Созвездие Хамелеон

      — Хогсмид?       Я смотрела на Макгонагалл во все глаза. Так, будто видела впервые. Совершенно точно, видела впервые настолько безответственное решение с ее стороны.       — Да, мисс Грейнджер, — Минерва говорила строго, как всегда, и ее глаза за стеклами очков отливали стальной уверенностью в собственных словах.       — Но профессор… — я обреченно вздохнула, — учитывая текущую ситуацию…       Она опять перебила меня — на этот раз чуточку нервно и совершенно несвойственно самой себе. Будто треснула маска стерильной строгости.       — О текущей ситуации ученики Хогвартса не в курсе, — брови декана Гриффиндора почти сомкнулись на переносице, — за исключением Вас, мистера Поттера, мистера Уизли и некоторых студентов Слизерина, в числе которых — Драко Малфой. Мы не можем просто отменить поход в Хогсмид для всех учеников. Это вызовет панику.       Она говорила со мной, как с глупой первокурсницей, терпеливо разжевывая, что, когда и зачем я должна была сделать. И, Мерлин, это раздражало. Почти в той же степени, что и готовность рискнуть жизнями магглорожденных студентов в текущей ситуации, отправляя их на беззаботную прогулку, которая вполне могла обернуться нападением уцелевших и оставшихся на свободе Пожирателей.       Макгонагалл, как и Министр, очевидно, не верили в возможное нападение. А я… а я была уверена, что перестану спать с того момента, как узнала, что традиционный поход в Хогсмид не отменен.       — Это небезопасно, профессор, — безнадежность из этой реплики можно было вычерпывать ложкой.       — Я знаю, мисс Грейнджер, — она снова нахмурилась и, сложив руки в замок и опустив на них подбородок, посмотрела прямо в мои глаза, — но паника среди учеников и, как следствие, среди их родителей в частности и всего волшебного мира в целом, несет в себе не менее серьезные последствия, чем представляющееся Вам возможным нападение.       Представляющееся, Мерлин возьми, возможным. Очевидным, хотели сказать вы?       Все внутри буквально вопило о иррациональности и глупости этого решения. Разрешить посещение Хогсмида для всех учеников, находящихся здесь в относительной безопасности, когда за их родными идет охота? Десять баллов директору Хогвартса за оригинальность! И, Мерлин, минус тридцать за безответственность.       С памятного разговора с Кингсли прошло почти две недели. И сегодня — в очередную пятницу — я сидела на тех самых жестких креслах в кабинете Макгонагалл и тщетно силилась понять, что произошло со всегда спокойной и рассудительной Минервой.       Две недели я видела Малфоя только на занятиях и совместных патрулированиях. И мы не общались — совсем. В другое время я была бы рада такому повороту событий, но не сейчас — к отчетливо-прогорклому чувству вины примешивалось смутно-тревожное нечто, берущее свои корни в разговоре с Министром. Жалела ли я о данном обещании? Нет. Но от самой себя становилось мерзко. Правда, количество мыслей в моей голове, связанных с Малфоем, вполне компенсировало отсутствие встреч.       Макгонагалл ободряюще улыбнулась. Я в очередной раз скользнула взглядом по усталым теням, залегшим под глазами немолодой уже преподавательницы, вздохнула и только кивнула, обреченно соглашаясь. В конце концов, поход в Хогсмид был намечен на конец октября — а до того момента могло случиться все, что угодно. И, надеюсь, Минерва могла бы изменить свое решение.       Когда я выходила из кабинета, настенные часы показывали начало девятого. До патрулирования оставалась еще пара часов — которые, пожалуй, было бы кстати провести где-нибудь в теплой пене ванной старост. Понежиться в ароматной воде и хотя бы ненадолго отвлечься от собственных размышлений — то, что сейчас было нужно.       Благо ванная не была занята. По взмаху палочки золотые инкрустированные драгоценностями краны зашипели и огромный бассейн начал наполняться горячей, пахнущей чем-то цветочным водой с легким розоватым оттенком. Скинув мантию, а следом за ней и остальную одежду, я положила палочку на край бассейна и осторожно опустилась в теплую пенистую воду. С улыбкой поймала плавающий рядом со мной лепесток, поднесла к лицу и вдохнула легкий аромат розы. Блаженно вздохнув и расслабленно прикрыв глаза, я оперлась затылком на бортик, позволяя ненужным мыслям хотя бы на полчаса покинуть измученный поиском решений и ответов мозг.       Пролежав, наверное, минут десять, я нахмурилась, когда уловила какой-то шум. Тут же резко распахнула глаза и потянулась за палочкой — пусть и знала, что пароль в Ванную старост известен немногим. Запоздало выругала себя за то, что, кажется, не закрыла задвижку — или, по крайней мере, не наложила на дверь запирающее заклинание. Сказалась усталость.       Опустившись в воде чуть ниже, чтобы пена скрыла меня по шею, я развернулась к дверям. И тут же облегченно выдохнула — в проходе стоял Рон. Он вертел в руке край гриффиндорского галстука, а рыжие пряди были взъерошены — словно в них не раз запускались нервные пальцы.       — Привет, — хмыкнул он, — мило устроилась.       — Привет, — я неловко улыбнулась, возвращая палочку на место.       — Кого-то ждешь? — Рон кивнул на незапертую дверь, приподняв бровь.       Хмурясь, я непонимающе уставилась на парня. Что-то явно было не так — в тоне Рона отчетливо сквозила злость. Одновременно ощутила, что скулы розовеют — то ли от теплой воды, то ли — от высказанного им предположения. Мы, конечно, мало виделись в последнее время и практически не были наедине — но это явно не давало ему права думать, будто я собираюсь развлечься в ванной в компании другого парня, будучи в отношениях. Если это и была шутка — то явно не смешная.       — Что ты имеешь ввиду, Рональд? — прозвучало совсем не так, как хотелось бы, и я поморщилась, недовольная неуверенностью своего тона.       — Ну, знаешь, — с расстановкой ответил парень, взмахом руки показывая на злополучно-розовую воду с лепестками, — выглядит как антураж для свидания.       — С самой собой, разве что, — не удержавшись, фыркнула я в ответ, — Рональд Уизли, мне казалось, я не произвожу впечатление девушки, которая могла бы встречаться с кем-то, будучи в отно…       — А, мы все еще в отношениях, — язвительно бросил он, перебивая, — вот как называется эта постоянная беготня от меня, как от огня. Надо же.       Он зло улыбнулся. Привстав, я внимательнее присмотрелась к гриффиндорцу. Он приподнял голову, глядя мне прямо в глаза, а потом я буквально ощутила, как взгляд Рона сползает по щекам к шее и, оттуда, к груди, наверняка сейчас показавшейся над водой и прикрытой только пеной. Почему-то возникло совершенно противоестественное желание прикрыться.       — Я просто занята в последнее время. Обязанности Старосты… — виновато начала я, наверное, в сотый раз пытаясь объяснить ему то, к чему он должен был привыкнуть еще в годы нашей дружбы.       — Это я уже слышал, — пробурчал в ответ Рон, подходя к краю ванной и начиная расстегивать мантию, — может, хотя бы сейчас у тебя есть на меня полчаса?       Ткань с негромким шелестом упала рядом с моими вещами. Через секунду за ней последовал галстук, еще через несколько — рубашка. Я наблюдала, как он расстегивает ремень — и молчала, почему-то смущенная. Воспоминания о прошлом неловком сексе все еще были живы в моей голове.       Вопрос, очевидно, был риторическим — потому что спустя пару минут вода рядом со мной всколыхнулась, когда Рон спрыгнул с бортика в бассейн. Я поймала его злой взгляд и неосознанно отодвинулась.       — Ты теперь меня боишься? — он скептически приподнял бровь.       — Нет, я… — помотав головой из стороны в сторону для убедительности, и сама не до конца понимая свою реакцию, я выдала первое, что пришло мне в голову, — просто это Ванная Старост и…       — О, не волнуйся. В отличие от тебя я запер дверь, — с явно различимым сарказмом ответил Рон, деля ко мне широкий шаг. В глазах парня что-то блеснуло, когда он в очередной раз оглядел часть моего тела, находящуюся над водой и покрытую почти сползшей пеной.       Ответная реплика не прозвучала. Прижав меня к бортику, Рон опустил голову и накрыл мои губы своими. Правая рука резко впилась в грудь, и я зашипела от неожиданной боли. Я не могла вспомнить, чтобы он был настолько груб со мной хотя бы раз. Попыталась вырваться, но большая ладонь сжалась на обоих моих запястьях, заводя их за голову.       — Что ты… — вместо вдоха сипло выдавила я, когда он отстранился.       Быстро облизнула собственные губы. Огневиски. Опять.       — Целую свою девушку, — резко ответил Рон, наклоняясь к моей шее. Я всхлипнула, ощущая, как грубо он прихватил зубами нежную кожу над ключицами. Это не пробуждало никаких чувств, кроме боли и теперь уже отчетливо ощущавшегося страха. Ощущая, что меня накрывает истерикой, я попыталась отстраниться. Оторвавшись от моей шеи, Рон выпустил начавшие ныть от стальной хватки запястья и рывком приподнял меня, впечатывая спиной в бортик.       — Я соскучился, — пробормотал он, делая легкий толчок бедрами между моих разведенных ног.       — Я тоже, но сейчас не подходящий момент для… — начала я в тщетных попытках образумить парня.       Лицо Рона перекосилось. Он прикусил мой сосок, в очередной раз грубо толкаясь куда-то в низ моего живота.       — У тебя никогда не бывает подходящих моментов, а мне нужно… — все также прижимая меня к стенке бассейна, пальцами одной руки он пополз по внутренней стороне моего бедра.       Дрожа, я попыталась осторожно отпихнуть его от себя. Где-то внутри головы паника взрывалась разноцветными сигнальными ракетами. Рыча, Рон сильнее развел мои бедра, до боли стискивая ягодицы, и, вжавшись в меня всем телом, снова прикусил чувствительную кожу на ключицах.       Осознав краешком бившегося в панике сознания, что сейчас произойдет, я взвизгнула и, дернув коленом, с силой оттолкнула его. Матерясь, Рон с громким всплеском отступил на метр. Следующим звуком, рассекшим тишину ванной, был звук пощечины.       — Н-не подходи ко м-мне, — захлёбываясь рыданиями, я резко развернулась, смыкая пальцы на спасительном древке, — не подходи КО МНЕ!       Невербальное сорвалось с кончика палочки, заставляя его ноги приклеиться к полу бассейна. Всхлипывая, я выскочила из ванной, дрожащими руками натянула на себя мантию и, не с первого раза отворив щеколду, выскочила в коридор. Вслед мне несся голос Рона — но я не оборачивалась. Меня трясло.        С трудом проговорив из-за сжимающих горло слез заклинание невидимости, едва выйдя за порог, я понеслась к гостиной Гриффиндора. Чары наверняка вышли «плешивыми» и проглядывали в некоторых местах, но меня не волновало это — как не волновало и собравшихся у камина плотной гурьбой вокруг Гарри студентов, в большинстве своем со старших курсов. Я не обратила внимания ни на кого, проскальзывая к спальням — и на меня не обратили внимания тоже. Сосредоточившись только на том, чтобы до прибытия в спальню с моих губ не сорвалось ни единого всхлипа, я быстрым шагом дошла до дверей — и, едва оказавшись в родной с детства и с помощью, наверное, Мерлина, сейчас пустой комнате, сползла по дверям, прижимая к груди мятую кучу вещей и палочку. Шепнула заглушающее из последних сил и, больше не сдерживая себя, дала волю эмоциям — ужас, сжавший грудь, вырвался наружу буйной истерикой.       Я плакала, снова в подробностях переживая каждое грубое прикосновение. Невыносимо мерзкое ощущение по всему телу заставило меня подняться на ноги и сгорбленной тенью, оставив все вещи на кровати, встать под ледяные струи душа.       Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем рыдания прекратились. На смену пришло какое-то глупое ощущение безнадежности и холод — и я не понимала, вызван он ледяным душем или эмоциями, медленно замещающими собой истерику. Призвав полотенце, я завернулась в него и вернулась в комнату. Села на кровать, поджав под себя ноги, и уставилась в темнеющее провалом окно за незакрытыми шторами.       Некстати подумалось о том, что я оставила в ванной Рона — но эта мысль не принесла ничего, кроме глубокого отвращения и смутного удовлетворения. Он заслужил это после того, что сделал. Более чем заслужил.       Подступающая снова истерика была усилием воли прервана. Я вздохнула — предстояло патрулирование с Малфоем. Подумать о своем разбитом сердце и том, что делать дальше с Роном, всегда можно было потом.       С облегчением осознавая, как прежняя рациональность возвращается, я встала. До патрулирования оставалось минут десять. Взмахом палочки отправила безнадежно смятую форму на нижнюю полку шкафа. Быстро облачилась в привычные потертые джинсы и темный свитер. Критически оглядела свое отражение — и со вздохом высушила волосы несколькими заклинаниями. На укладку и какие-то гламурные чары времени не оставалось — да и разбитое состояние вряд ли располагало к долгому прихорашиванию. Особенно для того, чтобы провести вечер в темноте коридоров в компании Малфоя. Вишенка на тухлом торте сегодняшнего дня. В последний раз окинув свое отражение теперь уже безразличным взглядом, я все же зачаровала опухшие от слез веки и, заткнув палочку за пояс джинсов и обувшись, вышла в гостиную. Махнула Гарри издалека, глубоко вздохнула и направилась к портрету.       Тщательно созданное хрупкое спокойствие рассыпалось с одной фразой Малфоя, привычно ждавшего меня у гостиной. Едва встретившись со мной глазами, он привычным презрительно-оценивающим взглядом окинул меня целиком и, усмехаясь уголком губ, выдал:       — О, Грейнджер. Это что, засос?