперёд и останавливает парня от ненужных объяснений. Тишина воцарилась непривычная, но нужная, чтобы ворон как-то мог собраться с мыслью, понимая, что даже такой виток его спокойствия в происходящем никак не сочетается, но так было на удивление приятнее. Ни злость и тому подобное не мешали наконец мыслить адекватно, насколько сущность позволяла Птице. — Может тебе одежду дать?— Предложил неуверенно бизнесмен и под зоркий взгляд накрылся плечом, борясь с желанием закопать где-нибудь себя заранее, потому как пернатый с его неожиданным молчание пугал больше, чем когда бывает на эмоциях. Птица посмотрел под одеяло и согласно цокнул.— Пожалуй…самая умная мысль за утро.— Ворон выжидающе взглянул на уставившегося на него в неком испуганном выражении лица Разумовского, будто Птица в красках расписал казнь человеческую всех видов и пообещал одну из них применить на самом молодом человеке. — Я непонятно выразился?— Парень замотал головой, словно пробуждаясь от гипноза.— Выполни хотя бы одну просьбу. Сил, надеюсь, хватит. — Птица снисходительно проследил за действиями парня, оставшись непроницаемым на любые эмоции. ********* Разумовский устало приник к спинке кресла и прикрыл глаза. Конференции одна за другой стали хорошо выкачивать силы, которых оставалось немного с прошедшей ночи. Частично бессонная и бодрствующая. И здесь свою вину парень не стал исключать, поэтому этот свободный промежуток времени он решил восполнить, немного вздремнув. Звонок. Нервирующая молодого человека трель пробуждает от дрёма. Телефон от каждой вибрации постепенно ползет по столу и видимо хочет самоуничтожиться быстрее, чем его в скором времени выкинут из окна. — Да? — Грубовато говорит в трубку бизнесмен. Мгновение. Разумовский поднимается с кресла и опускает ладонь на стол, бегая взглядом и не задерживаясь ни на чём. — Что вам нужно снова от меня....нет, не знаю…а я не должен ни за кем следить…и знаете что…скоро вам не придется никого ловить…нужная сумма уже есть и скоро вы получите то, что отдали…как не нужно...— Сергей нахмурился и сжал ладонь в кулак.— …ваши бумаги ничего не значат…то что принадлежит мне никогда не будет вашим— Он задерживается взглядом на дверях офиса —…да, и плевать на ваши проценты— Бизнесмен сжимает до скрипа челюсть и костяшки белеют. Он сдерживает рвущийся гнев и только холодно отвечает:—…я всё отдам…бойтесь за свою жизнь и больше по пустякам прошу не беспокоить меня. До свидания!— Телефон летит и удачно падает на диван. Разумовский обходит стол и суетливо повторяет свой небольшой путь от окна и обратно к большому экрану. Он убирает пряди назад и сжимает их. — Черт побери меня, что ж это за кошмар. — Не советую разбрасываться такими словами. — Его руки мягко убирают с взъерошенных волос. Разумовский оборачивается, чувствуя чужое дыхание на своей шее. Птица привычно усмехается и сцепляет ладони за спиной. Он, немного пораздумав над видом парня, обходит Сергея и приближается, не торопясь, к окну. —Неполадки в работе.— Оговаривается бизнесмен, дабы лишних раздражающих вопросов не возникало, и поправляет челку, зачесав её назад, заранее зная, что та вскоре вновь будет мешаться. Птица кивает:— Ох уж эти неполадки.— Растягивает гласные он и хитро кидает взор на застывшего в немом вопросе Разумовского. — Когда же ты отдыхаешь.—Задумчиво произносит ворон, совсем не для того, чтобы получить ответ. — А тебе бы лишний раз позлорадствовать.— Огрызается парень и присаживается на край дивана, тяжко горбя спину. — Не без этого. Беспокойство присуще не только людям.— Заключает с заумным видом Птица и продолжает свой путь по заученным четырем стенам, которые давно перестали раздражать, только чуть докучают своей блеклостью. Яркость этому зданию не присуще, как и его владельцу. — Конечно, утрированное, но есть. — Смотря чем оно вызвано. Беспокойство за свою жизнь — вот что стоит у тебя на первом месте. И это для меня не новость. — Закатывает скептически глаза парень и отворачивается к окну, показав что больше не намерен вести скучный разговор. Нога мерно покачивается в незатейливом такте. Птица своим спокойствием начинает раздражать. — Я с удовольствием сломаю твои неглубокие представления о жизни. — Довольство плещет в глазах, движениях пернатого. Он задевает крылом плечо Разумовского как бы невзначай, но внимание к себе возвращает быстро. Парень рассерженно зыркает на Птицу.— Сами люди тешатся о себе больше, чем о других. Про земные грехи сейчас нет речи. А вот высшие существа на то и выше вас, что им нет дела только до себя. Меня не от чего защищать, я сам себе задаю правила. Я в конце концов независим.— Птица благосклонно кивает на суровую физиономию молодого человека. — Вот какого вы о себе мнения. Практически до небес вознеслись. — Оскорблено кидает бизнесмен и поднимается с места как ошпаренный, готовый отстаивать всё человечество от грубых реплик.— А благодаря кому вы так поднялись? Благодаря нам, людям. — Да, это так, но без нашей помощи и ненужного беспокойства вас бы давно не было. Ничего тут не попишешь.— Птица разводит в стороны руки и делает несколько шагов назад, от бизнесмена. — Переубедить тебя будет легче, чем испугать меня. — Говоришь беспокоишься не только о своей шкуре? — Процедит, всё больше злясь, Сергей и шумно выдохнул. Птица скривился от достаточно неприятной формулировки, но кивнул.— Пошли.— Разумовский решительный и полный пока что сдерживаемого гнева хватает за локоть пернатого и ведёт за собой. — Отцепись.— Старается убрать сильно сжатые пальцы от своей руки, чувствуя, что будущие синие отметины точно обеспечены. Ворона может и радовало бы такое поведение бизнесмена, бесцеремонное, жестокое и с какой-то стороны властное, но точно не сейчас и не тогда, когда его тащат не пойми куда из скучного и по-своему родного офиса. Тиски на руке сжимаются сильнее, ещё чуть-чуть и кость треснет, и Птица громко охает от боли. Спасибо линьке за высокую чувствительность — рычит мысленно он. — Скажи хотя бы куда ты меня заставляешь идти? — Доказывать твою теорию. Продолжение следует...