Зачем ты вернулся, Андрес?

Остроконечный месяц удобно устроился на темном звездном небе. Так как весь день было солнечно, ничего не мешало ему освещать все пространство вокруг. Бежевый монастырь, возвышающийся на холме, красиво отливал серебром, и казалось, что он сейчас растает. Лунный свет проникал в окна, заглядывал под кровати, за шкафы, словно выискивая кого-то. Ему верно сопутствовал южный ветерок, который не на шутку разгулялся этим вечером. Он так же умело проникал в окошки здания, успевая попасть в каждую комнату и моментально улетал, как только заставал человеческую душу. В монастыре было тихо и спокойно. Ни одна мышка не смела нарушить священную тишину, только лишь ночная птичка где-то свистнула, вспорхнула и стремительно промчалась мимо чьего-то окошка. Умиротворение. Вот что чувствуешь, смотря на эту картинку. В голову не лезут плохие мысли, хочется расслабиться, взять книгу перед сном и погрузиться в увлекательную историю. Может, Андрес бы так и сделал, если бы не тот факт, что на кухне самого безопасного и тихого здания, возможно во всей Италии, только что был слышен оглушающий грохот бьющихся тарелок и падающей кухонной утвари. Этот факт заставил лишь напрячься и испытать стресс. "Что-то" нарушило их тихий вечерок за ужином, превратив его в целое приключение. Серхио скрылся за дверьми с две минуты назад. Андрес начал прилично волноваться за брата и осторожно шагнул навстречу приоткрытой двери. За ней послышался еле уловимый голос Маркина, который раздраженно что-то бубнил себе под нос. Де Фонойоса не мог разобрать слов, поэтому принял решение просто войти. Осторожно, как мышка, мужчина толкнул деревянную дверь и скользнул на кухню. Его глазам тут же предстал Серхио, который смотрел сверху вниз на что-то. Или на кого-то? Услышав позади себя тихие шаги Андреса, тот расслабился и указал рукой на причину сего шума, так напугавшего трех взрослых мужчин. Де Фонойоса обошел стол-остров, который загораживал ему вид на всю картину, и в поле его зрения попала причина кухонного погрома. Из уст Андреса вырвался звонкий смех, который даже на секунду передался серьезному Маркина и тот тоже улыбнулся. Аристократ схватился за живот и запрокинул голову назад, буквально заливаясь смехом. На полу, вусмерть пьяный, валялся никто иной, как Мартин Берроте, собственной персоной. Вокруг него валялись тарелки - целые и не очень, разные столовые приборы, две поварёшки и три ножа. А так же, на голову несчастному свалился и пластиковый контейнер, в котором находилась вся эта кухонная утварь. -Это какой-то кошмар, Андрес, - возмущенно сказал Серхио, когда де Фонойоса наконец перестал смеяться, - он перепугал меня до смерти. Вот и что теперь с ним делать? Аристократ, отводя дыхание после такой интенсивной разрядки, приблизился к Мартину и присел на корточки пред ним. Его ладонь легла на спину Берроте и потрясла ее. В следующее мгновение Мартин дернулся и контейнер слетел с его головы, откатившись к ногам Серхио, который все стоял и хмурился. Пьяный мужчина начал завывать и пытаться что-то сказать. Но у него выходило лишь нечленораздельное предложение, которое никакой лингвист на планете в жизни бы никогда не разобрал. С лица де Фонойоса не слезала широкая улыбка. Он буквально светился от радости такой оригинальной встречи. Да, не этого ожидал Андрес. -Эй, Мартин, - попытался достучаться до него аристократ, - откуда же ты к нам такой праздничный? Андрес вновь потрепал его по спине. В следующий момент, совершенно не соображающий, ничего не осознающий Мартин, начал восставать с пола, совершая движения нечеловеческой силы воли. Он с усердием умудрился встать на четвереньки, шатаясь из стороны в сторону, словно полы плыли под его коленками и ладошками. Андрес не растерялся и, подхватив Берроте под локоть, помог тому встать на свои две. Мартин качнулся разок, отставил одну ногу назад, дабы поймать равновесие и с трудом повернул голову направо, приглядываясь, кем же оказался его спаситель. Когда его абсолютно расфокусированный взгляд остановился и кое-как зафиксировался на де Фонойоса, мужчина шагнул назад, чуть не наступив на ногу стоящему позади Серхио. -Какие люди! - заплетающимся языком, кое-как выговорил Мартин, чем даже у Серхио вызвал улыбку, - сам Андрес де Фонойоса - дамский угодник, похититель сердец и ювелирных украшений. Явился, не запылился. С этими словами, его грязная рука потянулась к плечу Андреса и с тяжестью упала на него. Берроте сделал оттряхивающее движение и криво улыбнулся, переставляя ноги так, чтобы оказаться передом к обоим братьям, стоящим перед ним. Де Фонойоса никак не отреагировал на данный жест, продолжая наблюдать за разворачивающимся шоу. -С корабля на бал! - громко воскликнул Мартин и развел руками, отчего сильно пошатнулся, но вовремя поймал равновесие, - держу пари, ты свой костюмчик в тюремной камере не снимал. С этими словами он отвел взгляд от веселившегося с данной ситуации де Фонойоса и осмотрел пол под собой. Его нога как раз очень удобно расположилась на одном из осколков. Мартин слегка отступил на шаг назад, оставляя часть разбитой тарелки перед собой. -И что это такое? - возмущенно проревел Берроте, - Кармона! А ну иди и прибирай тут все! Устроили бедлам! Я сказал, чтобы было чисто к приходу сеньора де Фонойоса! Серхио уже не мог сдержать смех, тактично отвернувшись в сторону и прикрыв рот рукой, чтобы Мартин не подумал ничего лишнего. Хотя, у него все равно этого сделать сейчас не получится. -Как дела, друг мой? - решил поддразнить Андрес, прибавляя масла в огонь. Берроте снова кое-как перевел пьяный взгляд на де Фонойоса и нахмурился. Его тело предательски раскачивалось из стороны в сторону, норовясь вот-вот оставить своего хозяина снова на полу. Но он собрался с силами и всплеснул рукой, пригрозя пальцем Андресу. Движения его были развязные и плавные. Никакого страха они не внушали. И уж тем более никакой опасности. -Мои дела никак тебя не касаются, Андрес, - обиженно, нежели грозно сказал Берроте, - ты мне вообще-то больше никакой не друг, ясно? С этими словами он резко уронил руку, отчего тело его потеряло баланс и заживо начало крениться вперед. Берроте вот-вот был готов свалится и удариться лбом о край кухонного острова. Но, к его огромному счастью между столом и телом Мартина находился де Фонойоса, который ловко подхватил Мартина подмышки и удержал на месте, прижимая к себе. Это была первая физическая близость этих двух мужчин, которые прошли через очень многое плечом к плечу, переживая все удачи и неудачи, все взлеты и падения, все радости и несчастья. Первое прикосновение к Мартину спровоцировало у Андреса бешенный импульс по всему телу, который, пока что, он не мог себе объяснить. Но уже в следующую секунду Берроте начал выкручиваться из рук аристократа, попутно возмущаясь на своем пьяном языке. -А ну убери от меня свои руки! - прорычал Берроте, старательно вырываясь из импровизированных объятий. -Но ты сам упал на меня, Мартин, - улыбнулся Андрес и все же расцепил руки, позволяя пьяному восстановить равновесие. Берроте с усилием качнулся и вновь ровно встал перед братьями. Маркина улыбался, осматривая погром, совершенный пьяным Мартином и поверить не мог, что они испугались именно этого. За спинами собравшихся послышались тихие шаги и к кружку наблюдателей присоединился аббат, на которого Мартин кинул весьма грозный взгляд. Санчес все еще легко дрожал. Он внимательно осмотрел валяющиеся на полу осколки и тяжело вздохнул. -Я же сказал убраться, - пригрозил Берроте, - в чем дело? Почему мои гости видят такой беспорядок? Андрес кое-как сдержал смех, который был готов рваться из него наружу. Еще никогда прежде мужчина не видел своего лучшего друга настолько пьяным. Мартин буквально не соображал ничего. Почти на сто процентов де Фонойоса был уверен, что на утро Берроте с трудом вспомнит свое имя, не то что вчерашний цирк. Мартин все еще ждал ответ монаха, покачиваясь из стороны в сторону, медленно моргая. -Так, ну все, - вмешался Серхио в эту немую комедию, - нужно уложить его спать. С этими словами он подошел к Берроте и подхватил его под бок, закинув руку пьяного мужчины себе на плечо. Мартин поддался Маркина и покорно навалился на своего помощника. Серхио закряхтел, понимая, что такого упитанного мужчину самостоятельно ему не унести, поэтому с мольбой в глазах посмотрел на своего старшего брата, надеясь на поддержку. Андрес не очень горел желанием в очередной раз касаться Мартина, так как все еще осталось послевкусие после пробежавшей по его телу волны заряда. Он напугался этого. Напугался новых ощущений, прежде им не испытываемых. Он напугался, что наконец что-то почувствовал. Не сфальшивил, как привык делать последние несколько месяцев, не притворился, а действительно почувствовал. Хаос, бушующий в его сердце громко завыл, понимая, что душа собирается вселиться обратно в остывшего и безразличного ко всему мужчине, вытесняя пустоту. Вселиться и прогнать бушующий беспорядок. Вот такая внутренняя война, через которую проходил Андрес сейчас, заставляла его стоять на месте и наблюдать, как Серхио загибается под тяжелой тушей пьяного в ничто Мартина. -Андрес? - вырвал его из оцепенения Маркина, - пожалуйста, помоги мне. После этих слов де Фонойоса уже не мог стоять как вкопанный, не совершая никаких телодвижений. Он понял, что на данный момент эту битву внутри него выиграла душа. Поэтому мужчина шагнул к Мартину и осторожно подхватил его под другую руку, закидывая ее себе на плечо. Справа послышался шумный выдох облегчения. Маркина явно был благодарен высшим силам, что брат подсобил ему с телом Берроте. Пьяный мужчина еле стоял на ватных ногах. Он что-то промычал, снова бросил взгляд на бардак, но уже не смог членораздельно его прокомментировать. -Я приберусь тут, - сказал им вслед аббат, начиная поднимать с пола разбитые тарелки и приборы. Братья одновременно кивнули и поспешили к дверям, выводя немощного из кухонного помещения. От Мартина пахло чем-то неприятным. Словно он неделю не мылся, да еще и облился своим отвратительным одеколоном, который давным-давно приобрел на одной из местных ярмарок, когда Андрес еще жил в монастыре. От этого де Фонойоса поморщился, скривив нос. Он никогда не любил этот запах. Это был запах разврата. Это был не родной запах Мартина, который тянулся за Андресом десяток лет, а искусственный, приобретенный мужчиной. Аристократ очень щепетильно подходил к подбору духов и вот именно эти, которые сейчас источали свои запахи от Берроте, были отвратительными и диаметрально противоположными сущности его лучшего друга. Тело Мартина вдруг начало выскальзывать из его крепких рук, снова наваливаясь на Серхио, от чего брат начал кряхтеть. Тогда де Фонойоса остановился и перехватил Берроте поудобнее. Сейчас его правая рука комфортно, а самое главное прочно устроилась на талии пьяного. Вторая рука крепче сжала запястье Мартина, которое свисало с плеча Андреса. -Думаешь, он вспомнит сегодняшний бедлам? - вдруг поинтересовался Маркина. Андрес тихо посмеялся, бросив веселый взгляд на уже начавшего прикрывать глаза Мартина и слегка тряхнул его, чтобы тот не заснул окончательно. На этот жест в сторону де Фонойоса послышалось мычание, которое заставило улыбку Андреса стать еще шире. -Нет, думаю он ничего не вспомнит, - ответил аристократ, - боюсь, Мартин завтра будет в ужасном расположении духа. -Ты же поговоришь с ним? - тут же, незамедлительно спросил брат, дабы Андрес не успел соскочить с темы, и тем самым застал мужчину врасплох. Улыбка моментально исчезла, а губы сжались в одну тонкую линию. Это был хороший вопрос, на который Андрес не знал ответа. Конечно, когда Берроте придет в себя и аристократ увидит своего лучшего друга в трезвом состоянии, их разговора не избежать. Да и сам Андрес понимает, что он не будет подобно Мартину убегать от прошлого, заколачивая все двери и окна. Стоит ли извиниться? А разве такое можно простить? Такой жестокости де Фонойса и сам от себя не ожидал. Корил ли он себя за свои слова и за свой поступок? Определенно нет. Он был не виноват в том, что Мартин по своей глупости влюбился в своего лучшего друга и бегал за ним, смотрел тому в рот на протяжении десяти лет. Он был не виноват, что его чувства не взаимны. И он уж точно был не виноват, что любит женщин, а не мужчин. Берроте сам угодил в свою ловушку, а Андрес вышел сухим из воды. -Андрес? - прервал его поток мыслей Серхио, - ты должен с ним поговорить. Де Фонойоса нервно дернул плечом и скривился от недовольства. Вот еще, младший братец будет ему указывать что делать, а что нет. -Мне все равно некуда деваться, - ответил Андрес, - да и к тому же. Я сам выбрал вернуться сюда, поэтому или я восстанавливаю отношения с Мартином, или уезжаю отсюда навсегда и больше никогда не возвращаюсь. Мужчина услышал, как тяжело вздохнул Маркина. Серхио был не в курсе той ночи и это раздирало его изнутри. Он прекрасно понимал, что произошедшее было действительно весомым событием, раз повлекло за собой их скорый уезд без права на прощание. То, что произошло между Андресом и Мартином являлось крупной развязкой в их отношениях, которые спустя десять лет рухнули, словно на них сбросили ядерную боеголовку. Возможно, если бы Маркина знал всю историю целиком, он бы извинился перед Мартином за то, что однажды рассказал своему старшему брату о сильнейших чувствах Берроте к нему. Серхио был тем человеком, который не переносит никакого насилия. Ни физического, ни духовного. Но сам того не подозревая, нажал на кнопку ядерного ящичка. -Эй, Мартин, - сказал Андрес, вновь улыбаясь на пьяного, - не засыпай, мы скоро дойдем до твоей комнаты. Берроте сквозь полудрем услышал слова де Фонойоса, слегка приободрился и начал переставлять ноги, а не волочить их за собой, заставляя двух братьев буквально тащить его по полу. -Знаешь, Серхио все испортил, - кое-как выговорил Мартин, переводя свой взгляд влево на Андреса, - если бы он закрыл свой рот, ты бы так и ничего не узнал. Ты думаешь, я бы испортил все, что происходило между нами одной фразой? Я же не тупой, Андрес. Молчал бы до победного, потому что тебе незачем знать, понял? А твой брат все испортил. Взял и уничтожил все. А я его простил за это. Знаешь почему? Потому что понял, что ты бы не хотел, чтобы я держал обиду на твоего брата. И на ЕГО ограбление я бы пошел только из-за тебя. А потом мы бы переплавили золото, да, Андрес? - с этими словами он оборвал зрительный контакт и закатил глаза от удовольствия представленной картинки, - сначала мы бы обобрали монетный двор до копейки, а потом и национальный резерв. Мы бы стали самыми богатыми и разыскиваемыми преступниками во всем мире! Но твой брат все испортил! С этими словами мужчина резко дернулся, вырываясь из рук Серхио и Андреса. Он с трудом развернулся к ним лицом, все также покачиваясь из стороны в сторону. Его глаза налились яростью. С стороны, если бы такую сцену увидел прохожий - он бы решил, что Мартин собирается убить Маркина. Берроте замахнулся, но его движения были настолько развязными, что позволили Серхио не то что отпрыгнуть от несущегося к его лицу кулака Мартина, но просто сделать шаг в сторону. -Мартин, - спокойно сказал Маркина, поправляя очки, - я не знаю, что произошло в ту ночь между вами с Андресом, но мне все еще жаль о случившемся. Мартин, двумя секундами ранее потерявший равновесие из-за своего замаха, сейчас стоял как столб и смотрел в глаза раскаявшемуся Серхио. В его зрачках все еще бушевала злость, перемешанная с вселенской обидой, которую он тщательно скрыл при первой их встрече. Внутри него открылась рана. Та рана, которую он с осторожностью заживлял несколько лет. Которую он старался не тревожить. Но вот, кровь снова хлынула из нее фонтаном, заливая всего Мартина с ног до головы. Ему было так невыносимо больно, что подкашивались ноги. Алкоголь, который целиком и полностью поглотил его организм, делал только хуже, добавляя перчинку в тот коктейль эмоций, которые сейчас переживал Берроте. Андрес стоял напротив развернувшейся сцены и переваривал сказанные ранее слова Мартином. Это был крик души, который долетел до замерзшего сердца де Фонойоса, пробивая его ледяную стенку. Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке. И сейчас аристократ услышал чистую правду. Он буквально увидел всю трагедию Мартина своими глазами. -Мне было хорошо тут одному, - тихо сказал Берроте, - а ты приехал, притащил свои дурацкие новости и все снова испортил. С этой фразой его взгляд упал на Андреса. Но де Фонойоса не посмел смотреть в глаза своему лучшему другу. Он просто бы не смог. Возможно, впервые в своей жизни Андрес боялся ответственности за свой поступок. Он боялся, что его совесть постучится. А о какой совести может идти речь, если он вор? Мужчина уже давным-давно похоронил это чувство глубоко внутри себя. Андрес пялился в пол и тяжело дышал, ощущая, как его руки вновь начинают трястись. -Мартин, идем, - осторожно сказал Серхио, приближаясь к пьяному мужчине, - тебе уже пора спать. Его мягкий голос буквально на секунду обволок Берроте, но тот не поддался порывам и сделал неуверенный шаг назад, отстраняясь от Маркина. -Я сам найду свою комнату, - зло прорычал Мартин, отводя взгляд от де Фонойоса, - проваливайте к черту из моего дома, вы, оба! Выплюнув эти слова, мужчина медленно развернулся и побрел в сторону своей двери, которая оставалась совсем недалеко. Он, не оборачиваясь, еле найдя ручку, схватился за нее в попытке открыть дверь. Но та усердно не поддавалась движениям Мартина, выскальзывая из его непрочной хватки. Но после упорной борьбы, Берроте все же одержал победу и буквально ввалился в свою комнату, запнувшись о валяющиеся бутылки. Снова его телодвижения спровоцировали грохот, от которого весь монастырь содрогнулся. Дверь с хлопком закрылась за мужчиной, оставляя двух братьев в коридоре в полном одиночестве. Серхио перемялся с ноги на ногу. Он не знал как комментировать данную ситуацию, но молчание повисло просто невыносимое. Первый раз за все время прибывания здесь он слышал в свою сторону такие слова от Мартина. До этого мужчина даже виду не подавал о том, что держит зло или обиду на Маркина и уж тем более винит его во всех бедах. Андрес стоял чуть поодаль, уткнувшись взглядом в пол. Серхио заметил, как сильно начали дрожать его руки. -Андрес, тебе стоит принять лекарство, - осторожно сказал Маркина, нарушая тишину, - у тебя весь вечер тремор. Де Фонойоса никак не отреагировал на слова Серхио, но лишь отвернулся от того и сделал пару шагов к комнате, в которой несколькими секундами ранее скрылся Берроте. -Проверю, лег ли он спать, - сказал Андрес, все также не смотря на Маркина. Серхио понял, что сейчас бесполезно разговаривать с братом, поэтому проследовал мудрой пословице "утро вечера мудренее" и поспешил оставить Андреса наедине с самим собой и своими мыслями. Маркина лишь кивнул, развернулся и пошел в сторону кухни, чтобы проверить, как там справляется аббат и, если что, помочь ему. Ужин был испорчен, настроение тоже. Внутри Серхио бушевало много эмоций, но одна была сильнее всего. Это было сочувствие. Сочувствие к своему другу, к Мартину, который оказывается пережил столько дерьма, столько боли и страданий, что даже спустя несколько лет их с братом отсутствия, не смог смириться с потерей своего любимого человека рядом. Он вывалил все и сразу о чем думал. Может, это было и к лучшему. Может ему и стоило вот так, в пьяном угаре все рассказать, а на утро и не вспомнить. Только лишь Серхио и Андрес будут нести тяжесть этого монолога у себя в голове. Сложно будет посмотреть в глаза несчастному Мартину, сложно будет с ним разговаривать, но этого в любом случае не избежать. После того, как звук удаляющихся шагов Маркина совсем утих, де Фонойоса положил ладонь на ручку двери и очень осторожно ее повернул. Ржавые петли завыли, но поддались и открыли проход в покои Мартина. Андрес не решался окончательно войти. Что-то его останавливало и кричало развернуться и бежать без остановки. Бежать, пока прошлое окончательно не сотрется из его памяти. Другая его часть, более слабая, твердила мужчине войти в эту комнату и больше никогда в жизни ее не покидать. Андрес не знал кого слушать. Хаос, который старался окончательно раздавить в нем все человеческое, или душу, которая из последних сил цеплялась за жизнь в его теле. В голове вновь возник образ Татьяны. Как аристократ кружил ее после первого их поцелуя как мужа и жены, как он первый раз уложил ее к себе в постель в качестве супруги, как ночами на пролет рассказывал про гениальный план Мартина. Затем перед глазами возникла кудрявая светлая голова, которая приближалась к губам Татьяны, прижималась к ним. Кудрявая голова из-за которой все рухнуло в огромную бездонную пропасть. Пропасть, из которой не было выхода. Сейчас Андрес был морально подавлен. Он был убит внутри. Пятый брак рассыпался словно песочный замок, не оставляя после себя ничего живого. С этими мыслями де Фонойоса всё-таки вошел в комнату Мартина и остановился на пороге, прикрыв за собой двери. Берроте завалился на свою небольшую кровать и громко храпел. Его рука свисала с одного края, а ноги остались на полу. Честно говоря, когда Андрес увидел данную картину, он не смог не улыбнуться. Это было так забавно. Мартин напился так, словно в последний день. Словно на завтра он и не планировал проснуться. Все образы, кружащиеся перед глазами мужчины в миг исчезли, и их место занял лишь лежащий на кровати Берроте, слюна которого стекала по его подбородку, а храп был слышен в соседней деревне. Андрес вдруг осознал, что ему чертовски не хватало этого неряшливого, до ужаса умного, нежного и всегда тактичного с ним Мартина. Они действительно были родственные души. Андрес это чувствовал, но точно мог сказать, что его любовь ограничивалась братской, но никакой другой. Монолог Берроте никак не хотел вылезать из головы, напоминая де Фонойоса о том, что и он причинил боль. Что и он посмел разбить невинное сердце, которое просто просило любви. -Наверное, это вселенная меня наказала за то, как я поступил с твоими чувствами, Мартин, - тихо и все также грустно улыбаясь сказал Андрес, делая шаг ближе к кровати друга, - неужели тебе было настолько больно от моих слов? На секунду храп прервался и это заставило сердце де Фонойоса сделать кульбит и вернуться на свое место. Но Мартин лишь решил поменять свою позу, видимо, отлежав вторую руку, на которую он завалился. После нескольких телодвижений, Берроте снова захрапел. Де Фонойоса быстро осмотрел комнату, пробежавшись по ней пронзительным взглядом. Повсюду валялись бутылки, которые указывали на то, что Мартин не просыхал с самого утра. А может, и даже с самого вчерашнего вечера. Его одежда так же валялась где попало и немного пованивала. От этого Андрес поморщился, но все же не побрезговал подойти еще ближе к Мартину и укрыть того пледом, который лежал на другом краю кровати. Очевидно, что Берроте будет спать как минимум до обеда, а того гляди и до полдника проспится. Завтра всех троих ожидает очень серьезный разговор, от которого и Серхио, и Андрес, и Мартин хотели убежать. Но, опять же, никто более не собирался никого бросать. Слишком многое выпало на совесть троих мужчин, которые были виноваты друг перед другом. -Доброй ночи, мой друг, - сказал Андрес и, бросив последний взгляд на Берроте, вышел из его комнаты.

***

Солнечный диск лениво двигался навстречу горизонту, готовясь показать миру свои теплые лучи. Небо было окрашено в нежно-желтый цвет, отливающий ночной синевой. Месяц постепенно прятался, становился невидимым на быстро светлеющем небе. Птицы уже спешили будить всех в округе, звонко шумя, пролетая мимо бежевого каменного монастыря. Они стаей проносились рядом с окнами, оборачивали круг и поднимались прямо в небо. Италия встречала мир чудесной погодой. Для осеннего утра, на улице было на удивление тепло и даже не так сыро. Жизнь в этом месте не кипела, не бурлила, а протекала плавно, спокойно. Хотелось как можно дольше задерживать свой взгляд на очаровательных пейзажах, от которых захватывало дух. По каменной тропинке, неспеша, спускался Андрес де Фонойоса. Мужчина был облачен в свой любимый зеленый велюровый костюм и легкое пальто, которое он нашел в своем шкафу, в комнате. Аристократ никуда не торопился. Он шел, оглядываясь по сторонам, вдыхая ароматы холмов, камней и протекающей у подножья небольшой горы, на которой стоял монастырь, речки. На его лице красовалась легкая и спокойная улыбка. Она была вызвана лишь мыслью о том, что мужчина дома. Он на свободе, в прямом и переносном смысле. Он может идти куда захочет, куда ляжет его душа. И именно сейчас его душа желала остаться тут, закаменеть в этом монастыре. Может, даже умереть тут и быть похороненным за большим бежевым зданием. Быть похороненным с видом на прекрасную Италию, с видом на холмистую местность, с видом на пастбища и красующуюся на горизонте деревушку. Это ли не прекрасно? Андрес наконец достиг бетонных блоков, у которых заканчивалась дорога, ведущая к монастырю. Он обошел их, обошел машину Серхио и направился прямиком к краю обрыва, внизу которого неспеша бурлила вода. Де Фонойоса сбавил шаг, по мере приближения к краю и вовсе остановился, когда между ним и пропастью оставались считанные метры. Мужчина замер и тяжело вздохнул. Сейчас в его голове было пусто. Абсолютно пусто. Он словно обнулился за эту ночь. Словно все тревожащие мысли, не покидающие его голову с момента измены Татьяны, просто взяли и испарились. Его глаза слегка сощурились, когда на лицо Андреса упали самые первые лучи восходящего солнца. Он успел застать еще один рассвет. Еще один день выделен ему, чтобы прожить его с достоинством. Руки, до этого покоящиеся в карманах, показались наружу. В одной из них де Фонойоса держал тонкий шприц с лекарством внутри. Он оторвал взгляд от горизонта и опустил его на свою ладошку, внимательно рассматривая препарат. Каждый день солнце встает и садится. Каждый день оно освещает планету, одаривая своими лучами счастливые лица детей, печальные лица взрослых, дома, деревья, могилы. Оно выполняет свою работу изо дня в день. Новый день - это всегда новые возможности. Это всегда шанс сделать то, что ты так давно хотел. Это всегда возможность стать ближе к своей мечте, к своей цели. Не каждый человек застает рассвет. Кто-то прямо сейчас, в этот миг, сказал свои последние слова о любви близкому человеку, чтобы покинуть его навсегда. Прямо сейчас на свет появился ребенок, который отнял жизнь у своей матери. Прямо сейчас, где-то очень далеко полиция застрелила преступника, который хотел убить женщину. А может, в какой-то самой захолустной стране, на кровати, в полном одиночестве лежит старик и медленно умирает от тяжелой болезни, которая преследовала его всю жизнь. Каждую секунду в мире умирает и рождается человек. Никто и никогда не сможет предсказать ни рождения, ни смерти. И когда тебе сообщают о том, что ты смертельно болен, что тебе осталось жить от силы несколько лет, а после чего ты превратишься в овощ, который не сможет ничего, кроме как лежать на кровати - ты думаешь лишь об одной вещи: "Черт возьми, а ведь я так и не успел попробовать самую большую пиццу в мире" или "Мне так и не удалось послушать самое длинное классическое музыкальное произведение на нашей планете". Ты не думаешь о том, что скоро умрешь. Ты думаешь лишь о том, что не успел пожить. Столько всего обрывается после страшного вердикта врачей. Все мечты летят с огромной скоростью в бездонную пропасть разочарования. От этого становится грустно и весело одновременно. Ты понимаешь, что после слов о том, что скоро умрешь, с тебя словно снимают наручники. Ты можешь в самый последний раз расправить свои крылья и отправиться в незабываемый полет, который окончится твоим падением и размозжённым по земле трупом. И за время этого полета нужно успеть сделать все, о чем ты мечтал. Все, что ты хотел попробовать - нужно пробовать. Тогда, лежа на кровати, при смерти, ты не будешь думать о том, что твоя жизнь была пустая и никчёмная, ты лишь будешь думать о том, что прожил ее красочно и ярко. После всех этих мыслей Андрес невольно поежился. Его рука снова начала дрожать, напоминая аристократу, что его часики тикают. Мужчина легким движением пальцев избавился от колпачка, который защищал иглу и поднес ее к сжатому кулаку. Острый конец иглы впился в кожу, протыкая ее насквозь. Было неприятно и де Фонойоса скривил нос, зашипев от боли. Лекарство поступило в организм, смешиваясь с кровью и значительно снижая тремор. Андрес убрал шприц обратно в карман и потер руки между собой. Его взгляд снова обратился на горизонт, где солнце уже почти полностью выползло из-за холма. Его лучи легли на мягкую траву, на серые острые камни, на бежевые стены монастыря, на одиноко стоящую машину Серхио, на лицо де Фонойоса. Оно было готово делиться своим теплом с каждым, даровать свой свет всей планете без исключения. Сегодняшнее утро в одиночестве, только лишь с пейзажем, заставило Андреса понять одну простую вещь - он не хочет больше испытывать боль, ненависть, злость, обиду и прочие плохие и негативные эмоции. Он хочет взять от своих последних месяцев только все самое счастливое, хорошее. Он подавит внутри себя хаос, присмирит его и разбудит душу, которая была у мужчины невероятных размеров. Но зачем-то всю жизнь он скрывал это, прячась за маской злого и надменного преступника. Отныне все маски сняты, остаток жизнь Андрес будет сам собой. Он больше не желает прятаться. Он лишь хочет попробовать самую большую в мире пиццу и послушать самое длинное классическое музыкальное произведение. С пустой головой де Фонойоса вернулся обратно в монастырь, осторожно прикрыв за собой двери. В здании было намного теплее, нежели на улице, поэтому Андрес с облегчением вздохнул, почувствовав тепло на окоченелых пальцах своих ног. Мимо него, куда-то торопясь промчалась небольшая группа монахов. Они все по очереди, сохраняя обет молчания, кивнули аристократу и скрылись за углом. Мужчина скинул с плеч пальто и направился в сторону жилых комнат, чтобы переодеться к завтраку. Когда он уже приближался к своей жилой зоне, на другом конце коридора послышалась возня. Это немного насторожило Андреса, который нахмурился и прислушался. В той части коридора находилась спальня Мартина, и по прогнозам обоих братьев, звуков от туда слышно быть не должно вплоть до обеда. Тем не менее какой-то шорох доносился до чуткого уха аристократа. Де Фонойоса не стал идти и проверять. Может, Берроте действительно отоспался и вот-вот вывалится из своей комнаты, чтобы пойти и привести себя в порядок. Эта мысль почему-то напугала Андреса и тот поспешил зайти к себе в комнату, чтобы Мартин его не увидел. Нельзя было сказать, что де Фонойоса хотел оттянуть их встречу. Но что-то внутри него так и не успокоилось после произнесенных вчерашней ночью слов. Когда до него дошло, что он разбил сердце Мартину и мужчина испытал все то, что позже пришлось испытать самому Андресу, становилось паршиво. В ту ночь, он конечно даже и подумать не мог, что принес своему лучшему другу столько боли. Осадочек остался и теперь с этой ношей ему жить весь несчастный остаток жизни. Как только его костюм был заменен на удобную красную водолазку и светлые брюки, Андрес вышел из комнаты и поспешил прямиком к кухне, в предвкушении сытного завтрака. В столовой уже во всю орудовал Серхио, раскладывая за столом приборы и расставляя тарелки. С кухни тянулся приятный аромат только что приготовленной монахами глазуньи и нарезанного овощного салата. Это спровоцировало громкое урчание в животе мужчины и он поспешил перенести сковороду и миску с салатом на обеденный стол. Яркий солнечный свет падал из окон, придавая особенный шарм этому помещению. Горячий пар, исходивший от глазуньи баловался с солнечным светом то попадая в его спектр, то исчезая из него. Вдруг, на кухне послышался скрип двери и именно это отвлекло Маркина от завершения сервировки стола. Он оставил приборы на краю и вышел из столовой в кухонное помещение. На пороге стоял Мартин. Заспанный, зевающий и потирающий, видимо, затекшую шею. -Доброе утро, Мартин, - приветливо сказал Серхио, - не думал, что ты проснешься так рано. Но все равно, проходи, присаживайся, завтрак уже на столе. Мужчина ничего не сказал, лишь молча кивнул и прошел в столовую следом за Маркина. Его голова раскалывалась от невыносимой боли, а шея действительно ныла. Вчерашняя ночь для Берроте была полной загадкой. Он даже не мог предположить, что творилось, но судя по удивленным глазам Серхио, который ждал Мартина к обеду, не раньше - вчера ночью было весело. Берроте сел за стол и придвинул к себе тарелку. Глаза его тут же упали на сковороду, в которой остывала вкуснейшая глазунья. От этой картинки начала выделяться голодная слюна. Мартин взял лопатку и переложил часть еды себе на тарелку. -Слушай, Серхио, - подал голос Берроте, - я вчера ничего такого не натворил? Мужчина, который сел напротив улыбнулся и поправил очки, пряча смеющиеся глаза себе в тарелку. Он повторил движения друга, накладывая себе еду. -Ну, ничего такого не было, на самом деле, - честно ответил Серхио, - просто небольшой погром. Без жертв, слава Богу. Мартин удовлетворённо кивнул, выдыхая от облегчения. Но тут в его голове возникла картинка, которая заставила похолодеть пальцы рук и ног. Он остановил вилку прямо у рта, не смея занести пищу внутрь себя и отложил прибор в сторону. -Серхио? - вновь обратился к мужчине Мартин. -М? - с набитым ртом промычал Маркина, отрывая взгляд от яичницы. -Мне, кажется, вчера померещился Андрес. Я был слишком пьян, не могу утверждать. Может, он просто приснился, - Берроте слегка нахмурился, когда заметил, что Серхио смотрит не ему в глаза, а куда-то за его спину. Как только до Мартина дошло, что Маркина смотрит на кого-то, он тут же резко обернулся и сердце его оборвалось, полетев прямиком на дно желудка. -Ну здравствуй, мой старый друг! - воскликнул Андрес, широко улыбаясь и смотря прямо в глаза Мартину также, как он смотрел в них той самой ночью...