Поцелуй со вкусом цитруса

— Слушай, то что ты плохо умеешь водить машину я знаю. — Уже не пытаясь уловить логику в действиях парня, Птица сдается понимать бизнесмена полностью и просто вздыхает, смирившись. Разумовский сердито поджимает губы и открывает дверь в салон автомобиля. Он кивает Птице на сидение. — Сядь. — Для чего? Я не понимаю последовательность твоих мыслей.— Вспыльчиво начинает ворон и скрещивает руки на груди, как бы защищаясь от новых неожиданных прикосновений со стороны парня. Он уперто отступает назад, силясь уйти, раствориться в другой реальности, чтобы сохранить капли спокойствия. — Сядь в машину.— Упирается на своем Разумовский, но встречает ответный отпор. Признаться, ему очень захотелось вновь взять Птицу за локоть и силой затащить в салон автомобиля. Останавливает его от такого действия враждебность, которая сквозит во взгляде, защитном жесте. Разве он такой неприятный? Сергей старается взглядом убедить Птицу, посмотрев на него серьезно и раздражённо, но гляделки сразу не его конек. Существо награждает его недовольством, скривив губы. Этот проигрыш точно за бизнесменом, поэтому он сдается и смягчается:— Птица, прошу тебя. Я всё объясню по дороге. Тебе нечего бояться. Последнее слово отражается оскорбленный лицом пернатого и он спешит сесть в машину, мстительно хлопнув дверью, желая оставить несколько вмятин на ней. ********** Дорога продолжалась в полном молчании. Птица смотрел исключительно только в окно и становился мрачнее. Он искренне не понимал, куда они едут уже десять минут. Хорошо бы спросить. Птица искоса посмотрел на серьезного бизнесмена. Нет. Ничего ворон не спросить. Ему ещё обещали объяснить какого черта сейчас происходит. Поэтому он будет ждать, молчать, пока кому-нибудь не надоест. Тишина нарушилась хмыканьем. — Так и будешь молчать? Птица закатил глаза, желая, чтобы это всё закончилось. — Не я обещал рассказать причину по которой я сейчас здесь. — Ворон взглянул мимолетно на Разумовского, увидел кивок и встречный взгляд, поэтому сразу отвернулся к окну. — Если честно, то я никакую теорию проверять не хотел. — Парень повернул руль и машина свернула на одиноко простирающуюся дорогу, которую обрамлял темный лес с двух сторон. — Ясень пень, ведь это невозможно проверить. — Птица напрягся, наблюдая за сменяющимися между собой деревьями. Внутри странно забилось сердце. Пернатый почувствовал всем телом чужеродную опасность, где-то недалеко.— Тогда зачем это всё?— Решил отвлечь себя разговором от преждевременного беспокойства. — Иногда хочется просто уехать отсюда. Туда, где меня не знают и оставят в покое.— Признался, немного помолчав, парень и руки на руле сжались, что костяшки побелели. Птица выпрямился, ощущая явную настороженность хтони внутри, которая начала неприятно скрежетать. Значит— взволнованно оглядывается назад, на другое окно существо— дела плохи. Машина равномерно, не ускоряясь, ехала по дороге. Ворону показалось, что деревья замерли, передавая ему знак, что он не ошибается и совсем близко опасность. Она была непонятной, размытой и в тоже время пугала своей неопределенностью. — Раз ты хотел побыть один, то почему взял меня с собой? Разумовский неопределенно взмахнул рукой и наконец огорчённо нахмурился. — Хорошая компания никогда не помешает. Птица отвлекся от тревожных мыслей и изумлённо повернулся к Разумовскому.— Уверяю, что со вкусом у тебя беда раз ты считаешь меня хорошей компанией. Сергей весело улыбнулся, расслабив плечи. — Наверное. В жизни никогда не бывает так просто, особенно с выбором.— На последней фразе парень странно взглянул на Птицу и почти сразу вновь уставился на дорогу. Ворон неловко опустил глаза, ещё стараясь понять причину своего волнения. — Мне кажется, ты всё усложняешь. — Существо сцепило ладони и положило их на колени. Рядом недоверчиво усмехнулись, тогда Птица поднял глаза на Сергея, излучая всем своим видом серьезность, чем заставил парня усомниться, а точно ли он понял пернатого. — Если б ты хотел побыть один, то сделал бы это давно, не зависимо от того, что тебе могло помешать. Проблемы решаемы. Просто надо не откладывать и не оправдываться перед собой.— Оборвал себя резко Птица и прикрыл глаза, прислушиваясь. Хтонь внутри зарокотала, предостерегая. — Не мог бы ты прибавить скорость?— Кинул равнодушно он, отгоняя от себя тревогу. Сергей лишь пожал плечами и нажал на газ. Машина ускорилась и теперь деревья размыто мелькали в окне. Разумовский поглядел на застывшего ворона и недовольно скривился.— Что-то не так? — Нехорошее предчувствие. — Честно признал Птица скорее себе, чем сильно озадачил парня. Он посмотрел на боковое зеркало, никого в нем не заметив. Да даже если и был кто, то точно ехал по своим делам. Дорога оставалась чистой. Но ворон как-то умудрился заложить в душу бизнесмена тень настороженности. Он незаметно напрягся, выпрямившись. — Ты изменился.— Продолжил разговор Сергей, прибавив ещё скорости. На всякий случай. — В каком смысле?— Спросил пернатый, пока его полностью не поглотили внутренние метания. Чувство, будто сейчас произойдет что-то непоправимое, скребло грудь. Он попытался расслабиться, закинул одну ногу на другу и чуть сполз вниз. — Не знаю. Словно тебя что-то мучает. — Или кто-то.— Тихо поправил ворон и ошарашенно замолк, молясь, чтобы это не услышал бизнесмен. К сожалению, не его сегодня день был. — Кто-то значит.— Самому себе повторил Сергей, сжимая нехотя руль. Педаль газа под ботинком опустилась. Стрелка ушла за 80.— Тогда…— Сергей кивнул вперёд, но имел в виду совсем другое.— я заметил, что с тобой происходит странное. Это схоже с терзанием. Ты был сам не в себе. — Тебе показалось.— Процедило существо, сжимая подлокотники. Спину постепенно вдавливало в сидение. Разумовский не унимался, как самая зудящая мысль в голове, которая стала отдавать болью. — Нет уж, объясни.— Медленно закипал парень, не замечая, что скорость давно превышала все допустимые нормы. Злость затмила глаза и не давала отделаться от появляющейся взволнованности. — Для тебя это, черт побери, так важно сейчас!?— Воскликнул нетерпеливо Птица, желая всплеснуть руками, встряхнуть за эту чёртову куртку Разумовского, заткнуть его рот чем угодно, но с одной целью— уловить хрупкую тишину, уже ускользнувшую от них обоих. Ворон раздражённо шумно задышал, цепляясь пока ещё ногтями в кожу сидения и оставляя маленькие следы. — Да, мне это важно!— Повышать голос Разумовский не хотел и не собирался так распаляться, но его в данный момент беспокоило это несговорчивое упрямое чудо, которое кроме как огрызаться и обзываться никак не помогает их вражде сойти на нет. — Заткнись. — Предупреждающе осадил пернатый, ощущая тягучий дискомфорт внутри от жёсткого чужого тона. — Нет, не заткнусь. Не в этот раз.— Упорно стоял на своем бизнесмен. К горлу подкатывали эмоции: обида, гнев, тревога. Может это был единственный шанс нормально поговорить с Птицей и другого больше не представиться, а эта пернатая сволочь просто отсекает любые попытки. — Да почему?!— Плюется ядом пернатый, чуть ли не задыхаясь от такой чужой наглости и непослушания. Птица испуганно следит за стрелкой, переваливающей на 110. Он должен остановиться, они оба обязаны это прекратить, пока не произошло ужасное. Злость сошла практически на нет, говоря о себе сжатой крепко челюстью. — Потому что мне это важно! Потому что я не могу так просто взять и закрыть глаза на то, что произошло, как ты это сделал! А тебе же всегда было плевать на меня, на мои чувства! Да?! Ну конечно же, манипулятор ты хренов! Это же нормально, попросить меня с тобой практически переспать и потом вести со мной обыденные разговоры! Буду ли я потом себя нормально чувствовать после всего, ты подумал? Нет. А потом что?! Попросишь себя просто трахнуть?! — Гневной тирадой разверзся Сергей, бешеные взгляды кидая на бледнеющего ворона. Он слабо попытался возразить, но на последней фразе удивленно и испуганно уставился прямо на Разумовского. Краска полностью слетела с лица, губы вяло зашевелились, не произнося ни слова. — И знаешь что я тогда сделаю с тобой, м? Не буду обращать внимания на твои просьбы остановиться и просто трахну! Мне будет наплевать на твои чувства. Слышишь?! Наплевать. — Закончил, широко раздувая ноздри и иногда дыша отрывисто ртом, Разумовский. Он посмотрел наконец на Птицу, жаждя увидеть ненависть в глазах, которая будет сдирать всю неопределенность, все чувства изнутри. И он будет рад чужому отвращению, потому что содеянное ранее уничтожало его больше, чем что-либо. Но. Ни отвращения. Ни ненависти. Не было. Он увидел одну боль, одно разочарование. Не отвращение! Да, даже нет намека на ненависть! Почему. Там. Одна. Только. Боль. Одно. Разочарование. Разумовскому сдавило горло. Этот идиот даже не ненавидит его за всё то, что он сказал. Не ударил! Не пригрозил! Не остановил как-нибудь ещё. Он словно сдался и принял на себя его слова, хотя Сергей не думал так про него ни разу. Это сказано в сердцах. Птица покачал медленно головой, посмотрел вперёд и глаза его расширились от страха. Он вскрикнул. От этого крика Сергей очнулся, словно ему обухом по голове дали. Ворон схватился за его руку— ладонь была потная и теплая— и дёрнул. — Сережа! Впереди!— Вырвалось хрипло и надрывно. Разумовский надавил рефлекторно на тормоз и их дёрнуло вперёд. Благо, ремни остановили от того, чтобы влететь в лобовое окно. Вспышка. Колеса заскрипели и машина опасно покачнулась вперёд. Разумовский тяжело вздохнул. Птица панически начал задыхаться, крепко сомкнув веки. Заметив это, Сергей почти сразу дернулся к нему и беспокойно огладил похолодевшую щеку, пытаясь обратить на себя внимание. — Всё хорошо. Теперь всё хорошо. Дыши. Я рядом.— Не понимая зачем, добавил парень и наклонил рыжую макушку к себе, погладив спутанные мягкие пряди. Ему не сопротивлялись, ни кидали в лицо проклятья. Тишина возникла между ними, как самый тяжелый груз. — Разумовский, я тебя ненавижу. Ты нас чуть не убил! — Успокоившись, рявкнул Птица, забрыкался, отталкивая от себя бизнесмена, шипя, как дикая кошка. Сергей наткнулся на слабый суровости взгляд, опять не находя подтверждения чужих слов. Громкое фырчание заставило их двоих повернуться вперёд. По капоту смачно прошлись. Машина покачнулась. Птица нашел слепо руку Разумовского и вцепился в неё, замерев. На него смотрели черные дикие глаза. Затем второй удар. Это были рога. Царапина осталась на капоте. Дикий олень стоял перед машиной. Мурашки пробежали по спине у Птицы. Животное точно видело его и глубоко дышало. — Он тебя видит. — Я заметил.— Сглотнул с трудом Птица и дёрнул несколько раз нервно за руку Сергея. Парень быстро поглядел на него.— Валим отсюда. Скорее. Олень отступил назад и фыркнул сердито. Он вильнул головой и таким образом показывал свои острые витиеватый рога. Животное наклонилось, проехалась копытом по земле. — Быстрее.— Олень бросился на машину, ещё держа опущено голову. Рога точно нацелены на лобовое стекло. — Назад!— Вскрикнул, зажмурившись, пернатый и мертвой хваткой сжал чужой локоть. Разумовский, сообразив моментально, завел машину и нажал на педаль, сдавая назад. Олень бежал на них, догоняя. — Держись.— Бросил ворону Сергей. Он вдавил педаль в пол, практически разгоняясь назад и отдаляясь от животного. Тот до сих пор гнался за ними и Сергей резко нажал на газ, срываясь с места. — Что! Что ты делаешь!?— Крикнул из этой какофонии звуков ворон. Его глаза от страха расширились, а сердце неумолимо стучало в груди и висках. Они умрут— промелькнуло в голове. Птица ничего не мог сообразить. Все мысли в один миг улетучились. — Доверься. Я знаю что делать. — Нервно улыбнулся бизнесмен, сокращая стремительно расстояние между ними и оленем, который сдаваться не собирался. Считанные секунды до столкновения рогов со стеклом. Разумовский выкрутил руль и автомобиль молниеносно повернул влево и затем, объехав быстро животное, вправо, продолжив путь по прямой. Проехала машина не совсем долго. Сергей съехал с дороги и заехал по протоптанной широкой тропинке в лес. Машина спряталась за небольшими кустами. Разумовский вынул ключи зажигания, поглядел в боковое зеркало, не следует ли за ними тот одичавший олень. К счастью, никто не появился. Выдох облегчения затмил скрип открывания двери. От облегчения не осталось и следа. Сергей удивленный встретился взглядом с ядовитыми золотыми глазами и Птица со всей силы хлопнул дверью. От удара Сергей вздрогнул и вдруг задумался, надо ли ему идти за вороном и практически сразу мысленно дал себе хорошую затрещину за такую заминку. Из-за него они чуть не погибли. Если бы не Птица, то давно бы рога пробили бы стекло и их концы точно пронзили не только сидения. А может угодили бы прямо в грудь существу. Сергей прикусил щеку и постарался отогнать такую ужасную картинку, а она всё стояла перед глазами. Из-за оплошности он чуть не потерял Птицу. И может это сделать сейчас. Противный голосок зашептал. Пусть пернатый идёт. Без него хорошо, спокойно и дела идут как надо. Не будет больше назойливых обидных речей. Можно делать абсолютно всё. Чумной Доктор перестанет убивать людей. От бизнесмена уберутся подозрения о причастности к преступлениям. Он сможет жить обычной жизнью, избавиться от паранойи слежки за ним. Сергей больше не станет сомневаться в адекватности своей психики, ведь Птица ещё для него не пойми кто. Никаких проблем, никаких ссор. Спокойствие. Разумовский закрывает за собой дверь машины, кидая тем самым вызов своей судьбе. Он рассеянно отмахивается от противных мыслей и бежит с полной уверенностью догнать ворона. Вернуть Птицу обратно. Чтобы хаос, такой привычный, чем спокойствие, присутствовал в его жизни. Голосок всеми силами сжимает душу своими доводами и Сергей на миг спотыкается, держа равновесие. Он бежит дальше, сжимает ладони, запихивая здравые мысли туда, откуда они больше не вернутся. Парень обходит поваленное старое дерево и выходит на небольшую полянку с жухлой прошлогодней травой. Под ботинками липко, грязно. Шаги чавкающие. Сергей идёт по поляне, оглядывается. Птица должен быть где-то здесь. Он не ушел далеко— рассуждает про себя бизнесмен. — Птица!— Кричит громко Сергей. Глухое эхо отражает хлопанье крыльев. — Ты тут, я знаю! Птица!— Вновь зовёт Разумовский и некое облегчение закрадывается в грудь. Карканье доносится совсем рядом, затем неизвестный ветер охлаждает спину парня. Он поворачивает с улыбкой к обладателю враждебно смотрящих янтарных глаз. Птица с полминуты осматривает его, наклоняя на бок голову. Покалывание спускается к животу, чему парень мысленно удивляется. Ворон прищуривается и…разворачивается к нему спиной. Уходит. Сергею становится тревожно. Птица просто уходит. — Стой! Куда собрался? — Догоняет его Разумовский, почти дотягивается до руки ворона, но Птица ускоряет шаг. — Что ты за мной увязался? Иди, возвращайся к себе в офис. Живи как хотел всё это время.— Шипяще бросает Разумовскому Птица и, заметив, что тот практически нагнал его, срывается на бег, перепрыгивая высокие корни. — Ты мои мысли прочитал?— Недовольно кривится парень, огибая небольшие кусты. — Конечно! Делать мне больше нечего как мысли великого бизнесмена читать! Много возомнил о себе. Голос Птицы шелестит, как листья на ветру. Он часть леса, поэтому чувствует себя хорошо. Свободно. — Отвали от меня! Возвращайся домой. — Печально усмехаясь, мягко и предупреждающе говорил Птица, слыша хруст веток, быстрые шаги. Его крылья, невидимые реальности, раскрываются, ловя порывы весеннего беспощадного ветра. Он готов взлететь в любой момент, возвыситься над деревьями, что являются его домом. Но не делает этого. Тянущее непонятное и неприятное чувство этой дрянной привязанности, эта нить, не даёт вздохнуть полной грудью. Не даёт избавиться от чувства нарастающей горечи и мучает парень, который по не понятной причине бежит сейчас за ним. Наверное не успел куртку застегнуть и потом, вероятно, сляжет с температурой. Зачем этот идиот жертвует своим здоровьем ради бредовой мысли, засевшей в голове. Он уже высказался. И Птица готов отпустить, пока сам не успел увязнуть в чем-то более опасном. — Птица! Остановись! — Кричит вдогонку, задыхаясь, Сергей. — Ты постоянно прогонял меня. Теперь это сделаю я. Уходи!— Обида сжимает горло и первые ненужные слезы скатываются по щекам. Он запутывается в ветках и его хватают за локоть. Нет, свобода вот-вот ускользнет. Птица брыкается, хрипит.— Уходи-уходи-уходи. Я же говорил, что ты делаешь своими поступками только хуже. Оставь меня в покое. — Птицу хватают за запястья и сжимают. Он чувствует спиной кору дерева и откидывает голову назад, отворачиваясь в сторону. — Пойдем домой. Птица свирепо поворачивается к Разумовскому.— Ты не понимаешь слова «нет»? Тогда я тебе его вобью в голову. — Ворон бьёт в грудь и ещё раз, пока не начинает слабыми ударами покрывать плечи, живот, руки парня. Он упирается из последних сил, пока чувство привязанности не сломает тоску. Его, слабо сопротивляющегося, прижимают к себе и гладят по спине. Он последний раз питается, наступает на чужую ногу. Свобода исчезает. Ворон болезненно всхлипывает и, предавая себя, приникает к чужому плечу. Слезы остаются разводами на футболке.— Ну почему ты меня мучаешь, Разумовский? Я же вижу, что нам двоим плохо рядом. Уходи, в последний раз прошу. Дай нам двоим свободу и связь разорвется со временем. Я вижу, что ты хочешь.— Отстраняясь, просит Птица. Он заглядывает в голубые глаза. Слезы солёными каплями слетают на щеки и их тут же стирают тыльной стороной ладони. Ворону тесно в кольце чужих рук, душно от всего, что связанно с этим бизнесменом. Он должен оставить это всё, в последний раз попросить, чтобы не совершить ошибки. — Хочу. И не могу. — Признается Сергей и мягко улыбается, кладя ладони на скулы Птицы. — Ты сумасшедший!— Шипит ему в лицо Птица, сводя брови к переносице. Слезы назло ему продолжают катиться вниз. — Соглашусь с этим, потому что у меня в голове совсем бредовые мысли. — Не хочу даже слышать. Я не хочу тебя видеть, чувствовать. Всё что с тобой связано мне противно.— Не унимаясь, ядовито твердит ворон, а его за это только по щеке гладят. Он хватается руками за кору, вжимается в неё, чтобы не чувствовать тепло чужого тела. — Ты сейчас такой красивый. Птица зажмуривается. Приятные омерзительные мурашки зарождающегося счастья спускаются по спине, заседают мимолетно в животе и остаются трепетом в груди, разрастаясь, окрыляя лучше любого полета. Несколько капель ловят Сережины ладони. Ворон не может принять это. Он нервно смеётся, когда ему приятные слова до боли в голове повторяются в мыслях. Уши закладывает. — Зачем ты это говоришь? Я не могу пойти с тобой, Разумовский, как ты это не понимаешь.— Вторит Птица, а переменчивые мысли ему стягивают горло, заставляют язык еле шевелиться. Окрыленное чувство оживляет его тело и оно практически не слушается его. Он хочет последовать за Сергеем. Не душой. Сердцем. Первые птички поют где-то там, на деревьях. Лес зовёт с собой. — Я без тебя не уйду. — Ладно! Черт с тобой! Ты хотел тогда услышать объяснения от меня? Я расскажу. И узнав правду, ты точно передумаешь и уйдёшь отсюда, больше никогда не вернёшься. — Птица отпихнул от себя Сергея и увернулся от новых прикосновений. Весенний лесной воздух наполнил грудь, но теперь он не приходился такой отдушиной. Разногласие внутри существа стало четким. Сергей нахмурился.— Я не просто ворон. Я хтонь. Высшее существо, которое вы, люди, никогда не разгадаете и вряд ли поймет что я такое. Поэтому нас часто сравнивают с богами. Да, я практически божество. Но свою сущность принять не могу, потому что не хочу и не готов это сделать. Поэтому тогда, когда ты меня застал якобы уязвленным, я боролся с самим собой. Линька видите ли ослабляет мой контроль над телом. — Тогда ты просил сделать… — Да. И знаешь почему? Хтони существа опасные и недоверчивые. Если бы я не подпустил тебя к себе добровольно, то хтонь бы тебя просто прибила. Твое счастье, что всё обошлось. И никакого подтекста в моих просьбах нет. Я сохранил твою гребаную жизнь! И то, что ты выдумал сейчас себе является сугубо твоими фантазиями. Ты использовал меня раньше, когда заставил переспать с тобой. Именно тебе наплевать на меня. Всегда было, даже сейчас. А это я простить не могу.— Птица отступил на шаг, затем на ещё один. Наконец этот дурень опомниться кого хотел вернуть. Точнее присвоить. Птица любил разрушать чужие мечты и фантазии, как делал это с собой. Разумовский не спеша наткнулся взглядом на Птицу, которому пришлось изобразить кривую надменность. — Ты божество? — Да. — Ты знал с самого начала чем это закончится? — Да. — И хотел этого? — ....Да. — Ты был тогда рядом, чтобы отомстить? —...— Птица ничего не ответил, но за него уже всё додумали. Возражения тут не нужны. Разумовский осел вниз, на корточки. Он закрыл лицо ладонями и прерывисто вздохнул. Жгучая горечь и обида вылилась в сдержанную улыбку. Птица поджал губы, отступая назад. Он наконец-то испортил то, что держалось между ними и теперь глядел на сотворенное перед собой. Сергей прошелся рукой по лицу и больно рассмеялся.— Значит, столько времени ты вынашивал план мести? И в чем она заключалась? Нет. Я сам догадаюсь.— Сергей зацепился жгучим взором за Птицу и тот отшатнулся. Разумовский замотал головой, медленно поднимаясь.— Привязать меня к себе, постоянно ошиваться рядом. Навязать проект «Чумной Доктор». Назойливо маячить перед глазами, чтобы потом подпустить так близко. Обманчиво. А я почти подумал что вл…почти поверил в это. Ты ни чем не лучше тех убитых тобой людей. Они манипулируют чужим положением, а ты гнусно манипулируешь душами, ради своей выгоды. Как ты там сказал? Божество, ах да! Тебя даже им назвать язык не поворачивается, мерзкая, коварная… хтонь, от которой пользы только под кем-нибудь в постели.— Отвращено сморщил нос от лжи парень и наступил ветку, которая мешалась под ногами. Птица ошарашенно застыл. Сердце болезненно сжалось от отвращения в чужих глазах, от гадких, грязных слов, что въелись моментально под кожу. Пелена появилась перед ним. Ворон получил жестокое, низкое удовольствие от увиденного, услышанного. Теперь они вдвоем свободны. Никто ни за кем не пойдет, как дурак. Нет в этом больше нужды. — Мы в расчете. — Пошел ты.— Процедил парень, сделав первый шаг назад. Он отвернулся не в силах смотреть на существо и вспоминать все слова, сказанные им и ему. — Давно пора. — Птица выпустил крылья и незамедлительно взмахнул ими, устремляясь ввысь. Холодный дождь бодро закапал ему вслед. Разумовский посмотрел наверх. Он прикрыл глаза, ощущая на себе капли. Лес шумел, пел, оставался мрачен. Пытался, возможно, заглушить ужасные слова и сделать вид, что ничего не случилось. Далеко, за несколько долгих метров, каркнули и курлыкнули. Где-то там была хтонь. Был Птица. При одной только мысли о нем, сердце быстро забилось, тепло с болезненным привкусом засело в груди. Ноги отяжелели. Никакого отвращения, злости. Ничего, кроме вновь возвращавшихся к существу мыслей. Сергей точно заболел. Симптомы очевидны Продолжение следует...