Светяшка-Лилия-Кор Ляпис

      Итэр уснул и костер почти догорел. Небо Тейвата странное, что-то в нем терзает мне душу неопределенностью. Окружающий лес не кажется таким страшным. Почему ощущаю себя так… странно? Словно я вернулась домой? Взгляд цепляется за рисунок на ткани. Выцвел, но под пальцами ощущаются ромбовидные четкие линии, местами переплетаемые более ажурными «облаками». В некоторых местах ощущается металл. Он окислился и потемнел, местами осыпался.       Плеск воды невдалеке раздается с отчетливой периодичностью – рыба плещется. Жгучее желание смыть с себя песок и пыль возобладало над сном. Пойду, искупаюсь, пока единственный мужчина на этой поляне спит.       Ох! Ледяная! Бодрит!       Осторожно ступаю по пологому берегу в воду, тело ведь всё ещё плохо слушается и слабость не проходит… может я больна? Надеюсь, что нет… в таких реалиях больной человек станет большей обузой. Судя по Итеру, он меня не бросит до последнего. Надеюсь. Он первый человек, которого я здесь встретила… Отзывчивость редкость… и откуда я это знаю? Сегодня полная луна и дорожка света в воде волнуется от моих движений. Теперь у меня есть немного времени приглядеться к себе чуть детальнее…Тонкие запястья с длинными пальцами и ноготками. Последние нуждаются в уходе. Я вся нуждаюсь в уходе и усиленном питании – ребра видно и живот впалый. Цвет волос не грязно-серый, а белый… Луна подсвечивает мокрые пряди. Почему к концам волосы темнеют? В рыжий? Темно, не могу точно определить этот цвет.       Грязную одежду надевать не хочется. Может получится аккуратно ее постирать? Хоть чуток? Рукав окончательно распался! Ох… лучше грязная, чем голая….       Кидаю несколько веток в едва тлеющий огонь. Язычки пламени лизнули сухое дерево, вспыхнули, и вновь стало тепло. Сушить волосы перед огнем – кажется таким привычным…       – Я все видела, – внезапно раздается тоненький голосок.       – Паймон! Ты меня напугала!       – Ты подозрительная! – кукла пикирует передо мной, едва не касаясь ботиночками языков пламени. – Появилась из ниоткуда, не знаешь своего имени, не помнишь ничего! Еще и добротой моего Итэра пользуешься!       – Слышу в твоих словах ревность, дитя.       – У-у-у! Кто ты такая?       – За этот день я так ничего и не вспомнила, – пряди волос рассыпаются в моих руках. Высохли. А цвет на кончиках действительно с рыжинкой. Голову простреливает болью. Сквозь туман вижу широкую спину мужчины, хорошо развитую, с темными узорами по плечам, рукам и спине. Его темные волосы в беспорядке лежат на белой подушке, а длинные пряди к концам рыжеют… Отчетливо ощущаю запах цветов…       Видение меркнет.       – Эй! Ты чего за голову хватаешься? – Паймон касается моего лица. В ее голубых глазах горит беспокойство.       – Я что-то вспомнила…. Мужчину… Но образ такой смутный…       – Какой мужчина? Красивый? Высокий? Он говорил с тобой? Называл твое имя?       – Ничего из этого… я не знаю, как он выглядит, видела только его спину, – почему-то добавляю, – Мы лежали в одной кровати.       – О, так может это твой муж?       – Или брат... Может отец? Я не знаю, Паймон, – а в груди разрастается дыра и хочется плакать от жгучего чувства потери чего-то важного! – Но он мне дорог…       – Ты плачешь.       – Мне больно…       – Но твои слезы… Они золотые!       – Что? – судорожно тру щеки. На кончиках пальцев, тыльной стороне ладоней остаются золотистые разводы. Едва заметно сияющие при всполохах костра и свете луны.       – Ты не обычная девушка, – вдруг, очень серьезно выдает кукла. – Возможно ты пришла из другого времени? А может быть, как и Итэр, из другого мира?       – Надеюсь, что ты не права, Паймон…       – Но почему?       – Потому, что, тогда, дорогого мне человека я не увижу никогда. Либо он мертв, либо в другом мире, о котором я ничего не помню! – вырывается из меня крик.       – Вы чего расшумелись? – сонно хрипит Итэр, поворачиваясь к нам с Паймон. – Ты плачешь? Что случилось? Вспомнила что-то?       – Да… Только это, приносит куда больше боли, чем незнание. Прости, что разбудила…       – Значит, память твоя не отнята, – садится юноша, словно собрался медитировать, вот только его запущенная в волосы рука и отведенный в сторону взгляд выдает его смущение. – Это хорошая новость. Имени так и не вспомнила?       – Нет.       – Первое, что нам нужно будет приобрести – это одежду. Ветхость твоего одеяния смущает меня с каждым разом всё больше. Уже и рукав оторвался!       – Прости.       – Женское тело мне приходилось видеть, – еще больше смущается Итэр, – Но это платье единственная зацепка к твоему прошлому и его нужно сохранить всеми доступными способами.       А ведь он прав! Смотрю на свою одежду. Некогда платье видимо было великолепным одеянием, но время не пощадило тонкие нити ткани и цвет потерялся… выдержит ли оно путешествие? Сомневаюсь… Трещит ткань под моими руками. Безжалостно отрываю оставшийся рукав и часть подола, где сохранились орнаменты и едва угадывается цвет.       – Прошу, сохрани их для меня, – протягиваю Итэру кусочки, что осыпаются в моих руках. Парень аккуратно забирает их, и они исчезают, словно их никогда и не было! – Как это?       – Способность Итэра, – гордо сообщает Паймон. – У него подпространственный карман, где он хранит ценности. Правда я так и не поняла, зачем он собирает всякие травы, вещи с поверженных врагов. Это же не подобает рыцарю!       – То есть, есть еду, приготовленную из этих запасов ты можешь, а как собирать ингредиенты – так не подобает? Может этим займешься ты, Паймон?       – Нет! Паймон маленькая! Она столько не унесет! – и кукла растворяется! Сбежала?       – Как она это делает?       – Она мне об этом не говорит.       – Какая скрытная девочка.       – И при этом всё слышит.       – Замечательны шпион и разведчик, – киваю своим мыслям. Без части подола ногам стало холодно. Смеюсь.       – М?       – Вот думаю, дойдя до города, останется на мне хоть нитка от этого платья? Я ведь меньше суток в этом мире, а у меня уже больше открыто, чем скрыто под тканью.       Итэр покраснел и отвернулся. Лёг.       – Спокойной ночи.       – Спокойной, – почему я улыбаюсь?