Снежно-гирляндовая ночь

      Гермиона вдыхала морозный воздух и улыбалась. Погода сказочная, хотя еще только начало декабря. У нее долгожданный выходной, и впервые за очень долгое время можно не волноваться ни о чем, кроме покупки подарков на Рождество.       Она стояла у самого начала Косого переулка, и на душе было невероятно тепло. Гермиона так давно не была здесь… Смешные скособоченные дома, у некоторых просто безумное количество пристроек: вверх, вбок и даже по диагонали. Будто эта башенка сама случайно выросла на перестроенном магазине Оливандера. Все магазины были увешаны гирляндами, огоньки на которых не просто моргали – танцевали вальс. Это новое изобретение Джорджа и Рона пользовалось популярностью.       Сам магазин «Волшебные Вредилки Уизли» издалека напоминал огромный и подсвеченный огнями улей. Люди слетались туда со всех концов магических улиц, тут же разбивались на группки по интересам и гудели как пчелы, обсуждая свежие разработки и то, что уже давно полюбилось покупателям.       Гермиона поправила шарф, настолько огромный, что он полз вверх, а не вниз, и норовил закрыть собой ее лицо по самые глаза. Вязаная шапка авторства миссис Уизли тоже немного сползла, но девушка решила, что просто снимет ее в теплом помещении.       Даже идя медленно, она то и дело поскальзывалась – давно надо было сменить обувь с осенней на зимнюю, – рефлекторно сжимала в руке волшебный плеер на кнопке регулировки звука, и рождественские хиты звучали с каждым шагом все тише, пока она не оказалась у входа в магазин.       Чем ближе она подходила, тем сильнее нервничала. Почему-то казалось, что на самом деле ее особо тут и не ждут. Гермионы не было в Англии долгих пять лет, все уже научились жить и без заучки Грейнджер.

***

      На самом деле, она никогда не хотела уезжать из Лондона так надолго. Никакое другое место в мире она не ассоциировала с домом. Но война внесла свои коррективы. Первый год после войны всем членам ордена Феникса было не до самих себя и собственных проблем. Ретроградные министры магии почти развалили всю систему. Людям требовалась помощь после потери близких, пыток и ежедневного страха смерти. После победы над Волан-де-Мортом многие Пожиратели расползлись по всей волшебной Англии, и отлавливали их специальные группы авроров – которых после войны осталось ничтожно мало – еще целых полтора года.       Во всей этой жуткой неразберихе Кингсли совершенно не стеснялся эксплуатировать их троицу для пропаганды собственной политики. Гермиона могла понять его – даже прошедшая война, доказавшая несостоятельность большинства старых устоев, не смогла помочь убедить всех в необходимости скорых нововведений. А речь Мальчика Который Выжил – могла.       Однако, и они были не так просты. Гарри никогда не желал лезть в политику, а уж после того, через что им всем пришлось пройти, он хотел только покоя и отдыха. Гермиона думала также, а Рон после потери Фреда и вовсе мог думать только о семье. Посовещавшись, они с друзьями приняли решение помочь и Кингсли, и Министерству и даже аврорам, но не просто так.       Кингсли, на правах министра магии, подписал договор о том, что сразу после организации порядка в стране, весь отдел Тайн будет брошен на изучение Арки Смерти и попытается вернуть Сириуса Блэка. Гермиона получила право на исследование уникальнейших книг министерства и Хогвартса, чтобы найти способ вернуть родителям память. А Рон, внезапно даже для самого себя задумался о том, о чем ему когда-то рассказала Гермиона – о психологах.       Опыт ношения крестража, постоянного страха и злости, когда они прятались от пожирателей и егерей, потеря брата... Рон тогда совершенно не знал, как со всем этим справиться. В итоге он потребовал основать общество магопсихологов, которые смогут перенять опыт маглов и помогать волшебникам в тяжелых ситуациях. А также министерское финансирование, для того, чтобы помощь мог получить любой волшебник. Кингсли пошел на эту сделку с удовольствием – исследование Арки и организация помощи населению и так входила в его планы, а уж доступ к книгам – уступка незначительная.       В итоге восстановление после войны обрушилось на них двумя годами непрерывной работы. Гарри разрывался между министерством, поимкой пожирателей и помощью Андромеде Тонкс с его маленьким крестником. Гермиона после вычитки и внесения правок в новые законы и помощи домовикам, оставшимся без хозяев после заточения пожирателей в Азкабан, зачитывалась книгами в поисках чар для снятия Обливиэйта. Рон прикрывал Гарри во время поимки пожирателей, поддерживал магазин Джорджа, пока тот хоть немного не оправился после смерти Фреда, и с помощью Перси отслеживал, как идут дела в создании общества магопсихологов.       Когда у Гермионы начались панические атаки, а Гарри чуть не пропустил заклинание из-за усталости, к ним обоим явилась невероятно рассерженная Джинни. Гарри принял на себя основной удар взбешенной Джиневры, и Гермионе было чуть легче. После, они оба переехали на полтора года в Нору, под неусыпный надзор заботливых рыжих женщин. А Молли, посовещавшись с Артуром, зазвала туда и Андромеду. Разом поседевшая от горя, женщина держалась на этом свете только из-за любви к маленькому Тедди.       Но постепенно всем им удалось вернуться к нормальной жизни – без кошмаров, панических атак и пугающих рефлексов.

***

      Когда мирная жизнь окончательно организовалась, Гермиона поняла, что в магической Англии не осталось не изученных ею книг. Но решения так и не нашлось. Ситуацию спасла Флер, пригласившая ее во Францию к мадам Максим. Великанша не смогла не посочувствовать горю девушки, да и как отказать лучшей ученице – Флер, которая, к тому же, была в положении. И еще на полгода Гермиона закопалась во французские книги. И все-таки нашла решение.       А потом моталась по всему миру в поисках всего необходимого для столь сложного колдовства. Но в конце концов ей удалось вернуть родителям память, и это был лучший подарок на Рождество. После слез и объятий ей все же пришлось рассказать им обо всем. Это заняло даже не один день.       Родители ужасались, хватались за сердце, миссис Грейнджер еще несколько недель ходила в слезах, тайком предлагая мужу скопить денег на косметическую операцию, чтобы Гермиона могла избавиться от шрама, оставленного Беллатрисой.       И Гермиона не смогла отказаться от вновь обретенной семьи – провела в Австралии несколько чудесных лет. Но как только подозрительность и гиперопека ее родителей начали по чуть-чуть сходить на нет, Гермиона начала так же по чуть-чуть говорить о возвращении домой. Родители, уже наладившие жизнь в Австралии, уезжать не захотели. Однако, скрепя сердце, отпустили дочь в Англию. Кингсли как раз предложил ей должность в свежеоснованном отделении министерства и расщедрился на официальный многоразовый портал в Австралию персонально для нее.       Но возвращалась она магловским способом. И еле сдерживала себя от того, чтобы аппарировать в Косой переулок сразу из аэропорта.

***

      Дверь в магазин распахнулась, прозвенел дверной колокольчик, прогоняя дурные мысли так же быстро, как они и пришли. Вихрастый мальчуган выбежал с громким гиканьем, чуть не сбив Гермиону с ног. Не сбавляя скорости, зачерпывая ногами в смешных и больших ему сапогах пригорошни снега, он влетел в соседнюю лавку и – Гермиона видела это через окно – принялся сбивчиво уговаривать родителей что-то ему купить. Ей хотелось досмотреть, чем кончится сценка, наблюдать которую было хоть и неловко, но очень умилительно, однако возглас, раздавшийся из магазина, тут же переключил ее внимание.        – Гарри! Рон! Это Гермиона! Она уже приехала! Ну же, идите все сюда! – Джинни Уизли никогда не умела выражать восторг и счастье тихо. Гермиона еще успела подумать, что мальчишки не факт, что услышат, а вот внимание всех, кто рядом, явно будет приковано к ним, как Джинни едва не задушила ее в объятиях.       Гермиона обнимала рыжую в ответ едва ли не сильнее, внезапно осознав, насколько же она соскучилась и по ней, и по мальчишкам, по Косой аллее и вообще по родному Лондону. В глазах подозрительно защипало от переизбытка чувств, и Гермиона спрятала лицо на плече у подруги.       Когда они смогли друг от друга оторваться Гарри и Рон уже нашли их. Девушки все же не сдержали слезы, стояли в дверях, цепляясь друг за друга, раскрасневшиеся и невероятно счастливые. Парни весело переглянулись – мол, что взять с девчонок, всегда у них слезы, даже от счастья – и с разбегу влетели в объятия.       Смеющаяся и немного всхлипывающая компания не удержалась на пороге и всей гурьбой вывалилась в снежно-гирляндовую ночь. Огромные снежные хлопья оседали на их волосах и полосатой шапке Гермионы, таяли на горячих щеках, путались в ресницах, а они все обнимались, наперебой рассказывая друг другу последние новости. И не важно, что все обо всех знали из писем. При встрече сразу нашлось столько всего, чем хотелось немедленно поделиться, что они так бы всю ночь под снегом и стояли, если бы не бдительная Молли Уизли, пожелавшая найти детей, которых давно не видно.       Увидев Гермиону, она заохала и раскрыла объятья. Но все равно скомандовала остальным по привычке:       – Джинни! Рон! Гарри! На улице мороз, а вы без шапок. Гермиона, милая, как же я рада тебя видеть! – Она порывисто прижала девушку к себе и так же быстро отпустила. – Ну же, дети, все внутрь! Давайте-давайте. И сами заболеете и Гермиону заморозите. Она же только из теплой Австралии.       Посмеиваясь и задорно переглядываясь, чертовски взрослые и самостоятельные дети двадцати с лишним лет беспрекословно подчинились. Сама миссис Уизли зашла последней и тут же умчалась созывать остальных поприветствовать Гермиону.       Снежно-гирляндовая по-домашнему теплая ночь началась на Косой аллее, а продолжилась в Норе, где миссис Уизли умудрилась собрать не только всех своих детей, Гарри и Гермиону, но и всех друзей семейства. Продолжилась до самого утра общими смешными историями, которые слушали, сидя у камина в пушистых носках и с кружками еще дымящегося глинтвейна. И Гермиона была бесконечно счастлива, что вернулась из Австралии.