Взрыв пропитого мозга.

***

      Полное отсутствие света на улице. Обжигающий холод. Это уж точно не самое хорошее сочетание для прогулки в районе полном наркопритонов. Стоит сказать это мисс Евгении Полудиной, что забрела слишком далеко от магазина с бутылочкой красного. Решила прогуляться, чтобы расслабиться после тяжкого рабочего дня. Некогда роковая красавица Женя растеряла всю свою красу во время родов, но спасла ли эта жертва жизнь недоношенному ребёнку?       Её жизненная позиция несколько изменилась после смерти сына, так что её можно было бы назвать винной тёткой, в буквальном смысле этого выражения. Хотя она не путешествует по миру, но имеет на счету столько неиспользуемых денег, что можно хоть каждый год летать на две недели в Грецию ближайшие семь лет точно. И ведь добавляют! Спасибо банковской системе. Но Полудина не спешила пользоваться этими деньгами, жила в основном зарплатой, и являлась на данный момент самой богатой дамой не в городе, конечно, но в районе точно. Как ей казалось.       Она посмотрела на часы и поняла, что уже наступила полночь, следовательно уже наступила суббота, а также её день рождения.       — Третий юбилей, — Женя вздохнула. — Ну-с… Отметим.       Достав штопор из сумки, дама присела на более-менее чистое место около помойки. Немного потужилась, вскрыла бутылку, сделала глоток… Мерзейшее вино, которое она когда-либо пробовала! Женя была шокирована тем, сколько денег отдала за эту пакость. Белое, видите ли, полусухое дерьмо. День был чуть ли не категорически испорчен, но она продолжила тихонько хлебать вино. К возмущённой даме через две-три минуты подошёл убитый в хлам старик.       — Мадам, — галантно начал он. — Чудесная ночь, не так ли?       — Да вообще пиздос, — ответила Женя, отодвинув бутылку в сторону. — Видал? Нас обдирают на каждом шагу. Я почти две тысячи отдала за эту дохуя авторитетную блевотину. А вам чего?       — А мне бы полтинник. Яблочек куплю. Пойдёмте к нам, душенька, выпьем браги с вареньицем ежевичным.       — М… Почему нет? Пойдёмте.

***

      Всё тот же район, но на двадцать минут раньше, был поспокойнее. Гуляла полупьяная компания студентов. То есть, полтолпы пьяные, а остальные слишком маленькие для этого морально. Кто-то приволок бумбокс, так что в засранной съёмной квартире была вечеринка. Собралась как минимум треть курса, и человек пятнадцать вышло погулять-покурить. В их компании Станислав Раскольников, который, не смотря на фамилию, доучился до последнего курса без денежных проблем и имеет полное право отпраздновать наличие диплома.       Он осторожно держал пластиковый стаканчик с дорогущим французским коньяком. Сотня тысяч рублей, меньше литров коньяка, зато как хорошо… Всё-таки хоть раз в жизни можно. Каждый сбросился по три тысячи, чтобы купить две бутылочки одного только Эннесси Паради, а могли бы купить море алкоголя! Истинное воплощение правильного воспитания.       — За новую жизнь, — не долго церемонясь, Стас выпил свою порцию коньяка.       — Жизнь бичей, — поднял палец его одногруппник. — Тебя выселяют. И меня выселяют.       — А родители?       — Нахуй мы им сдались?       — Ну, вообще да. Печально.       — Зато у нас сессия на отлично. Заебись ситуация, чум.       — Не нагнетай, а? — отмахнулся Стас. — Ты как всегда, нет бы хорошее сказал что-нибудь, хоть раз в жизни… И так хуй сосать будем ближайший год. Ещё и ты со своими соплями на уши мне присел.       — Оки, оки, — Артём пожал плечами. — Я сбегаю поссать пока, а то в этом сральнике задохнёшься.       — А купаться когда?       — Дай мне пять минут.       Прыснув, Стас присел обратно на лестницу. Хотя интуиция подсказывала ему, что что-то пойдёт не так, он решил проигнорировать странное чутьё, списав всё на крепкий алкоголь.       Суммарно прошло куда больше пяти минут, о которых просил Артём, но если бы он правда сходил поссать — он бы уже раз десять вернулся. Струны нервов натягивались всё сильнее, и возвратившаяся чуйка начала играть на них не утешительную мелодию. В конце концов паранойя взяла верх, так что Стас пошёл в сторону тёмного переулка, где и пропал его друг. Когда на очередное взывание никто не отозвался, в его голосе начал проявляться первобытный страх. И вот, наконец…        Артём вскрылся. Перерезал себе вены осколком бутылки, исполосовал всю руку. От его охолодевшего тела исходил запах крови, мочи и дерьма. У Стаса перехватило дыхание, когда он прикоснулся к лицу трупа. Потеряв сознание, он упал прямо на него.

***

      Надпись на стене гласит: «Пыха ебашит соль °◡°». Девочка по кличке Пыха сейчас спала на откинутом кресле умершей внутри машины. У неё, не смотря на это, стоял будильник на «без пяти полночь». А рядом лежал раскрытый паспорт с травой вместо закладки, шутки ради, и все проходящие пьяницы могли лицезреть то, какая она элегантная леди, Мишель. Но для своих просто Пыха, и для чужих, для всех просто Пыха, Пышка. Или Прайсуха, но это уж для совсем своих…       Однажды Пыха поспорила со своим парнем, что выкурит больше марихуаны, чем он выпьет водки. Оба пролежали в больнице, парень бросил пить и свою даму сердца тоже. Но ей, в итоге, было и без него хорошо, пусть какое-то время она и пребывала в полном одиночестве. А потом нашла себе компанию по душе. В местной общине ей было хорошо, там вкусно кормили и поили, тепло кутали по ночам, мило беседовали каждый вечер. Сегодня должен был быть праздник в честь юбилейного рабочего дня одного из основателей. И Пыха, разумеется, приготовила ему хороший подарок — огромную кружку с рисунком какой-то рыжей девочки из японского мультика про роботов и ангелов.       Звенит будильник, Пыха просыпается, берёт в охапку подарок и отправляется на празднество. По пути она прихватила двух спящих наркоманов, старого и молодого.       — Эх, вот мы и встретились снова, — заговорил проснувшийся дедуля. — Я тебе котёнка подарить хотел, но его дети забрали раньше.       — Грустенько, — простонала девушка, поправив лежащего на ней соню. — А что вы Кузьмичу подарите? Я вот кружечку ему прикупила.       — А я ему новые плавки подарю. Чтоб купаться мог, как все приличные люди. А этот что дарить будет?       — Не знаю, вообще, я ж его вижу впервые. Но я думаю, его пригласили. Иначе он бы не спал здесь, так? Свой, значит.       — Хм, я не вижу изъяна в твоей логике.       — Он там лежал на каком-то бомже, — Пыха продолжила рассуждать. — Он сильно вонял. Блин, ты думаешь, его тоже надо было разбудить?       — Так если воняет, чего его звать то? — ответил дедуля. — Мы и сами то, хе-хе, не всегда лицеприятно пахнем.       — Ну понятненько, значит, не будем за ним идти.

***

      Уже в половине первого за столом сидело шестеро человек вместо четырёх: Всеволод Кузьмич, виновник торжества, пел старые песни; Даниил Остапович, его старый друг, спал на ковре, пуская под себя слюни; Евгения Евгеньевна, именинница и гостья юбилея, подпевала Кузьмичу; Мишель Ульриховна Пыха, также старая подруга, играла на гитаре песни из шестидесятых; Виктор Дмитриевич, приятель Пыхи, стремился подружиться с гостем того же отчества, уверяя, что они точно братья; и Станислав Дмитриевич, случайный гость, улыбался, захлёбываясь в траурных слезах.       — Как же мне всё-таки хорошо в вашей компании, — весело признался Кузьмич, — мои ж вы драгоценные! И тебя люблю, Володя, — он похлопал по плечу спящего товарища, — и тебя, Витенька, — обнял обкуренного товарища, — и тебя люблю, Пышка, — поцеловал в щёку девочку.       Все подняли бокалы, кто насколько смог, и проскандировали поздравления.       — И вы тоже, душенька, можете стать нашей частью… Ой, тьфу. Частью нашей семьи, винная вы наша чайка, — Кузьмич поцеловал Женю в руку. — Ну и, конечно же, вы тоже, молодой человек с Эннесси, — и протянул руку Стасу. — А теперь давайте к мясу.       — А теперь покурим? — предложил Виктор. — Кальянчику замутим, чё бы нет, раз праздник такой.       — Хи-хи, да тут у всех праздник, — улыбнулась «Винчайка».       — У всех? — шмыгнул «Эннесси». — У меня, блять, умер друг, нахуй. И я теперь бомж. Мне теперь жить у тебя предлагаешь? Это был бы праздник.       — Хм… А почему бы и да? Поживи у меня, хоть одиноко мне не будет.       — Хуя-я-я-я-я-ясе! — Пыха упала лицом на стол, но тут же поднялась и скривила мордашку. — А мне? Я тоже хочу!       — Ладненько, и ты пойдёшь.       Весьма славное знакомство для троицы алкашей, пусть и не спившимися до невозвратной точки. Но это пока. Каждая история должна начинаться с милой ноты, чтобы всё её звучание было таковым. Насколько милым будет их будущее? Одному Господу известно.