Игры судьбы

Это было весьма неловко: объяснять своим родителям, что Ария вовсе не его девушка, а просто подруга. Она быстро сдружилась с мамой Юнги, судя по тому, что они сейчас с чего-то смеются на кухне. Юнги надеется, что мама не рассказывает постыдные истории про него. Пока Суа на кухне учила Арию готовить корейские блюда, Джисон рассказывал, как обстоят дела дома. — Ты не злись на Хосока, он не хотел тебя беспокоить, — Юнги ковыряет заусенцы, пока отец рассказывает ему про друга. — Я не злюсь. Я был так зациклен на себе, что даже не интересовался его жизнью. Я плохой друг. — Мальчик через многое прошёл, после того, как ты уехал. Он часто стал к нам приходить, ты ведь знаешь, что мы всегда ему рады, — отец мягко похлопывает по плечу. — То, что произошло, не сильно на него повлияло. Когда мы узнали, он сказал: « Для меня — это судьба, но если узнает Юнги, он будет волноваться, ему сейчас нужно думать о себе, а не о таких пустяках». — Это не пустяки. — Попытайся его понять, — разговор заканчивается, когда их зовут к столу. У Юнги в голове 1000 и 1 мысль, и пока что ни одного ответа. Вечер проходит в непринужденной обстановке: родители разговаривают с Арией, та активно на всё отвечает, словно не первый год знакомы, Юнги мимолетно вставляет свои комментарии, между делом витая в облаках. — Юнги рассказывал, что это Вы привели его в хоккей. — Да, это было… ему было пять лет, когда я поставил его на коньки, — папа мягко улыбается девушке. — Помню, Суа очень волновалась, что ее малыша покалечат. — Папа, — Юнги заливается краской от детского прозвища. — Я и сейчас волнуюсь, — мама кладет свою руку поверх его. — Но, я самая преданная его фанатка. Я смотрю каждую игру с замиранием сердца. Для меня он всегда будет — моим малышом, — Юнги закрывает лицо свободной рукой. — Даже когда тебе будет 50, я все равно буду так тебя называть, так что не вздыхай, — все за столом смеются. — Я просто очень сильно тебя люблю, Юнги-я. — Я тоже вас люблю, мам.

***

— Сегодня мы берем интервью у самого молодого игрока чикагских ястребов и автора победной шайбы, — репортер переводит взгляд с камеры. — Юнги, сегодня Вы забросили шайбу и отдали голевую, — Мин кивает. — Что скажите про сегодняшнюю игру? — Игра была непростой, соперник стойко играл до конца, но даже несмотря на это, ястребы были лучше, — Юнги улыбается. — Игра на самом деле была захватывающей, — журналист соглашается. — Многие отметили связку — Кирби — Мин, что можете сказать по этому поводу? — репортеры ближе подносят свои диктофоны. — Все игроки команды показывают высокий уровень игры. Если людям кажется, что наша связка эффективно играет, то значит — это так. — Насколько нам известно, сегодня на игре присутствовали Ваши родители. Повлияло ли это на Ваш настрой? — мужчина протягивает микрофон для ответа. — Родители — моя самая большая поддержка, безусловно, они дают мне много сил и стимула. — Немного личный вопрос, — девушка мило улыбается. — Сейчас в сети набирает популярность такой запрос: «Занято ли сердце Мин Юнги?» — Это очень даже личный вопрос, — Юнги ухмыляется и делает задумчивое лицо, — Скажем так: у меня есть особенный человек, — Мин благодарит журналистов и уходит в раздевалку. Вся команда уже собралась для объявления главного тренера и директора клуба, ожидая пока остальные игроки, пройдут интервью. — Финальный матч пройдет 12 июля, на арене Болл. «Колорадо» сейчас лидирует, но, нас разделяет всего три очка. Их тренер в этом сезоне значительно усилил защиту и атаку — легко не будет. Но мы их уже обыгрывали, сможем и в этот раз, — игроки поддерживают криком слова тренера. — В прошлом году кубок Стэнли забрала — «Тампа», в этом — мы вернем его домой.

***

— Чувак, ты был так крут, — Тэхён забирает телефон из рук брата. — А тот пас? Я думал, что буду кипятком писаться, — Юнги смеется с его манеры речи, ее здесь чертовски не хватает. — Совсем скоро и вы перейдете, будете также покорять Канаду. Уже собираетесь лететь? — Конечно, чемоданы уже собраны, — в начале года, обоим братьям поступило предложение из канадского клуба — Торонто, с кем они после обсуждений и переговоров подписали контракт. Конечно, кроме него были и другие предложения, но родина хоккея взяла своё. — Встретимся на льду, — Юнги подмигивает Тэхёну. — Обязательно, Юнги-я, — Ким делает то же самое в ответ. — Привык уже, что никто не обращается формально? — Ну, почему же. Джун обращается, Сок-а тоже, — Тэхён цокает. — Эти интеллигенты не считаются, — Джун закатывает глаза, — А, что это за особенный человек? Нашел уже там, в Америке кого-то горяченького? Кто эта девушка? Или парень? — Ким закидывает вопросами. — С чего ты взял, что это парень? — Не обращай внимания на него, — Намджун выхватывает телефон обратно. — Мелкий помешался на Чонгуке, для него открылась вторая-голубая сторона. — Что? Тот, который из кошачьих? — Ага, зря Хосок-хён их познакомил, — младший громко вздыхает на фоне. — Он же тоже уходит из хоккея. Последний сезон играет. — Ого, а мне казалось, что у него большой потенциал. — Он просто пойдет по профессии, — Тэхён направляет камеру на себя. — И как так вышло, что ты сохнешь по Чон Чонгуку, а? — Мы просто все вместе выпили, и кое-что произошло. Я даже до того момента не знал, что могу сохнуть по парню, — он заваливается на плечо брата. — Мы даже толком не поговорили. — И что тебе мешает? — Чувак, я скоро улечу за 10 тысяч километров от него, нас будет разделять океан. — Просто он боится с ним говорить, — Джуну в ответ прилетает грозное «Эй!» — Нет, ну, а что? Он как только его видит, даёт дёру. — Не позорь меня! Я должен быть брутальным в глазах хёна, — младший по-детски закатывает губу. — Просто поговори с ним, Тэхён-а, — улыбается. — Пока не стало поздно. — Хорошо, Юнги-я, — Ким смущенно смотрит в камеру и добавляет: — я постараюсь.

***

Когда гудки, наконец-то, заканчиваются и в скайпе появляется лучезарное лицо друга, сердце Юнги пропускает удар. За последнее время, Юнги сделал много выводов. Начиная от: он нравится мне как друг. И заканчивая: чёрт, он нравится мне как парень. Хосок мужественный, красивый, харизматичный и добрый парень, ну, типо, как он может не нравиться. — Привет, хён, — он машет перед камерой. — Привет, Хоба, — Мин промаргивается. — Как дела? — Хорошо. Как твои? — Вроде бы нормально. Слушай, — запинается, — я хотел извиниться за свою реакцию. — Всё хорошо. Думаю, на твоём месте, я бы тоже так отреагировал. — Можешь…можешь мне показать, — Хосок ставит свой ноутбук на какую-то поверхность, и отодвигается на кровати назад. У Юнги сердце замирает, когда он видит картину: нога полностью загипсована, для предотвращения движений и способствованию быстрого восстановления поврежденных связок. — Это больно? — Ну, как тебе сказать, — Хосок двигается обратно. — Приятного было мало, — он замечает поникшее лицо Мина и добавляет: — но я и вправду уже в порядке. Я немного ограничен в движениях, но доктор говорит, что я быстро восстанавливаюсь, ещё несколько месяцев и я буду как новенький. — Почему ты не говорил, что хочешь бросить? — Я хотел, всё время откладывал, а потом это, — он указывает на свою ногу. — Вы готовитесь взять кубок? — Чон переводит тему после неловкого молчания. — Да, ты должен посмотреть. — Обязательно, я смотрю все твои игры, — брюнет замирает. — Даже, когда был моим соперником? — Говорю же — всегда.

Разговор заканчивается через несколько минут, Юнги сидит в своей комнате, прислонившись спиной к стене, в руках небрежно сжимая телефон. Звонок с Хосоком был таким неожиданным, что он до сих пор не может прийти в себя. Слова друга всё ещё звучат в его голове, как эхо, не давая ему покоя. Он не ожидал, что Хосок скажет всё так прямо, и что внутри него что-то щёлкнет — что будет так больно. Его мысли мешаются, как сломанные кусочки пазла, пытаясь сложиться в нечто осмысленное. Он снова и снова прокручивает их разговор, чувствуя, как всё внутри него меняется. Пытаясь найти смысл в том, что Хосок сказал, в том, что Юнги сам чувствует. И не может понять, почему это так сложно. В комнате тихо, лишь свет от экрана телефона и тусклый свет уличных фонарей через окно. Юнги чувствует себя оторванным от всего — от семьи, от хоккея, от самого себя. Всё это кажется таким странным, таким запутанным. Звонок окончательно завершился, а внутри что-то перевернулось, оставив пустоту. Он ненадолго закрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание, но не может избавиться от того ощущения, что за эти несколько минут всё изменилось. Он ещё не готов понять, что именно произошло, но уже ощущает тяжесть этих перемен. Через некоторое время Юнги решает встать. Он чувствует, как ему нужно что-то другое, какую-то поддержку. И, словно в поисках выхода, выходит из комнаты. Внизу его встречают родители. Они уже ужинают, тихо беседуют, но заметив его, мгновенно замолкают. Мама улыбается и кивает в его сторону, но её взгляд насторожен. Она чувствует, что что-то не так, что-то висит в воздухе. Юнги крадется на кухню, замечая маму у плиты. Он глубоко вдыхает и выдыхает, а после заходит. — Мама, я хочу с тобой поговорить, — он садится на стул. Его руки зажаты между ног, а плечи сгорблены, и он должно быть выглядит нелепо. — Я слушаю, — она не отвлекается от нарезания овощей, изредка поглядывая через плечо на сына. — Что если, чисто теоретически, моему другу нравится парень. — Угу, продолжай, — Суа даёт ему кусочек морковки, которую тот любит. — Ты не против, что парню нравится парень? — Почему я должна быть против? — она продолжает готовить. — Ты про Тэхёна говоришь? — Откуда ты знаешь про это? — Юнги удивленно смотрит на маму. — Ох, ты недооцениваешь его открытость. Он спрашивал у меня, как закадрить парня, — она смеется, вспоминая это. — Серьезно? — Да. Я рассказала ему, как мы познакомились с твоим папой — И для тебя это нормально? — Почему нет? Мы живем в 21 веке. Брюнет на время замолкает, грызя морковку, её хруст слышится в тишине, словно пытаясь заполнить пустоту, которая образовалась между ними. Он откусывает кусочек, медленно жует, не спеша, но мысли всё равно не отпускают. Он чувствует, как молчание становится тяжёлым, но не может вырваться из этого состояния. Он кидает ещё один кусочек морковки в рот, фокусируя внимание на её вкусе, надеясь, что это отвлечёт. Мама с заботой следит за ним, будто угадывая, что что-то не так, но не решается спросить напрямую. — А если бы, опять же чисто теоретически, мне тоже нравились парни? Мама смотрит на него с замешательством и удивлением одновременно. Юнги даже думает, что она сейчас разочарована или даже зла. Но мгновение спустя она улыбается ему по-доброму, и вытерев руки кухонным полотенцем, подходит к сыну. Мину не хватает смелости поднять на нее взгляд. Стыдно. Хочется исчезнуть или раствориться, но только не видеть разочарования на лице родителей. Юнги последние месяцы, очень много думал и размышлял. Очень много говорил с Арией… и с Хосоком. С ним оказалось сложнее всего. Будто весь его привычный мир перевернулся с ног на голову. Вроде бы только вчера они были друзьями, а уже сегодня Юнги осознаёт для себя одну очень пугающую вещь: Чон Хосок стал больше, чем просто друг. Одна лишь его улыбка способна поднять ураган внутри, разбудить всех чёртовых бабочек, заставить их нестерпимо трепетать. Один лишь его взгляд вызывает табун мурашек по всему телу. Такой пронзительный, сверлящий, испепеляющий. Юнги никогда так не смотрел на парней, так, словно он единственное, что нужно для жизни. Так, словно не будь его рядом, воздуха не хватит, и дышать хочется лишь им одним. Один лишь его смех способен вызвать улыбку. Такую по-глупому влюблённую и непривычную. Юнги никогда никого не любил, не испытывал всех этих разрывающих и переполняющих чувств. Кажется, их стало настолько много, что в любой момент прорвёт. Расскажет всё ему, и будь что будет. Но нет. Страшно. Потерять Хосока почти на десять лет было невыносимо больно, сожалеть каждый день, что не смог изменить и вернуть. А потерять на всю жизнь будет больней в тысячекратном размере. Юнги боится реакции родителей. Это ведь не то, как в детстве сказать, что получил двойку, или о том, что сломал любимую вазу мамы. Общество всегда осуждает, объясняя тем, что парень не может любить другого парня, это ведь противоестественно, неправильно. Родители всегда поддерживали, были понимающими во всем. Будет ли так и в этот раз? Поймут ли они его чувства? — Малыш, ты хочешь мне что-нибудь рассказать? — она мягко поднимает руками лицо сына, у которого слезинки скапливаются в уголках. — Я… я думаю… — он заикается неспособный сказать это. Про себя он уже давно это сказал, вслух говорит впервые. — Милый, милый, я здесь, — Суа обхватывает дрожащее тело, прижимая ближе к себе. — Прости, мам. — За что ты просишь прощения, малыш? — она пальцами вытирает мокрые дорожки с щёк. — Я не оправдал ваших с отцом ожиданий, — мама слегка покачивает его, словно в детстве. — Юнги-я, — брюнет сильнее жмется, крепко держит за края платья, боясь отпустить. — Милый мой мальчик, — плакать сильнее хочется. — Расскажи мне обо всем. — Мне, кажется, нравится… — слова застревают в горле. Он не может сказать это, не может заставить себя произнести. — Это Хосок-и? — Юнги больше не держит слёзы, пропитывает ими рубашку матери, которая продолжает обнимать. — Я не знаю как… — говорит он между всхлипами. — Ох, милый. Любовь не спрашивает, как и когда ей прийти. Она не спрашивает, кто это будет, какого пола, расы или нации. Ты не можешь это контролировать, — Мин внимательно слушает слова родителя. — Не стыдись своих чувств, только потому, что они отличаются от других. Это твоя жизнь, малыш, твой выбор, — она отодвигается, убирая челку с глаз Юнги. — Мы поддержим тебя, несмотря ни на что. Юнги не знает в какой момент рядом оказался отец, но судя по тому, что он мягко ему улыбается, слышал он достаточно.

***

Финал Кубка Стэнли — это событие, которое буквально захватывает весь мир хоккея. Юнги никогда не думал, что когда-нибудь окажется в центре такого внимания. Его жизнь давно была заполнена льдом, тренировками, матчами и командой, но теперь в его инстаграме появляются тысячи новых подписчиков, а в комментариях все чаще мелькают не только слова поддержки, но и острые замечания. Он помнил, как его аккаунт был тихим уголком, где можно было спокойно делиться фотографиями с тренировок и семейных ужинов, а теперь все изменилось. Почти каждое его фото сопровождалось хейтерскими комментариями: «Как ты смог попасть в НХЛ?» или «Дорого пришлось платить?» и другие, не менее язвительные сообщения. Поначалу Юнги испугался. Он не был готов к этому. Тогда, когда он ещё только начинал свой путь в профессиональном хоккее, такие слова били точно по нервам. Он не знал, как с этим справляться, как не обращать внимания. Все эти нападения на его личность казались такими несправедливыми, что он даже не знал, что делать. Но, к счастью, его команда — особенно тренер — дали ему важный совет: не обращай внимание. Это только тратишь свою энергию зря. С каждым днём Юнги стал увереннее. Он перестал реагировать на хейтеров, научился воспринимать их как неизбежную часть популярности. В конце концов, он начал понимать, что их мнение не имеет значения, если он сам уверен в своём пути. Сейчас снова стало страшно, если тогда так отреагировали на какого-то невзрачного парня, который просто хотел играть в хоккей, то как отреагируют, если узнают, что ему нравится парень. Как отреагирует команда? Тренер? Люди, которые болеют за них? До начала матча еще есть время, так что Мин уже успел поговорить с друзьями по фейстайму, с родителями, которые будут смотреть на него с трибун. Осталось поговорить с Хосоком, номер которого сейчас отображается входящим вызовом. — Привет, бро. — Привет, Хоба, — Юнги позволяет себе на секунду посмотреть на его лицо. — Я уже включил трансляцию, ты должен почувствовать мою поддержку, — и Хосок улыбается, так, как больше никто не может. — Я уже её чувствую, — он вздыхает. — Не буду отвлекать, тебе наверняка нужно готовиться, — Мин хотел поговорить больше, но понимал, что времени на долгие разговоры нет. — Да, я еще не надел даже экипировку, — усмехается он. — Тогда файтин! — он мило выставил вперед кулак и улыбнувшись в последний раз сбросил вызов. Волнение перед таким важным матчем — это нормально. Юнги старается отключить все ненужные мысли, пытаясь настроиться на финал. Юнги стоит в углу раздевалки, закрыв глаза, пытаясь почувствовать себя спокойно, как в те моменты, когда он был только начинающим игроком и еще не знал, что такое огромные ожидания и давление. Финал Кубка Стэнли… Это не просто игра, это момент, который он будет помнить всю жизнь. Он старается не думать о том, что ждет его за дверями, о сотнях глаз, смотрящих на него, и об огромной ответственности, которая лежит на плечах каждого игрока в команде. Он делает несколько глубоких вдохов, ощущая, как мышцы расслабляются, а ум успокаивается. На мгновение он отрешается от всего, будто возвращается к тем первичным чувствам, когда все было проще, когда он играл ради удовольствия. Всё, что нужно сделать — это быть здесь и сейчас, сосредоточиться на игре, на шайбе, на своих партнерах. Тренер выходит, и по комнате начинает расходиться приглушенный шум. Мин открывает глаза и видит перед собой взгляд каждого игрока, полный решимости и уверенности. Они знают, что все зависит от них. Юнги снова вдохнул, почувствовав, как сосредоточенность захватывает его полностью. — Слушайте, ребята, — голос тренера, четкий и уверенный, прерывает его размышления. — Мы пришли сюда не просто так. Мы здесь, чтобы выиграть, чтобы доказать, что заслуживаем этого кубка. Каждому из вас нужно сыграть на пределе своих возможностей, а затем сделать всё возможное, чтобы в конце этого матча гордиться тем, что вы наиграли. Юнги кивает, его дыхание ровное. Он чувствует, как в его груди начинает разгораться пламя решимости. Они могут это сделать, они все могут. Команда, которая многое пережила вместе. Даже несмотря на все проблемы, на все сомнения, он верит в них, в свою команду. И это дает ему силу.

***

Нервы у всех натянуты, точно парашютные стропы. Третий период, а счёт 2:2. Все игроки занимают свои позиции. Мощные броски один за одним, шайба чуть ли не со свистом пролетает в сторону калитки, вратарям сегодня отдохнуть не удаётся. Юнги всегда знал, что «Тампа» проблемный клуб. В их команде есть по крайней мере два тафгая*, и они уже были задействованы в сегодняшней игре, что и сказалось в итоге на счёте. Защита также не остаётся в стороне, жестко блокируя игроков. С Юнги сошёл уже седьмой пот, за всё время на льду. Таймер плавно отсчитывает минуты до конца матча, и если счет так и останется, то будет овертайм, а этого лучше избежать. Остаётся 12 секунд до конца игры, когда тренер «Тампы» решает снять вратаря, для вывода шестого игрока на лёд. Это очень опасный ход для обеих команд. Для одних остаются пустыми ворота, а для других угроза большинства команды соперника. Молнии уже перехватили шайбу, стремительно направляясь к воротам ястребов, когда Кирби неожиданно перехватывает её прямо у самой калитки, и точным броском передает ее под клюшку Юнги. Юнги почти не думает, когда шайба оказывается у него на клюшке. Он чувствует лишь мгновение, когда все вокруг замирает, и всё, что осталось — это сделать этот один точный бросок. Его взгляд сосредоточен на пустых воротах «Тампы», которые теперь кажутся на расстоянии всего лишь нескольких метров, несмотря на шум и хаос, происходящий вокруг. Шайба, как кажется, двигается в замедленном темпе, но Юнги знает, что на самом деле у него есть всего доли секунды, чтобы принять решение. Он не может промахнуться. Врата пусты. Это шанс. Не теряя ни секунды, он делает резкий рывок, выкатываясь чуть влево, и посылает шайбу в дальний угол ворот. 3. 2. 1. Счёт на табло сменяется — «Тапа-Бэй Лайтнинг» 2:3 «Чикаго Блэкхокс». Шум трибун оглушает, когда весь стадион взрывается от восторга. Юнги стоит, взгляд сфокусирован на шайбе, что только что пересекла линию ворот. Он понимает, что это не просто гол. Это финальный удар. Это победа, которой они ждали так долго. Все вокруг вдруг кажется неважным — тренеры, болельщики, даже хоккеисты. Всё, что имеет значение, это этот момент. Он выиграл игру для своей команды. Юнги чувствует, как его тело заполняет эйфория, но в тот же момент — и усталость. Он откидывается назад, позволяя своей команде окружить его, радуясь как единое целое. Это момент, который он будет помнить. Звучит финальный свисток, и вся команда сбегается к центру, налетая на Юнги, который едва успевает осознать, что они стали чемпионами. С чемпионами Кубка Стэнли.Это чувство не передать словами. Мечта маленького ребёнка стала явью. Он смотрит на трибуны после того, как его отпускают, и увидев родителей, встаёт на колени, кланяясь им в пол, показывая своё уважение и благодарность. Когда он встаёт на коньки, он замечает, что даже отец вытирает платком глаза. Матч окончен.

***

— Юнги! Ты не видел, как круто это смотрелось со стороны! — Тэхён буквально кричит свою речь, пока Джун и Хосок пытаются его усадить на месте. — Хён, это серьёзно было так завораживающе, — старший Ким отпихивает брата. — Ты должен был слышать наши крики, — Хосок поворачивает камеру, чтобы его тоже было видно. — Я, если честно, до сих пор не могу в это поверить, — Мин чувствует, как к щекам приливает румянец. — Слушай, раз уж вы выиграли, разве вам не положен отпуск? Сезон ведь закончился. — Да, мой отпуск официально начнётся со следующей недели, — Юнги облегчённо вздыхает. — Значит, мы еще успеем провести время вместе, как в старые добрые, — Мин почти забыл, что парни уезжают в конце месяца, чтобы подготовится к началу сезона и сдать все необходимые тесты по физической подготовке. — Успеем.

***

Даже воздух в Корее ощущается по другому. Ощущается, как дом. Агенты клуба позаботились о том, чтобы охрана аэропорта вывела его через черный выход, не привлекая внимания надоедливой прессы. Из аэропорта его договорились забрать родители на своей машине. Юнги видит её на парковке, когда наконец выходит из душного помещения. Он быстро проскальзывает на заднее сидение и снимает капюшон, только сейчас замечая, что передние сидения пустые. Он уже думает, что перепутал машины, пока не поворачивает голову на соседнее. Он мгновенно останавливается, когда взгляд встречает знакомое лицо. Хосок сидит на пассажирском сиденье, с широкой улыбкой на лице, словно всё это было предсказуемо. Юнги замолкает, не зная, что сказать. Он не ожидал, что именно Чон будет здесь, сидеть рядом с его родителями, и тем более, что он — тот, кто заберет его из аэропорта. Хосок встречает его взгляд, и на мгновение в его глазах появляется что-то особенное, то, что заставляет Юнги почувствовать себя странно. Молча, но с каким-то невидимым пониманием, Хосок кивает, давая Юнги понять, что он не ошибся — это их машина. Юнги молчит, ощущая в груди странную тяжесть. Это не то, чего он ожидал, но, с другой стороны, это не совсем неприятно. Хосок всегда был рядом, всегда поддерживал, и даже в этот момент его присутствие кажется таким естественным. — Добро пожаловать домой, хён.