The Devil's White Knight

Спустившись в гостиную, Гарри уже направлялся на кухню, когда увидел знакомую маленькую головку, покрытую темно-русыми кудряшками, и сердце его подпрыгнуло. Посреди всей этой перестройки Гарри пытался цепляться за привычные вещи, и вид крестника был для него желанным. Его сестра сидела на диване с чем-то, что выглядело как ее книга по зельям, вытянутая поперек ног, и подняла голову с выражением смутного любопытства, когда вошел Гарри. Он провел рукой по волосам, взъерошив их, и она улыбнулась, покачав головой. — Странно видеть, как ты это делаешь. Ты не делал этого уже много лет, — когда Гарри поднял бровь, она имитировала взъерошивание его волос. — Родители все объяснили. Я не совсем уверена, что тебе не просто скучно и ты всех достал, но… неважно. — И тебя не волнует, что твой брат… ну, знаешь… ушел. Тилли вздохнула, когда Гарри вошел в гостиную и сел рядом с Тедди. Он сделал движение, чтобы мальчик подполз к нему, что тот и сделал, и плюхнулся на колени Гарри, тут же нацепив очки, как он всегда делал. Незаметно Гарри снял их и водрузил на нос Тедди, к восторгу маленького мальчика. — Мне, наверное, должно быть не все равно, но ты знаешь, что ты… он не был здесь уже сколько? Два года? Может быть, дольше, если не считать горстки дней, которые проводил на летних каникулах последние два года обучения в школе. Думаю, на шестом курсе ты написал домой всего одно письмо, и то потому, что тебе нужно было больше денег на Хогсмид. Гарри поджал губы, но ничего не сказал, когда Тедди схватил его за большие пальцы, встал на бедра и начал подпрыгивать. Гарри ухмыльнулся и наклонился вперед, дуя на щеку Тедди. — Прости, что я был таким мудаком. — Тогда это был не ты, не так ли? — спросила Тилли. Гарри пожал плечами. — Наверное, в каком-то смысле так и было. Та же вселенная, просто… что-то вроде чар памяти. Как будто мои воспоминания поменялись местами с какими-то другими. — Да, действительно чертовски трагичная история, — сказала Тилли, глядя на него. — Папс был категорически против того, чтобы я смотрела допрос, но папа сказал, что это необходимо. А я не трусиха. Гарри поднял бровь. — Подозреваю, что нет. Ты гриффиндорка? Тилли разразилась смехом. — Нет. Черт, ты действительно не мой брат, да? Гарри поморщился, не в силах сдержаться. — Думаю, нет. Ее лицо смягчилось. — Ты все время говорил мне, что я стану хаффлпаффкой. Летом перед первым курсом. Ты говорил, что это мусорный дом. Гарри подумал о Седрике, на мгновение забыв, что в этом временном потоке Седрик был жив и здоров. Но боль все еще была, когда он увидел его лежащим на спине, с открытыми глазами. Мертв. Он сглотнул. — Ах. —Тогда я поступила на Слизерин, — сказала она, пожав плечами. — Помню, ты фактически встал со своего места, бросился ко мне и сказал, что отец собирается отречься от меня. Я проплакала три дня, пока не пришло письмо от них, в котором говорилось, что они гордятся мной. Гарри покачал головой. — Значит, я все же мудак, да? — Удак! — воскликнул Тедди, ткнув Гарри в нос. — Нет, — простонал Гарри. — Говори хорошие слова, Тед. — Бабабаба, — лепетал Тедди и бил Гарри по лицу. Гарри рассмеялся, хотя глаза его слезились, он схватил один из кулаков Тедди и поцеловал его. — Ты всегда доставляешь мне столько хлопот, мистер. Затем, как по волшебству, Сириус оказался рядом, потянулся вниз, чтобы поднять мальчика и отвести на несколько шагов назад. Его глаза были по-прежнему холодными, полными подозрения, и Гарри почувствовал это как раскаленный нож прямо в сердце. Он кивнул своему крестному отцу. — Сириус. Хорошее утро? — Лучше, чем у других. А у тебя? — спросил он, хотя по его тону было ясно, что он не готов к разговору по душам. — Я должен позаботиться о чае и завтраке. Пойдем, малыш, — он поднял Тедди, даже когда малыш протянул руку и позвал Гарри. Запустив руки в волосы, Гарри поднял колени, уперся в них локтями и посмотрел на сестру. Было странно изучать ее. Они были очень похожи. У них была смуглая кожа, нос и рот Джеймса. У Тилли были глаза Джеймса, но ее волосы были гладкими и прямыми, иссиня-черными, как у Гарри, только без беспорядка. Она смотрела на него с некоторой жалостью. — Станет легче. — Это все из-за странной временной линии? — тихо спросил Гарри. — Или дело в другом Гарри? — Думаю, и то, и другое, — сказала она, пожав плечами. — Раньше ты не был очень милым человеком, — потянувшись, она поднялась с дивана, закрыла книгу и подошла к нему, чтобы взъерошить его волосы. — Честно говоря, я думаю, что это здорово. Ты действительно разговариваешь со мной, а не оскорбляешь меня. Или проклинаешь меня. Или говоришь мне, что… — Знаешь, — сказал Гарри, прерывая ее, — кажется, я понял. И эм. Спасибо, я полагаю. И я все еще чувствую странное желание извиниться… извини. Еще раз. Тилли закатила глаза. — Может быть, потом все уляжется, и я буду в полном шоке и все такое. А может быть, это Слизеринская часть меня видит, как мы все можем использовать это в наших интересах. — Как это? — спросил Гарри. Не доходя до лестницы, она повернулась. — Ну, ты — это ты. Я имею в виду, ты все еще Гарри. То же тело, тот же ребенок. Та же генетика и все такое. Просто… не колоссальный придурок. И может быть, мы потеряли кучу лет, узнав тебя, который не был полным дерьмом, но я думаю, что ты потерял все годы, пока мы были живы, так что… взаимовыгодно, — она подмигнула, затем поспешила вверх по лестнице и оставила Гарри одного.

***

Полчаса спустя в дверях послышалось движение, и Гарри увидел Ремуса, вошедшего с двумя чашками чая. Он внимательно посмотрел на Гарри, прежде чем пересесть на диван, а затем пригласил его к себе. — Я не уверен, что ты все еще пьёшь чай с молоком и медом. — Пью, — тихо сказал Гарри. Он поднялся с пола и сел на диван, оставив между ними свободное пространство. Он взял чай и отпил глоток, понимая, что они могли подмешать в него что-то — еще Веритасерум или что-то еще, но он полагал, что это было справедливо. Он не ожидал, что они сразу же поверят ему. Он бы точно не стал. — Ммм, — сказал он, попробовав сладкое, горячее, молочное варево. — Конечно. Думаю, некоторые вещи не меняются в измененном времени. — Думаю, нет, — тихо сказал Гарри. — Природа против воспитания, не так ли? Ремус усмехнулся. — В каком-то смысле, я полагаю. Как быть гриффиндорцем или ловцом. — А я чуть не стал Слизеринцем, — сказал Гарри, рассеянно потирая шрам, которого больше не было. — Шляпа надолго задумалась. — Питер был таким в наш год, — очень тихо сказал Ремус. — Я слышал, — пробормотал Гарри, это имя все еще вызывало белую ярость в его нутре. — Он… не заходит, да? — Изредка, — сказал Ремус. Он долго смотрел на Гарри. — Он не тот Питер, который предал твоих родителей, ты же знаешь. — А разве нет? — спросил Гарри. — Он тот Питер, у которого никогда не было причин для этого, но он все тот же человек, который мог бы это сделать. Я просто не уверен, что смогу увидеть его и не увидеть человека, который… — он остановился и тяжело сглотнул. — Может быть, со временем станет легче. Так же, как Сириус перестанет ненавидеть меня. — Он не ненавидит, — начал Ремус, затем вздохнул. — Это не ненависть, Гарри. Я думаю, Сириус представлял, какими будут твои отношения с ним. Человеком, которым ты мог бы стать, а ты им не стал. А теперь… ты стал таким, и это сбивает с толку. Немного пугает. Гарри кивнул. — Я понимаю. Поверь мне, я понимаю. Просто… он был моей единственной семьей. И даже тогда он был у меня всего два года, прежде чем его снова забрали у меня. Клянусь, Ремус, я никогда в жизни не чувствовал такой боли. Я кричал, а ты сдерживал меня, чтобы я не пошел за ним. Ты просто повторял: «Он ушел, он ушел». И я… — Гарри сделал дрожащий вдох. — Я не мог принять это сразу. Я все думал, что стоит мне повернуть за угол, и он будет там, готовый выполнить свое обещание забрать меня от Дурслей, и мы станем настоящей семьей и все такое. Теперь он здесь, он вернулся, а я не могу… он даже не смотрит на меня. На лице Ремуса появилась жалость, и он покачал головой. — Просто дай ему время. — Если оно у меня есть, — сказал Гарри. — Мы ничего не знаем о заклинании, которое использовала Гермиона, и завтра все может измениться. Я могу вернуться к… назад. — Гарри прикусил губу. — Там тебя больше нет, и Тонкс. И Сириуса, и моих мамы и папы. Даже Регулуса. Я не уверен, как я смогу жить с этим снова, после всего этого. Ремус потянулся и сжал колено Гарри. — Может быть, тогда тебе стоит хотя бы попытаться насладиться этим. Гарри посмотрел на него, затем улыбнулся. — Да, я могу это сделать. — Ты можешь пойти на работу. Глаза Гарри расширились. — О Мерлин, я не знаю. Я так давно не сидел на метле. Думаю, я опозорился бы хуже, чем даже будучи пьяным. — Я очень сомневаюсь в этом, — осторожно сказал Ремус, затем откинулся на спинку кресла и усмехнулся. — Если что-то и есть в твоей крови, Гарри, так это квиддич.

***

Гарри не знал, что заставило его появиться на тренировочном поле, но он был там, в раздевалке, переодеваясь в свою форму. Остальные тоже были там, Гарри почти никого из них не узнал, пока не вошел Диггори и не уставился на Гарри. — Не могу поверить, что ты пришел. Гарри сглотнул. — Э-э. Извини. Я был не в себе, но… — Ты трезвый? — потребовал он, глядя прямо в глаза Гарри. — Трезв как стекло, — поклялся Гарри. — Ни капли за эти дни. Седрик огляделся, затем выпроводил всех на поле, после чего подошел к шкафу с метлами и достал то, что, по мнению Гарри, было их тренировочными метлами. Он перекинул метлу Гарри и покачал головой. — Тренер не собирается облегчать тебе задачу, надеюсь, ты это понимаешь. И надеюсь, ты готов к худшим тренировкам в своей жизни. Гарри сделал дрожащий вдох, прикрепляя свой защитный комплект, затем схватил метлу рукой в перчатке. — Да, — и он удивился, услышав, насколько серьезно он это сказал. Как бы то ни было, тренировка не была такой уж катастрофой, как ожидал Гарри. Тренер обвинил в том, что Гарри плохо помнит их игры, его проблемы с алкоголем, но, похоже, поверил Гарри, что он передумал и хочет этого. Гарри несколько раз ловил снитч, с удивлением понимая, насколько прав был Ремус. Это было у него в крови. Все вернулось, как будто только вчера он был на поле Хогвартса и руководил своей собственной командой. И он был всего лишь резервистом, так что он даже не понадобился бы в игре, если бы их основной ловец не был ранен. Когда они закончили, Диггори похлопывал его по спине, выглядя смутно подозрительным, но впечатленным. — Я не могу в это поверить. Я не видел, чтобы ты так летал с четвертого курса. Гарри покраснел, но отмахнулся от похвалы. — Понял, каким я был придурком, — сказал он, надеясь, что никто из его товарищей по команде не станет слишком глубоко разбираться в изменении поведения. Он подумал, что если он собирается продолжать жить такой жизнью и приучить всех привыкать к Гарри, который не был таким колоссальным придурком, то он должен облегчить им задачу. Но он понятия не имел, как ему следует себя вести. — И вообще, деньги еще никогда не были лишними, если я вытащу голову из задницы и действительно что-то заработаю. — Конечно. Потому что Гарри Поттеру когда-то приходилось беспокоиться о деньгах, — фыркнул Диггори, а затем повел его в раздевалку, где он замер. — Ты не… ты ведь не делал ставки? — тихо спросил он. — Если у тебя какие-то неприятности, я… — Нет, — поспешно сказал Гарри. — Нет, дело не в этом. Просто я бы не хотел всю жизнь жить на галлеоны моих родителей. — Ну, я думал, что это круто, когда рождаешься с серебрянной ложкой в заднице. Именно об этом ты говорил в прошлый раз, когда мы выпивали, — с ухмылкой сказал Диггори, пожимая плечами. Гарри закатил глаза и отвернулся. — Ну да. Нельзя же все подряд пихать в задницу, не так ли? — Кто ты такой, черт возьми, и что ты сделал с Гарри Поттером? Гарри обернулся, испугавшись на секунду, но потом понял, что Диггори шутит. — Да, приятель, неважно. Диггори усмехнулся, затем махнул ему рукой и направился к выходу. Гарри не спешил собираться, и как раз перед тем, как он направился к выходу, незнакомый мужчина высунул голову из-за угла. — Поттер. Сова для тебя. Гарри нахмурился, схватил рюкзак и вышел в прихожую. Там сидела короткохвостая сова с письмом на лапке, и Гарри взял его. Он быстро погладил сову, прежде чем она распушила перья и улетела. Пергамент был короткий, и на нем блестели знакомые каракули Рона. Три метлы. Завтра. Обед. По слухам, оба Крама встречаются с какой-то делегацией по квиддичу. Джордж сказал, чтобы мы встретились вечером за пинтой пива. В местном баре возле магазина. Я ввел его и Фреда в курс дела. Гарри почувствовал волну паники. Чем больше людей знало, тем больше это могло выйти из-под контроля. Но он доверял Уизли, и у него было чувство, что в этой Вселенной они были его союзниками, как никогда раньше. Может быть, даже больше, раз уж он стал меньшим придурком. В любом случае, он решил, что встретится с ними. Четыре головы лучше, чем две, когда дело доходит до решения проблемы. Он решил вернуться к себе, а не к родителям, чтобы переодеться и побыть в одиночестве. Сириус и Ремус решили остаться с Джеймсом для моральной поддержки, хотя Гарри знал, что Сириус больше беспокоился за безопасность всех, чем поддерживал. Но он решил не позволять себе слишком обижаться. Однако это означало, что у него было очень мало времени на размышления, а сейчас ему это было необходимо. Как только он найдет Гермиону, он сможет двигаться дальше. Если она знает, она даст ему ответы, и он поймет, что делать. Он поймет, сможет ли он освоиться или это временно. Он взял расписание тренировок и игр, затем подошел к камину и отправился домой. Опустившись на пол своей гостиной, Гарри струсил сажу и отправился в душ. Вода мгновенно нагрелась, и, оттирая грязь и пот с тренировки, он позволил своим мыслям побродить. Время должно было быть текучей штукой, да, но, по его опыту, это была бесконечная петля. Он вернулся в прошлое, чтобы спасти Сириуса, но еще до этого произошли события будущего. Он видел, как сам накладывает патронус. Даже когда они думали, что Клювокрыл мертв, он не умер. Все было спланировано. Однако это изменило все события с того момента, как Волдеморт был убит Невыразимцами. Это означало, что те, кто вернулся в прошлое, чтобы совершить это деяние, попали в другое будущее. А если будущее было другим, то как могла существовать команда, которую отправили бы в прошлое, чтобы остановить развитие прежних событий. От этой мысли у Гарри началась мигрень, и он решил, что по крайней мере попытается дождаться ответов. Это должно было произойти завтра. Он увидит Гермиону и Виктора. Сама мысль об этом все еще заставляла его ухмыляться. Он отчаянно жалел, что не дружит с этой Гермионой, потому что ему бы очень хотелось посидеть с ней и спросить, как все это произошло. Вытершись полотенцем, Гарри переоделся в повседневную одежду и опустился на диван. У него было несколько часов до встречи с ребятами в магазине, и он мог успеть выспаться.

***

Гарри вошел в кабинет Близнецов и обнаружил Джорджа за столом, разговаривающего с ярко-красным диктующим пером. Он подавал заявку на поставки и поднял руку, как только услышал рев камина. Гарри молчал, пока все не закончилось, хотя и подошел, чтобы сесть рядом со столом. — Гарри? — спросил Джордж, засовывая перо обратно в стол. — Это я, — сказал Гарри. Он снова уставился на Джорджа, не в силах сдержаться. — Итак, Рон… сказал мне, что он ввел тебя и Фреда в курс дела. — Да. Должен сказать, что это звучит как полнейший бред, и, честно говоря, я бы не поверил, если бы не перекинулся с тобой десятью словами до этого. Гарри сглотнул. — Точно. Мне жаль, что все это сейчас немного дерьмово. Я уверен, что ты скучаешь по своему Гарри и… — Ты знаешь, что не многие плачут из-за его потери, верно? — сказал Джордж, сложив руки на столе. — В твоей вселенной… какой бы она ни была, разве люди стали бы плакать из-за потери такого ничтожества, как Малфой? Если бы он вдруг вернулся и не стал полным засранцем? Гарри фыркнул. — Думаю, не многие. Может быть, его мама. Джордж усмехнулся. — И если говорить правду, то у меня уже сто лет не случалось ничего такого интересного. Во всяком случае, со школы. Так что я не собираюсь воротить нос от этого. Гарри засмеялся. — Справедливо. Так мы можем поболтать об этом за выпивкой? Джордж встал, затем протянул руку Гарри, который поднялся и позволил Джорджу взять себя за руку. Они направились к двери и начали спускаться по ступенькам. — Рон говорит, что я не слепой в твоем… ну, ты понимаешь… что бы это ни было. Гарри почувствовал, что его лицо пылает. — Ну. Нет. Не ослеп. Но у тебя нет уха, и Фреда нет в живых. Джордж замер, весь напрягшись. — Что? — Рон не рассказал тебе эту часть, я так понимаю? Джордж крепче прижался к Гарри. — Ты издеваешься, да? Он не… мы не… — Это была война, — очень тихо сказал Гарри. — Много людей погибло. Очень много. Билла растерзал оборотень, Фред умер. Вместе с Сириусом и Ремусом, и Тонкс. Больше студентов, чем я могу представить, правда. — То есть ты хочешь сказать, что я ослеп в жертву тому, что мой брат жив и здоров? — спросил Джордж. Гарри нахмурился, когда они сделали еще один шаг вниз, а затем снова остановились. — Полагаю, ты можешь думать об этом и так. — Тогда я согласен. Встреча с женой Крама… это способ попытаться вернуться к прежней жизни? Временной линии? Гарри покачал головой, потом понял свою ошибку и прочистил горло. — Нет, я имею в виду. Я не знаю. Я просто надеюсь получить ответы. Я не знаю, временно ли все это, или как она заставила это работать. Я просто хочу получить ответы. Я хочу быть готовым. Я не хочу снова проснуться в совершенно другом мире. Джордж снова расслабился, совсем немного. — Хорошо. Я полагаю, что тогда все в порядке. Гарри вздохнул. — Дружище, поверь мне, я бы не подверг тебя ничему, через что я прошел, добровольно. Клянусь.

***

Гарри вернулся к родителям поздно, попытался аппарировать и был доволен, когда ему это удалось. Он использовал отпирающие чары на двери и, войдя, увидел Сириуса на диване со спящим Тедди, прижавшимся к его груди. Гарри помнил слишком много ночей, проведенных с Тедди таким образом, и осознание того, что теперь рядом с Тедди были его родители, чтобы сделать это для него, согрело его до глубины души. И наполняло его иррациональной ревностью. Он неуверенно улыбнулся Сириусу, и через мгновение Сириус вздохнул и кивнул на место рядом с собой. — Он не проснется. Гарри рассмеялся. — Я знаю. После чая он мертв для всего мира, если кто-то держит его на руках, — когда Сириус бросил на него любопытный взгляд, Гарри пожал плечами. — Он у меня часто бывает. В моем времени, ты знаешь, он у Андромеды, но она часто устает. Так что он со мной. — Почему? — спросил Сириус, проводя пальцами по кудрям Тедди. — Потому что я его крестный отец, — когда Сириус бросил на него изумленный взгляд, Гарри пожал плечами. — Я был единственным, кто остался, я думаю. Ремус попросил меня сразу после его рождения. Я не хотел, чтобы он рос так же, как я. Сириус посмотрел вниз на спящего мальчика, затем снова на Гарри. — Думаю, я был немного строже к тебе, чем следовало. Но ты должен понять, что все это трудно осознать. Гарри тихо рассмеялся, откинув голову на подушку. — Расскажи мне об этом. Я немного удивлен, что мои родители, как никто другой, так хорошо реагируют. Сириус усмехнулся. — Джейми всегда был… ну, он принимал все близко к сердцу. Он всегда умел притворяться лучше всех, понимаешь? Например, он притворялся, что ты… другой ты… черт, это странно, — прорычал Сириус. — Его Гарри, — поправил он, — не разбивал ему сердце каждый раз, когда смотрел на Джеймса и насмехался над ним. Никто не ожидал, что он окажется таким. — Я все еще не до конца понимаю это, — признался Гарри. — Как он мог быть… я мог быть… Я имею в виду, всегда ли это было так? — Не всегда, — сказал Сириус с осторожным вздохом. — Но Джеймс полагает, что он позволял тебе… Гарри… слишком многое. Его родители избаловали его, но он боялся, что Лили уйдет, а вы будете задавать вопросы из-за Регулуса… — Сириус покачал головой. — И я думаю, что некоторые люди просто обязаны стать… такими. — Отбросами? — Склонными к ошибочному убеждению, что имя, статус крови и деньги делают тебя выше. Даже выше тех, кого ты считаешь семьей. Гарри уставился, а потом вдруг услышал все те слова, которые все остальные не произносили. — Лили. И Ремус. Сириус отвернулся, его челюсть сжалась. — Она была магглорожденной. Он стеснялся. А Ремус… — Оборотень, — сказал Сириус. — Неважно, что когда-то он был дядей Луни. Гарри почувствовал, как горячо и сильно сжались его внутренности. — Как он мог… — Эта ужасная женщина в Министерстве начала принимать законы, — сказал Сириус. — Законы против оборотней, и Гарри начал приносить домой пропаганду, развешивать на стенах политические плакаты, уговаривать Джеймса и Регулуса проголосовать за эти законы. Просил не подходить к нему, когда приходил Ремус. Гарри прикусил нижнюю губу. Сильно. — Амбридж, — сказал он после долгого раздумья. Его рука рассеянно потянулась к другой, к шрамам, которых больше не было, но он все еще чувствовал пронзительное жжение, как будто они были. — Ты знал ее? — Она была профессором в течение года. Защиты от темных искусств, — сказал Гарри. — В тот год, когда Диггори был убит, а Волдеморт вернулся, — он не был уверен, как много из этого он раскрыл во время интервью, но Сириус теперь не отводил от него взгляда. — Она ненавидела магглорожденных и полулюдей. Сначала она напала на Хагрида. Из-за нее Лунатик скрывался в том году. У меня с ней было несколько отработок. Сириус бросил на него острый взгляд. — Держу пари, что все закончилось хорошо. Гарри издал небольшой горький смешок. — В конце концов, я полагаю. На нее напали кентавры. Сириус уставился на него, а затем разразился смехом, который испугал Тедди, который сделал плаксивое лицо, прежде чем успокоиться. — Хорошо. Гарри пожал плечами. — Если на то пошло, я сожалею. От имени человека, которым я мог бы стать, если бы Волдеморт не убил моих родителей. — Гарри, — сказал Сириус, его голос звучал мягче, чем когда-либо после приезда Гарри. — Нет, — сказал Гарри, покачав головой. — Теоретически, я и есть тот Гарри. Причина, по которой я не тот ублюдок, к которому ты привык, в том, что я переживал трагедию за трагедией. Я часто задавался вопросом, почему, понимаешь? Почему для меня это было так? А теперь я начинаю задумываться, может быть, это было во благо. Все, через что я прошел. — Я бы никому этого не пожелал, — сказал Сириус. — Даже моим родителям. Гарри пожал плечами. — Ну, это то, что есть, я полагаю. Я просто… мне также жаль, что у меня были нереалистичные ожидания в отношении тебя. Я не могу ожидать, что все будут просто принимать меня. И я пытаюсь посмотреть на это с точки зрения других. Просто… ты был моей единственной семьей. Моей единственной связью с родителями и единственной надеждой, которая у меня была. И это у меня тоже отняли. В конце концов. Лицо Сириуса немного опустилось, и он тяжело сглотнул. — Я постараюсь стать лучше. В конце концов, я все еще твой крестный отец. Гарри улыбнулся ему. — Мы не должны торопиться. Я должен получить некоторые ответы, прежде чем мы начнем что-то делать. Но, если уж на то пошло, сколько бы времени у нас сейчас ни было, я буду благодарен за это. Сириус некоторое время молчал, затем протянул свободную руку и похлопал Гарри по колену. — Тебе нужно поспать. Твой отец сейчас на ночном задании, и он, вероятно, захочет позавтракать с тобой утром, прежде чем вырубиться. Гарри кивнул и поднялся, затем снова посмотрел на Сириуса. — Спасибо, Сириус. За все. Даже за то, чего ты не помнишь. Я думаю, может быть, я всегда хотел это сказать. Сириус ничего не сказал, но Гарри заметил легкий блеск в уголках его глаз, когда он шел к лестнице.

***

Задыхаясь, Гарри бежал. Бежал. Проклятия летели. Повсюду была кровь. Кто-то кричал. Рон? Гермиона? Джинни? Он попытался поднять свою палочку, но рука отказывалась ему повиноваться. Что-то схватило его, повалило, прижало к мягкой земле. На его лицо легло дыхание, ледяное и пахнущее смертью. Палочка прижалась к его виску, затем раздался громкий смех, когда проклятие стихло. — Круцио! В спальне Гарри кричал на своей кровати, выгнув спину так, словно его пытали. Его магия выходила из-под контроля, вещи летали и разбивались вдребезги. Дверь его спальни была открыта, и Сириус удерживал Тилли и Регулуса, которые смотрели на происходящее. Лицо Гарри было покрыто потом, его руки вцепились в простыни, умоляя. — Нет, пожалуйста, остановитесь. Пожалуйста. Пожалуйста. Наконец Регулус вырвался из хватки Сириуса. — Дай мне пройти! — Ты можешь пострадать! — Сириус умолял и снова схватил его. — Мне все равно, — рявкнул Регулус, дергая его за руку. — Я его отец. — Это не твой сын. Регулус обратил узкие, сердитые глаза на своего брата. — Нет. Это мой сын, и он страдает. Отпусти меня, — он вырвался, увернулся от нескольких летящих книг и взорвавшегося зеркала, бросился к кровати и опустился на колени. Одна рука протянулась вниз и прижалась к липкому лбу Гарри. — Гарри. Гарри, ну же. Проснись. Проснись, все хорошо. Ты дома, — бормотал он на ухо Гарри как напев. Раздался треск, и в окне появилась массивная паутинная трещина, хотя стекло не упало. Затем глаза Гарри распахнулись. Он отшатнулся назад, задыхаясь, его руки метнулись к лицу, чтобы заслониться от крика. Регулус протянул руку, схватил Гарри за запястья и крепко прижал его к себе. — Гарри, все в порядке. Ты дома. Внезапно левитировавшие книги и стулья упали на пол с громким стуком, и дыхание Гарри стало выравниваться. Он осторожно опустил руки и осмотрел повреждения. — Черт, — пробормотал он. — Черт. Мне так жаль. Такого не случалось уже несколько месяцев. Я так… Регулус провел рукой по щекам Гарри, стирая следы слез. — Ты в порядке. Пойдем, — он приподнялся и, к удивлению Гарри, обнял его. Гарри сначала напрягся, но комфорт родительских объятий был ошеломляющим. Он так мало испытывал его, и не мог не поддаться этому. Рыдание застряло у него в горле, и он был благодарен, что оно не вырвалось наружу, когда он прижался лицом к плечу другого отца и позволил панике от сна медленно улетучиться. Его руки дрожали, но он успокоился, когда Регулус, наконец, отстранился. Он положил руки на плечи Гарри, не сводя с него пристального взгляда. — Ты в порядке? Гарри прикусил губу, затем кивнул. — Мне действительно жаль. Я могу все это исправить. Это… эти сны иногда случаются, и я не могу их контролировать. Но я… — Пойдем, — сказал Регулус и встал. Присутствующие в дверях вернулись в свои комнаты, поэтому Гарри поднялся и позволил Регулусу провести себя на кухню. Щелчком пальцев он запустил чайник, а затем указал Гарри на стул. Гарри повиновался, и через некоторое время перед ним стояла чашка горячего сладкого мятного чая и тарелка с печеньем. Притрагиваться к ним было бессмысленно, его желудок бурлил, но глоток чая успокаивал, и он чувствовал, как его тело начинает расслабляться. — Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спросил Регулус. Гарри потрогал теплый ободок своей кружки. — Я… это. Ничего страшного. — Это был не пустяк, Гарри Джеймс, — сказал Регулус суровым голосом. — Это было то, что ты совершенно окаменел, и твоя магия вышла из-под контроля из-за страха. Гарри провел дрожащей рукой по лицу. — Это… Я виделся с одной медиковедьмой через несколько месяцев после окончания войны, потому что так было каждую ночь. Все вещи Рона были разбиты вдребезги. Мы проводили большую часть утра за восстановительными чарами, понимаешь? Она сказала, что это посттравматический стресс. Я заново переживал некоторые из худших моментов в своих снах, — когда Регулус продолжил смотреть, он пожал плечами. — В основном, проклятие Круциатус. Иногда я пытался спасти людей от Убийственного проклятия, но это прекратилось через несколько месяцев. А вот пытки… Костяшки пальцев Регулуса побелели вокруг его собственной кружки, и он смело посмотрел на своего сына. — Тебя пытали непростительными? Гарри кивнул. — На четвертом курсе. Это был первый раз. Когда он — Волдеморт — убил Седрика. Он хотел убить меня на глазах у Пожирателей смерти, чтобы доказать, что он сильнее меня. Поэтому он настоял на нашей дуэли. — Тебе было четырнадцать, — прошептал Регулус. Гарри отвернул лицо, пожав плечами. — Да. Тогда я еще не знал тонны проклятий. Обезоруживающие заклинания и тому подобное. Он пытал меня пару раз, а потом я сбежал. Рука Регулуса дернулась, затем он протянул руку, но прежде чем он установил контакт, он отпрянул. — Гарри, я… — Все в порядке, — поспешно сказал Гарри. — Это… я имею в виду, в конце концов, я победил его. Он умер. Я выжил. — Это не делает это нормальным, — яростно сказал Регулус. — Это не… это не… — Нет, — признал Гарри. — Я имею в виду, предпочел бы я не переживать это? Конечно, кто бы не предпочел? Но дело в том, что я выжил. Медковедьма сказала, что это может никогда не пройти, не полностью. Но становится лучше. Уже лучше. Регулус вздохнул, затем кивнул и, наконец, протянул руку, обхватив руку Гарри. — Сон без сновидений. Это помогает? — А у тебя есть? — спросил Гарри с легким смешком. Регулус кивнул, затем встал и вышел из комнаты, вернувшись через несколько минут с маленьким флаконом. — Половина дозы. Ремус использует его после полнолуния. Я хотел заварить побольше, так как у нас заканчиваются запасы. — О, — сказал Гарри и взял в руки флакон. — Лунатику это понадобится. Со мной все будет в порядке, клянусь. Я не… — он попытался вернуть его обратно. — Это не займет у меня много времени. До следующего полнолуния у меня будет еще, — сказал Регулус, вложив его обратно в руку Гарри. — Ремус настаивает, в любом случае. Гарри посмотрел вниз, затем кивнул и выпил зелье. Эффект, как и всегда, был мгновенным. Он почувствовал, что парит, и все вокруг стало мягким и спокойным. Он не возражал против того, что его обхватили за талию, направляя обратно по лестнице, и, если уж на то пошло, было небольшое утешение от того, что родитель крепко уложил его в кровать. Поцелуй, прижатый к его лбу, и погасшая лампа. Перед тем как закрыть глаза, он позволил себе оценить эту мелочь. Такое маленькое утешение, но оно так много значило.