Нюхач: Пропущенная история

      Пока где-то в России один Виктор Лебедев сдавал на подпись генералу заявление на отпуск «по семейным обстоятельствам» и мчался в аэропорт на ближайший самолет до Эстонии, в Таллине один инспектор по уголовным делам на пару с экспертом СБР ехал исследовать установленные недавней ночью обстоятельства в виде возможного адреса проживания скрывающегося преступника.       Томас Мартинсон тщетно старался сдерживать улыбку и не обращать внимания на сидящего рядом мужчину, с головой высунувшегося в окно и напоминающего тем самым собаку, — этакого шотландского дирхаунда, подставившего морду ветру и зажмурившегося от наслаждения. Мужчина, пусть и находил подобные мысли глупыми и не соответствующими ситуации, все же не мог отказать себе в подобном удовольствии. Как он того и ожидал, ему совершенно не спалось этой ночью: тревожная дремота, в которую он погружался урывками, никак не способствовала отдыху, а только наоборот — еще больше утомила организм. Вследствие чего утро инспектор встретил в прескверном настроении, которое, впрочем, улетучилось при виде целого и невредимого консультанта. Кроме того, градус хорошего настроения повышала наблюдаемая на протяжении вот уже нескольких минут забавная картина — выглядывающий из окна автомобиля консультант, вытянув шею, тщательно принюхивался к проносящимся мимо запахам, пытаясь по мере приближения к тому ли иному дому вычленить искомый по степени интенсивности. В какой-то момент мужчина бросил:       — Будлея!       , — и Томас, подчинившись команде, свернул к ближайшему дому, с забора которого на прохожих смотрели свисающие пышной грядой лианы с лиловыми конусовидными бутонами. Нюхач без промедления подорвался на улицу и уверенным шагом направился к деревянному бараку старой постройки, следуя известному ему одному путеводному запаху. Бегло осмотрев участок через невысокую ограду и крикнув отстающему Томасу «Мотоцикла нет — заходим!» он толкнул калитку и вошел во двор.       — Эй-эй, нужен ордер, — Мартинсон попытался было остановить мужчину, но предупреждение полетело вдогонку стремительно удаляющейся спине консультанта.       — Какой ордер? Здесь живет преступник, — Нюхач чуть не рассмеялся от абсурдности предложения, продолжая двигаться к дому. От разгадки личности убийцы, от раскрытия преступления, от… личной безопасности его отделяла какая-то дверь, — какой еще к черту ордер?       — Запах не доказательство, — продолжил инспектор, не унимаясь. На этих словах Нюхач пораженно застыл и развернулся к собеседнику, который воспользовавшись замешательством мужчины, наконец, догнал его и поравнялся.       — В дом Светланы Воронковой мы заходили без всякого ордера, — едко напомнил эксперт о событиях вчерашней давности ее непосредственному участнику.       — Там была угроза взрыва, — не стушевавшись, принялся растолковывать Мартинсон, — полицейские имеют право проникать в жилище, если есть угроза жизни или безопасности.       — А откуда вы узнали, что там была угроза взрыва? — Нюхач играючи приблизился к инспектору, пристально вглядываясь тому в глаза, будто ведя за собой к той самой простой истине, что он — прав. «Ну же, инспектор, признайте». Но Мартинсон в ответ лишь издал смешок, припечатав как само собой разумеющееся:       — Запах газа.       — Значит, запах — все-таки доказательство? — торжествующе заключил эксперт, не скрывая ликования.       Томас сконфуженно умолкнул, осознавав свое поражение в словесной дуэли. Конечно, чуть ли не сияющий от своей правоты мужчина напротив него был прав, но Мартинсон не мог позволить себе действовать настолько безрассудно, а потому, будучи уверенным в собственной правоте, выложил свой последний козырь:       — Закон есть закон.       Он первым отвел взгляд, как бы окончательно обрывая на этом спор, а затем и вовсе отвернулся, чтобы набрать номер отдела полиции и дать сотрудникам соответствующие указания. Не оборачиваясь, инспектор покинул территорию внутреннего дворика, остановившись лишь у самой калитки, чтобы встретить коллег. Мартинсон гнал от себя мысли, что это всего лишь предлог, оправдывающий его бегство от издевательского взгляда эксперта, который, замерев немым укором на том же месте, всем своим видом будто обвинял его, Томаса, в чрезмерном формализме и нерешительности, если не трусости. В глубине души, Мартинсон и сам хотел бы выломать чертову дверь, ворваться в логово преступника и получить ответы на все вопросы, но… но «положение обязывает», и его статус сотрудника правоохранительных органов — лица, действующего в строгом соответствии с буквой закона, предписывал подчиниться установленному порядку, даже если это было чревато обидой некоторых лиц.       Проводив взглядом инспектора, Нюхач усмехнулся, вспоминая такую нужную сейчас бесцеремонность Лебедева, в погоне за преступником которого редко останавливало требование получить ордер. Мужчина улыбнулся, вспоминая отчаянного сорвиголову и пережитые ими приключения, но оглянувшись на деревянное строение, определенно скрывающее в своих стенах важные для раскрытия дела улики, не сдержал разочарованный вздох. Возможно, нынешнее промедление будет стоить им всего расследования. Возможно, даже его жизни или жизни других людей, ведь убийца до этого дня не отличался гуманизмом. Тем острее вставал вопрос времени и необходимости действовать, рисковать. Но… но Томас. Что ж, пусть собирает свои бумажки и теряет драгоценное время, если хочет.       Как нередко это случалось, Нюхач оказался прав в своих опасениях. Спешащего домой преступника спугнула сирена вызванной инспектором полиции, вынудив того поменять планы и действовать более решительно. Двум мужчинам же оставалось только дожидаться сотрудников полиции в обстановке взаимного недовольства друг другом.

***

      Подоспевших Кристиана и Вилму мужчины встретили во дворе дома, продолжая молча буравить друг друга взглядами. «Будто два обиженных ребенка» — успела отметить женщина, проследовав к начальнику, демонстративно игнорируя присутствие консультанта.       — Отлично! — Томас поспешно выхватил протянутую ему бумагу, радуясь возможности разрядить витающее в воздухе напряжение, и поспешил за направившейся к дому коллегой, бросив назад воодушевленное:       — Кристиан, будем ломать дверь!       Однако последний не то что приблизиться к дому, — не успел осознать сам приказ, как от двери послышался шум, и трое мужчин ошарашенно уставились на еще недавно закрытую, а ныне гостеприимно отворенную дверь. Соблюдая почтительное молчание, все трое проследовали вслед за скрывшейся в проеме служительницей правопорядка.       Зайдя внутрь, каждый заинтересованно осмотрелся. Томас проводил взглядом задумчивого консультанта и направился в противоположную сторону, предоставив последнему свободу действий.       Нюхач пристально всматривался в чучела животных и птиц, развешенных по стенам комнаты, пока его внимание не привлекла деревянная панель над камином. Яркими пятнами выделялись на ней систематически расклеенные между двумя ружьями и головами оленей вырезки из газет и журналов, в которых он с удивлением узнал фотографии себя самого и статьи, посвященные раскрытым им делам. Здесь были и старые заметки о «пропавшем ребенке», и более новые, посвященные недавней его деятельности. Не отрываясь от рассматривания настораживающей картины, мужчина вынул заглушку, и предельно сосредоточившись, втянул носом воздух. Обработанная мозгом информация от обонятельных рецепторов тут же выдала образ преступника сосредоточением насыщенного запахами воздуха. Нюхач пристально вгляделся в расплывчатый силуэт, в попытке увидеть-распознать новые запахи, и таки определив новый аромат, озадаченно отметил:       — Семтекс?       Некоторое время подумав, мужчина сделал пугающий вывод:       — Пластид.       Резко обернувшись в сторону коридора, наткнувшись на стоящую в другой комнате Вилму, наблюдавшую за ним как обычно прищурившись, и не найдя Томаса, он принял решение. Отвернувшись, эксперт СБР напоследок пробежался взглядом по рабочему столу убийцы, прихватил какую-то брошюру, явно неслучайно оставленную здесь преступником, и поторопился покинуть помещение. Совсем некстати дорогу ему перегородил скрипящий нитриловыми перчатками Томас.       — Что обнаружили? — примирительно поинтересовался последний у консультанта.       — Ничего серьезного, только запахи, — невинно отозвался Нюхач, и натянуто улыбнувшись, направился прочь из дома.       Томас с достоинством выслушал пронизанную явным чувством обиды и сарказмом реплику мужчины, посчитал в уме до десяти, и отдав указание сотрудникам «Осмотреть все», принялся внимательно исследовать помещение. Найдя пресловутый одеколон «Консул», он принюхался, отметив остаточный не очень приятный ядреный аромат. Приглядевшись к остальному содержимому полок стеллажа, Мартинсон с удивлением отметил большое количество карт и туристических брошюр по маршрутам Таллина. Наугад вытянутая книга оказалась альбомом со старыми, еще черно-белыми фотографиями, изображавшими преимущественно одного и того же мужчину приятной внешности. Дальнейшему рассматриванию снимков помешал возникший перед глазами паспорт, протянутый Вилмой. Вглядевшись в лицо владельца документа, Томас с удивлением опознал вызванного когда-то им самим на допрос по данному делу в качестве свидетеля Владимира Мушта. «Черт!»       — Объявляй его в розыск, — мужчина тут же отдал приказ и помчался вслед за консультантом, надеясь не опоздать.       Опоздал. Выбежав на улицу, он только и успел, что проводить взглядом стремительно удаляющийся желтый бампер такси. Кажется инспектор недооценил степень нанесенного вздорному консультанту оскорбления. Обдумав сложившуюся ситуацию, Томас пришел к неутешительному выводу: теперь на помощь консультанта рассчитывать было глупо. Задетое самолюбие мужчины редко подлежало реабилитации, особенно, если самолюбие было в какой-то мере обоснованным. Мартинсон раздраженно выдохнул и направился обратно в дом: работа оставалось работой при любых обстоятельствах, какими бы оскорбленными те себя ни считали.

      ***

      Нюхач старался не думать о брошенном им инспекторе и своих скрытых планах на самовольное продолжение расследования, но так или иначе снова и снова мыслями возвращался к светловолосому служителю закона с доверчивым взглядом серо-зеленых глаз, что имел неосторожность задеть его, чувства. Подъезжая к дому, мужчина уже был готов признать, что, наверное, погорячился в поспешности своего бегства. Подходя к дому, он уже раздумывал над тем, как вернуться к сотрудничеству с таллинским инспектором, но едва уловимый запах, становящийся все более интенсивным по мере приближения к дому, отвлек эксперта от дальнейших мыслей о Томасе. Этот запах был знаком ему как никакой другой и не требовал детального анализа, — уж слишком прочно его обладатель вписался в жизнь самого консультанта, а потому, он ничуть не удивился, обнаружив на своей веранде старого друга.       — Море, судя по всему, холодное. А так хотелось искупаться, — как ни в чем ни бывало заметил Лебедев, улыбаясь подошедшему мужчине. Нюхач в ответ на это лишь довольно зажмурился от сильных порывов ветра, и, облегченно выдохнув, будто освободившись от груза тревог и волнений, ответил:       — Даже не представляешь, насколько ты вовремя.