Прятки

— Ребят, смотрите как умею! — Воскликнул громко Джеймс за завтраком, обратив на себя внимания всех друзей. — Мэри, давай! Девушка рассмеялась и с помощью заклинания подняла тыквенный сок в воздух, отправив его прямиком в рот Поттера. — Видали? Ни капли не уронил! — С гордостью сказал парень. — Джеймс, ты как дитя малое. — Лили потрепала своего парня по голове и поцеловала его в щеку, отчего тот засиял. — Почта! — Крикнул Питер, когда сотни сов начали кружить над Большим залом, сбрасывая письма и посылки своим адресатам. — И газета. — Добавил Сируис, взяв свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Он уже давно смирился с тем, что ему никто не писал из дома, а потому оформил подписку за газету, чтобы ему хоть что-то приходило, как и всем остальным. — Не дождусь узнать, что там новенького. — Проговорила Розали, открыв письмо. К её огромному удивлению она сразу узнала почерк Оливии, что было весьма странно, ведь обычно ей писал именно отец. «Розали, мне очень тяжело тебе сообщать, что для нас наступили тяжелые времена. Твой отец тяжело заболел драконьей оспой и сейчас находится в крайне плохом состоянии. Я надеюсь на лучшее и лекари делают всё возможное, но события могут развиваться в наихудшем варианте. Еще тяжелее мне сообщать тебе, что, Юфимия и Флимонт Поттер были также поражены этой ужасной болезнью. Мои надежды касаемо Томаса были бы в разы сильнее, если бы не тот факт, что Флимонт ушел из жизни этой ночью, а Юфимия утром. К сожалению, возраст здесь имеет огромное значение. Дорогая, мне очень жаль, я знаю, что они всегда были для тебя семьей. Однако я тебя очень прошу приехать, как бы тебе не было сейчас тяжело. Я не знаю, что ждет нашу семью, но нужно быть готовым ко всему.

Оливия»

— Розали, что случилось? — Спросил обеспокоено Римус. Он первый заметил, что Белфорт взялась рукой за рот, пытаясь сдержать слёзы. — Розали? — Обратился к девушке Джеймс. Белфорт подняла глаза на друга, не решаясь ему сказать то, что она только что прочитала. Она просто не сможет. Не хотела. Сейчас он был парнем, для которого его родители еще были живы, но если она ему скажет, его мир уже никогда не станет прежним. Сириус переглянулся с Римусом, даже не желая строить никаких догадок. Марлин опустила голову, а Лили взволнованно смотрела на то, как её любимый человек и лучшая подруга молчаливо смотрели друг на друга, словно общаясь без слов. — Джеймс, открой свое письмо. — Лишь вымолвила девушка, и крепко взяла за руку Мэри, которая сидела рядом. Это было обычное совпадение, что она первая прочитала своё письмо и, если бы она могла, то сейчас же сожгла письмо Поттера. — Хм-м. — Протянул гриффиндорец и взглянул на свое письмо. Он уже догадывался, что что-то произошло, но даже представить не мог, что это что-то, что спустя пару секунд просто уничтожит его. — Странно, оно от нашей соседки Батильды Бэгшот. Джеймс развернул письмо и начал его читать. Розали отвернулась, крепко закрыв глаза. Ей было страшно. За своего отца. За Джеймса. С каждым прочитанным словом улыбка всё спадала с лица парня и к концу письма он лишь вымолвил: — Нет. Это какая-то чепуха. Хрень собачья, Бродяга без обид. — Он даже коротко усмехнулся. — Что эта старуха такое пишет? Совсем с катушек уже слетела... Розали, дай-ка мне свое письмо. Поттер переклонился через стол и резко вырвал из рук подруги её письмо, начав читать и его. — Джеймс... — Тихо произнесла Лили, взяв парня за руку, однако он сразу же выдернул её. — Лилз, тут какой-то бред пишут. Только глянь. — Джеймс противился тому, что он прочитал, не принимая этого, но с каждой секундой его всё больше поражало словно молнией. Его родители погибли. — О, Мерлин! — Воскликнула Эванс, и протянула письмо Сириусу и Римусу. — Нет... — Блэк поднялся, сам не веря в написанные чернилами строки. Флимонт и Юфимилия сами были ему как родители. Это ведь люди, которые всегда были готовы принять его. — Этого не может быть! — Закричал в ужасе Джеймс и буквально скинул со стола всё, что находилось вокруг него. Стакан с соком, тарелку хлопьев, подсвечник и учебник по зельеварению. На них начали оборачиваться другие ученики, не понимая, что произошло, и Поттер начал оскорблять каждого из них, упрекая в желании совать свои носы в то, что их не касается. — Джеймс, успокойся. — Проговорила с сочувствием Лили. Поттер не обращая внимания ни на девушку, ни на своих друзей выбежал с Большого зала. Эванс хотела побежать за ним, но Сириус её остановил: — Оставь его. Ему нужно побыть одному. — Блэк посмотрел в сторону выхода. — И мне тоже. — Бродяга... — Протянул Римус, но парень уже спешил, чтобы остаться наедине со своей болью. Они не были ему родными родителями, но последние пару лет казалось, что это именно так.

***

Ближе к полудню весьма мрачная Белфорт вернулась в гостиную, где встретила Римуса и Питера, а также Мэри. — Розали? — Проговорила с надеждой Мэри, но девушка проигнорировала подругу. — У вас с собой карта? — Спросила она тихо у ребят, и Питер неуверенно протянул её девушке. Она лишь бросила на неё короткий взгляд, а затем отправилась к тому, чью фамилию искала. К Джеймсу. Как девушка и думала, он был около Черного озера, бросал камни, создавая круги на воде. Розали молча села на большой камень неподалёку и начала наблюдать за другом. Лили, Сириус и остальные друзья боялись его трогать. И не зря. В приступе гнева Поттер мог ранить даже самых близких. Только сейчас это был не гнев, а боль. Розали также было больно, а потому она допустила надежду, что её то друг не будет отталкивать, как других. Он потерял родителей, а она тех, кого называла своей семьей и знала всю жизнь. Еще и не было ясно, что будет с отцом. — Никогда не умела их метать. — Сказала она, подойдя к другу. Она взяла плоский камень и бросила его, однако он лишь булькнул в воду и пропал. — Ну вот, говорила же. — Я миллион раз пытался научить тебя. — Проговорил равнодушно Джеймс. — Ты была у Дамблдора? — Да. — Девушка кивнула. — И что он сказал? Он отпустит ребят? — Сказал, что не положено. Что время сейчас опасное, чтобы отпускать учеников со школы. — Чертов Дамблдор опускает меня домой лишь на двое суток, даже не давая моим друзьям отправиться со мной. Ну хоть ты будешь рядом. — Меня он вообще-то тоже не отпустил... — С трудом проговорила девушка. — Якобы с моим отцом ведь всё пока в порядке, значит и мне нет смысла ехать. — Да он совсем чокнулся? — Джеймс злостно бросил в воду остаток камней и оставил подругу, быстро направившись в сторону школы. В нём просто бурлило одновременно миллион эмоций. Он бежал по коридору, игнорируя абсолютно всех, пока в конечном итоге не добрался до кабинета директора. Парень назвал пароль и буквально залетел туда, бросив в директора письмо из дома, которое он еще утром спрятал во внутренний карман мантии. — Мистер Поттер, я вам очень соболезную. — Проговорил он. — Это невосполнимая утрата и большая досада. — Издеваетесь? Вы мне говорите о большой досаде, сочувствуете, и при этом не разрешаете моей любимой девушке быть рядом в самый тяжелый день в моей жизни? Или не разрешаете моему лучшему другу, который был моим родителям как второй сын, быть на их же похоронах? А Розали? Моя мама была её крестной! Её отец в ужасном состоянии, а вы её не отпускаете, ибо НЕ-ПО-ЛО-ЖЕ-НО? Отпустите её лишь когда придет извещение и о его смерти? Да, если бы у меня была лишь возможность попрощаться со своим отцом и матерью... А вы тупо лишаете Розали этого... Джеймс говорил на эмоциях, его крик смешался с плачем, а Дамблдор в это время лишь спокойно слушал его, совершенно не подаваясь на эмоции и боль студента. — Да что же вы в конце концов за человек такой? — Крикнул парень и присел на корточки, взявшись руками за голову. — Хорошо, мистер Поттер. Эванс, Белфорт и Блэк могут сегодня вечером отправиться с вами. Но лишь они. Я, итак, не имею право отпускать учеников со школы. — Полагаю, я должен быть благодарен? — Поттер почти выплюнул это. — Вы, должно быть, никогда не теряли близких людей. Вас называют самым сильным директором, но для меня вы отныне также самый бессердечный директор.

***

Розали с опаской зашла в свой дом. Её первой мыслью было, что здесь ничего не поменялось. Оливия ничего не меняла и не добавляла нового. Белфорт закрыла за собой дверь, и в следующий же миг к ней подскочил Чак: — Розали... — Он крепко обнял сестру, утопая в слезах. — Как он? — Спросила тихо девушка. — Лекари сказали, что надежды совсем нет. Он вряд ли доживет до завтрашнего дня. — О, Мерлин... — Розали стало катастрофически не хватать воздуха и она начала задыхаться. Почему дома было так душно? — Чарльз, пошел отсюда. — Грубо сказал ему Оливия, прогнав от сестры. На удивление, он послушался её и правда ушел. — Это что правда? — Спросила девушка, когда мачеха взяла её за руку. — Твой брат — глупец. Ситуация действительно тяжелая, но никто подобных прогнозов не давал и не сможет дать. Хорошо, что ты дома. — Меня не хотели отпускать, пока Джеймс всю школу не поставил на уши. — Бедный мальчик, очень жаль его. — Проговорила искренне женщина. — Пусть ночует у нас, если ему так будет легче. Или отправим к нему Чарльза или миссис Уиллер, чтобы он не был один. — С ним Сириус и Лили. Я же могу зайти к папе? — Лекари сказали, что период болезни, когда он может заразить других, уже прошел. Мы с Чарльзом были у него и как видишь всё хорошо. — Отлично. — Розали поспешила в главную спальню, но мачеха её остановила. — Не говори ему о Поттерах, это может добить его. — Да, хорошо. — Белфорт коротко кивнула и зашла в комнату, в которую принципиально не заходила многие года. — Пап, не спишь? — Розали обратилась к отцу весьма стойко, чему сама удивилась. Это хорошо, он ненавидел когда его жалели. Мужчина слегка приподнялся и улыбнулся дочери: — Розали! Моя маленькая принцесса, они что настолько подняли шум, что оторвали тебя от учёбы? — Ну да. — Кивнула девушка и села на кровать возле отца. Она взяла его за руку и крепко её сжала. Он был очень исхудавшим, а его бледная кожа была покрыта зелёно-фиолетовой сыпью. Однако Розали лишь видела этот уверенный и упрямый взгляд, а также улыбку, которая была одним из её первых детских воспоминаний. — Что там Поттеры? — Спросил с волнением мужчина, и Розали пришлось собрать в себе всю силу, что в ней была, для того чтобы сказать: — Болеют. Ты, давай, лучше о себе думай и о своем выздоровление. Ты знаешь, сколько в «Белфорт & Поттер» будет продаж к Пасхе? Они не вывезут это всё без тебя. — Пусть только попробуют, я даже с того света надаю им по головам. Как же это нас так угораздило заболеть? Мы с Юфимией и Флимонтом еще неделю назад в Брайтон гоняли к морю, а тут как снег среди ясного неба. — Мужчина нахмурился, а затем легко сказал. — Я спокоен за вас с Чарльзом, если что Поттеры наведут порядок и здесь. — Сам наведешь порядок. — Розали держалась так как могла, но это выходило у неё весьма скверно. Ей было тяжело скрывать от отца, что его самых близких друзей уже не было в живых, но если это означало, что ему не станет хуже, то она была готова делать это. — Знаешь, а ты мне кое-кого очень сейчас напоминаешь. — Томас хрипло рассмеялся. Где-то он уже слышал этот тон. Прямо один в один. — Кого же? — Эмили. — Маму. — Розали легко улыбнулась. — Верно. Я так много лет жил без части своей души, а сейчас впервые за всё это время почувствовал, что вот там та, недостающая часть моей души, словно находиться прямо за поворотом. Только дотянуться к ней и я вновь стану целым. — Папа, не говори так... — Канарейке надо менять раз в год клетку. Ты конечно же этого не знала, ведь я сам всегда это делал. Тогда она не будет стремиться улететь. В моем кабинете в записной книге записаны контакты Адджо Алмасри. Встретишься с ним и выкупишь древнеегипетскую монету в мою коллекцию. Я за ней гонялся пять лет и уже обо всём договорился. Однако купишь её ровно за столько, сколько я там написал. А то этот жук сейчас точно назовёт цену раза в два больше. — Хорошо. — Розали кивнула, внимательно слушая отца. Даже в таком состоянии он оставался волшебнком, который раздавал указания и считал, что он контролирует весь мир. Она из всех сил старалась не думать, что это прощание, но это именно оно и было. — Ну в общем то и всё. Миссис Уиллер не увольняй, ты и так вон какая худая. — Пап... — Винный погреб регулярно пополняй, не хочу, чтобы он превратился в скучное место жительства для крыс. — Можно я поступлю на курсы мракоборцев? — Тихо спросила девушка, прервав отцовские наставления от которых ей хотелось просто рыдать. — Как Эмили что ли? — Мужчина нахмурился. Его дочь хотела влезть в то, что погубило его жену. — А оно тебе нужно? — Хочу бороться с Волан-де-Мортом и Пожирателями. — Ну тогда можно, это дело благое. Но будь осторожна, в разведку не лезь. У нашей семьи плохая удача на это... — Обещаю. — Ладно, иди, Чарльза и Оливию нельзя оставлять одних дольше, чем на десять минут. — Я люблю тебя пап. Отдохнешь, и еще поболтаем. — И я тебя, моя маленькая принцесса. — Мужчина помахал дочери, когда она выходила из комнаты. Как только она скрылась за дверью, он изменился в лице, дав выйти наружу боли, которую он во время разговора сдерживал. Он очень сомневался, что они еще поболтают.

***

— В конце марта 1978 года ушли из жизни одновременно оба создателя одного из самых успешных бизнесов магического мира «Белфорт & Поттер». Томас Белфорт, а также Юфимия и Флимонт Поттер скончались в результате драконьей оспы, которая к огромнешнему удивлению, не зацепила никакого другого жителя Годриковой впадины. Ужасное совпадение или умышленное убийство тех, кто многие годы выступали активными противниками Сами-Знаете-Кого? На центральном кладбище собралось огромное количество волшебников, чтобы провести величайших предпринимателей двадцатого века в последний путь. — Пошла отсюда. — Блэк подошел к молодой корреспондентке Рите Скитер и не особо контролируя свои эмоции разорвал пергамент, в который девушка записывала то, что планировала издать в свежем номере «Ежедневного пророка». — Сириус, оставь её. — Проговорила Лили, взяв друга под руку. Они подошли к Джеймсу, который в тишине стоял над тремя выкопанными могилами, не отрывая от них свой пустой взгляд. — Они ведь всю жизнь были вместе! Вместе строили бизнес, вместе ростили детей, вместе празновали все праздники, а теперь и вместе... — Проговорил где-то в стороне Чак, и в следующий же миг горько зарыдал. Сириус услышав это обернулся и увидел, что единственный сын Белфорта окружен десятком волшебников. Это были похороны его отца, но он максимально обращал внимание присутствующих на себя, которые его, конечно же, жалели и выслушивали. Блэк от некого возмужение вздёрнул брови, а затем посмотрел вперед и увидел не менее дурацкую картину: Оливию, которая стоя в первых рядах, театрально заливалась слезами, размазав тушь вокруг глаз. Блэк начал искать среди всех этих людей Розали, что было весьма тяжело, ведь присутствующих было просто уйма. Лишь спустя пару минут он заметил, что девушка стоит в самом конце, сложив руки на груди. Она не плакала сейчас, а её глаза не были красными от слёз, которые могли быть более ранними. Сириус подумал о том, что Розали больше всего из этой семьи любила своего отца, как и он её, но сейчас она была настоящей невидимкой. Её словно не существовало, ведь она не вела себя так громко как Чак или Оливия, показывая всем вокруг, насколько это сильный для неё удар. И это было чертовски несправедливо, что многие присутсвующие принимали её лишь за какую-то соседскую девочку. Парень кивнул Лили и оставил их с Джеймсом, начав пробираться к Розали. Он встал рядом, пытаясь хоть что-то прочитать в её глазах. Совершенно ничего. Словно она где-то не здесь. Он ничего не говорил, да и не знал, или стоило. Однако он твёрдо решил, что Розали не должна стоять одна и он пробудет рядом всё это время, даже если они так и не заговорят. — Мисс Белфорт? — Когда всё закончилось, к ним подошел высокий мужчина, с небольшим дипломатом в руке. — Да, это я. — Тихо ответила девушка. — Моё имя Алфи Праут. Примите мои глубочайшие соболезнования. — Спасибо. — Розали проговорила это на автомате. За последние сутки это слово уже вылетало само. — Я доверенное лицо вашего отца. У меня его задокументированное завещание и я вынужден его зачитать согласно его воле. — Да, конечно. — Белфорт кивнула. — Будь здесь, я позову Оливию и Чака. — Сказал Сириус, не желая, чтобы девушка пробиралась мимо этой толпы корреспондентов и неизвестных ей людей. Розали — не Чак, она не сможет использовать собственную боль для продвижения своего имени. Спустя пару минут к ним подошла женщина и парень. Они повытирали свои слёзы и выглядели более чем оживлённо, услышав, что сейчас будет зачитываться завещание. — Это Алфи Праут, он вынужден зачитать завещание. — Озвучила безразлично Белфорт. — Да, конечно, мы понимаем, что так по закону нужно, хоть это нас сейчас беспокоит в последнюю очередь. — Проговорила томно Оливия, кивая головой. — Миссис Белфорт, вашего имени нет в этом документе, а потому вы можете оставаться. — Сказал неловко доверенный. — Что, прямо ни разу? — Спросила женщина, ловя смех в глазах Чака. — Оливия, всё потом. — Грубо сказала Розали. — Чак, за мной. Трое людей отправились к дому Белфортов, и Сириус просто не смог описать словами то, что происходило на лице у Оливии. Он поспешил удалиться к своим друзьям, предполагая, что для Белфортов весь кошмар лишь начинается с этим всем наследством. — Куда мы можем пройти? — Спросил мужчина, оглядывая большой дом. — В кабинет. — Уверенно проговорила девушка, и они зашли в необходимую комнату. — Присаживайтесь. Мужчина сел за отцовский стол, а Розали и Чак на небольшой диванчик напротив. Белфорт взял сестру за руку, но ты резко вырвала её. Брат наконец-то дождался того, что так долго ждал. — Вы готовы? — Спросил Спраут, и оба Белфорта кивнули. Розали более неуверенно. — Я, Томас Джонатан Белфорт в здравом уме и памяти готов разделить нажитое мною за всю мою жизнь имущество. В случае моей кончины, прошу зачитать завещание сразу по завершению моих похорон. Буду лаконичен. Все свои финансовые сбережения в банке Гринготтс я делю пополам между моими детьми Чарльзом Белфортом и Розали Белфорт. — Ох, отец... — Протянул Чак. — Свой дом в Годрикой Впадине и всё его содержимое я оставляю своей младшей и единственной дочери Розали Белфорт. — Чего? — Чак посмотрел на сестру, но та, в отличие от него, никак не отреагировала на это известие. — Свой пентхаус в Лондоне и всё его содержимое я оставляю своему старшему и единственному сыну Чарльзу Белфорту. — А, ну, это очень мудро. — Поспешил исправиться главный наследник. — Розали всегда любила этот дом, а я питал бесконечную любовь к Лондону. — И наконец-то свою компанию «Белфорт & Поттер», в которой я являюсь единым управителем, я оставляю своим детям Чарльзу Белфорту и Розали Белфорт в процентном соотношении пятьдесят и пятьдесят процентов. Благословляю вас, дети мои. Завещание вступает в силу с двадцать первого сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. — Что? — Чак округлил глаза от удивления, подойдя к мужчине. — Там точно так написано? — Да, можете сами взглянуть. — Произнёс строго мужчина, с сочувствием посмотрев на Розали. Он мог лишь догадываться, что её после такого ждало от брата и мачехи. — Этого не может быть! – Крикнул разъяренно Белфорт. — Мне должны были достаться все сто процентов «Белфорт & Поттер». Я буду оспаривать это завещание, ведь это какая-то грубая подделка! — Мистер Белфорт, завещание было задокументировано в сентябре в присутствии двух свидетелей: Флимонта Поттера и собственно меня. — И что? Тебя подкупили, а Флимонт сам мёртв и так мы не узнаем, что ты врешь. Слышишь ты, кретин, где настоящее завещание, а? — Белфорт схватил мужчину за воротник, но тот легким взмахом палочки заставил парня отпустить его. — Чак, закрой рот. — Розали поднялась и подошла к ним. — Спасибо, мистер Спраут. Я свяжусь с вами для дальнейшего консультирования как только немного отойду. — Удачи вам, мисс Белфорт. — Мужчина кивнул лишь ей и сразу же трансгрессировал из этого дома. — Розали, что за херня? Это же реально полный абсурд. Отец обучал меня всё время, и я лучше всех знаю, как обходиться с бизнесом. — Видимо, папа считал иначе. — В таком случае я куплю у тебя один процент. — Заявил парень. — Будет пятьдесят один на сорок девять, так уж и быть. — А я и не продам его тебе. — Возразила девушка, говоря это абсолютно уверенно. — По какой-то причине отец не хотел, чтобы лишь ты был у руля, а потому оставил всё поровну. Я доверяю ему и его подозрениям. — Ты уверенна? — Это мое окончательное решение. — Еще посмотрим. — Чак выбежал из кабинета и столкнулся с Оливией. — Ты всё еще здесь? — Пренебрежительно спросил он. — Ох, Чарльз, твой отец хотел бы, чтобы мы продолжали оставаться семьей... — Начала женщина, но парень грубо её перебил. — Эта халупа принадлежит теперь Розали, ей эти сказки и рассказывай. — Правда? — Оливия увидела как младшая Белфорт вышла следом за братом, думая о чём то своём. Она подбежала к ней и крепко обняла свою падчерицу. — Розали, твой отец был мудрейшим человеком. Он знал, что Чарльз меня выкинет на улицу и потому оставил дом именно своей доброй дочери. — Оливия, я тебе так давно хотела кое-что сказать. — Голос Розали был очень спокойным и она даже легко обняла мачеху, прошептав ей это на ухо. — Да, дорогая? — Проваливай отсюда. — Проговорила ровно девушка, и от такого Оливия отстранилась от неё, а Чак аж обернулся, передумав трангрессировать. На его лице появилась еле заметная улыбка. Он был зол на сестру, но его ненависть к мачехе оказалась сильнее. — Что? — Переспросила непонимающе женщина. — Я неясно выразилась? — Белфорт подняла одну бровь. — Пошла вон из моего дома сейчас же. Я не хочу тебя больше видеть ни здесь, ни в Годриковой впадине. — Разреши я хотя бы соберу свои вещи. — Оливия была просто ошарашена. Последний год-два ей казалось, что их отношения с Розали были достаточно хорошими и даже тёплыми. — А у тебя больше нет вещей. — Девушка пожала плечами, с каждой секундой всё больше добивая мачеху. — Абсолютно всё, что находится в этом доме — моё, Оливия. Но ты не расстраивайся, у тебя вон какой бриллиант на пальце. Продашь его и год точно сможешь жить. Не шиковать конечно, но и не бедствовать. А как закончатся деньги, пойдешь опять продавать книжки. Ты ведь их так любишь. Когда я вернусь сюда через пять минут, то хочу, чтобы тебя здесь уже не было. Розали окинула Оливию пренебрежительным взглядом и пошла на кухню, чтобы сообщить миссис Уиллер, что она может быть свободна на вечер, но завтра пусть приходит и работает как обычно. — Ну хоть что-то хорошее за сегодня. — Проговорил Чак и трангресировал прочь, оставив столь ненавистную мачеху наедине.

***

Когда Сириус почти под полночь зашел в дом Белфортов, он сразу подумал о том, что там царила совершенно другая атмосфера, чем обычно. В доме было темно, холодно, сыро и хоть и чисто, но словно там уже несколько лет никто не жил. Он поднялся в комнату Розали, но её там не было. Пришлось позаглядывать по комнатам, прежде чем он обнаружил девушку в кабинете. Она сидела за столом и подписывала миллион различных документов. — Розали? — Спросил с опаской он, словно боясь, что напугает её. — Привет, я сейчас немного занята. — Ответила совершенно спокойно Белфорт, даже не подняв на парня взгляд. — Закончу минут через пять. — Ты как? И где Чак и Оливия? — Оба ненавидят меня где-то на своих новых местах жительства. Долгая история. — Ты голодна? — Сириус пока не совсем понимал, что происходит и что девушка испытывает. — Нет, я поужинала. Миссис Уиллер оставила мне ужин. — Посмотри на меня. — Блэк сказал это настойчиво, почти командным тоном, и лишь сейчас девушка действительно впервые за это время оторвалась от бумаг. — Сириус, я в порядке, правда. — Стойко проговорила она. — Можешь идти. Думаю, ты сейчас очень нужен Джеймсу. — Возле Джеймса Лили, а ты закрылась совершенно одна в этом пустом доме наедине со своей болью. — Парень сел на диван, который находился в кабинете и положил ногу на ногу, достав сигареты. — Так что я остаюсь. — Я не просила тебя об этом. — А меня и не нужно. — Блэк зажег сигарету и сделал первую тягу. Розали ненавидела, когда кто-то курил в помещении, однако её отец часто курил сигары в своем кабинете, а потому она не стала возмущаться. Ей хотелось, чтобы кабинет максимально оставался отцовским, даже по запаху. Блэк указал сигаретой на девушку и озвучил мысль, которая ему буквально сейчас пришла в голову: — Я наконец-то понял, почему ты такая, какая ты есть. — Да ты что... — Проговорила саркастично девушка, сложив руки в замок. — Сегодня главными звездами среди журналистов и других волшебников были твой брат и мачеха, пока ты стояла в стороне и даже слезинки не проронила. Если всё происходило по такому же сценарию, когда погибла твоя мама, то теперь у меня к тебе ноль претензий касаемо твоего избегания своих собсвенных чувств. — Может быть после школы станешь психологом, а не мракоборцем? — Если хочешь, то паясничай, но дай угадаю. Твой отец горевал и все силы отдавал на то, чтобы вытягивать Чака? Ведь он же чувствительный подросток, а ты просто девятилетний ребенок, который ничего не понимает. Только ты понимала, а абсолютно всем было на это всё равно. И тогда ты решила, что скрывать чувства это то же самое, что не иметь их? Сегодня ты поступаешь точно также, вновь думая, что проживешь это всё, погрузившись в бумажки и всякие дела. Только это не так. Розали, ты должна прожить эту боль, чтобы двигаться дальше. Да, это очень тяжело, но потом будет легче. — Фантастика, Блэк. Было интересно послушать твои предположения, а теперь я иду спать, а ты иди к Джеймсу. — Я буду в комнате для гостей. Можешь бросаться в меня клинками, надевать на голову картины, но я не оставлю тебя. — Как знаешь, только не шуми сильно. Спокойно ночи. — Розали сложила все документы в одну стопку и покинула кабинет. Сириус вышел сразу же за девушкой и направился в библиотеку. Парень взял две первые попавшиеся ему книги и отправился на второй этаж в гостевую комнату. Он был совой и для него не было проблемой бодрствовать всю ночь, однако часа в два ночи он подумал, что ему больше нет смысла дожидаться Розали. Скорее всего она уже спала, ведь в её комнате было тихо и не горел свет. Блэк замыслился о том, что, возможно, он не прав и у Розали есть волшебное свойство с легкостью переносить негативные эмоции, ну или она просто относится ко всему очень по-философски. На этой мысли парень закрыл книгу, которая оказалась о том, как продвигать свою продукцию, и уже собирался погасить свет, как вдруг дверь в комнату открылась и туда заглянула Розали. — Спишь? — Тихо спросила она, не решаясь войти. — Нет, заходи. — Спокойно ответил парень, и Белфорт в этот же миг просто бросилась в слёзы. Она начала не просто плакать, а рыдать, словно она выпустила всё то, что копила в себе на протяжении многих лет. От части, так оно и было. Девушка подошла к нему и сев на кровать, крепко обняла Блэка, словно он был большим плюшевым медведем. — Ты абсолютно прав. — Розали говорила сквозь сильнейший поток слёз, впервые в жизни не думая о том, как она выглядит в данный момент. — Я всю жизнь внушала себе, что болит меньше, когда тебе просто безразлично. Но я просто не могу. Папа был моим маяком, а теперь этот маяк потух, и я словно оказалась совершенно одна в ночном море с бушующими волнами и совершенно не знаю, куда мне плыть дальше. — Всё хорошо, ты не одна. Я рядом. — Сказал Сириус, обняв девушку в ответ. Он легко поцеловал её в висок, начав поглаживать по волосам. — Этот маяк никогда не потухнет, ведь он навсегда с тобой, в твоем сердце. Поверь мне, твой отец всегда будет с тобой, даже если его нет рядом. Всё-таки ты его «маленькая принцесса», так ведь он тебя всегда называл? — Да, он говорил, что я его маленькая принцесса даже когда я уже стала взрослой. — Розали всё еще плакала, но теперь она слегка улыбнулась, вспомнив отца. Чаще всего он был требовательным и строгим, ожидая от неё того, чего требовал от самого себя, но при этом он всегда был рядом. Всегда. И даже тогда, когда Розали сама не хотела этого. — Даже я умилялся, когда он тебя так называл. — Проговорил Сириус, всё еще держа девушку в своих объятьях. Он прекрасно понимал её. Оливия и Чак были не теми людьми, которые могли или хотели помочь Белфорт пройти через это всё, а сама девушка была слишком скрытна, чтобы вовлекать даже самых близких друзей в собственные проблемы. Она всегда считала, что у неё есть она сама и это самое главное. — Сириус, я не думаю, что вернусь в Хогварст. — Розали это сказала совершенно неуверенно, в глубине души надеясь, что парень сможет переубедить её. — Еще как вернешься. — Произнёс без колебаний Блэк. — На мне теперь дом и половина бизнеса, который Чак просто развалит, если я уеду. В конце концов нужно выкупить чертовую древнеегипетскую монету, о чём меня попросил папа. Я себе места не смогу найти, если вернусь в школу. — Дом никуда не денется и даже Чак не настолько талантливый, чтобы развалить бизнес за два месяца. А монету мы сможем выкупить даже если ты будешь в школе. — Мы? — Переспросила девушка. — Мы. — Кивнул Блэк. — До ЖАБА осталось всего ничего, и ты не можешь сдаться перед тем, к чему ты так долго и усердно готовилась. Да и твой отец был бы в ужасе, если бы узнал, что «Белфорт & Поттер» руководит волшебница без образования, даже если это его дочь. — Ладно, ты прав. — Девушку это весьма рассмешило, и Сириус улыбнулся, вытерев её слёзы. — Да и кое-кто не сможет попасть на курсы мракоборцев, если не сдаст экзамены. Грюм будет просто рыдать, что такой талант пропадает. — Я так рада, что успела рассказать об этом отцу. — Грустно проговорила девушка, хоть от слов и присутствия Блэка ей с каждой секундой становилось всё легче. — Он разрешил мне, но попросил не лезть в разведку. — И правильно сделал, ты ведь не умеешь держать язык за зубами. Услышишь что-то во время разведки и сразу выдашь себя, начав возражать и доказывать, что они не правы. — Ты разводишь тучи своими шутками, но я всё равно не усну сегодня. — Розали положила голову на парня, понимая, что именно он оказался рядом в столь тяжелый для неё момент. И за это она была бесконечно благодарна ему. — И не нужно, я буду тебя развлекать историями, о которых Джеймс тебе скорее всего не рассказывал. — Такое я люблю. — Девушка легла, положив руки под подушку. Сириус оставил лишь слабый ночник и лёг рядом, начав рассказывать о том как они создавали карту Мародёров, или как Питер чуть не стал полукрысой, еле сумев превратиться обратно в человека. Спустя час парень заметил, что Розали больше не реагирует на его рассказы и присмотревшись увидел, что она уснула, хоть и продолжала его крепко держать за руку. Сириус не стал отпускать её. Не захотел этого делать.