Мой путь к тебе

      Чонгук стоит в конце зала, прислонившись спиной к стене; впереди ряды стульев, занятые выпускниками факультета. Когда объявляют имя Чимина, Чонгук встаёт на мысочки, следя за тем, как старший получает диплом, почтительно поклонившись ректору. Возвращаясь на своё место, Пак пробегается взглядом по собравшимся — Чонгук едва успевает одёрнуть себя, чтобы не помахать ему. Их взгляды встречаются, на лице Чимина расцветает улыбка, полная облегчения и теплоты. Чонгук светится от гордости за старшего, забавно морщит нос, становясь похожим на довольного кролика.       Пока они находятся в университете, он не может подарить Чимину букет цветов, не может крепко обнять его, целуя у всех на виду, но может сделать кое-что другое, более интимное. В отдалении от главных ворот они стоят, словно старые приятели, не привлекая внимания в царящей вокруг суматохе: одетые в академическую форму студенты переговариваются, фотографируясь на память. В стоящем гуле и смехе Чонгук делает шаг к своему парню, становясь непозволительно близко. Чимин, не переставая улыбаться, прикусывает нижнюю губу.       — Хён, ты подаришь мне свою пуговицу? — серьёзно шепчет Чонгук. Чимин замирает, наклоняя голову в бок. — Ой… Ты не знаешь об этом обычае?       — Не в этом дело, — смущение лёгким румянцем окрашивает щёки Чимина. — Мы же не в школе…       — И я не школьница в коротенькой юбочке, — дразнит Чонгук, поигрывая бровями. — Тебе бы хотелось этого?       — Иди ты!       Чимин легко шлёпает его по плечу, становясь серьёзным. Он пристально смотрит в глаза младшего, находя на дне карих радужек лишь доверие, нежность и безграничную любовь, откликающуюся в его собственном сердце. Не сомневаясь, он отрывает от лацкана пиджака пуговицу, находящуюся ближе всего к груди, протягивая её на раскрытой ладони. Обеими руками Чонгук закрывает в кулак ладонь старшего, целует крепкий замок из их пальцев, благодарно шепча «спасибо». Соприкасаясь лбами, они стоят в трепетном молчании.

***

      — Сомён, м! — Чимин принимает из рук младшего тарелку холодной лапши. Они устраиваются на заправленной кровати с бутылкой пива под боком, голодные и уставшие. Чонгук окидывает взглядом опустевшую комнату старшего: бо́льшая часть вещей собрана в чемодан, горы учебных пособий сданы в библиотеку, со стен сняты постеры, одинокими рулонами скрученные в углу. Через несколько дней электронный пропуск Чимина перестанет действовать, закрыв доступ на территорию университета и общежития. У него есть диплом и знание языка, а значит, возможность устроиться на работу в Токио, снять комнату на первое время. Или сесть на ближайший рейс, вернувшись в Сеул. Чонгук прячет эту мысль на задворках сознания, прогоняя горечь, рискующую затопить целиком. Он знает, что Чимину гораздо сложнее снова находиться на развилке пути, что будущее, даже самое перспективное, пугает переменами. Но он верит в Чимина, самого сильного человека на свете, и будет держать его за руку, безоговорочно поддерживая.       Закончив с ужином, Чимин широко зевает, не в силах скрыть усталость после напряжённого дня.       — Позволь я о тебе позабочусь, — просит Чонгук, отставляя пустые тарелки на тумбочку у кровати.       Он уходит в ванную, возвратившись с ватными дисками и бутылочкой тоника. Напевая лёгкий мотив, бережно очищает лицо и шею Чимина, дует на влажную кожу, вызывая появление мелких мурашек. Снимая белую рубашку, он прослеживает губами путь от родинки на шее Чимина до острых ключиц и подтянутых мышц рук. Солнце оставило на нём свои метки: «целовать здесь», «здесь» и «здесь». Чонгук соединяет мокрыми поцелуями точки, получая карту изгибов Чимина, его самых чувствительных мест: за ухом, под правым ребром, во впадинке пупка и ниже, по дорожке маленьких волосков. Возвращаясь к тонким запястьям, горячим дыханием касается выступающих синих вен. Используя язык и зубы, он снимает с рук Чимина кольца, погружая аккуратные пальцы в рот. Чимин награждает его стоном, не первым за вечер, но громким и жадным, требующим большего.       Чонгук не торопится, растапливая податливое тело Чимина в неге из поцелуев и ласковых прикосновений. С усердием он разминает плечи старшего, надавливая сильнее положенного — лёгкая боль растекается по телу истомой — Чимин прикрывает глаза с громким вдохом. С интересом первооткрывателя Чонгук обводит контуры татуировок на позвоночнике из ровного ряда семи фаз луны: четырёх основных и промежуточных. Вспоминая небольшую лекцию старшего об их значении, шею и грудь обдаёт жаром — сплетаясь телами, они любили друг друга в каждую из четвертей. Он оставляет засосы: маленькие красные пятнышки разбегаются по спине старшего спутниками для каждой из лун, сам Чонгук «спутник» Чимина.       Стянув со старшего брюки, он разминает его ступни, массируя пальцы и косточки на лодыжках. Поднимаясь выше непрерывной цепочкой из поцелуев, он с нескрываемым трепетом разводит упругие бёдра, оставляя ладони на острых коленях. Лаская влажным языком вставшую плоть, Чонгук опускается до основания, втягивает щёки и поднимается вверх, повторяя движение. Вскоре ладонь Чимина в его волосах задаёт нужный темп, то оттягивая пряди, то прижимая к промежности так, что Чонгук едва не задыхается. Он сосёт с упоением, ускоряясь, чувствуя, как напрягаются крепкие бёдра, как Чимин, не сдерживая стона, подаётся вперёд всем телом. Довольно облизнувшись, Чонгук высовывает язык, показывая, что проглотил всё до последней капли. Чимин со стоном падает спиной на кровать, младший уверен, что тот закатил глаза на дразнящую выходку.       Устроившись рядом с Чимином, обвив его разгорячённое обнажённое тело словно коала, Чонгук едва не мурчит, постепенно проваливаясь в сон. Чимин аккуратно притягивает его за подбородок, прижимаясь губами в разморенном поцелуе, слизывая с губ младшего солёный привкус собственной спермы.       — Куки, дотянись, пожалуйста, до верхнего ящика тумбочки, — Чонгук едва не задевает локтем тарелки, вытаскивая маленькую чёрную коробочку. — Это тебе, не могу ждать до утра.       — Там кольцо? — Чонгук вертит подарок в руках. Его глаза блестят от предвкушения, усталости как не бывало.       — Нет, там отрубленный палец!       Чонгук хихикает, возвращаясь на пригретое место, кусая Чимина в плечо, прежде чем развязать синюю ленту, находя внутри ключ-карту. Он долго рассматривает находку, хмуря брови и едва бормоча что-то невнятное. Когда он поднимает взгляд на Чимина, в уголке его глаз блестит влага.       — Это…?       — Ага, — Чимин утвердительно кивает, — ключ от моей новой съёмной квартиры, — он придвигается ближе. — Думаю, я заслужил получить твою пуговицу в ответ. Заслужил?       Чонгук накидывается на Чимина, беспорядочно покрывая поцелуями лицо и голову старшего. Чимин отбивается, щекоча младшего. Они возятся на одеяле заливисто смеясь, стараясь перецеловать друг друга. Окончательно выбившись из сил, успокаиваются в крепких объятиях, Чимин стирает прозрачную капельку со щеки младшего. Чонгуку нравится лежать вот так, прижимаясь к Чимину, лениво перебирать его чёрные как смоль волосы; в царящей тишине слушать его размеренное дыхание, ощущая себя самым счастливым на свете.       — Ты заслуживаешь лучшего, хён, — отвечает он, прежде чем окончательно провалиться в сон.