Вечное лето. 1986 год

08/15/1986

      Улыбка Николь быстро угасла, когда полицейские стали расспрашивать ее, понимает ли она, что происходит. Она не понимала. Она была не в себе, потерянная, как пустая оболочка, а не добродушная милая женщина, какой она была еще некоторое время назад. Сложно было ее в этом винить, но перемена была разительная.       Пока сержант Колхун и констебль Джеймс звонили в участок и исследовали дом, мы собрались в маленький кружок, чтобы взять себя в руки и обсудить происходящее. Как ни тяжело мне было снова говорить с теми, кого я до сих пор называл друзьями, я преодолел себя. Дело было по-настоящему важное. Уже оправившийся от шока Эли выразил общую мысль, что мы не можем сидеть сложа руки и необходимо действовать. Так-то оно так, но в каком направлении? Я заявил, что нужно освободить похищенных детей, включая нашего друга, с которого началось это расследование, так далеко нас заведшее. Джул сказала, что пропажи детей зависели, безусловно, не только от погоды. Они были несчастны, и погода, судя по всему, только подчеркивала это. Одиноки, дополнил я. Джул добавила, что их матери кончали с собой. Здесь явно была какая-то связь, но мы никак не могли ее нащупать. Эли верно заметил, что мы не понимаем, что конкретно происходит. Существо дает несчастливым детям приют, ощущение любви и нужности, но они перестают быть людьми, выдвинула гипотезу Джул. А может быть, оно заманивает их в лес и превращает в своих слуг, а потом заставляет матерей кончать с собой. Может быть, он питается этим, предположил я. Хотя, возможно, просто заметает следы. Нам очень нужна была подсказка. Я взял у Джул листик и карандаш и закрыл глаза.       Раздались шаги, это приехали сержант Хилл и коронер, но мне было не до них, я весь, с головой погрузился в процесс, мне даже все равно было, увидят ли они, что я рисую с закрытыми глазами. До меня доносились только отрывки фраз. Вот Хилл интересуется, все ли в порядке у Джул и Эли, вот он шуршит блокнотом, сверяет показания, вот Эли, следуя заранее обговоренной нами версии, рассказывает, что Карвинд показывал нам фотки преступника, но имени не называл. Джул добавляет, что детектив говорил нам, что это связано с пропажей Криса, мы обеспокоились и пошли пообщаться с его матушкой. Сержант заверяет моих товарищей, что они молодцы, нанесли подонку большую часть ударов, это, конечно же, самооборона, беспокоиться не о чем, однако советует в таких случаях бежать. Речь заходит про меня, видимо, Хилл бросил взгляд в мою сторону. Джул говорит, что я так снимаю стресс. Кто знает, возможно, со стороны так и можно сказать. Рука судорожно ходила по бумаге, и как только она остановилась, все почему-то замолкли.       Когда я распахнул глаза, я тут же понял, почему. На рисунке было две группы: одна постарше — мы — и одна помладше. В младшей в хороводе кружилось несколько детских фигурок, три были почему-то размыты, лишь слегка набросаны, а еще одна, между нами и ними,— четкая (Калеб?!), тянущая в обе стороны руки. Я перевел взгляд на полицейского. Он побледнел и сделал было жест, как будто собирается забрать у меня листок, но Джул вовремя его остановила. Дэвид Хилл так и не справился с собой, казалось, что его сильно выбило из колеи. Возможно, он вспомнил свою пропавшую дочь?.. Так или иначе, он махнул рукой и быстро отвлекся на насущные дела. Он объявил, что займется транспортировкой преступника в город, а Джул от греха подальше убрала рисунок в свой альбом.       Полицейские продолжили заниматься своими должностными обязанностями, теперь вместе с подкреплением. Пока они перестали обращать на нас внимание, мы быстро обменялись идеями о том, кто был этим самым звеном и очень быстро согласились с моей версией, что это Калеб, и его нужно спасать. Я предложил проверить его завтра утром. Ночь уже давно перевалила за половину, и оно становилось все ближе.       Наше планирование прервал сержант Колхун, рассказавший, что преступник хочет с нами поговорить, и проводивший нас наружу. На улице стелился промозглый туман. Коронер уже уехал, забрав два тела и миссис Трейси, судя по всему, тоже. В машине нас ждал Эванс. Хриплым голосом он назвал нас хорошими, пусть и слишком взрослыми, но очень хорошими ребятами. Я был настолько измотан и морально, и физически, что сил злиться на него не было, пробивалось лишь слабое отвращение. Он заявил, что мы должны помочь ему в обмен на полезные для нас знания. Через детей, заговорщически поведал он, можно вернуться в свое детство, он делал всякое (меня все-таки передернуло), он знает. А в лесу живут не дети, а твари, он боялся их, потому и носил маску. Подошедший сержант Колхун объявил нам, что время беседы кончено и пора прекращать этот балаган, но Эванс все не успокаивался, снова и снова повторяя, что ему нужна маска, нужна маска, нужна маска, иначе они найдут его. Он повторял это, становясь все тише и тише, пока полицейская машина не скрылась из вида. Мы остались одни.       Джул устало опустилась на заднее сиденье рядом со мной, и пикапчик заурчал, приходя в движение. Я устало озвучил просьбу ехать в Стонтон, с меня хватило на сегодня «приключений». Эли возразил, что, может быть, все происходит уже сейчас и так мы все просрем. У меня пошла кругом голова, и я снова попросил у Джул лист бумаги и карандаш. На этот раз, как и в первый раз в жизни, все случилось само, быстрыми штрихами я набросал неприятный рисунок: на нем была изображена волчья голова с высунутым языком и темными потеками, будто прибитая к стене, явно мертвая. Мы вняли голосу разума в лице Джул, и машина, ведомая Эли, уверенно взяла курс на полицейский участок. Этой ночи, как предположила Джул, человеку-волку не пережить. Не то, чтобы нам было его жалко, но мы должны были узнать, куда он дел Криса.       Мы сами не заметили, как ехали уже по сонным улицам Коулфорда, которые застилал густой, липкий туман. Народная примета гласила, что с появлением такого тумана лето заканчивалось: на следующий же день зарядят уже по-осеннему долгие дожди. Значит, сегодня был последний день лета. Последняя ночь…       От размышлений оторвал скрежет: кто-то пару раз царапнул дверь остановившегося пикапчика с моей стороны. Джул тут же выскочила наружу, оббежала машину и… прогнала бродячую шавку. Немудрено, что после всего произошедшего везде чудится человек-волк. В голову пришло, что нужно обязательно спросить мистера Хилла о пропавшей дочери. В любом случае, скоро мы узнаем, где Крис, и наши скитания подойдут к концу. Эта мысль приободрила меня, и я, к вящему удивлению моих товарищей, которые при всем желании не могли залезть ко мне в голову, заметно повеселел и возглавил нашу делегацию в полицейский участок, у которого и припарковался Эли.       В участке царила тишина, дежурного на месте не было. Я нажал на кнопку, и возле стойки наконец-то возник констебль Джеймс, от которого сильно разило алкоголем. Употребляет на службе, значит. Как только я упомянул сержанта Хилла, глаза у него забегали, и он стал пытаться нас выставить. Я настоял на том, чтобы хотя бы позвонить. Раздался гудок, где-то в глубине здания отозвалось слабое треньканье, которое, впрочем, быстро затихло, и в трубке послышались короткие гудки. Констебль занервничал еще сильнее. Когда прямые методы не сработали, за дело взялся Эли. Он очень ловко принялся вешать горе-дежурному лапшу на уши, рассказывая, как хорошо работает наша доблестная полиция, и как только Джеймс устало опустился на стул и начал жаловаться на жизнь (довольно скоро это перешло в невнятное бормотание), мы быстро скользнули в дверь, из которой он вышел.       Мы постарались сориентироваться по тому, откуда раздавался звонок, и вскоре оказались у запертой двери, за которой явно кого-то били. Джул не стала терять времени зря и тут же, достав отмычку, вскрыла замок. Дверь чуть приоткрылась, запахло кровью. Кажется, Хилл чуть не убил Эванса. Услышав возню за спиной, сержант разразился проклятиями и угрозами в адрес Джеймса, но увидев, что это не его подчиненный, а мы, изрыгать ругательства прекратил, что, впрочем, совершенно не умерило его пыл. Фыркнув, он швырнул нам пачку фотографий, заявив, что, увидев, что на них, мы сами захотим убить преступника. Мы не стали верить ему на слово, и стали рассматривать материалы, передавая друг другу снимки. На них были запечатлены кошмарные вещи. Трупы детей, кровавые отпечатки, домик в лесу, а в нем крюки. Люди в перчатках, выносящие скрюченные мумии. А в центре всего — мужчина. Эванс, моложе и менее безумный на вид. Впрочем, только на вид. Это были старые преступления, пояснил все еще разгоряченный мистер Хилл. Маньяк их насиловал: и живых, и трупы — он считал, что таким образом возвращает себе жизнь. Неудивительно, что он убил Карвинда, добавил тот. Я попытался было возразить, что официальная версия гласила, что это сделали собаки, но, видимо, версия следствия с тех пор изменилась. От фотографий всем нам стало немного дурно — я старался по возможности не вглядываться, улавливая общую суть — у нас все еще было здесь дело, и его хотелось завершить.       Выдохнув, я обернулся к остальным, но там была лишь одна Джул. Та повертела головой, но Эли не обнаружился. Наша воительница пулей вылетела в дверь. Очевидно, на его поиски. Что ж, этого следовало ожидать. Судя по всему, Эли стало дурно от увиденного. Мне тоже было неприятно, но я сохранил присутствие духа и протянул мистеру Хиллу платок, чтобы вытереть пот, со словами, что я все понимаю, но у нас пропал друг, поэтому мы так обеспокоены и так интересуемся эти делом. Я кивнул в сторону допросной. Откуда-то с той стороны раздался звон. Чертыхнувшись, сержант рванул на звук и нырнул в разбитое окно. Я аккуратно вылез следом — к счастью, это был первый этаж.       И, пробежавшись немного, наткнулся на ползающего по асфальту Эли. Джул стояла неподалеку и выглядела так, будто только что увидела призрака. В ответ на мое недоумение, незадачливый сыщик пояснил, что ищет следы Криса. Оказывается, он был здесь, за минуту до моего появления. Сначала появился темный силуэт, потом он стал ослепительно сияющим, но черты нашего друга были явственно различимы. Он был босой, в чистой одежде, и вместе с его появлением пахнуло лесом. Раздалось пение птиц, запахло цветами, липкий туман разогнал легкий ветерок… но уже через мгновение лицо Криса сползло, будто маска, и за ним оказалась голова-пузырь с мелкими острыми зубами и черными щелками глаз. Существо уставилось на свои маленькие скрюченные пальцы и принялось было ими стрекотать, но потом пропало, будто его и не было, и улицу снова затянуло густым туманом. Рядом с Эли валялась маска волка, точно так же, как на моем рисунке. Вот значит, к какому моменту он отсылал.       Эли выразил общее мнение, что нам нужно вызволять Калеба. Мысль о том, что Крис превратился в чудовище, еще не успела укорениться в моем сознании, и я был рад переключиться на спасение ребенка. Мы должны его спасти. Хотя бы его. Мою рефлексию прервал звук мотора. От нас удалялось два красных огонька. Быстрая проверка парковки показала, что пропала одна из полицейских машин, а еще, что кого-то здесь сильно ударили и уволокли, судя по всему, как раз в машину. Эли предложил нам прыгать в тачку, и мы не заставили его повторять дважды. Осталось выбрать, куда ехать. Куда мог пойти Калеб? Быстрое обсуждение не привело ни к какому результату, разве что, мы на всякий случай забросили в багажник маску. Выбор был из двух вариантов: либо в Брейслендс и дальше в лес, либо ехать на ферму Маккензи и узнавать, на месте ли их сын. Увидев, что мы никак не можем решить, Джул предложила бросить монетку. Выпало ехать в Брейслендс.       Вскоре мы уже были на месте, но в лагере было сонно и тихо, и ничто, кроме нас, не нарушало его покой. Никаких полицейских машин там не было. Значит, не угадали. Чертыхаясь, Эли выжал все, что мог, из отцовской машины, все больше сокращая расстояние между нами и фермой.       Первым, что мы увидели на подъезде, был… нет, не джип покойного мистера Трейси, как нам сначала показалось, это была съехавшая в кювет полицейская машина. Эли остановился, и мы выскочили на траву. Наш отважный, но безрассудный рейнджер рванул к воротам фермы, где его уже ждал хозяин с ружьем. К счастью, сразу палить он по нам не стал. Мистер Маккензи вышел на дорогу и запер за собой калитку. Мы с Джул тем временем распахнули багажник полицейской тачки. Там было пусто. Кто бы ни вел ее, на кого бы ни напали, их здесь не было. Мы присоединились к Эли, чтобы помочь ему вести переговоры, а это ему определенно требовалось. Разумеется, Маккензи тут же сурово вопросил, что стряслось, на что я ответил ему, что здесь маньяк потрошит людей и тут же поинтересовался, дома ли Калеб. Эли, пользуясь отвлечением, полез через забор и здорово напугал выходящую из дома миссис Маккензи.       Джул направила свои действия в более продуктивное русло и поведала, что от машины что-то волокли. Тащили в лес, в направлении ручья. В кустах застрял ботинок, который мы опознали как принадлежащий сержанту Хиллу. Судя по заключению Джул, это все произошло совсем недавно. Видимо, именно эта шумиха разбудила отца Калеба.       К слову о нем, Софья Маккензи тут же отправилась искать сына, на всякий случай поорав, чтобы он кричал, если его там потрошат, и быстро обнаружила, что он пропал. Услышав, что его сегодня весь день не было дома и ночью он тоже, судя по всему, не объявился, Джул рванулась в лес. Все мои попытки удержать ее окончились ничем, я еще и врезался в вернувшегося Эли, который едва-едва удержал нас от падения в овраг. Джул унеслась так быстро, что была уже далеко от нас, и мы понятия не имели, где именно. Оставался только один способ это узнать.       Я достал листок с рисунком, как теперь было ясно, маски волка, перевернул его и взял в руки карандаш, который по рассеянности забыл вернуть одолжившей. На бумаге быстро появлялись излучина, ручей и омут. К омуту отступала фигурка в куртке с оторванным рукавом. И все это словно было видно из пасти — весь рисунок оказался в зубастой «рамке». Это привело бы меня в ступор, если бы не Эли. Он растормошил меня, и мы рванули к омуту так быстро, как только могли.       Мы были в паре сотен метров от нужного нам места, когда до нас донесся голос… сержанта Хилла. Он… я не мог поверить услышанному, говорил, что они не убьют его, им это надо, его девочке это надо. Она обрела свое счастье, из которого нет возврата, а Мэри не смогла его понять. В ответ раздался голос Джул, она почти кричала, что он лишает детей жизни и ничем тогда не отличается от Эванса. Я спешил на ее голос и уже увидел ее, как что-то сбило меня с ног и крепко вцепилось в меня, принявшись душить. Я закричал, отбрасывая его кривые лапы, а Джул нырнула в омут и перебралась на другой берег, к детям. Два чудовища кружили в хороводе вокруг Калеба и стрекотали. Чудики, пришла в голову совершенно несвоевременная мысль. Чудики — это все-таки они. Раздался выстрел. Дэвид Хилл сжимал в руках дробовик. К счастью, он не попал в Джул. Эли, поспешив ко мне на помощь, метнул в напавшего на меня чудика один из своих металлических шаров для релакса, но тот лишь безобидно отскочил, не причинив твари никакого вреда.       Хилл начал медленно обходить Джул по кругу, но она, наблюдая за его передвижениями, попыталась заговорить с Калебом. Он не реагировал. Бледный, с черными провалами вместо глаз, он только улыбался. Под его глазами залегли темные круги. Он даже выстрела не услышал. Нападавший наконец-то отпустил меня и метнулся к мальчику, обхватив его, двое других уставились на нас. Я не успел отдышаться, как Джул бросилась к Калебу и схватила его, несмотря на то, что чудики пытались ее оттолкнуть. Улыбка стала сходить с лица похищенного. А монстрики стали меняться. Их плечи вывернулись, из пальцев вылезли длинные острые когти, зубы в ртах-разрезах удлинились. Один из них снова бросился на меня. Это было больно, очень больно. Я пытался вырваться, но ничего не получалось, не помог даже Эли, накинувшийся на маленькую тварь с альпинистским стропорезом, который он сорвал с пояса. Чудовище опасно щелкнуло на него зубами.       Джул бежала к ручью, и ее нагоняла еще одна тварь. Джул упала в ручей, к счастью, там было мелко, и перебралась на другой берег, не отпуская ребенка. Чудик прыгнул было за ними, но забарахтался в воде — судя по всему, они плохо передвигаются против течения. Джул нырнула в поток и, неся на спине Кабела, направилась вперед, против течения, прочь из леса. Но она плыла все еще слишком медленно. Я крикнул им с Эли, чтобы они бежали, но Эли проявил свое несносное упрямство и остался. Остался со мной, чтобы задержать тварей и дать уйти Джул.       Мы задержали их. Мы дали нашей подруге уйти. Мы задержали их и дожили последние секунды наших коротких жизней, пока нас разрывали в клочья. Хилл кричал, ища Джул, но она уже была далеко…