Воспитание светлой души

      Это утро совсем сюрриалистическое: нет ни привычного, мелко моросящего дождя, ни свежего выпуска газеты, ни плотного завтрака в столовой, наполненной ароматом ирисов, что тянется из приоткрытого окна. Небо над головой необыкновенно голубое, чистое, а солнце слепит, сияет так ярко: Уильям на мгновение замирает, подставляя лицо под ласковые лучи, наслаждаясь умиротворением до тех пор, пока голос дочери не выводит его из расслабленного состояния. Утро начинается не с кофе. — Дядюшка Льюис! — визг на секунду оглушает. Ножки, обутые в тёмные изящные туфельки, быстро-быстро несутся в сторону небольшой компании знакомых лиц.       Лиам мягко улыбается, ускоряя шаг, и направляется следом. — Кто это тут у нас? — подняв племянницу на руки одним лёгким движением, Мориарти младший сжимает девичье тело в объятиях настолько крепко, что обоим даже больно немного. — Лизерли, моя прелесть, ты так выросла с Рождества! Ну-ка, — немного отстранившись, Льюис поочерёдно целует щёчки, лоб, кончик носа, пытаясь этими незамысловатыми действиями показать всю радость встречи, восторг и трепет. — Ты соскучилась по мне? — Ужасно сильно! — хнычет девочка, готовая расплакаться прямо сейчас. Она тянет руки к стоящим за спиной Мэри и Марте, на что обе слёз уже не сдерживают, аккуратно смахивая их с глаз кромкой платка, и обнимают её, буквально накрывая своими телами в своеобразный «кокон».       Шлейф сладких духов до того приятный, что его так и хочется вдохнуть полной грудью. Лезерли очень тепло и причиной тому является отнюдь не Парижское солнце, завладевшее небосклоном — душу греет любовь, внимание со стороны родных людей. Пусть в ней нет ни крови семейства Мориарти, ни семейства Холмс, но их родство — неоспоримо. Каждый, кто хоть раз прижимал девочку к себе вот так, как сейчас делают эти трое, касался губами светлой макушки — семья. — Так, — звонкий голос откуда-то сверху вызывает у ребёнка неконтролируемый приступ тихого смеха. Это чистый восторг. Миссис Хадсон тут же отступает, слегка смутившись, а Мэри и вовсе отходит на пару шагов как-то интуитивно. Льюис уже морально готовится распрощаться с малышкой на ближайшие пару часов, иначе ураган, именуемый Ирэн Адлер, снесёт их всех к чертям. — где моя милейшая Ли-ли? Где моё очаровательное сокровище? Иди к тётушке Ирэн на ручки. — подхватив Лизерли и изящно удерживая её без особых усилий, женщина принимается поглаживать золотистые локоны своими длинными, аристократичными пальцами, украшенными кольцами, что переливаются серебром на молочной коже, а драгоценные камни сверкают в лучах яркими пятнышками. — Как дела, цветочек? Небось вымоталась после такой долгой дороги. — и не дождавшись ответа прижимает дитя ещё ближе, укладывая голову на плечо. — Уильям, она бледна, словно подснежник.       Обнимающий младшего брата Лиам бросает в их сторону взгляд из-под густых ресниц, улыбаясь самым кончиком губ. — У неё просто светлая кожа, не драматизируй.       Мелькающего неподалёку Холмса, загруженного чемоданами, вовсе не замечают, и даже его довольно громкое «Никто не хочет мне помочь?» остаётся без внимания. Кажется, все влились в небольшой спор. — Да нет же, ты только взгляни, — Адлер хмурится пуще прежнего, свободной рукой обхватывая подбородок девочки и мягко приподнимает личико к верху. — совсем исхудала. Честное слово, дорогие, скоро моё сердце не выдержит, и я перееду поближе к вам. — Упаси Господь! — подаёт голос Шерлок, наконец поравнявшись с толпой. — Только тебя нам не хватает. — аккуратно обняв подругу, мужчина наклоняется, оставляя едва ощутимый поцелуй у виска. — К тому же, Себастьян будет против. Кстати, где это он и остальные? — Себастьян никогда не бывает против моих задумок. — что правда, то правда. Он ни при каких обстоятельствах не может отказать своей дражайшей супруге в прихотях, даже таких масштабных, как переезд в другую страну. Их маленькая семья уже успела перекочевать из Англии в Италию, а после во Францию, где и проживает последние три года. — Сейчас он занят делами, сможет присоединиться к нам только ближе к полудню. Альберт и Майкрофт сказали, что не продержатся без кофе больше ни минуты, и направились на поиски, ухватив с собой Джона, а Фред остался дома, присматривает за Розамунд.       От количества названых имён у Лизерли голова кругом. Неужели все приехали ради неё? — И всё же, будь так добра — оставайся во Франции. Париж не переживёт потерю главной модницы столицы. — Ты мне льстишь, Шерли. — подхватив край кружевной накидки, покоящейся на изгибе локтей, Ирэн плавным движением поправляет ткань, не сдерживая широкой улыбки. — Но ты прав, признаю. С моим отъездом город лишится определённого шарма. — Скромница. — констатирует факт подошедшая ближе Марта, тут же втянутая Холмсом в крепкие объятия. — Отпусти, Шерлок! Ты меня удушишь сейчас.       И, в противовес собственным словам, мягко льнёт ближе, одной рукой обвивая шею мужчины, вновь ощущая подкатывающие всхлипы. Наверное, начинать день с такого количества рыданий — странно, но если слёзы льются от переполняющего тело счастья — разве не дурно будет сдерживать их внутри? В мире вообще нет ничего более нежного, прекрасного и родного, чем радость долгожданной встречи.

***

      Пусть неохотно, но Ирэн всё же позволяет вернувшимся с поисков кофе Майкрофту и Альберту взять Лизерли на руки. Происходит это, правда, с большим скандалом, по итогу которого малышка находит прекрасный компромисс — восседая на крепком плече Холмса старшего, она одной рукой держится за ладонь Адлер, переплетая свои пальчики с длинными пальцами женщины (при этом с неподдельным интересом разглядывая многообразие драгоценных камней и металлов, украшающих дамскую руку), второй же сжимает ладонь Альберта, удивляясь тому, какая она огромная по сравнению с её крохотной ладошкой.       Чуть впереди них Марта щебечет о чем-то с Уильямом, Мэри и Джон разглядывают местные красоты, пока Шерлок явно выводит из себя Льюиса, то подталкивая его в плечо, то на это самое плечо упираясь ладонью. По покрасневшим ушам видно — ещё немного и кое-кому явно по голове постучат за нахальное поведение и чрезмерно громкие разговоры, но Мориарти младшего опережает изящная шляпка, которой внезапно и с треском заезжают по шее наглеца. Синие глаза забавно расширяются, оглядываясь на недовольную миссис Хадсон. — За шарф, Шерли. За шарф. — Это самое что не есть настоящее предательство, Лиам.       Лизерли тихо хихикает, глядя на родителей взглядом довольного котёнка, налакавшегося молока. — Дядюшка Майкрофт? — дождавшись, когда он повернет голову в её сторону, девочка интересуется: — А сколько мы пробудем в Париже?       Немного страшно услышать скорую дату. Наверное, лучшим подарком на завтрашний день рождения для неё стала бы новость о переезде. Во Францию, Англию — не столь важно, главное быть рядом с семьёй, с близкими людьми. Нестерпимо больно прощаться с ними. А вдруг родители решат вернуться в Мюррен на следующий же день после празднования? — Сколько ты захочешь, Ли-ли. — подаёт голос Ирэн, аккуратно поглаживая подушечкой большого пальца гладкую кожу чуть выше костяшек. — Насколько хорошо ты знаешь французский, mon chéri? — Не очень хорошо, но я знаю, что bonjour — это здравствуйте, merci — благодарю, а ещё...       Улыбка изгибает подкрашенные темно-красной помадой губы. Адлер слушает внимательно, иногда поправляя, помогая с правильным произношением, и хваля девочку за старания. — Поверь, fleur, ты уже маленькая француженка.