Вечное лето. 1986 год

08/13/1986

      Джул вчера так и отключилась на кровати Эли, так что мне пришлось потесниться, уступив ему часть места на моей. В тесноте, да не в обиде: к счастью, природа обделила нас формами.       Проснулись мы уже к обеду, утащили еду к себе в комнату, и у нас снова разгорелся спор. Эли настаивал, что нужно поехать в Коулфорд, где находится контора покойного Макса Карвинда, а я — что нужно идти знакомиться с Кевином, и это гораздо сильнее приближает нас к цели (найти Криса, если кто забыл), а его, Эли, затея безумна. Контору наверняка уже опечатали, да даже если нет, это нарушение закона, а тюрячка совершенно не входила в мои планы на лето. На это Эли заявил, что искать Криса у нас уже не в приоритете (с дуба рухнул?! Если бы это был модуль, я бы устроил последствия, которые доказали бы ему, насколько основной квест вообще может быть не в приоритете. Как с тем личом, который набирал силу, пока приключенцы шарились, где хотели в свое удовольствие) и возразил, что мы уже неслабо нарушили закон, утаив часть улик.       И кстати об этом — Джул многозначительно указала на карман рюкзака Эли, который заметно побурел, и с общего молчаливого согласия извлекла оттуда кровавый блокнот. Я тут же вспомнил, какие реагенты нужны, чтобы в итоге довольно долгого процесса все же извлечь оттуда хоть немного информации, и поделился этим с товарищами. Однако времени у нас на все про все не так уж много, и надо действовать быстро. В голову пришла еще одна идея, где попытки реанимации записей можно было провернуть буквально за полчаса. Я озвучил и ее, и она была с энтузиазмом принята.       Совершив небольшой набег на скобяную лавку, мы с помощью горячего прозрачного пластика смогли спасти одну страничку из влажной кроваво-целлюлозной массы. Это было уже немало, потому что эти записи были последними, что детектив успел сделать в своей жизни. Привожу их здесь.       — Дональд?       — Голоса в лесу       Человек-волк???       Чудики???????       ! назначить встречу с преподобным Б. ! —> поговорить с племянником Оливии С.       Лес Дин <— Эдвард Эванс —> Уэльс       Я в полном дерьме!              Да уж, насчет последнего несчастный точно не ошибся.       Мы покумекали немного, что все это может значить. Не все было сразу ясно, но чудики, как предположил Эли, — это мы (какого мы у него чудики?!), с племянником Оливии С. тоже все ясно, а преподобный — местный священник. Джул взяла слово и высказала предположение, что этот некий Б., скорее всего, знает очень много обо всех, посещающих церковь, и, несмотря на обязанность его хранить чужие тайны, мистер Карвинд мог постараться его разговорить. И, мол, можно постараться сделать это самим. Но как? Однако ребята заверили меня, что на них в этом можно положиться. Эли сбегал на всякий случай уточнить у тетушки, не знает ли она некоего Эдварда Эванса, но она о таком и слыхом не слыхивала. Огорчительно, но ожидаемо. Зато передала, что волнуется за меня. Это мило.       Церковь Всех Святых и прилегающая к ней территория выглядела ухоженной. Аккуратно подстриженная трава, будто бы ни пылинки на могильных плитах, красивые ангелы в старой части кладбища, явно подновляемое и ремонтируемое округлое здание. Мы быстро оставили кладбищенский сад позади — земли храм занимал не очень много — и вошли внутрь. Там все было обычно — два ряда скамей, между которыми две женщины протирали пыль, и огромный крест за алтарем, где горело несколько свечей. Пахло ладаном и было немного зябко. Тетушки тут же поинтересовались нашими целями, и мы узнали, что преподобный Бертрам почивает и примет нас в лучшем случае часов в 9—10 вечера (на часах время потихоньку подбиралось к 8), если дело срочное, а еще лучше — завтра на исповеди в 7—8 утра. Мы повздыхали и вышли с намерением вернуться позже.       Снаружи еще один местный служащий, на вид слабоумный, чинил изгородь. Судя по всему, Джул захотелось расспросить и его, но ее хитрый план (потихоньку приближаться к нему, рисуя церковь) потерпел фиаско, когда в ответ на поползновения в его сторону рабочий ушел громыхать куда-то подальше. Удача ли это была, или план Джул оказался настолько хитрым, но через некоторое время, которое она умелыми движениями набрасывала на бумаге контуры здания, дребезжащий старческий голос попросил Томаса не шуметь. Вслед за голосом из-за церкви появилась согбенная фигура преподобного. Преклонного возраста священник, лысый, в простой одежде, медленно подполз к хозяйственным постройкам, опираясь на трость. Эли направился навстречу. Преподобный Бертрам надел очки и принялся внимательно разглядывать пришельца, а после приветствия и знакомства разложил трость в стульчик и приземлился на получившееся место для отдохновения. Тут подоспели и мы с Джул. Эли разливался соловьем, и некоторые его реплики однозначно стоит сохранить для потомков. Например, чтобы угодить старику, он выдал, что преподобный с церковью всех нас переживет. Старичок оказался с юмором и ответствовал, что церкви четыреста лет, а ему все же немного меньше, но спасибо. Но не успел я порадоваться остроумному ответу, как речь благодаря все тому же Эли зашла о тетушке Оливии. Он как всегда вперед меня представил меня ее племянником (такую информацию самому донести до окружающих, наверное, как ему кажется, сложно), и тут преподобный стал все путать. То он решил, что Скарлетт и Лукас — тетины племянники, то при моей попытке разъяснить придумал, что это мои дети (что?!) и наконец — к слову о потомстве, блин, — назидательно разъяснил, что в его время в нашем возрасте у людей уже были дети, порой целых три. Эли зафыркал, как идиот (что меня нисколько не удивляет), и потыкал меня в бок локтем. С детей беседа плавно перетекла на Уэльс, откуда приехали приемыши. Про него Бертрам поведал нам лишь, что там рассадник преступности, и только. Никакого Эдварда Эванса он не знал. Тогда мы завели речь о семействе Трейси. Тут-то все и вышло наружу. Дедушка основательно путал времена и события и думал, что все еще живет в шестидесятых. Мы с трудом ему разъяснили, что Дональд — уже давно не «юный Трейси», тогда он вспомнил, что у мистера Трейси есть своя собственная семья и даже то, что в ней не все ладно, но подробности рассказывать отказался. Даже когда я спросил, не соблаговолит ли он просто ответить «да» или «нет» на вопрос, мог ли Крис сбежать из дома из-за семейной обстановки, и этим сильно нам помочь, не раскрывая ничьих тайн, преподобный назвал вопрос каверзным, и на этом моя попытка его перехитрить завершилась.       Зато он расщедрился на небольшой экскурс в историю. В шестидесятых, оказывается, открылась лавка, и Николь баловала его выпечкой. А в церковь сейчас она не ходит, только ее муж. В этом моменте нашего собеседника снова слегка переклинило, и он подумал, что мы родственники Трейси, раз столько о них говорим. Эли не преминул воспользоваться ситуацией и выдал себя за взволнованного текущим положением племянника Николь. Совсем не лоуфульный поступок, конечно, но и не злой. Особенно в свете текущих обстоятельств. Святой отец сложил стул обратно в трость, другой рукой оперся на Эли и отвел его в сторонку. Некоторое время они беседовали, потом вернулись обратно к нам с Джул. Отец Бертрам откланялся и пошел греться на солнышке. Эли сгреб нас в охапку и потащил вдоль кладбища, параллельно выкладывая все, что ему удалось узнать.       Николь приходила на исповедь в начале июля и долго изливала душу, а следом притащился Дональд, и они ругались. Два года назад они хотели развестись: тяжело было поднимать приносящую мало дохода лавку, и это истончало их терпение друг к другу. Они много ссорились. А сейчас Николь себя изводит, потому что тогда, два года назад, заметила пропажу сына только через день. Мистер Трейси уехал в город, а его супруга осталась одна, она еще, как оказалось, сильно пила (в этом моменте рассказа Эли лицо Джул натурально исказилось от презрения и злости). Так вот, отсутствие Криса она осознала только когда поставила тарелку вафель ему на завтрак рядом с такой же, но уже остывшей. Вчерашней. Николь боялась, что муж будет ее бить (прецеденты были), но он не стал. А сейчас она снова боится, потому что он сильно озлобился после пропажи Криса, но отпускать ее не хочет. Она даже подумывает сбежать, но никак не решается… из-за сына. Говорит, что не может его бросить, что тогда он останется совсем один, а он где-то здесь, рядом… Нельзя уезжать, надо его найти. Что ж, в завершение Эли хотя бы признал, что я был прав. И да, наверняка миссис Трейси и наняла детектива. В любом случае, мы с Эли сошлись во мнении, что нужно подловить момент, когда ее супруг уедет (фотографии сыщика доказывают, что время от времени он отлучается) и поговорить с ней. Джул в ответ на это прошипела что-то про алкоголичку и, резко ускорив шаг, вырвалась вперед. Мы с Эли переглянулись и одновременно пожали плечами. Женщины!..       Мы нагнали подуспокоившуюся Джул и разработали план похода к Кевину. Джул предложила представиться приятелями Хлои и передать «от нее» подарок — пакетик имбирных карпов, мол, отец наверняка ее не пустит сегодня гулять из-за вчерашнего. Тоже не очень лоуфульный поступок, но вполне приемлемый для нашей цели. Мы быстро сгоняли до лавки и обратно и вскоре уже стояли у калитки миссис Греди. На участке на нас из-за мохнатых бровей серьезно поглядела большая и вроде бы породистая собака, но к дверям дома пустила. Эли постучался, собака деловито приблизилась к нам и обнюхала его подставленную руку, для острастки рыкнув. Джул однако же пес позволил себя погладить. Как раз в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникла маленькая женщина с собранными в хвост волосами. Судя по разлившемуся в воздухе аромату стряпни, мы оторвали ее от готовки. Сначала она глядела на нас недоверчиво, но когда мы упомянули, что работаем у мистера Мерсера и пересекаемся с его дочерью, немного оттаяла. Только вот наша легенда пошла прахом — Хлоя заходила за Кевином сегодня днем вместе с приятелями, и они забрали его с собой под честное слово вернуть вовремя. Я тут же посетовал на то, что нам-то она сказалась больной, а Джул аккуратно поставила наш дар на крыльцо. Миссис Греди разволновалась, что ее сын до сих пор не вернулся, мы кое-как успокоили ее, пообещав пойти его искать, и спешно ретировались. Разве что Эли задержался на доли секунды, решив допросить пса, где его хозяин. Миссис Греди разочаровала его, что псина, которую, как оказалось, три года назад притащил ее сын, тупа и помочь не сможет. На этом мы окончательно покинули ее владения.       Итак, где могут тусить маленькие засранцы? На фотографии они играли в кемпинге. Неужели поперлись туда? Неясно. Что ж, в любой непонятной ситуации расспрашивай тетушку Оливию, чем мы и занялись, завалившись обратно в паб. Выловив хлопочущую хозяйку, мы узнали, что часа три назад приезжала маленькая мисс Лгунья с отцом, они повздорили, девчонка кричала, потому что ее не хотели отпускать, но в итоге они со Скарлетт и Лукасом таки убежали, получив разрешение гулять. Мистер Мерсер немного посидел и пошел поглядеть, как они играют, а то, по его словам, опять могут убежать к ручью. Тут тетушка фыркнула и добавила, что он слишком переживает. Вот они с друзьями в детстве за три мили бегали!.. Мы быстро перехватили по сэндвичу, собрали все необходимое и отчалили к ручью. Про опасность лесных прогулок мы тете ничего не сказали: я предупредил, что она дико психанет, а с этим делом все далеко не ясно.       Некоторое время мы шли по ручью в сторону омута. Он расширился и углубился, и в конце концов вышло так, что мы шли по одной стороне оврага, а на дне набирал воды ручей. Я призадумался о чувстве, которое внушал мне лес, когда я только сюда приехал, и на несколько шагов отстал от товарищей. Тогда я и заметил его. Краем глаза, боковым зрением. Я медленно, словно во сне, развернул голову и смог как следует разглядеть то, что зацепил мой взгляд. На противоположном краю оврага стоял человек-волк. Непропорционально большая косматая волчья голова на плечах очень крупного и высокого мужчины в плаще неброского цвета уставилась на меня черными провалами глаз. Из ноздрей вырывалось облачко жаркого дыхания, между острых клыков свисал розовый язык. Он стоял, не двигался и не будто бы не сводил с меня взгляда. Вечность спустя из моего горла вырвалось хриплое карканье, лишь отчасти напоминающее предупреждение, и, когда друзья подбежали ко мне, все что они увидели — удаляющуюся спину. Эли предположил, что это розыгрыш — пугалка для туристов, план мистера Мерсера, но он не успел разглядеть, насколько неестественно крупным было это существо. Джул перепугалась за детей и ринулась к омуту, не замечая ничего не своем пути, мы последовали за ней. Эли попытался сорвать толстую ветку, но в результате она чуть не опрокинула его (опасно делать такое на бегу), и он предпочел скорость обладанию. Наш берег становился все ниже, а берег нашего преследователя — все выше. И тут он показался снова. На сей раз мы все увидели его одновременно. Он никуда не спешил — стоял, засунув руки в карманы на высоком берегу. Мы застыли, не в силах сделать ни шагу. У меня снова перехватило дыхание, а у спутников глаза расширились от ужаса. Джул пробрала дрожь, она всхлипнула, и Эли схватил ее в охапку. Через несколько долгих секунд в ноги вернулась сила, и мы рванули вперед. Когда мы достигли омута, там было безлюдно. Волк все еще преследовал нас по противоположному берегу и, когда мы помчались прочь от этого места вслед за знающим путь Эли, душераздирающе завыл. Это словно отрастило нам крылья.       Мы спотыкались, падали, катились, нас царапали ветки, но ничто не могло нас остановить. Минут пять мы бежали, что было сил, и прекратили только когда Эли сделал это первым, выведя нас на какую-то лесную поляну. Что произошло весьма вовремя, потому что мои легкие уже разрывались от боли. Мы прислушались, но самым громким среди всего был звук судорожно стучащего сердца. Джул вымолвила, что вылетающее из пасти человека-волка дыхание до боли напомнило ей то сопение, что она услышала в кустах, когда мы в первый раз шли в Брейслендс. Поддержание беседы давалось ей с трудом, она дрожала и никак не могла прийти в себя.       Однако стоило мне на секунду отвернуться, и она уже ломилась в кусты, не разбирая дороги. Мы с Эли бросились вдогонку, крича ей вслед, когда позволяло дыхание. Я ничего не успел сделать, когда Джул споткнулась о корень и полетела в овраг, но как только смог нагнать ее, уже поднявшуюся и продолжающую целеустремленно ковылять дальше (возможно, если не падение, это удалось бы мне нескоро), тут же попытался узнать, что стряслось. На это она могла лишь не очень внятно пробормотать, что «она же здесь совсем одна». Ребенок? Эли определенно тоже услышал это и на определенном участке местности как главный знаток лесов вырвался вперед. И исчез из виду. Джул напролом прорывалась за ним. Мне же удалось запомнить, какой дорогой проскочил Эли, и я смог повторить его путь, вынырнув на полянку во внезапно потемневшем и постаревшем лесу прямо перед Джул. Чуть в отдалении на наших глазах Эли боролся с кем-то маленьким и юрким. Сумев отшвырнуть своего противника, он обернулся к нам и заорал совершенно неблагим матом, что надо рвать отсюда когти. Не было никаких причин ему не верить, особенно учитывая, что, когда он в последний раз ругался, повод был веским. Ноги развернули меня, и я присоединился к набирающему скорость товарищу, прежде чем успел что-либо сообразить, даже не поглядев, что с Джул. Я заметил, что забыл про нее, только когда она нас нагнала, и совесть больно вгрызлась в сердце. А если бы с ней что-то произошло?.. Нельзя больше такого допускать.       Через пять минут мы упали и умерли. Во всяком случае, ощущения были именно такие. Эли сжался в клубочек и на вопросы о том, что с ним произошло, ответить внятно не мог. Джул вцепилась в него мертвой хваткой, дрожа, и это не помогало. Мне пришлось выдавить из себя максимум ободрения, что я мог на тот момент. Туда входило убедительное утверждение, что Эли офигенен, дико смел и один может нам помочь (что правда) и что он самый мужицкий мужик из всех присутствующих (чего уж греха таить…).       Он немного пришел в себя и смог рассказать, что на него напал монстр, до определенного момента, когда прояснилось сознание, словно отдернули завесу, напоминавший девочку. В ответ на мое недоумение Джул, успевшая разглядеть существо, быстро набросала его в блокноте, попутно проронив, что в нападении на Эли винит себя. Ведь это она побежала за «девочкой»… В мануале по монстрам были чудовища куда страшнее, чем изображенное ей, но, учитывая, что это существует в том же мире, что и мы, меня бросило в дрожь. Ребенка оно напоминало весьма условно — небольшим ростом и пропорциями. Пузырь из плоти, заменявший монстру голову, разрезала длинная тонкая неровная трещина, внутри которой виднелись маленькие острые зубы. Вместо глаз — узкие щелочки, нос отсутствовал. Руки разной длины заканчивались острыми длинными когтями. По словам Эли, он посветил этому фонариком в «лицо», но оно замешкалось несильно и вгрызлось ему в руку. Помочь пострадавшей руке сейчас было толком нельзя, но характер укуса привел Эли к откровению, которым он тут же с нами поделился. Точно такие же укусы покрывали тело покойного Макса Карвинда. Вот, значит, что за собаки его загрызли!.. И вот почему мы ничего не слышали: крик Эли, хотя он был, как оказалось, совсем рядом, тоже почти не донесся до нас.       Вышеупомянутый собрался, как мог, с силами и повел нас прочь от этого места, к ручью, чтобы выйти к Брейслендс, до которого снова оказалось ближе. Фонарики мы даже не доставали, чтобы не выдать себя и самим не стать слепыми в опустившихся глубоких сумерках. Когда с той стороны ручья что-то треснуло, мы одновременно вздрогнули и ускорили шаг. Еще сильнее мы ускорились, когда впереди начал виднеться кемпинг: огоньки, запах еды, готовящейся на углях, и негромкая музыка наполнили нас надеждой.       Конечно, показываться мистеру Мерсеру в таком виде после всего, что произошло вчера ночью, было бы не очень умно, да и сама по себе наша крайняя загрязненность удовлетворения не приносила, поэтому мы нашли бочку с дождевой водой и принялись смывать с себя следы сегодняшней прогулки. В определенный момент, бросив взгляд вниз, я невольно обратил внимание на то, что бочку явно двигали: на земле виднелся характерный след. Похоже, даже что-то рыли. Отвлекая внимание моих товарищей от умывания парой щелчков пальцами, я указал им на этот нюанс. Джул тут же помогла мне сдвинуть бочку в сторону и обнажить взрыхленную землю. Она быстро разрыла ее, и мы узрели пакет для мусора. Не колеблясь, Джул извлекла и развязала его. Там лежали искусно выполненные маска и перчатки: волчья голова и лапы. Те самые черные провалы глаз, та самая жесткая шерсть.       И в этот самый миг подал голос приближающийся к нам мистер Мерсер. Я вытащил из пакета голову и обратил на нее его пристальнейшее внимание. Неужели он подстроил этот трэш для того, чтобы издеваться над людьми, поддерживая свою дурацкую легенду? Я уже начал высказывать ему резкости и обвинения, как вмешалась Джул. Она мягко остановила меня и повела разговор более деликатно, сказав, что нанятый им человек может повредить людям. Ее, например, подобные увеселения заставили упасть в овраг. Мистер Мерсер заметно побледнел и разволновался, и в ответ на успокаивающую речь Джул заявил, что нанимал человека, но сегодня его услугами не пользовался, а маску и лапы не зарывал. В этом самом пакете он утром, после всего, что случилось ночью, наконец сочтя свою выходку неуместной, выкинул их подальше в кусты. Джул начала успокаивать нашего недальновидного работодателя, и мы снова оказались в доме.       Печальное дежа вю. В процессе успокоения нашей подруге, поведавшей, что изначально мы отправились на поиски Кевина, удалось выяснить, что мистер Мерсер давно забрал Хлою: еще в семь вечера. Кевина с детьми не было, так что он счел, что к тому моменту его уже проводили домой. Я вклинился в разговор, обратив внимание, что что-то тут не сходится. В восемь вечера мы были у дверей миссис Греди, и ее сын дома все еще не появлялся. За тем, дошли ли до дома Лукас и Скарлетт, мистер Мерсер не проследил. И мы бы их точно заметили, а нет, так услышали бы перед походом в лес. Значит, до дома они не дошли. Сначала от их компании отвалился в неизвестном направлении Кевин, а потом и еще двое оставшихся бог знает куда пропали. На этой ноте м-р Мерсер, не дослушав, поспешил проверить, на месте ли его дочь. Джул выглядела необычайно подавленной, и было в этом и что-то еще… Я воспользовался перерывом, подошел к ней и аккуратно спросил, чем могу ей помочь, однако, только она раскрыла рот, как вернулся Джейкоб со своим невыносимым отпрыском. Иногда кажется, что так везет только мне. Какой я к дьяволу Бой Джордж? Он, в конце концов, звезда эстрады. Мне же пора именоваться Райан «Неудачник» Роуз и не иначе. Ладно, я отвлекся.       Хлоя подтвердила версию отца. В семь они играли у церкви, ее забрали, а ее друзья остались. На этом Эли пошел звонить тете Оливии, чтобы выяснить, объявились ли дети, Джул отвлекла мистера Мерсера рассказом о том, что с нами приключилось в лесу (вплоть до монстродевочки), а я составил компанию Хлое. От нее я смог узнать, что они не шарятся по лесу, и костер у омута жгли не они. Тоже не совпадает. О ком тогда мистер Мерсер волновался, что они убегут к ручью?.. Вернулся от телефона Эли, доложил, что Скарлетт и Лукас пришли в десятом часу и теперь давно спят с отодранными жопами. Еще до тети дошли слухи, что собаки на кого-то напали в лесу. Мисс Позерша что-то пробубнила под нос и уткнулась в очередное «Выбери себе приключение».       В дверь постучали. Мистер Мерсер замер, как испуганный кролик, Эли же без колебаний прошел к двери и бесстрашно открыл ее. На пороге стоял вчерашний полицейский, сержант Хилл, а за него держался мальчик, который был мельком запечатлен на фотографии сыщика четвертым. Оказалось, что «особенный» — не просто слепой, а еще и альбинос. Он был весь в грязи, в волосах застряли листья, на одежду нацеплялись маленькие тонкие веточки. Словом, выглядел в точности как мы, пока не привели себя в относительный порядок у бочки. Нежданные гости прошествовали внутрь, и сержант, попросив воспользоваться телефоном, удалился вглубь дома. Эли юркнул за ним, пристроившись поблизости, чтобы слышать, о чем идет речь, а Джул сделала то, чего я так давно хотел достичь: заговорила с пареньком. Предложила налить ему воды и подошла к кулеру, исполняя обещание. Он напрягся, услышав незнакомый голос и почувствовав незнакомое присутствие, но Джул тут же преставилась ему, я последовал ее примеру и обозначил наличие в помещении Эли, чтобы оно не стало потом для мальчика сюрпризом. Я попытался расспросить его о том, что меня уже долгое время волновало, например, где он, черт возьми, был (понятно, что в лесу, но где?), но Кевин напрягся, и я перевел тему на ДнД как нечто куда более нейтральное. Нет, я, конечно, ни на что не надеялся, но огорчительно было обнаружить еще одного непосвященного, однако фантастику он, отвечая на мой следующий вопрос, все же слушал. Джул рассказала ему о том, что мы оставили ему угощение, и мы с ней кратко рассказали о себе.       Кажется, после этого он заметно расслабился и тоже поделился кое-чем. Тем, что он часто убегает в лес, умеет там ходить и знает его. А потом спросил, что там делали мы. Определил по запаху, наверное. Он очень напрягся, ожидая, каким будет ответ. Джул честно ответила, что искали его с друзьями. А Кевин… Кевин слышал шаги детей в лесу. С ними был кто-то большой, взрослый, но он все время молчал. Кто-то играл с этими детьми, кто-то из них. Они сбежали и играли в какую-то игру. Эти дети играли там с кем-то, кто-то приходил с ними играть. Готов побиться об заклад, что этими сбежавшими были Скарлетт и Лукас!       Но не успел я высказать мысли вслух, как сержант Хилл закончил свой телефонный разговор, подошел к Кевину и взял его за руку с намерением вернуть матери. И тут я вспомнил, что не успел задать тот самый вопрос, который мучил меня с того момента, как я узнал о существовании этого ребенка. Всего один вопрос, последний. Был ли он знаком с Крисом? «Нет, мы не дружили, — ответил он, этот мрачный и вдумчивый мальчик, чьи речи и чья манера держаться были совсем не детскими. Может быть, он особенный все же именно в этом смысле?.. — Он ни с кем не дружил».