Взрыв пропитого мозга.

      Пыха была при смерти.       Если так задуматься, она была не против умереть в роскошной трёшке, лёжа в позе эмбриона в душевой кабине, в окружении травянистого тумана… Она бы умерла и в кузове своего пикапа, да хоть в общественном туалете. Жизнь слишком переоценена, если так задуматься. Но лучше не задумываться слишком много, потому что мысли приводят нас к смерти.       Немного потянувшись, Пыха включила воду, и немного прохладные струи воды ударили ей в грудь, заставив рубашку прилипнуть к телу, брызги смочили её редкие медно-русые волосы, попали в уголки покрасневших глаз. Она не стеснялась того, что перестала быть роковой красоткой, но иногда всё-таки хотелось выглядеть лучше. Может, стоило присоединиться к какой-нибудь субкультуре при жизни? Например, анимешники или панки, их много развелось в последнее время. Пыха шмыгнула носом, задумавшись о том, какой могла быть её жизнь, если бы она стала байкером, пускай у неё был только древний пикап.       Сердцебиение стало еле слышно, и Пыха была убеждена, что дело в мыслях. Ещё её уважаемый отец, господин Ульрих Гарриевич Шойгу, говорил о размышлениях следующее: «Блять, ну, эти мысли, они, короче, сильно нагружается мозг из-за них, он от этого, ну, отмирает быстрее… Да ёбаный в рот, чего ты ко мне пристала вообще, иди поиграй с тем пиздюком мохнатым, кошаком твоим этим.»       «Ха-ха, люблю папу,» — подумала о чёрт, снова Пыха.       Сладкая была семья, так что она даже жалела, что не посетила родителей перед смертью. Вода окончательно потушила самокрутку, Пыха на это лишь жалобно хрюкнула, ибо уже даже думать не получалось, кажется, мозг начал отмирать. Возникло у неё и желание обоссаться, да обосраться при этом. Она закрыла глаза. Затем открыла снова.       Воистину чудесное место, где нет ни единой тени — всё озаренно не слепящим, но ярким светом. Отовсюду доносится пение, неизвестно какого голоса, но такого красивого и завораживающего. А рядом и огромная арка, которая и влекла, и отталкивала, словно переступать её было нельзя ни при каких условиях. Пыха очаровано рассматривала окружение, когда рядом с ней объявился молодой человек, окружённый золотой дымкой. Его лик полностью завладел её вниманием, и стоило ему подойти ближе, как она не смогла сдержаться от вопроса.       — Так вы… — едва не проглотив язык, Пыха задала вопрос. — Вы один из друзей Иисуса?       — Каких, будь я проклят, друзей? — пение остановилось. — Я — Пётр, ученик Сына Божьего, Иисуса Христа, мессии нашего. Следи за своей речью, дитя, ведь ты не в прогнившее место явилась!       — А, ой, извините меня, пожалуйста. Я вообще думала, что попаду в ад, ну или там лимб…       — Умерь же свой пыл! Мой учитель отдал жизнь за грехи наши, и твои тоже, имей же уважение к Его жертве и не упоминай о вратах адских, откуда Он спас души грешников, пред Эдемским садом! Ах, Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй, помилуй её душу, да спаси от лукавого. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.       Пётр перекрестился, глубоко вздохнул и вернулся к разговору с Пыхой, в котором, как казалось, не был заинтересован.       — Прости мне мой гнев, Мишель, — продолжил он. — Твоя душа ещё не готова принять свою судьбу, ибо вашей братии уготована иная участь… Не закончен ещё твой путь. И в помощь вам посылает Гавриил своего лучшего ученика, а также ученика своего ученика. Позволь же провести тебя в его покои.       — Правда что-ли? — удивилась Пыха. — Ох ты ж, ниху… Ой, в смысле… Спасибо, Господи, слава Тебе, Господи.       Чтобы случайно не навлечь на человечество, или хотя бы самой не попасть в ад, Пыха сделала максимально невинное выражение лица. Апостол раздражённо потёр глаза, очевидно, его порядком задрали личности вроде неё. Она опустила взгляд, чтобы придумать ещё один вопрос в приемлемой формулировке, но, смотря обратно, она не увидела Петра. Вместо него же на какой-то огромной руке сидел непонятный пацан, то-ли эмо, то-ли панк.       Волосы пацана были выкрашены в фиолетовый, он имел бледное впалое лицо, тончайшие губы, ещё и гетерохромию. Для себя Пыха отметила, что что-то у них было общее.       — Короче, меня можно называть Халявным подсказочником, — пробубнил он. — Мне эту кличку дали когда-то давно. До смерти меня звали Димой, а до усыновления звали Лёшей… Это мне больше нравится. Но меня так не называют. Но и не запрещено. Похер. Поболтаем? Я балдею с твоей клички, Пыха.       — Йоу, а чё, спасибо, — Пыха протянула руку, которую ей не пожали. — У тебя тоже заебись. Ну, поболтаем. Я Пыха, мне девятнадцать, я из Анапы, у меня есть много-много друзей, а теперь есть двое странных, с которыми мне даже комфортнее!       — А ещё у тебя девятисотый размер груди, несколько рабов, муж Дио Брандо и божественные силы? — неожиданно встрял какой-то мужчина, примерно возраста Винчайки. Отдалëнно он напоминал Эннесси.       — Чё?       — Ах, это… Это мистер Гыгыгышник. Он не в себе. Ему чудится, что всë происходящее — больной фанфик какого-то задрота. Совсем ëбнулся.       — Здрастье, мадам, — галантно произнëс Гыгыгышник. — Я был одним из Вечно пьющих братюнь второго поколения. А ты чем-то похожа на одну знакомую мне дурилку. Еë звали адмирал XD.       — Как ты только что произнëс словами смайлик? — Пыха выпучила глаза.       — Эх, моя адмирал была самым чудесным человеком на свете. Мы жили счастливой супружеской жизнью, когда закончился наш фанфик. Но она отдалилась от меня, по своему субъективному восприятию наших отношений. Уходя, она забрала и наших щенков… Они мертвы в моëм сознании. Я старался вернуть наши отношения, ненавязчиво начинал с ней разговоры, но я уже не был ей нужен, — он не наигранно всплакнул. — Иногда мне кажется, что это я сломал еë… Но не знаю, как. Поэтому я и подсел на наркотики, а после смерти от передоза попал в компанию этого чудесного человечка.       — Он это всем рассказывает, потому что считает, что в фанфиках так принято, — пожал плечами Подсказочник. — Ты уже поняла, насколько он ëбнутый. Вообще, это всë правда, что он сказал. Богу нужны новые алкаши, поэтому он выбрал вас троих и свëл вместе. Помните, что эта жизнь нелегка. Ваш злейший враг разыграл свою смерть и готов напасть со своими приспешниками. Но, если ты потеряешь своего близкого человека и сдохнешь от передоза опять, то придëтся собирать новое поколение… Постарайся не сдохнуть, ясно?       — Ясно, — сказала Пыха. — А как у вас просить подсказки?       — Берëшь и спрашиваешь, например «Дайте подсказку». А теперь, иди и бухай.       — Стойте, но у меня ещë есть вопросы!       Но больше Пыха не могла ничего произнести, небеса в еë глазах расплывались, пока она снова не погрузилась во тьму. Голова закружилась, и девушке стало плохо. Открыв глаза, первое, что она увидела, был потолок какой-то больнички. Рядом с ней сидели Винчайка, Эннесси и Кузьмич в приличной одежде. Вся еë новая семья, точнее еë костяк.       — Вы сейчас охуеете, — прошептала Пыха, уже мысленно готовясь позвать Халявного подсказочника.