Das Vertrauen

      Прижат к стене. Быстро дышит. Стискивает зубы. Терпит. Молчит. Боится даже голову повернуть в сторону оппонента. Он чувствует чужие руки на своем бедре и талии. Огай напирает сзади. Придавливает его к стене своим телом и совсем не собирается отпускать так просто. Тычется носом в чужую шею, чуть ли не целует, сдерживается.       — Отпусти, — в который раз повторяет Юкичи. В ответ отрицательное мычание. Не отпустит он его. По крайней мере не сейчас. Руки спадают на бока, оглаживают их. Юкичи не знает, куда деться. Он может оттолкнуть, но какие последствия будут от этого? Может продолжить терпеть, но сил на это уже нет.       — Ты же все прекрасно понимаешь, — пробубнил Мори и руками коснулся чужого живота. Обнял осторожно, притянул к себе сильнее. Юкичи вздрогнул, руками уперся в стену. Обернуться по-прежнему боялся.       — Не люблю намеки. Скажи мне это прямо, — говорит тот строго и удивленно распахивает глаза. Он чувствует, как чужие пальцы заползают под его одежду. Подобное пугает. Но он не смеет сопротивляться.       — Я люблю тебя. Это я должен был сказать? Ты же давно понял, — буквально выплюнул Огая и вновь уткнулся носом в чужую шею.       — Конечно, понял. Просто мне было интересно, в какой интонации ты произнесешь это признание, — усмехнулся Фукудзава. Живот его сжали сильнее. У Огая холодные руки. Как всегда, в принципе.       — Дай мне шанс. Я докажу свою привязанность поступками. Поверь, я сделаю так, что ты ни в чем не будешь нуждаться, — шепчет доктор и закрывает глаза, расслабляется.       — Увы, я не могу. Я не хочу, — отрицал тот. Он пытался выкрутиться из чужих объятий. Всячески елозил и дергался. Огаю это не нравилось. Он развернул мужчину лицом к себе, прижал его так сильно, как только мог. Не заботился о том, больно ли оппоненту или нет. Сейчас он просто хотел быть рядом, пусть и насильно.       — Почему? Почему ты отказываешься? Что во мне не так? Я согласен измениться, — говорил Мори спокойно, отчасти грозно и грустно.       — За свою жизнь я любил лишь единожды. Обжегся. Боль спустя столько лет по-прежнему не утихает. Не хочу тревожить старые раны, — Юкичи пихнул оппонента в грудь. Тот тихо всхлипнул. Ранение еще болело. Но несмотря на боль, он не отошел, просто ослабил объятия, чтобы Юкичи не было больно.       — Но я не обожгу и никогда не брошу. Поверь мне, — он пытался уговорить собеседника. Тот был непреклонен. Они оба уперты по своей натуре. И оба не уступят друг другу.       — Тебе опасно верить. Ты часто лжешь и недоговариваешь. Подобное я заметил по отношению к другим организациям. Возможно, со мной поступишь также, откуда мне знать? — со злобой и некой обидой он глянул на Огая. Будто бы тот уже обидел его чем-то.       — Так не нужно знать и гадать. Просто доверься. Почему ты лишаешь себя этого? — возмутился тот. Хотел было улыбнуться, но сил не было.       — «Этого» — это чего? Объятий перед сном? Прогулок по пустым улицам? Секса? Поцелуев? — говорил мечник быстро. — Так это все мне совсем не нужно. Не нужна мне больше ни романтика, ни любовь, — отрезал он и отвел взгляд.       — Тебе нужны простые касания, простые улыбки, простое счастье. А ты лишил себя этого, — бросил слова и отпустил. Отошел назад шага на два и грустно глянул на собеседника. — Ты черствый. Ты даже хуже, чем я. Зачем сотворил такое с собой? — Огай прикусил губу и посмотрел куда-то в пол. От таких слов Юкичи замялся. Было неприятно слышать подобное. Хотя оппонент отчасти был прав.       — Знаешь… Я могу вечность бегать за тобой и добиваться твоего согласия. Но все это бессмысленно, если ты не способен любить, — скрутил руки на груди, тихо вздохнул. — Подумай об этом, пожалуйста. Я не стану ограничивать тебя во времени. Если откажешь, я никогда больше не коснусь тебя. Перейду обратно на «вы» и не стану говорить о чем-то, кроме работы. Если же согласишься, то я сделаю все, чтобы ты не разочаровался во мне. Выбор за тобой, — он сжал кисти в кулак. Опустил голову, вновь замолчал.       — Три часа дня. Пойдем обедать, — перевел тему Юкичи. Ему не хотелось больше спорить, но он и правда задумался о дальнейших отношениях. Проще, конечно, все бросить. Он боится, он не знает последствий, он не хочет. Проще не начинать и не пытаться. Но ведь отношения всегда были чем-то трудным и сложным.

***

      Сидит за столом и будто бы заполняет документы. На самом деле он давным-давно забросил их. Просто напевает что-то под нос и рисует странные завитушки на бланках. Ему хочется просто посидеть и отдохнуть. О другом не думает. Сглатывает тихо, смотрит на календарь, что стоит на его столе. Скоро январь. Время летит так быстро.       Многие числа в календаре обведены. Важные встречи и конференции. Весь стол завален всякими заметками и напоминалками. Лишь бы ничего не забыть. Огай рисует крестик на запястье черной ручкой и вновь смотрит в календарь. И все никак не может вспомнить, что же запланировано у него десятого января. Например, двадцать восьмого декабря ему нужно явиться на собрание. Третьего января он должен присутствовать на концерте, на который его любезно пригласили хорошие знакомые. Девятого января ему стоит посетить тренировку наступательного отдела своей группировки, разработать для них новый план занятий, чтобы поддерживать тех в форме.       Шестнадцатого января он должен присутствовать на встрече с представителем союзной организации. Планов много. На месяца три вперед. И он все помнит. Но не может вспомнить, что же запланировал десятого. Нужно будет потом у Юкичи уточнить. Его он обычно посвящает в свои рабочие дела. Возможно, тот помнит. А прямо сейчас смотрит на крестик, нарисованный на руке, и тянется к телефону. Лучше будет позвонить и сказать сразу. Копается в контактах рабочего телефона. Чего тут только нет… Зачем ему столько номеров? Некоторые даже не подписаны.       Подпирает рукой подбородок и продолжает искать. Слышится стук. Входит Юкичи. В руках у него какая-то синяя папочка. Он протягивает ее Огаю, говоря тихое: «Ты просил заполнить это пару дней назад».       — Спасибо, — отвечает тот спокойно, папку откладывает на край стола. Тыкает на нужный контакт, прикладывает телефон к уху, ждет. Сам глядит на Юкичи, поворачивает к нему календарь, тыкает пальцем по обведенной дате. Фукудзава приподнимает бровь. Разводит руками, так как не понимает, на что ему намекают. Огай кладет рядом с собой бумажный блок, на нем быстро пишет: «Что за дата?».       — Квест «Угадай, что за праздник?» — удивленно спрашивает Юкичи. Огай вздыхает, звонок сбрасывает. Все равно трубку никто не снимает.       — Да я просто пометок себе не поставил. Никак вспомнить не могу, что запланировал десятого января… Думал, может ты помнишь, — пробубнил он, поворачивая календарик обратно к себе.       — Ничего важного в этот день быть не должно. По крайней мере в организации, — развел Фукудзава руками.       — А может, что-то неважное я запланировал? Может, какая-то встреча или праздник. Лично я вообще ничего вспомнить не могу, — говорит тот и устало тарабанит шариковой ручкой по столу.       — Из неважного только мой день рождения, — усмехается Юкичи и скручивает руки на груди. — Ты забыл, да? — лыбится мечник отчасти довольно. Подловил.       — Так у тебя же день рождения в феврале, нет? — вздрагивает врач. Опять он прокололся, причем весьма глупо.       — Нет, в феврале у тебя и твоего дворецкого. А у меня в январе, — хмыкнул тот. — Я свободен? — спросил уже серьезно.       — Да, можешь идти, — махнул Огай рукой и попытался сохранить спокойный вид. Как только же тот покинул кабинет, то Огай лишь за голову схватился. Он забыл про праздник человека, который ему нравится. Удивительно. Ну и что делать? Еще подарок нужно купить. А что дарить? Книги дарить бессмысленно.       Ведь Мори совсем не знает, что тот любит читать и читает ли. Технику подарить можно, но слишком скрупулезно ее выбирать. Да и вдруг Юкичи откажется от подарка, сказав, что слишком дорого. В конце концов, мужчина всегда отказывался от дорогих подарков.       Можно подарить что-нибудь ювелирное. Хотя нет, это как-то слишком... Слишком откровенно, что ли? Нет, он обязательно задарит его золотом и серебром, но не в этом месяце. Или в этом. Все зависит от случая. Так что дарить? Может, одежду? Хотя ее и так много у Юкичи. Да и вдруг с размером не угадает.       Нужно купить что-то такое, что ему обязательно понадобится, чего у него еще нет и что он безоговорочно примет. Может, путевку на отдых? Нет, Мори не отпустит его далеко от себя. Деньги дарить тоже не вариант. Выписать ему премию Огай может в любой день под любым предлогом.       Наверное, касаемо подарка стоит посоветоваться со знакомыми. Может, у них с фантазией лучше. Да, так он и сделает.       А пока встает из-за стола, желая подойти к шкафу и взять оттуда одну папку. Случайно роняет свою сумку со стола. Шипит что-то под нос, поднимает ее и надеется, что содержимое не разбилось. Да, телефон цел. Он включает экран, чтобы проверить все досконально. Смотрит на время и резко понимает… Нужно подарить часы! Он обязательно посетит известные ему часовые и ювелирные магазины, чтобы найти что-нибудь интересное.       Ну а пока он все же подходит к шкафу и роется в нем. Достает папку, с ней подходит к столу. Сверяет все необходимое, проверяет и подписывает. Работы сегодня много. Не выполнить ее нельзя. Поэтому устало вздыхает и вновь черкает что-то в бланке. Как же он не любит бюрократию.

***

      Где-то дня через три он нашел время на то, чтобы зайти в ювелирный. Тут тоже должны были быть часы. Расхаживает вокруг стендов, смотрит. За ним ходит какая-то девушка-консультант, которая раз в пятый спрашивает, нужна ли ему помощь. Огай отмахивается, но она не уходит. Непривычно видеть таких назойливых продавцов.       — Хорошо, покажите, пожалуйста вот эту модель, — проговорил он, ладонью указывая на витрину.       — Мгм, — мычит девушка, ключем открывает витрину и достает часы.       — Это ведь механические часы? — спрашивает он, рассматривая циферблат.       — Нет, кварцевые, — качает консультант головой.       — Да, за такую цену? Наценка на фирму? — спрашивает тот, ощупывая ремешок.       — А, нет. Просто партию новую завезли, по витрине разложили, а ценники заменить забыли, — поправила та.       — Хорошо, что из предложенного механическое? — спросил Огай, смотря на витрину.       — Здесь только вот эти три модели, — проговорила та, пальцами указав на них. — На другой витрине вся вторая полка представлена механическими часами, — показала она рукой в сторону.       — Да, спасибо, — пробубнил он, быстро оглядел три показанных модели, понял, что они ему не нравятся, тут же отошел к другой витрине.       — Простите, а почему вам кварцевые часы не нравятся или электрические? У нас таких больше. Подобрать нужное будет проще, — улыбнулась та и быстро подошла к другой витрине.       — Да не знаю. Мне механические часы служили дольше всего, — хмыкнул тот и ладонью указал на понравившуюся модель. Консультант достала ее, показала, протянула покупателю, позволив осмотреть.       — Ремешок не выглядит живым. Он сменный? — спросил Мори, крутя часы в руках.       — По-моему нет. Конструкция такая, — проговорила та, осмотрела часы, задумалась. — И правда какая-то бракованная модель… — грустно проговорила она. — Но на нее можем сделать скидку! — радостно дополнила. Тот лишь головой покрутил.       — Спасибо, не нужно. Покажите эти, — рукой он указал на часы с черным циферблатом. Ремешок был кожаным, светлым. На вид съемным. Девушка протянула ему их. Оглядел изделие, посмотрел на фирму и дату выпуска, которую создатели по какой-то причине разместили с задней стороны циферблата. Изделие выглядело красивым и удобным. Но что-то в нем все равно смущало Огая. — Эти пока отложите. Какие интересные модели еще есть? — спросил он, смотря на витрину.       — Вот эти. А вы вообще для кого выбираете? Женщина или мужчина? — она протянула часы, а тот на них лишь мельком глянул и отмахнулся.       — Для мужчины. Эти ему точно не подойдут, — проговорил он спокойно.       — Да, простите. Просто до этого вы выбирали нейтральные модели. И я как-то не догадалась, — она убрала часы, пальцами постучала по витрине. — Знаете, у нас еще есть часы по типу брегета. Может, вам что-то понравится? — произнесла она довольно.       — О, буду рад посмотреть, — улыбнулся тот и аккуратно оперся на витрину. Разбивать ее не хотелось, но и просто стоять как-то надоело. Консультант отошла от витрин. Подошла к какому-то шкафу, начала копаться там. Достала пару ящиков, один принесла на кассу.       — Просто их нечасто спрашивают. Подобное как бы на склад убирать не хотят, но и на витрины не ставят, чтобы место не занимать, — проговорила она. Первый брегет выглядел позолоченным, небольшим. Девушка покрутила его в руках и начала говорить. — Часы золотые, механизм рабочий. Только вот… царапаются сильно. Например, эти поцарапали во время перевозки. Мы храним их в специальной мягкой тряпочке, чтобы не повредить корпус. Мне кажется, что такие не подойдут для постоянной носки, — расстроенно проговорила она, но часы протянула покупателю. Тот быстро осмотрел их, открыл, вернул обратно, говоря строгое «дальше».       — Так… Эти… эти из серебра, вроде, — говорила консультант. Она покрутила в руках бумажку. — Да, из серебра. Тоже механические. Стекло у циферблата толстое. Вот, взгляните, — она протянула вещь Огаю. Покрутил часы в руках, вернул, говоря, что это что-то не то.       — Тогда посмотрите на эти часы. Они из… мельхиора, — прочитала девушка с ценника. — Они предназначены для постоянной носки, ведь сделаны из износостойкого металла. А еще тут есть крепление для фотографии, — радостно подметила она. Огай взял в руки часы. Почему-то именно эта модель понравилась ему больше всего. Да, она не из благородного металла, но выглядит интересно. Черный циферблат, корпус с серебряным напылением, такая же цепочка. — Кстати, к этой модели еще брелок идет в виде птички, — дополнила девушка и показала маленькую серебряную птичку, которую нужно было прикрепить к цепочке.       — Мило, — пробубнил Мори, бросив беглый взгляд на брелок. — А знаете, давайте вот эти часы, — он протянул девушке их обратно. Та быстро завернула их в какую-то белую тряпочку. Туда же положила брелок. Все это упаковала в какой-то маленький прозрачный полиэтиленовый пакет. Его в свою очередь она запихала в небольшой бумажный пакет, который красиво запаковала и протянула покупателю. Затем озвучила цену и после покупки протянула чек.       — Носите с удовольствием! — крикнула она на прощание и отошла к кассе, что-то проверяя. Мори же спокойно покинул ювелирный магазин. Он направился домой, по дороге думая, что еще можно купить.       «Может, в день праздника сводить его в парк аттракционов? Да нет, не работает он. Вернее работает только колесо обозрения. Нет смысла идти туда. Да и погода не такая хорошая для прогулки. Холодно что-то. Возможно, конечно, прогноз изменится…» — он шел и думал, стараясь обходить редкий гололед и грязь. Ему хотелось поваляться в снегу и просто повеселиться, но времени и сил не было. Да и снега тоже не было толком. Только выпадал, как сразу таял, потом замерзал, оставляя лед. А он так любит зиму.       «Быть может, ему стоит подарить какой-нибудь цветок в горшочке? Может, он любит заниматься подобным?» — подумал про себя Огай, видя радостную парочку с цветами.       «Боже мой, как мало я о нем знаю», — внезапно осознал тот. Нет, знал он многое, но знания эти были поверхностными. А спросить как-то стыдно было.

***

      — Поможешь мне? — попросил Огай, нарезая салат. Вместе с кухаркой и дворецким они крутились на кухне, подготавливаясь к Новому году.       — Да вы, вроде, без меня справляетесь, — улыбнулся тот, в руках держа какое-то бумажное оригами. Дерево нарядить они не успели раньше. Доверять слугам не хотели, так ведь не интересно. Поэтому сейчас, пока кто-то готовил, другие ставили блюда на стол, а третьи мандариновое дерево наряжали.       — Без тебя неинтересно, — хмыкнул Огай и даже показушно подвинулся, уступая место.       — Так и быть, — произнес тот, беря в руки нож, чтобы нарезать. Но вместо того, чтобы что-то резать, он пытался незаметно забрать нарезанное и съесть. За это, конечно, получил пару слабых пинков от Огая, но от своей затеи не отказался. И прямо сейчас он стырил еще один кусочек сыра, быстро откусил его и конечно же был замечен Огаем. Тот быстро подошел к нему, нагнулся, откусил оставшийся кусочек сыра, ухмыльнулся и оттолкнул того от стола.       — Ладно, иди, а то съешь все, — сказал Мори с улыбкой, и снова легонько ткнул того в грудь.       — Кстати, вкусно, — пробубнил Юкичи и все-таки ушел с кухни.       Через часа полтора все уже сидели за столом. Хотели поесть, отпраздновать и лечь спать. Кто-то беседовал, кто-то уже ел, а Юкичи с Огаем сидели рядом и всеми силами старались не соприкасаться взглядами. Боялись почему-то. Огай все еще ждал решения оппонента, а Юкичи не мог решиться и боялся, что ему об этом напомнят.       Время быстро пролетело. До нового года осталось пару секунд. Огай быстро начеркал что-то на бумаге, зажег ее, пепел кинул в бокал с шампанским и выпил. После покашлял, рот зажал рукой, зажмурился. Юкичи лишь глянул на него непонимающе. Зачем тот так сделал. Он развел руками, а Мори, прокашлявшись, начал говорить.       — Традиция такая есть в США. Они желания на бумагах пишут, их сжигают, а пепел пьют в Новый год. Я в такое, конечно, не верю, но вдруг мое желание и правда сбудется, — произнес он и выпил немного воды, чтобы стало легче.       — Не понимаю я эти западные традиции, — посмеялся Фукудзава, делая глоток шампанского.       — Я тоже, но проверить стоило, — улыбнулся грустно тот.       — Кстати, я ведь так и не подарил тебе подарок, — сказал Юкичи, распахнув глаза.       — Ой, да я тоже как-то позабыл. Передам прямо сейчас. Только, подарок в комнате. Сходишь со мной? — предложил врач, протянув руку.       — Что-то какое-то странное предложение. Но так и быть, пройдусь с тобой. Все равно подарок тоже передать нужно будет, — хмыкнул тот. Огай встал из-за стола, резво покидая гостиную. Юкичи же быстро запихнул в рот тарталетку и пошел за оппонентом. Оба дошли до комнат, быстро в них скрывшись. Один вынес три большие книги, красиво завязанных лентой. Второй в руках держал скрученный вязанный шарф.       — Я тут заметил у тебя на полках Кинга. Подумал, что ты ужастики любишь. Купил вот несколько. А эта книга, например, вообще является ограниченным изданием. Скажу по секрету, в книжном одна дама меня царапнула за нее, так как тоже хотела купить, а издание было лишь одно, — проговорил Фукудзава спокойно, затем протянул книги товарищу.       — Ох, спасибо, конечно, но… Фуку, я думал, что ты джентельмен. Как же ты умудрился устроить стычку с женщиной из-за какой-то книги, — посмеялся тот.       — Все для тебя, как говорится, — съехидничал Мори.       — А я вот в последний месяц года вязанием решил заняться. Успокаивает, кстати. И почему-то мне захотелось связать подарок для тебя. Я пытался, правда. Хотя пару косяков все-таки есть, не придирайся сильно, — на шею мужчины он повесил теплый шарф, связанный из бежевой, желтой и белой шерсти. Также протянул теплые варежки. Стоит сказать, что Юкичи постоянно ходил без перчаток или варежек. Руки его были отчасти обветренными и сухими из-за холода и ветра. — Надеюсь, не колется, — улыбнулся тот и сделал пару шагов назад.       — Спасибо, — проговорил довольно, ладонями прижимая шарф к себе. И правда мягкий и теплый.       — Знаешь, пожалуй, я пойду спать. Хотя бы в новогоднюю ночь посплю, — хмыкнул тихо Мори.       — Спокойной ночи тогда. А я пойду доедать, — проговорил тот. Хотел он было обнять того на прощание, но Огай уже скрылся в комнаты. Юкичи лишь плечами дернул и прямо с шарфом пошел обратно в гостиную.

***

      Сидя на кровати, Огай просматривал книги. Ему было интересно рассматривать иллюстрации. Правда, в одной из книг он нашел какую-то закладку. Взял ее в руки, рассмотрел, раскрыл, прочитал. «Я согласен», — гласила надпись, а внизу была небольшая подпись, которую Юкичи обычно ставит на документах. И этого ответа он ждал так долго.       Замер, выронил бумажку, задумался. Согласие оппонента все меняет. Меняет в корне. Он счастлив и испуган одновременно. Глубоко дышит и надеется поскорее его увидеть, чтобы обговорить все.       Но вдруг это послание оставлено к какой-то другой просьбе? Нет, им срочно нужно поговорить.