Трудно быть оленем

***

      За окном медленно падал снег, было тихо и спокойно. Му Цинфан налил себе ромашкового чая и медленно отпил. Сегодня ему опять не спалось. "Эта хроническая бессоница когда-нибудь сведёт меня в могилу..." - грустно подумал он, приподняв уголок губ. Внезапно он услышал громкие скрипы снега, будто кто-то бежал к нему. Раздался громкий стук, затем череда подобных звуков. Оставив чай на столе, Цинфан быстро подбежал к двери и открыл её. На пороге стоял Цинхуа. Он был в простой тонкой рубашке и таких же тонких штанах. Писатель дрожал и крепко держался за свою руку, та была вся в крови, которая не переставала хлестать. - Цинхуа! - испуганно прокричал лекарь, поймав чуть было не упавшего на пол писателя.       Цинхуа сумел дойти до его дома, но успешно потерял сознание прямо на пороге. Цинфан растерянно прижал его к себе и быстро потащил в дом. Он расположил писателя у себя на кровати, после чего рванул в другую часть дома, ища бинты и инструменты.

***

      Самолёт медленно разлепил глаза. Зрение ещё не до конца прояснилось, да и в голове был некий шум. Писатель осмотрелся и был удивлён, что находится сейчас прямо в доме лекаря. Но потом он вспомнил. Мобэй его укусил, и пришлось бежать до Цинфана, ведь тот сможет помочь. Цинхуа посмотрел на свою руку и увидел, что та была завёрнута в чистые бинты, а рядом с кроватью на коленях дремал Цинфан. Его пальцы и ладони были немного в крови, видимо он только недавно закончил с работой. Самолёт аккуратно приподнял забинтованную руку и попытался сесть, но спина отозвалась болью. Шикнув, Цинхуа лёг обратно. Видимо Цинфан услышал это шиканье сквозь дрёму и тут же открыл глаза. - Цинхуа! - взволнованно крикнул он, встав на ноги. - Тебе не стоит сейчас подниматься! Тебе вообще не стоит напрягаться... Ты был без сознания два часа... Ты недостаточно отдохнул...       Лицо лекаря было бледным, брови немного нахмуренны, губы поджаты, а глаза всё никак не хотели смотреть на самого Цинхуа. Дрожащими руками Цинфан подал стакан воды, после чего присел на стул рядом с кроватью. Писатель поблагодарил за воду и начал пить, немного приподнявшись. Вода кончилась, и в воздухе повисла напряжённая тишина. Цинхуа смотрел на стакан и вертел его в руках, не решаясь даже взглянуть на лекаря, а тот опустил голову и молчал. - Это ведь сделал тот волк, - утверждал, а не спрашивал Цинфан. Цинхуа не знал, что на это ответить, а потому просто съёжился, - Цинхуа. Я ведь говорил, что не стоит его у себя оставлять... Он уже достаточно здоров, чтобы уйти. Просто прогони его.       И ровно в этот момент раздался голос Системы:

Если персонаж Мобэй покинет Вас и уйдёт, то шанс на выживание уменьшится до 30%. А если же Пользователь сумеет найти подход к персонажу Мобэю, то шанс на выживание может достигнуть 87%. Советую Вам подумать перед принятием решения, Пользователь.

- Но Цинфан! Разве ему есть куда пойти? Сейчас зима. Он ведь может погибнуть от холода! - внутри Самолёт проклинал Систему. Почему для того, чтобы дожить до конца, ему придётся выгораживать Мобэя?! Цинхуа в жизни никого так не обелял, как этого волка. - Цинхуа, совсем скоро весна. Да и это не ребёнок, а огромный и взрослый волк. И в случае чего он сам сможет отыскать себе место. Он тебе чуть руку не откусил! - Он просто был голоден! Он в этом совершенно не виноват! Он не хотел этого! - Цинхуа... - Я уверен, что, когда мы с ним поговорим, всё будет хорошо! Он ведь не... - Шан Цинхуа!!! Он едва не сожрал тебя живьём! Я накладывал швы на твою руку, а на твоей спине сейчас синяки! Разве это нормально?! Ты должен выгнать его! А если бы ты не сумел вырваться?! Что бы случилось тогда?! Ты же... Ты же мог...       Цинфан задрожал и положил руки себе на голову, глубоко дыша. Самолёт никогда не видел подобной реакции. Му Цинфан всегда был спокойным и понимающим, он никогда не повышал голоса, всегда был терпелив ко всем своим пациентам. Но прямо сейчас он был буквально в истерике от всего происходящего. Неужели это происшествие его так задело?.. Это ведь случилось не с ним, а с Цинхуа! Зачем ему так переживать о других? Это всё из-за его профессии? Он обо всех своих знакомых так печётся? - Цинфан... - тихо прошептал Цинхуа, всё же сумев подняться с кровати, вот только стоило сделать шаг вперёд, как его тело стремительно полетело вниз. Но лекарь успел среагировать и поймал его, продолжая держать голову опущенной, не желая смотреть в глаза писателя. Вздохнув, Самолёт осторожно обнял Цинфана, прижимая к себе и начиная гладить по спине. Лекарь не сумел устоять и ответил на объятия, уткнувшись носом в плечо Цинхуа, сжимая его рубашку, - Цинфан... Я обещаю, что в следующий раз, если я почувствую хоть долю опасности, то сразу же прогоню этого волка прочь. И я не стану его даже жалеть. Обещаю.       Му Цинфан никак не ответил. Он лишь промычал что-то и не сдвинулся с места, продолжая стоять в обнимку с Цинхуа. Спустя какое-то время Самолёт почувствовал некоторую усталость и отпустил Цинфана, чтобы сесть на кровать. Лекарь сразу же оживился и забегал по дому, ища что-то в ящиках. Вернувшись, он заставил Цинхуа снять с себя наполовину разодранную рубашку и стал втирать какую-то мазь в синяки на его спине и рёбрах. Прикосновения были невесомыми и тёплыми, будто Цинфан прикасался не к коже своего товарища, а к какому-то хрупкому дорогому сокровищу...       За окном начали появляться первые лучи солнца. За всю эту безумную ночь Цинхуа так и не удалось нормально поспать, но зато он сумел насладиться компанией Му Цинфана, который с мягкой улыбкой наливал чай и рассказывал что-то о своём детстве. Рассказывать особо было нечего. С семи лет отец отправил Цинфана учиться в медицинскую академию, наказывая за любой проступок, неповиновение или плохие оценки. Всякая "не учебная" литература была под запретом, как и другие развлечения. Не выдержав, Цинфан просто сбежал, взяв с собой немного денег. Как он смог найти эту деревню, он и сам не до конца понял, но лекарю тут нравилось. Эту историю жизни Цинхуа узнал через два года после знакомства с Му Цинфаном. Как оказалось, Самолёт был первым, с кем Цинфан познакомился в этой деревне. Также он был первым, кто подарил лекарю книгу и кто показал ему, что такое настоящее ребячество. - Что ж, старина Му! Мне пора идти, - поднявшись с места и подойдя к выходу сказал Цинхуа. Синяки на спине ещё немного горели, а рука побаливала, но было терпимо. - Возьми с собой хотя бы этот плащ. Пускай снег и перестал идти, но там довольно холодно... - грустно ответил Цинфан и накинул на плечи писателя тяжёлый плащ.       Лекарь принялся застёгивать большие пуговицы на плаще, после чего аккуратно поправил ворот. Накинув на голову Цинхуа капюшон, Цинфан застыл, смотря точно в глаза. Самолёт и сам замер, не зная, что такого заметил тот. У него на лице ссадина? Или у него кровь по лицу потекла, а он и не заметил? Что там?!       И только Цинхуа захотел начать паниковать, как лекарь осторожно приблизился к его лицу и мягко прикоснулся своими губами к чужим. Это было лишь прикосновение. Мягкое, невинное, смущающее и очень лёгкое прикосновение. Самолёт широко распахнул глаза и не нашёл в себе сил пошевелиться. Он был чертовски шокирован и смущён! Спустя ещё секунду Цинфан отстранился от лица раскрасневшегося лица писателя и сам не сумел удержаться от смущения. - Ц-Цинфан... Ты чего творишь?! - послышался сиплый писклявый голос из под плаща. Цинхуа всё ещё прибывал в шоке и не мог до конца осознать ситуацию. - Цинхуа... Я... Прости. Я не должен был этого делать. На тебя и так столько всего навалилось за этот вечер... - Цинфан натянуто улыбнулся и отвёл взгляд. Он сделал шаг назад, что помогло Самолёту понять многие вещи. Например, он нравился Цинфану! В романтическом плане! Как давно?! Когда?! Почему?! И этот олень прямо сейчас так легко пытается уйти от темы?! Нет уж! Если всё так оставить, то это может привести к невообразимым последствиям... - Цинфан... Я... Понимаешь... Ты мне нравишься, но как друг. Я, эм... Не вижу в тебе кого-то вроде пары... Для меня ты просто... Друг... Прости, что не могу ответить на твои, эм... Чувства...       Цинхуа было тяжело говорить эти слова, но лучше так. Лучше он скажет всё сразу, а не будет играть дурачка, не понимающего простых вещей. Так он может сделать Цинфану лишь больнее. А этого он не хотел совсем. За столько лет его жизни в этом мире Му Цинфан стал его поддержкой и опорой. Вместе они всегда могли поболтать, бесцельно побродить по лесу или обсудить какую-нибудь свежую новость. Но вот он никогда не рассматривал лекаря в плане пары... Цинфан был красивым и умным, он был заботлив и внимателен, но... Самолёт просто не видел ни себя рядом с ним, ни его рядом с собой...       Цинфан долго молчал, слегка опустив голову. Он что-то обдумывал в своей голове, поджимая губы и слегка сжимая длинные рукава своей рубашки. После он медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Лекарь поднял глаза и совершенно привычно улыбнулся, положив руку на плечо Самолёта. - Всё в порядке, Цинхуа. Не переживай об этом. Для меня достаточно быть просто твоим другом. Главное - чтобы ты был в безопасности и был по-настоящему счастлив. Поэтому давай забудем эти последние минуты и продолжим нашу дружбу? - Да... Хорошо... - Цинхуа видел, как тяжело было говорить эти слова лекарю. Как дрожали уголки его губ, как ему хотелось разрыдаться. Но сейчас лучшее, что он мог сделать - смириться и согласиться. Именно поэтому писатель просто улыбнулся и попрощался, уходя прочь.

***

      Цинхуа решил пойти домой по другому, более длинному пути. Маловероятно, что в такую рань ему хоть кто-то встретиться, но осторожность не помешает. Идя вперёд под громкий хруст снега, Самолёт всё ещё не мог прийти в себя до конца... Му Цинфан в него влюблён! И он сам лично отшил его! Загнал во френдзону! Как же сейчас Цинхуа ненавидел самого себя, как же он хотел бы более счастливой жизни для Цинфана, но он не мог этого сделать. Он ведь к нему ничего не испытывает, кроме дружеских чувств...       Система будто почувствовала эту странную атмосферу, окружающую Самолёта. Наверное, именно поэтому она начала разговаривать, хотя упорно молчала всю эту ночь!

Пользователь не желает приобрести малый сюжетный двигатель?

      "И зачем мне он нужен? Наверняка он бесполезный, ты просто хочешь баллы с меня вытрясти."- недовольно фыркнул Цинхуа, укутавшись в плащ поплотнее и начиная живее перебирать ногами. Хорошо, что Цинфан был очень добр и одолжил даже сапоги! Без них писатель бы уже отморозил свои ноги.

Малый сюжетный двигатель поможет наладить отношения между персонажем Мобэем и Пользователем. Риск быть убитым Мобэем снизится до 12%.

      "А почему не до нуля?" - на это Система ничего не ответила, но и Цинхуа совсем не хотелось спорить, поэтому он просто махнул рукой: - Ладно уж! Давай этот свой "малый сюжетный двигатель"!"

Хорошо, Пользователь. С вашего счёта было снято 150 баллов. Спасибо за вашу покупку.

      А не слишком ли жирно?!       И вновь тишина в ответ. Самолёт лишь насупился и продолжил шагать, пока не увидел прямо перед собой мёртвую птицу. Это что, утка? Разве они не должны улетать?! Почему она тут?! Присев перед ней на корточки и дотронувшись до неё, Цинхуа осознал, что птица была мертва. Стоило тыкнуть в неё пальцем, как кровь начала вытекать прямо из клюва. Писателя помутило, его резко затошнило от подобного зрелища. Да и запах крови чувствовался очень хорошо... Стоп. Неужели это и есть тот самый "малый сюжетный двигатель"?! Мёртвая утка?!       Что с ней нужно сделать, Цинхуа сообразил сразу. Её нужно было скормить Мобэю. Но нужно ли её перед этим приготовить?.. Самолёт оттянул крыло утки, перевернув трупик на спинку и поморщился, увидев то, насколько тело было податливым и будто желеобразным. Преподнести её прямо в таком виде было очень заманчивой идеей, вот только... А не будет ли это выглядеть со стороны плохо? Цинхуа вздохнул и поднял птицу за крыло. Её голова болталась туда сюда, а капельки крови всё ещё текли. Хотя Мобэй ведь говорил, что он может и сырое мясо есть, да?

Пользователь желает воспользоваться помощью от Системы?

      "Какая от тебя может быть помощь?! Опять баллы вычтешь?!"

Пользователь слишком строг с этой Системой... Система лишь хотела предложить мгновенную помощь, в виде уже ощипанной и выпотрошенной птицы. Это будет стоить 60 баллов.

      "Как-то подозрительно это всё... Да и ты раньше подобного не предлагала... Хотя..." - взгляд снова метнулся к мёртвой птице, и Цинхуа, скрепив сердце, согласился.       Он видел, как баллы вычитаются из его общего счёта, и хотел пустить скупую слезу, а может и вовсе разрыдаться, но сдержался. Яркий зеленовато-голубой свет окутал тушку утки. Спустя мгновение Цинхуа уже держал ощипанную и хорошенькую уточку, похожую на ту, что продавали в магазине около его дома. Радостно улыбнувшись, Самолёт рванул к себе домой, пока его точно не застукали. Вся эта сцена с мёртвой уткой помогла ему отвлечься от... От того, что произошло до этого! Всё! Цинфан сказал забыть, значит он забудет!       Домой писатель заходил тихо и осторожно, даже дверь и половицы не скрипели, будто чувствовали желание хозяина дома пробраться незамеченным. Никакого рыка или хоть какого-то звука, напоминающего голодное животное, здесь не было. И это уже немного успокоило сердце Цинхуа. В такой же тишине он набрал в большую кастрюлю воды из ведра, зажёг печь и кинул туда тушку утки, не забыв посолить на всякий случай. В такой немного напряжённой обстановке Самолёт просидел несколько часов, пока птица не была готова. Выглядела она вполне съедобно, возможно даже раньше, в своём прошлом теле, Цинхуа бы не удержался и отщипнул кусочек, чтобы попробовать, но сейчас он не чувствовал абсолютно никакого желания этого делать. Он будто смотрел на красивый камень и всё. Неужели "оленья" жизнь его так изменила?       Положив уточку на самую большую тарелку, которая у него только была, и нарезав побольше хлеба, Цинхуа довольно кивнул, мысленно хваля себя за проделанную работу. И это он смог сделать только одной рукой, так что не покрасоваться перед самим собой Самолёт не мог. Осталось только Мобэя позвать и всё!       Подойдя к двери в комнату Мобэя, писатель немного помялся, но всё же решился и постучал. Рыка или скулежа не последовало, а потому Цинхуа зашёл внутрь. В дальнем углу комнаты прямо на полу сидел Мобэй, только уже не в зверином облике, что немного успокоило Самолёта. Волк не поднимал глаз, прижав уши к голове, а хвост к коленям. Он плохо себя чувствовал? Он винит себя в том, что произошло? Это конечно мило, но чертовски невовремя! Цинхуа вообще-то старался и готовил! - Господин волк?.. В-вы... Эм... Может быть встанете? Пол довольно холодный...       Лишь только услышав голос, Мобэй тут же поднял голову и широко раскрытыми глазами посмотрел на Цинхуа. Волк мгновенно поднялся на ноги и сделал шаг назад, но ближе подходить не стал. Его глаза долго метались из одного угла в другой, пока наконец не остановились прямо на перевязанной руке оленя. Вмиг лицо хищника побледнело, а сам он сжался. - Цинхуа... Я... Прости... Я не хотел есть тебя или причинять какой-то вред... Я... Я не смог сдержаться... - с каждым словом голубые глаза казались всё более и более виноватыми, - Можешь не беспокоиться... Я уйду прямо сейчас.       И Мобэй действительно пошёл вперёд, не смотря на писателя, а у того едва челюсть не отвисла от удивления. Во-первых, волк говорил эти извинения искренне, а значит Цинхуа хоть как-то, но дорог ему. Во-вторых, куда это он намылился?! Схватившись за руку хищника, Самолёт заставил того остановиться. - Куда Вы пойдёте?! Всё в порядке! Честно! Старина Му уже мне подлечил руку! Вы же её не откусили в конце-то концов! Да и на улице всё ещё холода! И... И... - Почему ты так легко говоришь об этом? - чуть хрипло рыкнул Мобэй, злобно зыркнув на Цинхуа, - Я мог убить тебя, но ты всё ещё хочешь, чтобы я оставался здесь. Ты идиот? Думаешь, подобное не повторится?! Почему ты так хочешь, чтобы я остался?       "Потому что велик шанс сдохнуть, если ты не будешь защищать своего технического папочку!" - в мыслях взвыл Цинхуа. Нужно оставить Мобэя здесь! Что ж. Пора начинать нести бред и заговаривать зубы. - Потому что мне одиноко! Мне очень плохо одному в этом доме! А Ваша компания мне очень нравится! Очень-очень! Я правда хочу, чтобы Вы остались! Прошу Вас! Я не могу вынести этого одиночества!       Не зная, подействует ли этот бред на волка или нет, Самолёт решил ковать железо, пока горячо. Именно поэтому он обнял его поперёк груди одной рукой, уткнувшись лбом в плечо. Мобэй никак не отвечал, казалось, будто он даже дышать перестал! Цинхуа уже подумал было, что перестарался и теперь хищник точно сбежит, но вместо этого его мягко отодвинули. Два голубых и просто прекрасных глаза посмотрели на него, когда раздался нерешительный вопрос: - Ты... Действительно хочешь, чтобы я остался здесь? - в ответ Цинхуа энергично закивал головой, как болванчик из сувенирной лавки. Мобэй выглядел ещё более озадаченным, чем прежде: - Но я могу снова... - Ох! Об этом нет нужды беспокоиться! - Самолёт тут же вспомнил об уточке и вышел из комнаты, ведя за собой волка и показывая ему на стол, - Думаю, на какое-то время у Вас будет еда... А когда Вы её доедите, то сможете эм... Отправиться на охоту, пока никто не видит? Только на жителей деревни не охотьтесь!       Хищник удивлённо моргнул и принюхался. Пахло очень вкусно и завораживающе. Затем Мобэй посмотрел почти неверяще на оленя. Цинхуа помялся с ноги на ногу, после чего нерешительно спросил: - Так Вы... Останетесь или уйдёте?.. - Я... Я останусь... Хорошо.       Цинхуа хотелось расплакаться от счастья! Этот концерт был не зря! Оставив волка наедине с уточкой, писатель отправился в свою комнату, чтобы переодеться и хоть немного привести себя в порядок. В комнате он слышал довольное порыкивание и редкие приглушённые чавкающие звуки. Стараясь не обращать внимание на это, Самолёт продолжал переодеваться.

***