Непрожитая жизнь

      С самого утра Малфой метался по дому, натыкаясь на стены, людей, мебель, эльфов и крики. На рассвете к ним приехали родители Астории. Он был благодарен ее матери, за то, что она уверенно взяла все в свои руки. На какое-то время Драко успокоился, онемев в тягостном молчании. Он сидел в библиотеке со свекром и медленно потягивал бренди. Глаза мистера Гринграсса затянуло непонятной мутью, и он изредка промокал их платком. Драко нервничал от этого только сильнее. Но вот дом снова наполнили душераздирающие крики и Малфой сорвался прочь. Он ходил по небольшому внутреннему дворику, нарезая торопливые круги. Сновал между клумб, сидел на небольших качелях, окончательно продрог и был вынужден снова уйти в дом. Волна духоты и топота ударила его наотмашь. Он старался поймать равновесие, перемещаясь по кабинетам, но нигде ему не было покоя. «Мерлин! Неужели женщины вынуждены так страдать из-за получаса наслаждения…» — в ужасе подумал он, до боли сжимая пальцы. Еще утром он снова трусливо надел кольцо. Украдкой прятал руку, но при родителях Астории старался держаться уверенно. У него даже получалось.       В обед Малфой вернулся в библиотеку. Свекор сидел в том же самом кресле. Бутылка была выпита наполовину, в пепельнице множились окурки сигар.       — Мистер Гринграсс, давайте я прикажу эльфам убрать тут… — растерянно предложил Драко.       — Не отвлекай их, это всего лишь мусор. — он указал толстым пальцем на большое кресло напротив себя. — Давай, выпей со мной. Скоро уже должно закончиться.       — А вы откуда знаете? — глупо спросил Драко.       Едва сев, он удивленно приподнялся, внимательно осматривая кресло. Раньше они были мягкими и удобными, а теперь       Малфой чувствовал, как острая пружина впилась в его спину. Пожилой волшебник с интересом за ним наблюдал.       — Во второй раз, говорят, попроще, но я все равно так же боялся. Как раз Асторию жена рожала в ужасных муках. — тихо проговорил свекор, протягивая ему стакан.       Малфой кивнул. Залпом выпил бренди и сморщился. Сел в неудобное кресло, вертя в руках толстое стекло. Впервые с интересом рассматривал незамысловатый узор из скрещивающихся прямых линий, вырезанный на толстом массивном крае стакана.       — Мистер Гринграсс, вы же останетесь с нами на пару недель. Боюсь, что без вас буду бесполезен жене, а мои родители не смогут приехать в Лондон.       — Хорошо, Драко. — кивнул мужчина, вновь закуривая. — Знаешь, что мне сказала жена, когда только родила ее?       Малфой покачал головой.       — Она сказала, что почувствовала, как выполнила в жизни свое предназначение. Сделала свое дело. Астория наш ангелочек… Добрая, не такая, как Дафна.       Драко промолчал. Его птичка и правда была ангелом с витражей церкви отца Барра. Малфой давно это заметил, только принять никак не мог. Он посмотрел на стареющего мага. Тот сидел, внимательно следя за ним сквозь дым.       — Ты сделал ее счастливой. У тебя получилось. Так странно складывается жизнь, я же думал, что ваша семья будет ужасом во плоти. А нет, вы поладили с ней. Спасибо тебе за это, Драко Малфой.       В коридоре кто-то пробежал, послышался глухой грохот, словно уронили жестяной чан. Драко недовольно покосившись на дверь, ответил:       — Я не уверен, что у меня это до конца получилось, мистер Гринграсс.       Свекор подался к нему, устраивая руку на подлокотнике поудобнее.       — А ты не спорь. Она сама мне так сказала, — выпустил он колечко дыма.       — Когда? — удивился Драко, взглянув на волшебника в упор.       — В пятницу. Мы заезжали вечером. Хорошо поговорили, искренне. — тот отпил немного из бокала.       Малфоя полоснул стыд. События пятницы снова промелькнули в его памяти, начиная от допроса в Аврорате и заканчивая предрассветными скитаниями по всем злачным местам с Забини. Он молча приманил к себе бутылку, плеснул еще, не глядя. Свекор внимательно наблюдал. Догадавшись, как это нервирует, кивнул:       — Мы пробудем тут ровно две недели. Потом я должен увезти жену на юг, ей вредно оставаться надолго в этой сырости.       — Спасибо, — еще раз поблагодарил Драко.       Вдруг в дыму сигар раздался треск и Ботго, упав перед Малфоем на колени прошептал:       — Мистер Малфой, хозяин. Вы стали отцом.       Драко ошеломленно замер. Он и не заметил, как крики прекратились.       — Ты пустишь счастливого деда первым поздравить свою девочку? — улыбнулся ему свекор.       — Конечно! — оторопев, пробормотал Малфой.       Мистер Гринграсс грузно поднялся и вышел за дверь. Эльф робко семенил следом. Драко медленно поставил стакан бренди на пол. Так и замер сидя в кресле, прислонив грудь к коленям и напрочь забыв обо всем, плавно двигал стакан по полу. Он отец! Эта простая фраза не то, что меняла многое — она меняла все. Еще пять минут назад он был просто Драко Малфоем, чистокровным волшебником, юнцом, глупцом. А теперь он вдруг стал отцом. Отцом Скорпиуса Драко Малфоя. Он слышал крик сына, пока тяжелая дверь не закрылась, оставив его одного.       Драко встал. Какая-то новая сила подняла его на ноги. Он глупо улыбался, не мог усидеть на месте. Заходил по комнате. Выглянул в окно. «Я просто подожду за дверью, когда можно будет войти к ним» — подумал он. Ноги сами несли его наверх. Чопорная акушерка присела перед ним в глубоком реверансе, собираясь уходить. Драко глупо кивнул ей. Она улыбнулась. Малфой уже шел прочь, туда, к ним, наверх. К ней и к нему. Улыбка расползалась по его губам. Он пытался сдержать ее, оставаться серьезным, но никак не мог перестать улыбаться. В носу щипало. Драко ускорил шаг. За дверью, ведущей в спальню жены было тихо. Малфой приложил ухо к замочной скважине. Тихий шепот — не разобрать ни слова. Он стоял, поминутно вытирая потеющие ладони о брюки, зачесывал пальцами волосы назад. Ботго, пробегая мимо, внезапно упал перед ним на колени и счастливо улыбаясь в волнении затеребил бородавку на щеке. Тонкие нити света потянулись от сухих и трясущихся рук эльфа. Они образовали светящийся кокон, отсекавший их от внешнего мира. Свет мягко коснулся руки Драко, сливаясь в один поток. Ботго заговорил, так и оставшись перед ним на коленях:       — Мой хозяин, я клянусь вам в верности! Моя душа, мое тело — все принадлежит вам, и я буду служить вам, покорно и безгранично, пока в моих жилах будет течь жизнь. Время, силы и умение — все, что я имею, отдам вам. Ваша мудрость — мой свет, и ваше слово — мой закон. Так я буду стоять, как завещала магия, укрывая вас от бурь, и держать вам верность, пока мои ноги способны будут ступать по этой земле!       Свет собирался в воздухе, образуя тонкие, прозрачные руны. Древней магией по воле самого эльфа писалось ими каждое слово искренней клятвы. Малфой, ведомый больше какой-то интуицией, нежели мозгом, чем-то теплым, что вырывалось из его груди, сделал шаг вперед. Поднял эльфа с колен, положив свою руку ему на лоб, произнес:       — В твоей верности я не сомневаюсь. Пусть сила моих слов будет твоей силой.       Его слова вспыхнули золотой руной, пронзили его ладонь и проникнув сквозь, отпечатались на морщинистом лбу домовика. Ботго, словно котенок, ласково боднулся в его ладошку, благодарно кивнул и растаял в воздухе. Свет исчез, Малфой оглядел знакомые стены коридора.       Он застыл, пораженный. Часто моргал, с удивлением рассматривая свои руки — все случилось так внезапно, закружило в волшебном вихре и схлынуло. Драко вдруг вспомнил детство и то, что дед рассказывал ему когда-то очень давно, о том, как стал свидетелем истинного волшебства эльфов. Малфой внезапно вспомнил его тихий скрипучий голос: «Запомни, Драко, эльф выбирает волшебника. Так было из века в век, пока грязнокровки не влезли в наш мир. Они сломали наши традиции, наплевали на суть волшебства, прогибая его под себя… Невежественные, глупые люди! Они способны разрушить все, что было завещано самой магией. Думают, что знают как лучше. Но как они могут знать, если законы магглов писались кровью, а наши совестью… Эльфы теперь все реже выбирают волшебников. А глупые полукровки нанимают их через волшебную контору, словно прислугу. Наш мир превращается в прах…»       Малфой старался держать лицо, застигнутый врасплох истинной, древней, словно неземное чудо, магией. Внезапно, дверь за его спиной открылась.       — Иди, она зовет тебя. — ударил его по плечу мистер Гринграсс.       У Драко онемели ноги, тело пробило дрожью. Он даже не взглянул на заплаканное лицо миссис Гринграсс, прошедшей мимо него. Все еще отходя от шока, с силой выдохнув, Малфой зашел в спальню жены.       — Привет! — глупо поздоровался Драко, глядя на Асторию. Она совсем не изменилась, только была слегка бледнее обычного. Его птичка сидела, облокотившись на целый ворох белоснежных подушек. Ее светлые волосы были завиты в аккуратные кудри. Девушка, улыбнувшись, поманила его к себе рукой. Драко шел к ней, не чувствуя ног.       — Смотри какой он маленький! А живот был таким огромным, — засмеялась Астория.       Драко с трепетом вгляделся в малюсенький комочек. Он сначала его даже не заметил. Белое одеяло сливалось с ночнушкой Асти и свежепостеленным бельем. Малфой вгляделся в крошечное личико. Он не находил слов — сначала клятва эльфа, а теперь это.       — Смотри, нос точно будет твоим. Уже такой прямой, такой важный! — засмеялась она.       Из глаз Драко хлынули слезы. Он ничего не мог с собой поделать. Малфой зажимал себе рот ладонью, чтобы невзначай не разбудить маленький спящий комочек. Рыдания сдавили его грудь. Вот значит это как — ты счастлив просто от того, что он спит тут рядышком под ее теплым боком. Такая кроха, и его сын. Живой и настоящий. Маленький человек. Половина его самого, половина его звонко щебечущей птички. Драко вдруг глупо рассмеялся, зажав себе рот вдобавок и второй рукой. Астория тепло улыбалась, наблюдая за ним.       — Пообещай мне любить его, Драко. — она нежно перевела взгляд на сына.       — Конечно, Асти, о чем ты спрашиваешь? — шмыгая носом прошептал Малфой.       — Просто скажи — я обещаю тебе любить его, — попросила девушка.       — Я обещаю тебе любить его. — смотря ей в глаза повторил Драко.       — Вот и хорошо. Больше мне ничего и не нужно. — Астория нежно на него посмотрела.       Малфой чувствовал, как у него трясутся руки. Это было так удивительно. Это было чудо, как любое волшебство, в которое веришь не потому, что оно видно, а потому, что ты ощущаешь его присутствие в своем сердце. Мир изменился, вывалив на Драко еще одно волшебство, которое он тоже не мог контролировать, а только восхищаться им. Как можно было бы сравнить это с тем, что произошло только что, когда эльф произнес свою клятву? Обе магии были связаны.       Он смотрел на своего сына, который сопел во сне, неосознанно дергая крошечной ручкой. Скорпиус делал первые в своей жизни вдохи, вытягивал и собирал в кулачок розовые пальцы. В его дыхании, в этих первых неуверенных движениях Драко замечал волшебство.       Малфой торопливо размазал слезы по щекам. Астория, тихонько смеясь, вытирала свои, глядя ему в глаза. За окном чирикали воробьи, Скорпиус забавно закряхтел, пытаясь высвободить ножку. Драко протянул к нему руку, и сын схватил его палец. Сжал так крепко и не просыпаясь потащил себе в рот. Малфой уже хотел было убрать ладонь, но Асти удержала его, позволив сыну коснуться руки губами. Драко задержал дыхание, чувствуя, как сын кряхтя слюнявит его палец и отпускает, потянувшись пальчиками к матери.       И в этот миг появилась в его сердце фраза, выжглась на бьющейся мышце намертво: «Вот настоящая магия, а не то, что можно изучить или подчинить себе». И впервые, забыв про волшебную палочку, Драко чувствовал что прав, размышляя: «Магия начинается в самой сути жизни, в ее самых простых, но невероятных проявлениях. В первом вдохе, в том, как вредный эльф внезапно ластится котенком, в слезах, что текут из глаз и их просто невозможно остановить. В этом заливистом чириканье глупых воробьев на карнизе. Такое простое чудо, которое живет в каждом мгновении. Тихое и всепоглощающее, как дыхание мира».       — Теперь у нас все будет хорошо, так же? — шепотом спросил он жену. — Знаешь, я чувствую как он все изменил. Еще и часа не прошло, а я посмотрел на мир совершенно по-другому. Я теперь стал отцом, серьезным магом — Драко Малфоем! — Он важно вздернул голову вверх.       — Ты все такой же дурачок, Драко Малфой! — засмеялась Асти, нежно потянувшись к нему рукой.       Драко с наслаждением подставил голову под ее пальцы. Она провела ногтями по его волосам, убрав челку с высокого лба. Малфой шутливо боднул ее ладошку и сам засмеялся от понимания того, что именно сейчас сделал.       — Пусть я буду дурачком, но теперь я буду самым счастливым дурачком на свете, птичка! — прошептал он.       — Мне нужно сказать тебе кое-что, Драко, — тихо произнесла Астория.       — Только не сегодня, милая! Давай не будем говорить о плохом сегодня, ведь сегодня самый счастливый день в моей жизни. И, я надеюсь, что и в твоей… — Он покрывал ее пальцы поцелуями.       — Нет, Драко. Завтра мы уже можем не успеть. Я хочу попросить тебя быть сильным сейчас ради меня и ради Скорпи. Потому, что я сама чувствую себя сейчас такой трусихой. Помоги мне, пожалуйста! — она с мольбой взглянула в его глаза, прижимая сына к груди.       Малфою не понравился ее взгляд. Он ненавидел такие взгляды. Быстро сев на край кровати, он зарылся носом в ее локоны, вдохнул запах ее кожи. Ощутил ее тепло и почувствовал, как что-то незаметно поменялось в ней. Напряглось.       — Драко, пожалуйста! Я очень тебя люблю, но прошу — выслушай меня. И не перебивай, потому что даже один раз сказать это очень трудно. — прошептала она ему на ухо.       Он слегка отстранился, взяв себя в руки.       — Хорошо. Сегодня твой день, моя королева. Я обещаю выслушать все, что ты мне скажешь. Но это не значит, что я не смогу сделать все по-своему и я не дам тебе развод. — полувшутку-полувсерьез произнес он, беря ее за руку.       — Ох, — рассмеялась Астория. — Я не собиралась просить у тебя развода, глупый мой муж. — она нежно провела пальцами по лбу ребенка.       — Тогда я весь внимание! — легко согласился Драко. — Я обещаю быть сильным и не перебивать.       Астория чуть потянулась вбок, пытаясь получше рассмотреть небо в высоком окне. Она грустно улыбнулась мыслям и переведя взгляд на мужа, начала:       — Я ужасная лгунья, Драко. И ужасная трусиха. Мне стоило рассказать тебе обо всем гораздо раньше. Но мне было страшно, прости меня за это. Я всего лишь слабая женщина. Уж лучше сразу. — она ласково посмотрела на спящего сына. — Я сегодня исчезну, дорогой. Не перебивай меня, ты обещал.       Астория перевела глаза на Малфоя и нежно провела рукой по его лицу. Ее глаза были сухими, лишь на щеках проявилась легкая краска смущения. Драко переплел свои пальцы с ее. Он будет сильным. За них двоих.       — Сегодня я умру, любовь моя. Я знала об этом сколько себя помню. В нашей семье есть страшное проклятье — одна из родивших дочерей умрет в день рождения своего ребенка. Я чувствую, что это доля выпала мне. Всегда знала. Но я буду жить в нашем сыне — он часть меня. Люби его и оберегай, как оберегал бы меня всю мою жизнь. И как только смог бы полюбить меня.       — Что ты такое говоришь, Асти? — прошептал испуганно Драко. — Ты не можешь умереть!       — Я не хочу, но вполне могу, — улыбнулась она, пытаясь пошутить. — Ты не в силах противостоять этому, ни у кого не получалось. И я рада, что родила сына. Надеюсь, что он положит конец этому ужасу, веками преследовавшему нашу семью. Но я не хочу говорить о смерти. Смерть — это тишина, ты сам это знаешь. Я хочу поговорить с тобой о жизни и предостеречь тебя Драко. Для тебя сегодня все только начнется. Я была счастлива с тобой. Правда. Каждый мой день был сказкой. И эту сказку делал ты, просто тем, что встретил тогда меня на том пляже. Я мечтала о долгой и творческой жизни, но получилось в итоге даже лучше. Сколько бы картин я не нарисовала — они не идут ни в какое сравнение рядом с этим малышом. Часть тебя и часть меня. И я счастлива и горда, что у меня получилось создать такое совершенство.       Волшебница ласково провела рукой по тоненьким, редким волосикам на голове сына. Она с трудом проглотила собравшуюся во рту слюну и переведя взгляд на Драко добавила:       — Мы все равно долго бы не протянули вдвоем — я поняла это буквально несколько недель назад. А отказаться от тебя по-хорошему, у меня бы не получилось.       Малфой повел плечами. Ему на мгновение показалось, что острая пружинка из кресла библиотеки снова впилась ему в позвоночник.       — О чем ты таком говоришь? — прошептал Драко.       — О Гарри Поттере, милый, — легко ответила Астория.       Малфой хотел резко встать, но она с неожиданной силой удержала его руку в своей.       — Перестань капризничать, Драко! У нас теперь есть тот, кто имеет на это больше прав, чем ты, — рассмеялась жена. — Я говорю о том человеке, которого ты полюбил по-настоящему и задолго до меня. Сегодняшний день — это эйфория. Она пройдет, и ты снова продолжишь мучатся, в остром желании быть с ним, и долге оставаться со мной. Видишь, как все успешно устроилось! Иногда даже древние проклятия ошибаются, думая, что они несут несчастье. Я знала о вас. Знала обо всем с первого утра после нашей помолвки, и я не разорвала ее. Просто я чувствовала, что тебе плохо, что тебе очень больно из-за него. И я постаралась сделать все, что было в моих силах, чтобы вылечить твое истерзанное сердце. — Астория на миг виновато прикусила губу. — У меня получилось, и ты бабочкой снова полетел на свет.       Малфой почувствовал, как тяжесть и холод бессонных ночей сжал его плечи двумя сильными руками. Он не хотел сейчас вспоминать о нем.       — Он тьма. Он вышел из ночи и уходит в ночь. — зло прошипел Драко.       — Теперь я вижу, как сильно ты любишь его, — посмотрев на него, прошептала Астория, — Ведь мне никогда не удавалось сделать тебе настолько больно. Но это пройдет, он хороший человек. Я даже не ожидала, насколько он окажется похожим на меня.       Астория провела рукой по его щеке, слегка пощекотав скулу. Драко резко отстранился, перехватил ее руку, с усилием закачал головой.       — Он не такой, как ты! Он черт, дьявол. А ты… Ты сама свет. Ты вся из него, — взахлеб переубеждал жену Малфой.       Волшебница рассмеялась.       — Нет, дорогой. Ты заблуждаешься. Во мне тоже было достаточно тьмы. Мистер Барр помог мне в сложный момент обратиться к свету.       Скорпиус капризно закряхтел во сне. Малфой с силой провел руками по лицу.       — Я не понимаю о чем ты говоришь, Астория! — зашипел Драко. — При чем тут священник, при чем тут вообще все это?       Он окинул комнату взглядом. Ему не хотелось говорить обо всем сейчас, слова жены казались каким-то бредом, глупостью. Перед окном пролетела стайка воробьев. Асти привлекла его внимание, слегка потрепав по руке.       — Я переписывалась с ним, с Гарри Поттером. Помнишь, ты спрашивал куда все время летает Мило? Моя сова летала к нему. О, не переживай, он не знал, что общается со мной. Такой же наивный и доверчивый, как и я. Склонен верить людям. Я начала писать ему чуть после Рождества, когда узнала, что жду ребенка. Мне стало интересно — что ты в нем нашел, ведь я понимала, что жить мне осталось чуть меньше года. И представляешь, каково было мое удивление, когда я в какой-то момент поняла, ощутила, что словно общаюсь со своим отражением. Знаешь, меня это поразило. Он так же бесхитростен, также любит копаться в тонкостях магии, как я. И также любит шумные вечеринки! — засмеялась Астория.       Драко ошарашено покачал головой. Ему казалось, что он попал в какой-то сломанный мир. Его жена, только что родив ему сына, спокойно обсуждала с ним его бывшего любовника.       — Но увидев, что мы во многом похожи, — продолжала она, — Я задалась вопросом почему же ты смог полюбить его, а обо мне всего лишь заботишься, как полагается хорошему мужу. И я наконец-то поняла. Попробуешь угадать? — улыбнулась Астория.       — Я не знаю, — затряс головой Малфой. — Я вообще не уверен, что это любовь.       — Это любовь, Драко. Я знаю, что такое любовь, ведь я сама люблю тебя. — Астория замолчала в ожидании.       — Он ублюдок! — вырвался громкий крик из его рта. Он не успел себя остановить.       Ребенок завозился, потревоженный его голосом. Высунул острый язык, скривив рот и собираясь заплакать, но Астория легонько покачала сына, спрятав его подмышкой. Словно птичка, что защищает птенцов, пряча тех в своих крыльях. Скорпиус засопел, а Астория вновь повернулась к мужу.       — Возможно и ублюдок, — шепотом согласилась она, кивая. — Но он отчаянно смелый ублюдок. Я думаю, что это и сыграло решающую роль. Я проиграла Гарри Поттеру всего один балл, но именно он и оказался решающим. Не носи траур слишком долго, не упусти свой шанс на счастье. — серьезно промолвила она.       Драко надавил пальцами на глаза. Вглядываясь в мерцающие разводы, поспешно придумывал успокоительную ложь в ответ на ее правду.       — Он ушел. Я его предал и даже не знаю, где он сейчас, — слова вырывались сами, Малфой не смог их остановить.       Жена вновь взяла его руку в свою, слегка потрепала, заставив Драко посмотреть на нее в упор.       — Он вернется. Разве сможет кто-то забыть моего ворчливого муженька? Это очень сложно разлюбить тебя, Драко Малфой. Вот у меня не получилось.       Астория вдруг закашлялась. Драко перепугался. Он сжал ее ладонь, глядя, как она, собрав все свои силы в кулак, остановила кашель и появившуюся в ее теле дрожь. Он понял, что она боялась разбудить Скорпиуса, сладко сопящего под ее боком.       В комнату влетел порыв холодного осеннего ветра. С силой откинул в сторону шторы, заставив те елозить по карнизу. Астория резко изменилась в лице. Ее скулы заострились, веки сузились. Малфою показалось, что в резком ветре и отлетевшей в сторону тюли жена увидела какой-то лишь ей знакомый знак. Она собралась, серьезно взглянув на него, произнесла:       — Теперь я должна сказать тебе еще кое-что и это гораздо сложнее, чем всякий романтичный бред, — она крепко сжала его руку в своей. — Я ненавижу только одного человека на земле, Драко. Это твоя мать. С этим чувством я не смогла справиться. И я задам тебе лишь один вопрос, перед тем как честно тебе отвечу на тот, который ты задал мне совсем недавно — почему я так сильно недолюбливаю Нарциссу Малфой.       — Ты же сказала за цветы… — растерялся Драко.       — Помнишь тот день, когда я пошла с ней в теплицу и случайно порезала руки в кровь?       — Да. — оторопев, подтвердил он.       — Ты пил что-то с отцом в тот момент? — Астория пытливо взглянула ему в глаза. — Вспомни!       Малфой задумался, припоминая тот день. Отец показывал ему новый том «Волхование всех призлейшее», изданный во Франции с двумя ужасными ошибками в переводе. Они могли стоить многим волшебникам жизни, и Люциус предупреждал сына не пользоваться современными изданиями. На столе был сервиз с маленькими аккуратными чашками       — Вроде бы чай… Был вечер, около пяти и мы сидели в библиотеке… А потом прибежал твой эльф.       Астория обреченно закрыла глаза. Ее рот сжала судорога, а в уголках глаз проступили слезы. Малфой потянулся к ней, собираясь обнять. Жена не позволила этого сделать, рукой вновь заставляя его сесть прямо. Она сдержанно кивнула своим мыслям и повернув голову к нему, ответила:       — Они подлили нам зелье, Драко. Твой отец тебе, а твоя мать мне. Будь с ними предельно аккуратен и осторожен — они страшные люди. Ведь они знали, что я умру, родив им внука. — Астория вдруг ядовито усмехнулась. — Ну и еще, в моем ответе про цветы была правда. Твоя мать выкидывает ненужный цветок, когда у нее есть взамен что-то получше. Сегодня таким цветочком стала я.       Малфой задохнулся. Если жена права, а он почувствовал, что это так, то тот поступок был даже не низостью. Это было тщательно спланированное хладнокровное убийство. Он с ужасом смотрел на свою маленькую хрупкую птичку и не узнавал ее теперь. Астория сосредоточенно что-то обдумывала, а Драко внезапно понял: «Она прирожденная слизеринка! Едва родив ребенка, уже планирует месть» Он замер, не мешая ей размышлять. Наконец, Астория повернулась к нему.       — Твоя мать ждет его, — жена нежно улыбнулась, посмотрев на сына, — Можешь отдать Скорпи им, ведь они не отступятся от своего, а ты будешь совершенно бесполезен первый год. Твоя мать вырастила тебя и, как бы я ее не ненавидела, у нее это хорошо получилось. Но поклянись мне, Драко! Поклянись, что ты заберешь его у них, как только ему исполнится год. Не дай им испортить мою светлую кроху. Мое чистое дитя! Усыпи их бдительность, потяни время и перехитри их. — из глаз Астории потекли слезы. Она с мольбой смотрела на него.       — Я клянусь тебе, Птичка! Я не дам им испортить нашего сына. Им его не ожесточить! Малфой не видел света магии, но то же самое тепло внезапно наполнило его изнутри. Вторая волшебная клятва, силой истинной магии, рождалась в его сердце. Астория благодарно кивнула.       — Спасибо. А теперь поцелуй меня, Драко, как никогда не целовал. Ты моя любовь. Ты мой муж, отец моего ребенка. Ты каждая моя звездочка в ночном небе. Все нежное и доброе, что есть во мне — это ты. Каждая моя улыбка, с самого моего рождения, мой голос. Я стала Птичкой лишь благодаря тебе, и я буду всегда оберегать тебя и моего маленького мальчика. Я совсем скоро умру и стану ветром. Полечу по лесу, подниму прошлогодние листья, соберу из них эпитафию. Буду трепать твои светлые волосы, до самой старости, пока они не станут совсем седыми. Ты станешь говорить со мной по-французски, потому что вспомнишь, что мне это нравилось. Поцелуй меня, мой хороший, я люблю тебя. Знай Драко, я хочу, чтобы ты был счастлив. И пожалуйста, грусти по мне, как обещано — не слезинки, ни вздоха на людях.       — Асти, Птичка моя…       Драко впился своими губами в ее губы. Он замочил все ее лицо своими слезами. Они, предательницы, все текли и текли, не останавливаясь. Он держал ее руку в своей и чувствовал, как силы покидают ее. Он целовал ее мокрые губы, стараясь изо всех сил вдохнуть свою жизнь в ее слабеющее тело. Соленые. Снова все такое соленое… Что за глупая напасть — все в его жизни пропиталось солью. Ветер трепал шторы.       Он вгляделся в ее глаза. Такие добрые, счастливые и слегка грустные. Драко услышал тихое пение соловья. Оглянулся на окно, но никого не увидел. Лишь ветер бил нещадно, разносил по улице опавшую листву. Подкидывал ее в воздух, играл с ней. Пение усилилось. Драко в ужасе взглянул на жену. Она нежно наклонилась к спящему сыну, прошептав: «Я отдаю свою жизнь за твою. Живи долго и счастливо, мой малыш»       Дверь в комнату резко открылась. Мистер и миссис Гринграсс застыли на пороге. Драко неотрывно смотрел только на Асторию. Он наклонился и прошептал прямо в ее маленькое ушко:       — Je t'aime. Je t'ai toujours aimé et je t'aimerai pour l'éternité.       Она счастливо улыбнулась.       — Я убегаю, дорогой! — прошептала она.       — От меня не убежишь, дорогая! — дрожащим голосом, прошептал он в ответ.       Астория Малфой медленно закрыла глаза, ее рука стала вмиг тяжелой, а на ее лице застыла счастливая улыбка. В ту же секунду комнату заполнил острый крик младенца.