Игры судьбы

Для Хосока все намного сложнее. Он был влюблен. В Юнги. Он был еще подростком, когда впервые признал себе, что его влечет к Мину. Это было страшно, даже признаться самому себе, что его привлекает парень. Со временем он решил, что все это глупости, ведь они буквально «собачатся» при каждом удобном случае. Он точно не знает, когда это все началось. Возможно, когда им было по десять. Тогда, когда они пошли разными путями, из-за чего в груди неприятно болело. Первое время он закрывался в своей комнате, стараясь заглушить слезы от волнующихся родителей, а потом просто свыкся. Ну, или просто убедил себя в этом. Или когда им было по пятнадцать. Тогда Чон впервые посмотрел на него иначе, отбросив пелену показной ненависти. Юнги никогда не смотрел на него так, поэтому он старательно подавлял все эти «чувства», загоняя себя тренировками, чтобы хоть как-то отвлечься. Или все последующие годы, которые он потратил на временные отношения с разными девушками, пытаясь хоть в ком-то найти шанс на избавление от его гнетущих чувств. Да, со временем они немного притупились, в большей степени благодаря их перепалкам. В какой-то момент это даже было похоже на избавление, но нет. Хосок просто принял это. Если между ними может быть только ненависть, то пусть будет так. Момент, когда Хосок случайно подслушал его разговор, стал тем самым толчком для него, шансом исправить то, что десять лет не давало покоя. Не сказать, что они в одно мгновение превратились из врагов в лучших друзей, это была продолжительная работа, как отстраивание целого дома по кирпичику. Было немного неловко вести нормальный диалог после стольких лет. Самое страшное было: осознать, что его любовь никуда не делась, а нахождение рядом с Мином, лишь укрепляло ее. Для себя Хосок сразу решил, что во второй раз терять их дружбу он не хочет, поэтому его чувства останутся при нем, настолько долго, насколько он сможет еще держать их в себе. Сейчас в Сеуле почти ночь, а значит в Америке уже утро. Хосок берет свой телефон, который стоял на зарядке и открывает первый диалог.

Вы, 22:17 Хэй, как дела?

Чон откидывается на кровати, спать совсем не хочется. Шуга<3, 22:24 Привет) Хорошо. Сам как?

Вы, 22:25 Приемлемо Ты не занят?

Шуга<3, 22:27 Нет, не совсем. Мы с Арией готовим завтрак) Чон мигом садится на кровати, несколько минут просто пялясь на экран. Что еще за Ария? Брови сами по себе хмурятся, когда он набирает ответ.

Вы, 22:30 Кто это?

На сердце остается неприятный осадок. Ну, а чего он ожидал? Что Мин в один прекрасный момент поймет, что безумно любит его. Он ведь даже не по парням. Конечно же, Хосок знал, что тот однажды заведет девушку, потом женится, а после у него будет куча детишек от какой-то там Арии! Шуга<3, 22:41 Это моя подруга. Сердце громко падает, отзываясь тупой болью.

***

— Юн, завтрак готов, — девушка заглядывает в комнату Мина. Они всю ночь провели за просмотром фильмов и разговорами. Они не переступали грань между дружбой и отношениями, хотя девушка явно настроена на большее. — Что делаешь? — Дистанционная учеба, — кивает на конспекты. — Мне нужно скинуть домашку преподу. — Давай быстрее, пока не остыло, — она тихо закрывает за собой дверь, удаляясь на кухню. Юнги быстро просматривает свои конспекты и чертежи, прежде чем отправить фотографии по почте. Проектирование является вторым любимым занятием после хоккея, он уже в школе понял, что будет поступать на архитектора. После того, как Юнги выступил за ястребов, на домашние задания осталось совсем мало времени, хорошо лишь то, что преподаватели с пониманием относятся к опозданиям его работ. В комнату просачивается приятный аромат с кухни, который заставляет подняться с кресла. За месяц их знакомства, они действительно смогли хорошо сдружиться. Ария хорошая девушка, с ней легко общаться и не нужно стараться показать себя тем, кем не являешься. Ее будущему парню повезет с такой девушкой. Но это будет точно не Мин Юнги. Юнги пытался понять, что ему мешает просто взять и предложить ей встречаться. Но так и не нашел ответ. — Пошли сегодня погуляем в парке, — сидя уже на диване, после вкусного завтрака, предлагает Ария. — Давай, а то завтра снова к тренировкам, так что времени развеяться будет мало. — Тогда можешь, пожалуйста, одолжить что-нибудь из одежды? — Конечно.

По вечерам в парке слишком много людей, в основном это молодежь, гуляющая небольшими компаниями и шумно что-то обсуждающая. Ария берет Юнги за руку, когда они проходят оживленные места, чтобы не затеряться среди толпы. Мин какое-то время смотрит на маленькую ручку, которую полностью обхватывает его. Они идут по аллее, все также держась за руки, но сердце от этого не бьется сильнее, и дрожь по телу от прикосновений не идет, да и бабочки в животе всё также мирно спят. — Расскажи мне про Хосока, — Ария садится боком на скамейке. — Что ты хочешь знать? — Юнги отзеркаливает ее позу. — Что угодно, мне интересно послушать про твоих друзей. — Хосок он, — Мин задумывается, — он очень хороший друг. В свое время я сделал ему очень больно, но даже несмотря на это он сейчас рядом. Он пересилил свою гордость, сделал первый шаг, хотя это я должен был первый просить у него прощения. — Я уверена, что вы дорожите друг другом. — Да, я очень рад, что мы смогли пройти через это. Мы знакомы с ним с пяти лет, мы начинали вместе, он мне как брат, — брюнетка понимающе кивает и снова берет его за руку. — Ты скучаешь по нему? — Конечно, — отвечает не задумываясь. — Я скучаю по ним.

***

Хосок, слегка раздраженный, продолжает листать ленту инстаграма, пытаясь отвлечься от мыслей, но тут его взгляд останавливается на новой публикации. На фото Юнги, ярко улыбающийся, обнимает девушку, которую он не узнал. Она не просто девушка — на ней была его любимая рубашка Юнги, та, которую он всегда видел на нем. Ожидаемо, Юнги выглядит по-настоящему счастливым, а девушка с любовью притягивает его к себе. Внизу нет подписи, только одно черное сердечко, словно безжалостно ставящее точку в этом моменте. Не сердечко, а скорее клинок, который пробивает его сердце. Хосок не может оторвать взгляд, и интуитивно переходит по отметке на странице девушки. Ария Кристенсен. Он негодующе вздыхает, снова и снова смотря на ее профиль. Он должен признать — она красивая. Да, она вполне могла бы понравиться Юнги. Он не может упрекать его в этом. Но от этого ему не становится легче. В душе прокрадывается странное чувство — ревность. Сильно и неудержимо. Он пытается оправдать себя, ведь им с Юнги не было ничего определенного, а Чон все время говорил, что им просто не суждено быть. На ее странице Хосок находит море фотографий, которые буквально кричат о яркой и насыщенной жизни: моменты с подругой, милые фото с ее собакой, несколько снимков с лыжной базы в Канаде и фотки с отпуска в Испании. Это все так отличается от того, как он знает Юнги — серьезного и сосредоточенного. Сколько времени он тратил на беспокойство и на работу, а она... она проводила время в путешествиях, в каких-то дорогих местах. Его сердце сжимается, а в голове крутится одна мысль — больно. Очень больно.

***

Юнги немного удивляется, когда вечером Ария его целует, он несколько секунд стоит в ступоре, пытаясь понять, что он чувствует. Юнги не сразу реагирует на поцелуй. Он стоит, как вкопанный, чувствуя, как его мир замедляется на несколько секунд. Тот самый поцелуй, которого он не ожидал. Он не может понять, что сейчас чувствует. Это приятное тепло или пустота, которую он не мог бы описать? Его голова наполняется мыслями, но они слишком быстры, чтобы уложиться в логическую цепочку. Он молчит, стоя перед Арией, ощущая, как ее губы всё ещё горячи на его. Время как будто замирает. Когда девушка отстраняется и опускает взгляд, он замечает, как ее губы слегка дрожат, будто она сама не уверена, что только что произошло. Она была настойчива в своих чувствах, это он знал, но теперь что-то в этом моменте кажется... сложным. Юнги ощущает, как на сердце ложится тяжесть, он не был готов к этому, и теперь не знал, что с этим делать. Но он не может просто так уйти от этой ситуации, не разобравшись. Все было так... неожиданно. — Я тебе не нравлюсь, да? — Что? Нет, нет, конечно нравишься. — Но не как девушка? — Я… — Юнги, я психолог, не забывай, — она улыбается как-то слишком грустно. — Я не знаю, не знаю. — Я задам тебе вопрос. Если не сможешь ответить на него мне, ответь себе. Мы знакомы уже чуть больше месяца и знаешь, у меня весьма развитая интуиция. Я многое замечаю и внимательно слушаю. Хотя, возможно, я делаю преждевременные выводы, — Юнги хмурится, не понимая, к чему она клонит. — Он тебе нравится? — Что? Кто он? — Хосок. В какой-то момент это было даже смешно. Как у него могли появиться какие-либо романтические чувства к своему другу, тому, с кем он провел свое детство. Разве там может быть что-либо, кроме дружбы? — Что ты имеешь ввиду? — Ты говоришь о нём так, словно он самое ценное, что у тебя есть, — девушка понимающе улыбается. — Ты, наверное, даже не заметил, но за все время нашего знакомства, ты рассказал мне про него больше, чем про себя. Юнги сильнее хмурится, пытаясь вспомнить: действительно ли он так много говорил. — С чего ты вообще решила, что он мне нравится — как парень? Я по девушкам. — Ты так красочно и эмоционально говорил только про него, не про Тэхёна, не про Джуна, а про Хосока. Юнги вот совсем не нравится их разговор. Каким это образом, его друг детства мог превратиться в любовь? Да нет, бред все это. Его то и парни никогда не привлекали. — Тебе ведь могут нравится, как девушки, так и парни, — делает вывод она. — Да не могут, я натурал! — Ладно, ладно, полегче, натурал, — она звонко смеется и вскакивает со скамейки. — Пошли к тебе, я замерзла, — она по собственнически обхватывает его руку и тянет сквозь парк. И Юнги впервые пытается хоть как-то отреагировать на прикосновение, но все также терпит крах.

***

— Юн, одолжи что-нибудь из своей одежды, — Ария появляется в гостиной в одном лишь полотенце, сканируя парня, который лишь мимолетно взглянув, ушел в комнату. Юнги копошится в шкафу и через пару минут приносит ей футболку, которая если ему большая, то ей вообще будет как туника. Она берет вещь из рук и удаляется обратно в ванную. Юнги, кажется, летает где-то в космосе, не в этой вселенной, в другом измерении. В том, где возможно другой Юнги также думает о чувствах к другому Хосоку, может быть, даже принимает их. Он пропускает момент, когда Ария ложится рядом, а приходит в себя лишь тогда, когда чувствует чужие губы на своих. Она не слишком торопится, целует медленно, нежно, и Юнги правда, старался отвечать, но когда почувствовал чужую руку на резинке своих домашних трико, словно пришел в себя. Юнги резко отстраняется, его дыхание становится тяжелым, а сердце начинает бешено колотиться. Он чувствует, как горячая волна стыда и замешательства накрывает его. Он не может объяснить, что происходит, как он вдруг оказался в такой ситуации, как его тело и разум не успели подготовиться к тому, что Ария могла бы быть так близка. Ария отступает, ее лицо словно теряет всякое выражение, хотя в ее глазах скользит легкая обида, но она ничего не говорит. Юнги ощущает, как обстановка между ними меняется, становится напряженной и холодной. Он чувствует, что что-то сломано, и эта неловкость остается висеть в воздухе. Он сидит, молча, пытаясь вырваться из своего внутреннего хаоса, не зная, что делать с собой и с этим состоянием. — Что-то не так? — Ария убирает руку с того места, где она лежала. — Нет, нет. Эм…да. Прости, я… — Не нужно объяснять, я понимаю, — она уже по-дружески укладывает свою руку на его плечо. — Разберись с этим. На самом деле, это не так сложно, как может показаться, — Юнги виновато косится куда-то вниз, лишь бы не смотреть на нее. — У меня в школе была девушка, хотя это было больше экспериментом, но нам было весело. Это не страшно: признать хотя бы себе, что тебя может привлекать свой же пол, — она сама поворачивает лицо Мина к себе. — Я не буду тебя осуждать, ты ведь знаешь, что я всегда здесь. Она не дожидается ответа, притягивает к себе, утешающе гладит по спине, волосам. Дарит необходимый сейчас покой. — Тем более, — начинает она, — ты не обязательно гей, ты можешь быть бисексуалом к примеру, или пансексуалом. Любить — это не преступление, не бойся. — Ты говоришь, словно мой психолог, — бурчит Юнги, стараясь подавить нарастающую истерику. — Я говорю, как друг, Юнги.

***

Совсем скоро у ястребов матч с одной из самых сильных команд. Юнги десятки раз видел их игры, так что шансы на победу равны шансам на проигрыш. Но это спорт, здесь без поражений не обойтись, даже при том, насколько сильная или наоборот, слабая команда им может попасться. Родители обещали, что на следующей игре они будут там. Их поддержка сейчас важна и нужна, как никогда. За каждодневными тренировками время пролетает быстро. Ария с утра до ночи готовится к экзаменам, поэтому их встречи свелись к минимуму, но они созваниваются каждый день. Иногда, когда они говорят по видеосвязи, то так и засыпают, смотря друг на друга через экран ноутбука. Юнги часто просто любуется красотой девушки, пока та занята записыванием очередной лекции. Они больше не разговаривали на тему чувств Юнги, чему он благодарен. Ему определенно нужно больше времени, чтобы понять: что происходит. С Хосоком звонки стали более неловкими, Мин все чаще ловит себя на мысли, что ему нравится слушать Хосока, нравится его голос, и то, как парень вспыхивает разными оттенками эмоций при каком-нибудь рассказе. — Малыш, ты где? Мы с папой уже идем на выход, — Юнги улыбается широко, когда в толпе видит своих родителей, которые пытаются его найти. — Мама, посмотрите направо, — женщина вглядывается в толпу, и наконец замечает машущего ей сына. — Боже, как исхудал, — она прижимает к себе, и Юнги сильнее вдыхает любимый аромат ее духов. Как же он скучал. — Ну ничего, мы здесь на неделю, я откормлю тебя. — И я скучал по вам, — они с отцом обмениваются рукопожатием, но старший все равно сгребает его в свои медвежьи объятия. Юнги, кажется, слышал, как хрустнула одна из его двухсот шести костей. — Давайте сначала заедем в отель, оставим чемодан, а потом ты покажешь нам, где ты живешь, — она ласково приглаживает растрепанные волосы. — Какой еще отель? Я не позволю моим родителям жить в отеле. У меня в квартире есть гостевая спальня, останетесь у меня. — Ну, если ты уверен, то так даже лучше, мы давно не виделись, я хочу узнать все, что с тобой произошло, — женщина отдает сыну свой чемодан и берет его под руку. — Мой малыш совсем вырос. — Мама, как я вырасту, если ты до сих пор называешь меня малышом? — Для нас ты всегда малыш, — отец в сторонке усмехается. — Хосок~и передавал тебе привет, он там положил пакет какой-то, просил отдать, — мама тяжело вздыхает. — Эх, бедный мальчик, — Юнги вопросительно смотрит то на маму, то на отца. — Почему ты сказала: «бедный мальчик»? — родители переглядываются. — Он тебе не говорил? Ох, мне жаль, я думала… — Мама, что случилось? — Юнги сводит брови к переносице. — Пусть он сам тебе все расскажет, — она отвлекается, говоря что-то мужу, пока Юнги словно застыл на месте. — Хотя, я думала, ты уже знаешь. Суа больше ничего не говорит. Они переводят разговор на другие темы, рассказывая про погоду в Сеуле, про его тетю, которая под старость лет решила выйти замуж, про дядю, что пытается вернуть ее обратно. Санта Барбара в общем. До квартиры так и добираются, больше не проронив и слова про Хосока. Пока родители отдыхают после перелета, Юнги проскальзывает в свою комнату, и закрывает за собой дверь. Его не волнует, что в Сеуле сейчас час ночи, и что Хосок может уже спать. Гудки идут чудовищно долго, прежде чем на том конце звучит знакомый, сонный голос: — Юнги? Что-то случилось? — Да… нет. Не совсем, — Юнги начинает нервничать. — Так да, нет или не совсем? — Мин слышит, что тот смеется. — Мои родители только что прилетели, и… — Да, я их провожал, — Чон ворочается на кровати, судя по скрипам и шороху одеяла. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Юнги ждет ответа, пока в трубке слышится лишь тяжелое дыхание и попытки заговорить. — Что именно ты хочешь услышать? — Это ты мне скажи. Что случилось, Хо? — спрашивает уже мягче. — Ничего такого, — он прокашливается. — Слушай, ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? У тебя завтра игра, давай обсудим все после. — Нет, давай сейчас! — Хён. — Или ты мне говоришь сам сейчас, или я звоню Джуну, и он мне рассказывает. — Я расскажу. Не придавай этому много значения, все хорошо. Правда. — Сок, давай ближе к делу. — Меня сломали. Юнги сжимает телефон в руке, его пальцы начинают дрожать. Тишина на другой стороне вызывает у него беспокойство. Он хочет услышать что-то, что подтвердит, что все не так плохо, что, может быть, это можно исправить. Но вместо ответа только долгие паузы и нерешительные вздохи. Это самая неприятная тишина. Тишина, в которой приходит осознание сказанных слов. — Это не страшно? Ты ведь будешь играть? — Юнги смачивает языком пересохшие губы. — Хён, я не буду. Разрыв медиального мениска и растяжение боковой связки левого колена, даже если я встану на лёд — это чревато неприятными последствиями. У Юнги сердце, кажется, забилось в несколько раз быстрее, и во рту пересохло. — Как? Когда? — Две недели назад. Мне сделали операцию, так что теперь хоккей для меня закрыт. По крайней мере, сейчас. Восстановление займет немало времени. — Почему ты ничего не рассказал? Почему никто не рассказал?! — Я попросил их не говорить. Я не хотел, чтобы ты переживал, у тебя важные игры. — Блять! Ты считаешь, что какие-то игры важнее тебя? — Юнги кричит, он уверен, что родители слышат это. — Все не так плохо. — Не так плохо? Ты больше не будешь играть! — Мин болезненно сжимает волосы на затылке. — Я и не хотел! — Хосок срывается, сам не понимая, что сказал. — Что? — Черт, — Чон прерывисто вздыхает. — Я хотел уйти. Помнишь, я говорил, что мне нужно тебе кое-что рассказать? Я давно уже думал бросить хоккей. Мне понадобилось немало времени, чтобы это понять, а потом эта травма. — Хо… — Я, правда, в порядке. Мне обидно только за колено, в какой-то степени я даже рад, что все так сложилось. Не знаю, сколько времени мне бы понадобилось, чтобы уйти. — Ты мог рассказать мне об этом. Мы обещали, что больше никаких секретов, — Юнги сглатывает ком. — Я помню, просто это было сложно. Дверь в комнату приоткрывается, а после входит Суа. — Милый, там пришла твоя девушка, — и больше ничего не говоря, уходит. — Слушай, давай обсудим все после, сейчас уже поздно. — Хорошо, Хоба. Я позвоню завтра. Спокойной ночи. — И Юнги. — Да? — Не позволяй этому повлиять завтра на игре, я буду смотреть. — Я постараюсь.