Созвездие Хамелеон

      Когда я вошла в замок, продрогшая до костей и уставшая, с единственным желанием — вернуться в родную гостиную и отдохнуть у камина с чашечкой чая, я думала, что уже ничего не сделает мой день хуже. Но нет — у самого входа до меня долетело «Мисс Грейнджер» и я обернулась, встречаясь глазами с Макгонагалл.       Война не лучшим образом сказалась и на ней. Ее деловая одежда была по-прежнему идеально выглажена, голова — высоко поднята, осанка оставалась такой же прямой, а седые волосы — уложенными в строгую прическу. Но что-то изменилось в самом лице профессора — будто больше морщинок, выщербленных болью и потерями последних лет, собрались вокруг ее уставших глаз. И как-то не так уверенно уже разносился звук ее четких шагов по каменным коридорам Хогвартса.       — Добрый день, профессор, — пробормотала я, замедляя шаг.       Гарри и Рон ушли чуть вперед, но, обернувшись, разом остановились.       — Мне нужно обсудить с Вами обязанности старост школы, — произнесла Минерва, и я почти позволила себе вздохнуть вслух.       Уже первый день, определенно, испытывал мое терпение на прочность. Начался Малфоем после завтрака, прошел в его обществе до обеда и после обеда, а теперь, похоже, и перед ужином меня ожидала его компания — раз уж Макгонагалл упомянула обоих старост. Замечательно, просто прекрасно.       — … в моем кабинете через пятнадцать минут, — закончила она, — пароль — «Альбус Дамблдор».       И удалилась по коридору, по пути останавливая парочку каких-то особенно расшалившихся второкурсников и наверняка снимая с них по пять баллов.       Я догнала друзей, и мы двинулись в сторону гриффиндорской башни.       — Чего хотела Макгонагалл? — поинтересовался Гарри, на ходу расстегивая теплую мантию.       — Просила зайти к ней, — я пожала плечами, пытаясь, чтобы голос звучал не очень обреченно, — я только переоденусь и сразу туда.       — Что-то случилось? — голос друга тут же стал напряженным.       Так бывало и с ним, и со мной, и со многими членами Ордена Феникса каждый раз, когда речь заходила о какой бы то ни было возможной опасности. Я заглянула в зеленые глаза, где моментально вспыхнуло беспокойство и мягко улыбнулась, пытаясь хотя бы так сгладить углы.       — Нет, просто хочет поговорить насчет моих обязанностей. Инструктаж.       Хотелось бы, конечно, верить в то, что этим все ограничится. Но пока не особенно верилось. Парни только понимающе кивнули — Рон еще добавил что-то о том, что хотел провести вечер вместе, но я только пожала плечами и махнула рукой. Едва войдя в гостинную, взбежала по лестнице и отправилась в собственную спальню. Сейчас там никого не было — и к лучшему.       Я стащила с себя теплую мантию, развязала гриффиндорский галстук и задумчиво оглядела свое отражение в зеркале. Уроки на сегодня закончились — к тому же, нижний край моей юбки еще после травологии был вымазан соком дикой змеевицы, который не поддавался ни одному очищающему заклинанию — Рон задел локтем пиалу с ним, почти опрокинув ее прямо мне на колени. Я поймала сосуд, этим спасая себя от жутких ожогов по всем бедрам — но пара капель все же успела попасть на мою одежду. Хорошо хоть профессор Стебль не заметила — лишила бы нас пары десятков баллов за такое обращение с ядовитой жидкостью.       С тех пор, как мы стали встречаться, Рон предпочитал находиться рядом постоянно. Это объясняло его желание стоять в паре на занятиях со мной — к тому же, у Гарри теперь была Джинни. Я не была против — но уже сейчас понимала, что временами это будет доставлять мне определенные неудобства и мысленно просчитывала, сколько времени уйдет на выполнение особенно сложных парных заданий в одиночку. Почему-то я была уверена, что Рон такому повороту событий будет даже рад.       Оставшихся десяти минут вряд ли хватило бы на то, чтобы долго подбирать одежду — и я ограничилась тем, что быстро сменила школьную форму на светлые джинсы и темную маггловскую толстовку, да обула вместо туфель на низком каблуке мягкие кроссовки. Поиграла с мыслью накинуть поверх мантию — но передумала, осознавая, что встреча с Макгонагалл вряд ли будет настолько формальной. С сожалением повертела в руках новую школьную юбку, теперь безнадежно испорченную, попыталась ради интереса применить к ней «Репаро» — но ткань после такого эксперимента зачадила чем-то, пахнущим настолько мерзко, что несчастная вещь была мгновенно растворена в воздухе.       Я сунула палочку с большой карман толстовки и спустилась в гостиную. Чмокнула в щеку Рона, потрепала Гарри по как всегда взлохмаченным волосам и пообещала рассказать, о чем пойдет речь, на ужине. Почти у портрета меня окликнула пятикурсница — задала какой-то глупый вопрос по расписанию. Пришлось остановиться, вчитаться в протянутый листок, дать ответ и только потом отправиться дальше. Поморщившись от осознания того факта, что я опаздываю, выбежала в коридор и быстро двинулась по направлению к кабинету директора, молясь о том, чтобы лестницам не пришло в голову перестроиться именно сейчас.       Видимо, эти молитвы были услышаны — уже через пару минут я стояла перед горгульей. Тихо назвала пароль — и статуя отъехала в сторону, открывая мне путь. Я взбежала по винтовой лестнице, остановилась у дверей и легко постучала.       — Войдите, — донеслось изнутри.       — Извините за опоздание, профессор…       Я была совершенно не готова к тому, что первым, чего — вернее, кого — я увижу в директорском кабинете, будет Малфой. Он точно пришел заранее, но не сидел в кресле, вопреки моим ожиданиям — стоял спиной к Макгонагалл, сложив на груди руки, с таким видом, будто ему смертельно надоело все вокруг. Он смерил меня безразличным взглядом — не совсем безразличным, потому что уголок губ дернулся в чем-то, напоминающем отвращение — и отвернулся к окну.       — Вы пришли вовремя, — ответила Минерва.       Она сидела за тем самым столом на когтистых лапах, где я привыкла видеть Дамблдора. Макгонагалл смотрелась за ним как-то… чужеродно? Неестественно? Неправильно? Я нашла глазами портрет погибшего директора — но на хосте оказался только пустой письменный стол да клетка с совой. Видимо, он отлучился на другое свое изображение — и, к моей радости, то же самое сделал и Снейп, которого мне не хотелось бы видеть даже теперь, когда вся правда о его службе Дамблдору была обнародована.       Макгонагалл кивнула на места напротив своего стола — и мы с Малфоем послушно сели на самые дальние сидения друг от друга. Кабинет претерпел множество изменений — исчезли маленькие столики с различными приборами, а мягкие кресла заменил ряд жестких стульев с высокими спинками. На полках в идеальном порядке располагались древние книги и магические артефакты. Во всем здесь чувствовались строгость и упорядоченность.       — Вы стали старостами Хогвартса в непростое время, — я поежилась под внимательным взглядом ее зеленых глаз.       Где-то сбоку хмыкнул Малфой.       — Это неоспоримый факт, — Макгонагалл строго посмотрела на него, особенно выделяя голосом второе слово, — и вы оба достаточно умны, чтобы догадаться, почему на эту должность я выбрала именно вас.       Она немного помолчала, видимо, давая нам время на осознание сказанного. Я молча кивнула, лишний раз убеждаясь в своей правоте.       — В свете ситуации, сложившейся после окончания Второй магической войны в волшебном сообществе, в стенах Хогвартса ученики факультета Слизерина могут чувствовать себя… не очень комфортно, — директор подбирала слова осторожно, но я прекрасно понимала, что скрывается за ними.       На слизеринцев волками смотрели остальные три факультета.       — И, помимо стандартных обязанностей старост, в этом году вы будете работать над тем, чтобы стабилизировать ситуацию.       Мы оба молчали. Я задумалась над сказанным — вражда между Гриффиндором и Слизерином брала начало еще в первых годах после основания Хогвартса, но теперь… теперь это даже была не вражда. Это была абсолютная, чистая ненависть. Макгонагалл не могла быть настолько наивна, чтобы всерьез ожидать от нас успехов в этой сфере.       — Вы станете примером. Наглядным пособием по тому, что после окончания войны все слои магического общества могут сосуществовать в мире.       Я скосила глаза на Малфоя. Он молчал, так же безразлично глядя перед собой. Разве что… разве что руки, лежащие прежде в карманах, теперь были сцеплены между собой на коленях. Взгляд скользнул по его предплечью, где под одеждой уродливо чернела Метка. Я знала об этом не только по слухам — на слушании в Министерстве Малфой собственноручно закатывал рукав, предъявляя Визенгамоту изображение черепа со змеей. Какая-то часть сознания отстраненно отметила, что он тоже был не в школьной форме — в простой рубашке и черных джинсах. Минерва молчала — минуту, две, три. Я уже открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, сглаживая неловкую тишину, но…       — Как Вы себе это представляете? — холодно спросил староста мальчиков.       Я почти ощутила, как меня накрыло его ледяным презрением — настолько стальным голосом он отчеканил эту фразу. Впрочем, Макгонагалл это не впечатлило — ее брови сошлись на переносице, а взгляд, скользнув на секунду по мне, опять вернулся к Малфою.       — Вы с мисс Грейнджер, — я продолжала смотреть на него искоса, и видела, как уголок губ слизеринца снова дернулся, — будете регулировать отношения между слизерином и остальными факультетами. И сами построите между собой… по крайней мере товарищеские отношения, чтобы показать на примере возможность сотрудничества между представителями разных…       Она задумалась опять, явно избегая формулировки «разных сторон». На мой взгляд, впрочем, в этом не было никакого смысла. В этом кабинете сейчас находились три человека, которым только с учетом невероятного везения не пришлось направить друг против друга палочки в этой войне. Такая вражда едва ли имела хоть какие-то шансы перерасти хотя бы в терпимость. Даже с учетом того, что война была закончена.       — Все ученики должны чувствовать себя в Хогвартсе как дома, — твердо договорила Минерва, — вне зависимости от того, к какому факультету они принадлежат.       

***

      Спустя, наверное, полчаса инструкций, Макгонагалл отпустила нас. Малфой покинул кабинет первым, сухо попрощавшись — и теперь я медленно шла вслед за ним по винтовой лестнице, уткнувшись взглядом в платиновый затылок и прокручивая в голове слова директора. Разумеется, не об обязанностях старост — еще в детстве зачитав до дыр «Историю Хогвартса», я знала об этом все и даже больше. Мысли вертелись вокруг «особенного» задания.       То, о чем нас просила Макгонагалл, на данном этапе не представлялось возможным. Если быть честной, не то, что на данном — вообще ни на каком. Я сама не могла даже представить себе свое общение с любым представителем Слизерина — сразу хотелось посетить лазарет, чтобы попросить у Помфри жаропонижающее. А раз не могла сама — значит, вряд ли вдохновлю на это кого-то другого. Что уж говорить о Малфое — ему, по-моему, вообще не интересно то, в каком положении находится его собственный факультет — была бы свита, согласно кивающая на каждое слово.       Впрочем, мои представления о личности Малфоя вообще сводились только к тому, что я знала «со стороны». За шесть лет в Хогвартсе я вряд ли слышала от него хоть что-нибудь, кроме оскорблений в свой адрес или адрес моих друзей — за которые однажды он получил от маленькой Гермионы по своему аристократическому лицу. Усмехнувшись воспоминаниям, снова уставилась в платиновый затылок — даже представить себе попытку хотя бы подобия разговора между нами у меня не выходило. Тем более теперь, после войны, большую часть которой мы провели по разные стороны баррикад. Да, он не убил Дамблдора сам, да, не сдал нас егерям, да, его мать соврала о Гарри — но все это было сделано исключительно из личной выгоды. В этом я была глубоко уверена даже тогда, когда по просьбе Гарри давала оправдательные показания на слушаньях младшего Малфоя и его матери.       И вот теперь Макгонагалл ждала от нас — нет, от меня и его — сотрудничества. И не просто формального, «на бумаге» — а действительно проявляемого в рамках деятельности старост школы. Да еще и надеялась, что своим примером мы как-то повлияем на отношения между нашими факультетами.       — Малфой… — начала я, выходя из прохода за горгульей.       Скорее ради эксперимента — проверяя свою теорию насчет того, что между нами не состоится даже адекватного диалога. Разумеется, мой оклик был проигнорирован. Он развернулся и направился к лестницам.       Это отношение раздражало. Я пошла следом — и, должно быть, услышав мои шаги, он ускорился. Как будто… как будто не хотел, чтобы я даже находилась рядом с ним. Мерлин, да наглость этого человека воистину не знала границ!       — Малфой!       В этот раз в моем голосе отчетливо слышалось возмущение. Он прозвучал так громко, что эхом отлетел от каменных сводов, возвращаясь обратно и оглушая. Слизеринец резко остановился. Я замерла в паре шагов от его напряженной фигуры, прикусывая язык.       — Грейнджер, — Малфой развернулся, и я против воли сделала крохотный шаг назад.       Он заметил. Уголок его рта снова поднялся в этой противной, мерзкой усмешке. Его выражение лица больше не было беспристрастным. Я заглянула прямо в серые глаза и едва сдержалась, чтобы снова не сделать шаг назад — в них плескалась настоящая ярость. Чистая, концентрированная… казалось, что еще мгновение — и слизеринец бросится вперед, с силой сжав руки на моей шее и припечатывая меня к каменной кладке.       — Я не собираюсь выполнять… просьбы этой ебнутой старухи.       Он выплевывал слова, как яд, и они будто облепляли каменные стены, стекая по ним на пол, а оттуда — волнами накатывая на мое тело. Окутывая ледяным холодом. Отравляя. К горлу подкатил липкий страх — я сглотнула, нашаривая в кармане палочку и сжимая ладонь вокруг спасительного древка. Его взгляд, метнувшийся он кармана моей толстовки к глазам, практически обжег — в нем отразилась такая доля брезгливости и снисхождения одновременно, что я едва не задохнулась от собственной злости.       Бывший Пожиратель, чудом оправданный не без нашей с Гарри помощи, сын человека, навечно заточенного в Азкабане — он совершенно точно не испытывал даже толики благодарности и опять смотрел на меня так, будто сам был героем магической войны, а я — всего лишь мусором под его ногами. И, что хуже всего — в его обществе я действительно начинала ощущать себя так.       — Это наша обязанность, хочешь ты того или нет, — отчеканила в ответ, встречаясь с Малфоем глазами. Усилием воли подавляя порыв отвести взгляд, лишь бы не видеть серое море сплошной ярости, — поверь, я тоже не испытываю ничего близкого к восторгу от осознания того факта, что мне придется играть с тобой в дружбу.       — Похоже, после пыток Беллатрисы ты стала еще более ебнутой на голову, чем была ранее, — прошипел он в ответ, — меня тошнит даже от того, что я вынужден стоять здесь в твоем обществе, тупая ты грязнокровка.       — Хуже, чем заточенный в Азкабане отец или темная метка на запястье, нахождение в паре метров от грязнокровки на твою репутацию явно не повлияет, — я выплюнула это, вложив в голос все свое презрение.       И в следующий момент почувствовала, как ударилась спиной о стену. Боль под лопатками на мгновение оглушила — я сжала зубы и часто заморгала, сдерживая слезы, но ресницы все равно моментально увлажнились.       До меня донеслись звуки удаляющихся шагов. Я замерла, шокированная, прислоняясь к каменной кладке. Боль под лопатками теперь расползлась по всему телу — на спине наверняка появится сразу несколько синяков. Вместе с ней в сознании, больше не подкрепляемом злостью и адреналином, разливался и страх. Он отбросил меня, как котенка, невербальным заклинанием, даже не доставая палочку. А я… я стояла, зажав в руке собственную, и все равно даже не успела достать ее — не то, чтобы отразить атаку.       Прикрыв рот ладонью, я тихо всхлипнула. И не была уверена, от чего — от острой боли по всему телу от столкновения со стеной или того унижения, которое испытывала сейчас.