Мой путь к тебе

      — На фиг эту хрень, — Чонгук хлопает крышкой ноутбука, закрывая устройство.       На часах семь вечера, а голова уже раскалывается. Спустя две недели поездка к родителям в Сеул кажется призрачной и далёкой. Учёба, тренажёрка и работа в кафе поглощают, высасывая последнюю энергию, оставляя взамен хронический недосып и перманентное чувство усталости.       Потревоженный шумом Чимин, сквозь сон издаёт трогательный звук, едва пошевелив головой, устроенной на сложенных за письменным столом руках. Чонгук рассматривает его расслабленное лицо: пушистые ресницы, чуть приоткрытые губы, покрасневшую щеку, прижатую к тыльной стороне ладони. Чимин его маленькое спасение. Не удержавшись, Чонгук делает «буп» по кончику его носа, понимая, что хочет вот так любоваться старшим ещё много лет.       С началом нового семестра свободного времени практически не остаётся, а в те недолгие часы, проведённые вместе, между ними всегда третий лишний – учебник.       Но только не сегодня, решает Чонгук. Он подсаживается к старшему ближе, укладывая голову на его руку, трётся носом об открытый участок кожи, желая разбудить, не испугав. Слушая тихое сопение Чимина, он прикусывает кожу у локтя, не сильно скребётся зубами, как щенок, требующий внимания своего человека.       Чимин выходит из дрёмы, щурится, привыкая к освещению настольной лампы. Сориентировавшись в пространстве, улыбается усталой, но тёплой улыбкой. Внутри Чонгука всё трепещет, кончики пальцев покалывают от нестерпимого желания схватить Чимина в охапку, обнимать и целовать до тех пор, пока не закончатся силы и воздух в лёгких.       — Пойдём в парк? — Чонгук предпочёл бы внеплановый вечер кино, нежась в одеялах и руках старшего, но они так давно никуда не выбирались. — Один вечер без зубрёжки, хён, м? — Чонгук смотрит жалобно, теребя пальцами кончик футболки. У Чимина не остаётся аргументов против.

***

      Сакура в Токио заканчивает период своего краткого цветения. Они идут по немноголюдной аллее, держась за руки. Приглушённый свет фонарей подсвечивает дорогу, усыпанную опавшими лепестками. Лёгкий ветер шевелит кроны деревьев, создавая монотонную мелодию. Опуская под его тяжестью ветви, вишни кланяются в почтительном приветствии.       Чонгук разжимает сплетённые пальцы, чтобы опуститься на корточки и собрать среди бледно-розовых лепестков несколько целых бутонов. Поднявшись, он подносит раскрытую ладонь к лицу Чимина, давая почувствовать едва уловимый тонкий аромат, после чего подбрасывает их вверх над головой старшего. Цветки, словно снежинки кружатся, падая на землю, несколько оседают в волосах Чимина.       Одним шагом Чонгук сокращает расстояние между ними, затаив дыхание. Чимин ласкает его своим взглядом, Чонгук в ответ ласкает прикосновением. Ладонь с трепетом касается порозовевшей щеки старшего, большой палец гладит нежную кожу. Чимин принимает прикосновение, едва прикрывая глаза, наклоняя голову, следует за рукой младшего.       Чонгук понимает, что это лучший момент для признания. Он проходится взглядом по любимой родинке на лбу, по морщинкам у карих глаз, загорающихся каждый раз, как взгляд старшего обращён на него, по приподнятым уголкам пухлых губ, искусанных Чимином на парах, и Чонгуком — каждый вечер перед сном.       Он думает о том, как естественно и незаметно для самого себя влюбился в Чимина, как с первой секунды осознания это ощущалось правильным и естественным. Не то, чтобы он верил в любовь с первого взгляда, но он поверил в Чимина, как только увидел его. И сейчас, приблизившись к своему парню так близко, ощущая его взволнованное дыхание, Чонгук берёт его тёплые ладони в свои, подносит к губам, чтобы прошептать три важных слова, идущих от самого сердца.       Чонгука останавливает вибрация, с нарастанием отдаваясь в сплетённых ладонях. Он так и стоит с открытым ртом и словами, застрявшими на полпути. В глазах Чимина мольба и сожаление. Освободив одну руку, тот тянется к карману куртки за телефоном, взглянув на дисплей, моментально прячет обратно.       — Не ответишь?       Чимин отрицательно качает головой.       — Это отец…— произносит с грустной усмешкой, — первый звонок за семь месяцев. Если что-то действительно важное – он напишет.       Момент упущен. Чонгук знает, что тема родителей для Чимина болезненна, поэтому не допытывается, лишь крепко обнимает старшего, прижимаясь губами к мягкой макушке. Телефон продолжает вибрировать, но Чимин чувствует себя в полной безопасности. Горячее дыхание Чонгука пускает от его головы по телу приятные мурашки.       — Давай вернёмся домой.       Чонгук не возражает.

***

      — Ваши острые куриные крылышки с овощами, сэр! — объявляет Чонгук, плюхаясь на кровать рядом с Чимином, передавая глубокую миску с разогретой едой из комбини. — Заедим печаль и невзгоды. — Включает на ноутбуке «Дневник памяти», игнорируя при этом притворно-недовольное мычание старшего, он устраивается под его боком, обнимая одной рукой, второй утягивая порцию курочки. Не важно, что завтра рано вставать, сейчас у Чона важная миссия – закомфортить Чимина.       Покончив с ужином, Чимин укладывает голову на подставленное Чонгуком плечо, медленно сползая ниже, к широкой груди. Атмосфера тепла и уюта обволакивает их клетчатым пледом, Пак прикрывает глаза, переставая слушать героев фильма, просто наслаждаясь близостью Чонгука.       — Лучше? — Младший поглаживает его по тыльной стороне ладони, прослеживая пальцем путь выступающей венки.       — Не знаю… — тянет Чимин, решая немного подразнить. — Ты не обнимаешь меня так же крепко, как Ной обнимает Элли, не целуешь так страстно… — в его голосе звучат озорные смешинки.       — Что? Да я! — Чонгук едва не задыхается от беззастенчивой наглости старшего, прекрасно понимая, что тот явно напрашивается. — Стоять! — притягивает к себе отползающего Чимина, щекочет его, слушая заливистый смех. — А так? — сгребает в охапку, обнимает со всей силы, оплетая руками и ногами. Чонгук знает, что старший млеет от «напористых обнимашек». — А сейчас что скажешь, хён? — прикусывает мочку уха, томно дыша.       — Щекотно! — мурашки пробегают по телу, и Чимин замирает в руках младшего. В образовавшейся тишине он сглатывает, прежде чем прикоснуться своими губами к чонгуковым.       Они целуются долго и медленно, растягивая сладость во рту и негу, заполняющую нутро. Отстраняясь, Чонгук покусывает влажные губы Чимина, счастливый от осознания, что является причиной его улыбки и учащённого сердцебиения. Выключив фильм, они обнимаются в темноте под одеялом, успокаивая, ласкают друг друга нежными прикосновениями.

***

      Утро наступает слишком быстро. Чонгук переводит будильник снова и снова, пока это не грозит опозданием на занятия. Он бы с радостью не пошёл, продолжая спать в обнимку с Чимином, но две бессонные ночи до, потраченные на исследовательскую работу не должны пропасть даром. Вставая под протяжное чиминово «нееееет», он быстро собирается, наскоро умываясь и запихивая тетради в рюкзак. «Не забудь работу на принтере», напоминает Пак, выглядывая из одеяла с закрытыми глазами. Его пары начинаются через два часа, и он планирует обниматься с подушкой до последнего.       Чонгук, крутясь, захватывает сшитую распечатку, ключи со стола и чмокает старшего на прощание.       — Вроде всё, пока. Люблю тебя, увидимся позже! — Выбегает за дверь и только в коридоре останавливается как вкопанный. Он признался Чимину! Слова сорвались с его губ как само самой разумеющееся. Но он ведь планировал сделать это в соответствующей обстановке, как Чимин того заслуживает, а не впопыхах ранним утром…       Из комнаты доносится приглушённый шорох и Чонгук, всё ещё ошеломлённый, заходит обратно.       Чимин размахивает руками, вертясь в кровати, словно шаман у костра. Заметив младшего, он резко останавливается, щёки и шея становятся алыми.       — Ты исполняешь победный танец? — Чонгук выгибает бровь.       — А ты только что признался мне в любви?       Чонгук опускает глаза, думая, что всё испортил. Поэтому не замечает, каким блеском загораются глаза старшего. Он открывает рот, чтобы объясниться, но Чимин, выпутавшись из одеяла, подходит к нему, встаёт на мысочки, утыкаясь кончиком своего носа в чонгуков, и шепчет, едва сдерживая счастливую улыбку:       — Мне понравилось, — прикусывает губу, опуская ладони на его плечи. — Я тоже тебя люблю, Чонгук.       Они целуются, пока воздух в лёгких не заканчивается и Чимин, неимоверным усилием воли не выталкивает младшего за дверь.       Вечером Чонгук приносит девяносто два балла, пакет еды и долгожданные Чимином, самые крепкие объятия в мире.