Вечное лето. 1986 год

08/15/1986

      Когда Джул пришла в себя, над ней слышались взволнованные голоса. Откуда-то издалека к ней бежал мистер Мерсер. Рядом на траве лежал Калеб, он крепко спал. В голове у Джул крутились странные голоса, но они быстро ушли в подсознание. Она была в кемпинге.       Ее перенесли на диван, где она все рассказала и про Калеба, и про «собак», и про Хилла. Пока она рассказывала, Хлоя принесла ей полотенце и дала стакан воды.       Джул разбудила мальчика. Он открыл глаза. Они были нормальными. «А где все?» — спросил он.       Раздался удар в дверь, она распахнулась, и на пороге застыл силуэт с огромной головой, но он оказался всего лишь мистером Мерсером. Он вызывал медиков. На двери осталось пятно, которое он стер. Мистер Мерсер наклонился: перед ним лежала детская кепка. Он не знал этого, но она когда-то принадлежала Крису. Конечно, он не придал этому особого значения и возвестил, что его супруга вернется послезавтра. Лето и правда кончалось.       Джул не хотелось спать, она боялась закрыть глаза и обнаружить, что мальчика рядом нет. Но он был, был и никуда не исчезал.       «Ребенку мало уделяли внимания, — рассказала она. — А вот и детство кончается».       «Хорошо, что у Хлои есть друзья, которых я знаю», — откликнулся мистер Мерсер. Сегодня он уделял дочери чуть больше внимания, чем обычно, а начал прямо после этой короткой беседы.       Вскоре приехала полиция и скорая помощь. Конечно, мало кто поверил рассказу Джул. Все опять свалили на мифических «собак». Когда прочесывали лес, нашли полицейскую машину, машину Эли и наши с ним трупы. Нашли и всплывшее в омуте тело Эванса. Хилла так и не нашли (зато нашли следы пребывания детей в лесу). Маску тоже не нашли. Конечно, как найдешь человека-волка. Однако я верю, что возмездие однажды все-таки настигнет его. А пока хорошо, что удалось спасти хотя бы одного ребенка. Все мы в какой-то мере искупили свои грехи. Джул спасла жизнь взамен отнятой — когда-то давно она убила своего алкоголика-отчима, подложив ему в обувь пчелу, на которых у него была аллергия. Эли не бросил товарища в беде, и это очень сильно отличалось от того, как он несколько лет назад поступил в горах, оставив друга умирать. Я же когда-то был эгоистом и собственником. Я распускал про Джулию слухи, чтобы с ней никто не дружил, но и я же проявил высшую форму альтруизма, пожертвовав собой ради возлюбленной.       Джул водили в полицию, она давала показания и участвовала в следствии куда более официально и куда менее эффективно, чем с нами. Но все изменится, и это тоже. Конечно же, она исполнит свою мечту и после долгих лет упорной учебы станет одним из лучших юристов, помогающих детям. Она как никто другой знала, каково им проходится — одиноким, никому не нужным, забытым в дрязгах родителей, а то и без родных. И пройдет много долгих лет, прежде чем добрая старушка, обласканная вниманием внуков и правнуков, присоединится к нам, своим друзьям юношества. Помогло ли в этом наше искреннее радение за нее? Кто знает, видит бог, мы старались. А только ее усилия были не менее, если не более важны. Но это будет еще нескоро.       На следующий день приехала ее тетя и закудахтала прямо как моя тетя Оливия, они с ней в некотором роде нашли друг друга. Ну и если говорить об этом, то тетушка Оливия, конечно же, горевала. Но еще больше горевали мои родители, с которыми Джул тоже увиделась. Папа ушел в себя, а мама, конечно, плакала. Там они и рассказали ей, что мы все собирались переехать в Америку. Приятная новость — меня брали в очень престижный колледж, и я одновременно начинал работать на TSR, но вместе с тем и неприятная, которую я так не хотел рассказывать и берег, чтобы то ли уколоть ей своих друзей, то ли пожаловаться им. «Теперь он останется на родине, — подытожила мама, вытирая слезы, — а вот мы все-таки улетим».