Янтарный Лис

— Пахнет сыростью…       Ветер сегодня был особенно холоден. Несмотря на тёплый летний воздух, прогретый яркими лучами полуденного солнца, западные порывы всегда заставляли мурашки слаженной чередой пройтись по привыкшему к теплу телу. Вот и брюнет, который уже какое-то время подметал заросшую мхом каменную дорожку невольно вздрогнул, после чего отряхнул от пыли свое клетчатое бирюзово-чёрное хаори и светло-серые мешковатые штаны. Капли пота, медленно стекающие по лбу, прямо около бурого шрама, напоминающего языки пламени, щекотали кожу, заставляя парня протереть лицо исцарапанной тяжёлыми работами ладонью.       Некая весёлая трель всё продолжала ласкать слух. Он поднял свои бордово-алые глаза вверх и не заметил как засмотрелся на громко стрекочущих, пролетающих мимо цубаме, которые свили свои каплеобразные гнёзда на крыше их семейного храма.       Продолжая очищать дорогу от пыли и листьев, парень не мог перестать думать о своей жизни. Не то чтобы она была у него особо насыщенной, просто последние дни были довольно тяжёлыми. После похорон своего отца, отпевания и других мелочей, его мать по какой-то неведомой никому причине твёрдо решила: «Мы отправимся жить в минку моих покойных отца и матери. Я не думаю, что в этой деревне я смогу дать вам всё, чтобы вы смогли вырасти счастливыми и полноценными людьми… Я хочу, чтобы вы жили ближе к городу и к нашему старому дзиндзя, чтобы иметь возможность увидеть, как могут жить другие люди… Я и сама этого не видела… Мать дальше храма меня не отпускала… Но сейчас всё будет иначе. Танжиро, я надеюсь вы меня поймёте…и полюбите свой новый дом…»       Танжиро помнит, как тепло обнимала его мама, пока говорила всё это. Ему было грустно из-за смерти отца, но как старший сын семьи Камадо он явно понимал, что не имел право на отчаяние. Его младшенькие братья и сёстры нуждались в поддержке. В мужской фигуре, которая будет служить им щитом и опорой. Он уверенно поддержал мать в её идее, после чего помог успокоить их большое семейство, настроив их всех на более или менее позитивный лад. Идея о новом доме их пугала, но также и завораживала. Для детей это было как нечто неизведанное, что-то, что точно хочется пережить и почувствовать самому. А для Киэ, матери Танжиро, это, наверное, было каким-то…«побегом». Конечно, это было не главной причиной. Но ей было больно находиться в своём же доме. Всё здесь напоминало о нём. О любимом человеке, чьё лицо она больше не увидит, а сердце не услышит. Возможно это место и было полно тёплых воспоминаний, но сейчас…сейчас им было лучше его покинуть и продолжать жить дальше.       Лицо брюнета обдал прохладный, щекотящий лицо и руки порыв ветра, развивающий его длинные, завязанные в высокий хвост, бордовые локоны, и напоминающий о скором приходе прекрасной, но суровой осени. Белые ханафуда серьги с узором в виде красных солнц радостно позвякивали, принимая этот холодный бриз и наполняя их носителя теплом воспоминаний о том, как они звинели в ушах его покойного отца. Ещё зелёные листья, что ветхо держались на потихоньку засыпающих деревьях, оторвались и унеслись в пляс перед лицом юного Камадо, заставляя того поднять свои алые глаза и невольно улыбнуться: — Танжиро-о-о-о!       Голова парня самовольно повернулась, услышав знакомый женский голос и ещё более знакомый сладкий запах цветущих вагику.       На невысоком холме, окружённом различного размера деревьями бук, стояла небольшого роста девушка с завязанными в пучёк иссиня-чёрными волосами и прекрасными, сияющими, словно рубеллит, розовыми глазами с белыми огоньками посередине. Её худая фигурка была обтянута нежно-розовым, украшенным узорчатыми четырёхугольниками хаори в комплекте с белыми таби и гета древесного цвета. Её тонкие пальчики прижались ко рту, образовывая перевёрнутое сердце. Девушка надеялась на то, что благодаря этому небольшому жесту её голос станет хоть немного погромче и юный Камадо, что уже какое-то время тщательно чистил и подметал дороги около храма, наконец откликнется: — Бра-а-ат-и-ик! — Да?! — Возвращайся домой, мама обед приготовила! — Иду!

***

— Танжиро, ты можешь сходить сегодня в храм, проверить его?       Танжиро невольно приподнял свои алые, словно цветы хиганбаны, радужки и посмотрел на свою мать, в ту же секунду переставая отпивать густой бульон основанный на привезённом из их прошлого дома кижуче, старательно сваренного в соевом соусе, саке и тофу. Довольно насыщенный и растратный обед, но таким довольно необычным образом, старшая Камадо захотела будто-бы «отметить» их переезд и побаловать малышей чем-то вкусным.       Киэ ласково смотрела в сторону своего старшего сына, совершенно не прикоснувшись к еде и лишь наблюдая за тем, как обедали сидящие вокруг неё дети, что так резво поглощали это горячее, до необычного вкусное угощение. Её уставшие черты освещались лишь ярким дневным солнцем, чьи лучи бились тёплым потоком из близстоящего окна и настежь распахнутых дверей из тёмной, почти что чёрной древесины: — Мам, ты…хочешь его восстановить?       Женщина задумчиво отвела свои сиреневые глаза, посмотрев в недавно отмытое от пыли и, въевшейся за долгое время отсутствия человека, грязи окно. В них было полно раздумья и спокойствия, казалось, что для неё всё вокруг затихло, и даже громкий смех кучки болтающих детишек, что сидели вокруг неё, никак не отвлекал поток мыслей, идущий в прекрасной женской голове: — Ближайший храм очень далеко, Танжиро. Люди, что живут здесь уже не молоды, но они также, как и любой другой человек заслуживают услышать голоса богов и показать им свою благодарность, ты так не считаешь?       Танжиро слегка приклонил свою голову и взялся за край подбородка большим и указательным пальцами, словно задумываясь о чём-то, после чего, будто выйдя из транса, заговорил: — Он не выглядит сильно потрёпанным, лишь заросшим… Думаю, если постараться, восстановить его будет возможно, но нужно, чтобы кто-то за ним ухаживал… Думаешь, кто-то из деревни согласится? — монотонно проговаривал Юный Камадо, будто бы обдумывая каждую букву, что покидала его уста.       В ответ на это Киэ лишь широко улыбнулась, мимолётно вытерев серым полотенцем лицо сидящего рядом Рокуты, которое тот, словно маленький, глупый дзюдзик, всё выпачкал жирным бульоном: — Мисс Ватанабэ сама мне это предложила. Её муж когда-то служил, как Синсёку в городском храме, но в силу своей больной ноги и возраста он больше не может ездить так далеко. Она сказала, что жители деревни с удовольствием помогут с материалами и другими мелочами, если храм в итоге снова сможет быть открыт, им это только в радость. Она также сказала, что люди уже давно хотели восстановить его, но…       Старшая Камадо на секунду запнулась, но всё же не продолжила. Почему-то, она снова посмотрела в окно, наблюдая за тем, как осенний бриз развевал шелковистые кроны деревьев и отправлял различной формы и размера листья в синхронный равноценный пляс.       Танжиро невольно наклонился вправо, пытаясь взглянуть своей матери в глаза. Она о чём-то думала, будто нечто тревожило её голову. Её, будто бы холодный, взгляд был окутан магией угасающего лета, но даже незнакомцу будет понятно, что её мысли были слишком далеки от этой прекрасной картины. Парень аккуратно, будто пытаясь не спугнуть внезапно замеченную в лесной чаще грациозную лань, заговорил: — Мам, но…?       Киэ снова повернулась и взглянула Танжиро в глаза, будто пытаясь вглядеться в самую глубокую часть его души, изучая юное сердце, пробуя почву. Верно, каким-то образом ей хватало одного лишь взгляда, чтобы всё сказать и всё понять: — Люди считают, что там кто-то есть. *тишина*       Всё семейство Камадо внезапно застыло, будто кто-то нажал на выключатель и даже дети помладше, что душевно болтали друг с другом, замолчали, оставляя в мыслях лишь последнее предложение, что только что покинуло уста их матери: — Ма-а-м, ты думаешь… это ками? — любопытно спросила Ханако, подползая к матери и присев рядом с ней. — Ого… В нашем храме живёт ками! А может это… они? Ой… — заворожённо, но с некой опаской отозвался Шигеру, крепко сватившись за рукав хаори Танжиро. — Хех, кто его знает. Добрые ками обычно и живут в таких местах, всё-таки для этого и существует хондэн, — тепло усмехнулась женщина, погладив детей по голове.       Такео, Ханако, Рокута и Шигеру начали гадать, что же за существо сейчас находилось в их семейном дзиндзя. Идеи приходили одна за другой, наполняя юные сознания то всепоглощающим интересом и очарованностью, то неким страхом и опаской, подталкивая сознания на всё более невероятные идеи и заставляя всё больше вспоминать и вытаскивать различных тварей из японского фальклора: — Может, не стоит туда ходить…? — решила добавить Незуко, поставив свою пустую, слегка жирноватую миску на светло-коричневый, потрёпанный татами.       Танжиро тоже об этом подумал, но решил не высказываться вслух. Вдруг там какое-то невиданное божество, что проклянет всю их семью, если те осмелятся потревожить его? Или вообще…демоны. Не то чтобы Танжиро верил в демонов, всё-таки он считал, что это были лишь небылицы, которыми пугали детей, чтобы те не бродили по ночам, да и вырос он давно из всего этого! Верно, юный Камадо всё же убедил сам себя, что жителям деревни просто показалось, поэтому громко заявил: — Я не думаю, что это что-то…божественное, — спокойно начал брюнет. — Это спокойно может быть забредшый раненый зверь или птицы. Я сегодня же схожу и проверю храм, нечего сидеть и бояться невесть что.       Голос Танжиро был поставлен и уверен. Говоря это, он смотрел в глубокие, сиреневые глаза своей матери, надеясь убедить её в своей правоте, но больше всего, конечно же, брюнету хотелось, чтобы никто из его семьи не волновался по такому глупому поводу.       В ответ на это женщина лишь задумчиво хмыкнула, после чего взглянула на лица озабоченных детишек, что так нестерпимо предвкушали её ответа: — Хорошо, Танжиро. Сходи туда, когда будешь не занят. Только проследи, чтобы кое-какие очень любознательные ребята не проследовали за тобой, — осторожно ответила женщина, кинув взгляд на покрасневших и уткнувших взгляды в пол младших членов семьи Камадо. Танжиро кивнул в знак согласия.

***

      Юный Камадо уже какое-то время изучал массивные деревянные тории с жёлто-коричневым канатом симэнава аккуратно привязанным сверху, что стояли под невысокой, заросшей мхом лестницей храма. Сами ворота выглядели не лучше, они явно потрепались из-за проливных дождей, что тут частенько бывают. Некоторые деревянные части, вроде перекладин, стоило бы перекрасить, а ветхие столбы так и вообще заменить. Если храм действительно откроется снова, то не хотелось бы чтобы кому-то на голову свалились ворота из-за обветшалой и истерзанной временем конструкции. «Гх…»       Танжиро не был слабым человеком и тем более суеверным, но эти разговоры про духов и богов, что крутились у его семьи на языке почти целый день слегка давили на лёгкие из-за чего дыхание брюнета немного участилось… «Боже, о чём я только думаю! Это всего-то старый храм… Не дрейфь, Камадо! Ты же старший сын семьи, нашёл из-за чего волноваться! Тем более, это всё лишь сказки!»       Говоря эти мысли про себя, Танжиро переступил через массивные ворота, наполнившись уверенностью и желанием поскорее переубедить свою семью и жителей деревни, что внутри их храма ничего нет и это всего лишь их воображение- *дзинь* «А?»       Голова парня самовольно повернулась, услышав…звон? Да, звон. Он был похож на звон ханафуда серёжек в его ушах, но не настолько тихий, нет, этот звон был тягучь и просторен, он разносился по мозгу чарующим эхом, словно исходил из самой твоей души. *дзинь, дзинь* «Что за…»       На лбу парня выступила капля холодного пота. Странно всё это было… «Ничего не странно! Небось в храме ещё остались колокола, а зазвенели они из-за ветра, вот и всё! Уверен, что именно из-за этого звона все и думают, будто в храме кто-то-» *нюх*нюх* «А-а?»       Танжиро не успел додумать свою последнюю мысль из-за резкого животного запаха, что заполнил его чувствительные ноздри, а кончик смуглого носа невольно задёргался из-за такой внезапной смены обстановки в воздухе.       Всё это время юный Камадо не чувствовал никакой иной запах, кроме как аромат слегка просыревшей листвы, древесины и хвои, а также иногда пролетающих мимо птиц и пробегающих рядом с деревней мелких животных, но этот запах…это был запах крупного, плотоядного зверя, которого можно было встретить лишь в чаще близстоящего леса, но уж точно не рядом с их небольшой деревушкой. «Я так и знал… Никакой это не ками, а всего навсего какое-то животное! Хех, небось ребята расстроются, когда узнают, что все их догадки были неверными…»       Только вот что было странно. Танжиро обладал исключительным чувством обоняния, дарованным свыше самыми сердобольными богами. Он мог почуять, узнать и распознать почти что любой запах: запах приближающейся весны, плещущейся в реках рыбы, запах любви и ненависти, ядовитых или сьедобных ягод…но каким-то макаром пропустил эту въедающуюся в носовые пазухи арому дикого зверя. Тем более, что животные обычно источают очень сильный душок, обоснованный проживанием в норах и, понятное дело, отсутствием человека, что за ними бы ухаживали. Но, кстати, этот запах не был плохим или зловонным, наоборот, даже слегка сладковатым, с некими нотками свежего мёда и персиков…       Брюнет решил долго не думать насчёт этого странного аромата. В конце концов у него с собой был топор. Не то чтобы он собирался просто по варварски зарезать животное, ни в коем случае, но, если что, этот старый кусок дерева и металла смогут послужить средством самозащиты.       Собравшись с силами, Танжиро уверенно ступил на потрёпанные каменные ступеньки, потихоньку поднимаясь к главному входу хайдэна, крепко держась за рукоять топора, что торчала из его чёрного пояса. Этот интересный, непонятный брюнету запах становился всё чётче и чётче, из-за чего, подойдя к храму почти что в притык, Танжиро смог понять, что это за животное…: «Лиса… Это запах лисы… Но всё равно он какой-то…странный. Слишком сладкий что-ли…»       Этот дзиндзя выглядел действительно потрёпанно, да и это ещё мягко сказано. Так как, понятное дело, данный храм не имел больших размеров из-за нахождения в сельской местности, он не был ярким или хорошо обработанным, как тот, что стоял в городе, а деревянная треугольная крыша, впрочем как и фасад, смотрелись забитыми временем, но не настолько, чтобы об этом волноваться. Если восстановить черепицы в некоторых местах, а также заменить прогнившее дерево и очистить более менее нормальное от различных мхов и сорняков, то храм будет выглядеть вполне себе пристойно, но об этом потом… Сейчас Танжиро интересовало немного другое. А именно: то, что находилось там внутри.       Исцарапанные пальцы потянулись к тёмным деревянным дверям с грязноватыми, пыльными оконцами и аккуратно отварили их. Брюнет не хотел напугать животное, что сейчас находилось в храме, возможно оно решило, что это небольшое сооружение является его новым домом и попытается защищать свою «нору», что бы это ему не стоило. Это было опасно. Не для Танжиро. Почему-то брюнет не особо сейчас думал о себе, он больше боялся за то, что этот лис, или же лисица, поранится о его топор в попытке защититься, а этого парень хотел в последнюю очередь. «Так темно… Я почти ничего не вижу… Да и весь храм пропитался его запахом… Ну что же, придётся искать так!»       Парень аккуратно зашёл внутрь храма, на всякий случай оставив двери распахнутыми. Деревня находилась недалеко, но недостаточно близко, чтобы зверь забежал к людям, если испугается, поэтому об этом можно было не волноваться. Запачканные следами от дождевой воды и птичьим калом, квадратные, разделённые на небольшие квадратики тёмными рамами, окна храма еле пропускали вечерний свет, лишь слегка освещая некоторые части хайдэна. На сыром деревянном полу стояли различные столы и деревянные конструкции на которых можно было разглядеть почти полностью сгоревшие свечи и деревянные таблички с типичными для подобного рода места надписями, многие буквы были стёрты из-за чего некоторые кандзи были непонятны из-за темноты и что они обозначали можно было лишь угадать. В другом углу стояли дубовые стойки с рутальными камнями, что находились друг от друга на небольшом расстоянии, создавая два довольно свободных ряда, недалеко от них лежало деревянное ведро до половины наполненное уже цветущей водой из которой торчала рукоять ковша. Над вторым входом, который был отделён от главного белыми сёдзи перегородками, что уже давно потеряли свой цвет и форму, висела бронзовая табличка на которой было что-то написано чёрной краской, но к сожалению надпись почти выцвела, а деревянная рамка обросла мхом. Но…нигде не было лисы. «Хм… Наверное оно прячется где-то внутри… Бедное животное… Небось до жути напугано раз спряталось так глубоко в храме… А может оно вообще ранено… Нужно его поскорее отыскать!» *дзинь* «Опять этот звук!»       Танжиро невольно поднял голову и, какое-то время всматриваясь в темноту, нашёл довольно не маленький колокол, с виду похожий на золотой, привязанный к потолку толстым красно-белым канатом. Похоже это он звенел, но звук звучал довольно отдалённо, хотя колокол сейчас был довольно близко к брюнету- *дзинь*дзинь* «Хах, так это не этот колокол звенел… Может этот лис запутался в более мелких колокольчиках? Вот он и бегает по храму, позвякивая ими! Главное только, чтобы случайно не задушился…»       Брюнет решил последовать звуку. Он исходил с чердака, там Каннуси и мико обычно хранят всякие ритуальные приспособления, вместе с фонариками, свечами, воском и так далее. И как только этот лис забрался на чердак? Странное животное.       Лестница ведущая на чердак находилась за второй сёдзи перегородкой, более светлой и чистой, находящейся рядом с деревянной конструкцией для молений, довольно ветхая. Не хотелось, конечно, навернуться с неё, но у Танжиро и особо не было выбора. Брюнет начал потихоньку подниматься по этой трещащей по швам лестнице, чувствуя как сердце тряслось из-за постоянной дрожи в и так хлипкой конструкции, от такого пальцы слегка немели. «Ах…фух… Этот лис какой-то больно тихий… Ни звука не издал с момента как я пришёл, кроме звона колокольчиков… Притаился? Или может не имеет возможности даже шипеть? Чёрт, хотелось бы конечно об этом подумать получше…но…не на этой…лестнице.» *скрип*треск* — Агх- — А!!       Одна из ступенек с ветхим скрипом треснула прямо под рукой Танжиро, из-за чего парень потерял оставшиеся капли равновесия, что тот держал поднимаясь по этой старушке. Брюнет успел среагировать, схватившись за рукоять топора левой рукой и вонзив лезвие в пол чердака в этот же момент. Когда железка помогла юному Камадо спастись от падения, тот моментально ухватился правой рукой за стену, а потом за выступ чердака, подтягиваясь на локтях. Чёрт, это было неожиданно, но… «Я что-то слышал…будто кто-то взвизгнул…похоже это тот лис…испугался сломавшейся лестницы…но…ух…почему он продолжает прятаться?»       Запах зверя тут был до ужаса сильным, и это логично, он всё-таки тут и прятался, да и единственным выходом для воздуха было отверстие для лестницы, пока небольшие окна были напрочь заколочены тёмными пластами дерева. Ничерта не видно… Лишь всякая монашеская утварь, а также швабры, мётлы и много-много ткани, и…шкуры, шерсть и перья? Непонятно… Это всё было видно лишь из-за небольшой порции света, что поступала из дырки в полу, остальная часть чердака (где-то больше половины) была покрыта сумраком. *дзинь*       Взгляд Танжиро тут же упал туда, где только что, как ему показалось, прозвенел колокольчик. Краем глаза ему удалось заметить кусочек янтарного хвоста с белым, пушистым кончиком около одного из близстоящих окон. Его хозяин аккуратно, но ловко скользнул глубже в темноту чердака, почти не издавая лишних звуков и даже не задевая огромное количество вещей, что лежали вокруг. Но свое присутствие сложно скрыть в таком тихом и небольшом помещении, Танжиро мог поклясться, что он мог слышать слабое, сдержанное дыхание сущности напротив него. «Не хорошо. Похоже он боится. Но не стоит быть глупым, всё-таки лисы хорошо видят в темноте, он может просто ждать возможности напасть… Нужно подойти аккуратно.»       Брюнет сделал шаг вперёд, но тут же услышал тихий всхлип, доносящийся из темноты, что заставило не ожидающего такого звука парня остановиться. Чёрт, он ведь даже не заметил, что всё это время стоял с топором в руке, вот же дурак-то! Любое живое существо испугается подобного! «Оно точно напугано… Нужно отнестись к нему с заботой и уважением, как и к человеку, тогда он сможет понять, что я не желаю ему вреда!»       Танжиро сделал пару шагов назад и положил топор на пол. Сам же парень, присел на пол, положа руки на колени и устремив свои бордовые радужки во всепоглощающую темноту: — Ты меня слышишь…? Я не хочу тебе навредить, честное слово. Скоро сюда придут люди, они испугаются, найдя тебя здесь… Они могут навредить тебе, если ты останешься тут жить, ты и сам можешь пораниться…тут так много ветхих досок…я не могу позволить, чтобы ты поранился… Я могу отвести тебя в лес, к твоей семье, и тебе больше не придётся прятаться и бояться, хорошо? — голос Танжиро был очень нежен и спокоен, каждое слово он произносил с глубокой заботой и чистым желанием помочь. Он сделал небольшую паузу, но после отсутствия каких либо звуков или движений, продолжил. — Если ты ранен…то я и моя сестра могут тебя подлатать… Всё будет хорошо. Ты главное не бойся.       Юный Камадо аккуратно выставил свою ладонь вперёд. Он ни капли не сомневался и не боялся, лишь был на готове если что. Его сердце дрожало, всё чего он желал, так это то, чтобы животное покинуло храм целым и невредимым. Мелодия его души, отбивающаяся в этой жилистой коробке говорила сейчас за него, запеваясь лишь чистой правдой, такой же чистой, как и его намерения. *треск* — А-а?       Прогнившие доски на одном из окон жалко треснули, потихоньку сползая одна за другой, после чего с глухим грохотом упали на прикрытые старой тканью доски. Внутрь, словно поток ручья, хлынули оранжевые лучи солнца, означающие лишь вскоре приближающуюся ночь. Помещение внезапно посветлело, заставляя Танжиро зажмурился из-за внезапной смены в освещении, после чего, привыкнув, наконец открыл глаза.       Что же. Брюнет ожидал увидеть что угодно, но только не это. Он машинально убрал руку, широко раскрыв глаза от удивления, мозг словно на пару секунд отключили, а на смуглом лбу выступила капля холодного пота. Будто всё его тело отказывалось верить тому, что он сейчас видел. «Что… Но это же… Бред…» Верно. И этот бред сейчас находился прямо перед его глазами... Принявший форму Кицунэ.