Devoured

Гермиона по обыкновению сидела в библиотеке над книгами. Взгляд бегал по строкам и вылавливал нужное, пропуская то, что не понадобится. Параллельно девушка делала заметки в тетради. Она так увлеклась работой, что не заметила вошедших в помещение слизеринок. Две пятикурсницы, смеясь, проходили мимо книжных стеллажей. Внезапно смех оборвался, а губы растянулись в ухмылке. Гестия и Флора Кэрроу подошли к Грейнджер сзади. Одна из них вырвала учебник у девушки из рук, а вторая схватила её за предплечье с такой силой, что, кажется, намеревалась оставить на коже синяки. — Ну привет, грязнокровка, — лицо Флоры приблизилось к ней, — что читаешь? — Она интересуется тёмной магией, — прыснула Гестия. За этой перепалкой наблюдало ещё несколько учеников со Слизерина, сидящих неподалёку. Они посмеивались с выходок слизеринок, но явно одобрительно. Они смеялись не над Кэрроу, а над Грейнджер. — Я, конечно, понимаю, что самоутверждаться за счёт других уже вошло у вас, слизеринцев, в привычку, но не настолько же, — Гермиона выдернула руку из стальной хватки Флоры и забрала из рук Гестии книгу. Если она останется здесь, от этого не будет никакой пользы; так что девушка собрала свои вещи и покинула библиотеку ещё до того, как до Кэрроу дошёл смысл её слов.

***

— Гермиона, тебе, правда, нужно больше спать. Я понимаю, что в связи с происходящим в школе это весьма трудно, но прошу, хотя бы попытайся, — Гарри повторял ей это уже в четвёртый раз, и Грейнджер бы разозлилась, если бы это был кто-то другой. Но в случае с Поттером она просто не могла злиться. У этого парня у самого проблем по горло, но он переживает за неё и её самочувствие. Даже если сам проводит бессонные ночи за разглядыванием карты мародёров. Даже если сам просыпается в холодном поту из-за кошмаров, когда ему наконец удаётся заснуть. Даже если сам не пытается, зная, что это бесполезно. — Хорошо, я постараюсь. И тебе советую сделать тоже самое, — Гермиона поймала его взгляд. Этим было всё сказано. Они не раз случайно встречались в гостиной Гриффиндора. Не раз пересматривали всевозможные варианты развития событий. Не раз следили за какой-то подозрительной личностью на карте мародёров, сидя на диване в гостиной. Не раз находили друг друга на грани истерики после очередной панической атаки. Это всё стало таким обыденным, что одного взгляда хватало, чтобы понять, о чём речь. Рон, конечно, знал не обо всём. Он знал, что друзьям сложно, и пытался помочь. И он помог. Правда, так кажется только ему. У Поттера и Грейнджер уже было несколько сценариев, что говорить Уизли, если он вдруг начнёт догадываться о вранье. Они не хотели его ранить. Рону жилось относительно спокойно, и друзьям не хотелось, чтобы с ним случилось нечто подобное. Чтобы он стал, как они. Живой куклой, на лице которой застыла одна лишь эмоция. Чьи конечности двигаются чисто автоматически. На чьи чувства поставлен жирный крест, который они будут нести до конца войны. Если не жизни.

***

Запястье невыносимо жгло. Гермиона изо всех сил старалась не думать об этом, но судьба всё подкидывала проблем. Она играла нитями, дёргая за них и выворачивая Грейнджер в самых неестественных позах. Но девушка не верила в судьбу. Она сама сделала свой выбор и понесёт за него ответственность. Количество зелий было на исходе, и она понятия не имела, что делать, когда они закончатся. Без них нельзя. «Ни в коем случае». Она заглушила знакомый голос в голове и откупорила флакон. Зелье было неприятным на вкус, но Грейнджер привыкла. Боль в запястье отступила уже через несколько минут. Гриффиндорка посмотрела на браслет. Он был потрясающим. Сапфир сочетался с серебром не хуже, чем с золотом. Ручная работа, выполненная одним из лучших мастеров Франции. Удивительно и то, что на нём не было никаких замысловатых узоров, но этот браслет и не нуждался в них. Сапфировый камень настолько вписывался, что создавалось ощущение, будто его место только здесь и нигде более. У неё спрашивали насчёт этого потрясающего украшения, но единственное, что получали в ответ — «Это подарок от мамы на день рождения». Такой ответ вполне всех устраивал, и Гермиона не собиралась отступать от этого варианта. Внезапно дверь в комнату отворилась, и в комнату вошла Джинни. — Ты не представляешь, насколько я уже устала, — измученно сказала она и завалилась на кровать. — Учебный год только начался, от чего тебе уставать? — Ты прекрасно поняла, о чём я. Конечно, Грейнджер поняла. Она надеялась, что Уизли не затронет эту тему как можно дольше, но удача в который раз повернулась к девушке боком. — «Какого это — дружить с теми, кто уже через год будет покоиться в трёх метрах под землёй?» — передразнила Джинни Монтегю. — Этот придурок, видимо, не понимает, что его жизнь превратится в ад, если Волдеморт победит. Это и вправду было так. Даже тем, кто разделяет идеи Тома Реддла, не будет житься сладко. Он будет заставлять их делать ужасные вещи: пытать и убивать невинных людей, использовать тёмные заклятия, которые очень плохо сказываются на организме подростка. Грэхэм даже не представляет, в какой ужас погрузится магический мир, если Волдеморт дойдёт до своей цели. А он намерен дойти. Он пойдёт по головам, искупается в крови, сотни раз применит непростительные, но добьётся своего. Во что бы то ни стало. — Он поймёт только тогда, когда все эти ужасные события коснутся его самого. И я намерена сделать так, чтобы он никогда в жизни не почувствовал их прикосновения.

***

Драко поднимался по лестнице совятни. Ждать писем от родителей было глупо, но проверить стоило. Шаги становились быстрее по мере того, сколько оставалось до момента, когда он увидит либо своего филина, сидящим в проёме окна с письмом в клюве, либо пустующее место, излюбленное птицей. Малфой вошёл в помещение, где пахло сыростью и опилками. Подняв глаза, он увидел Флурри, что действительно сидел в оконном проёме с конвертом в клюве. Отдав филину печенье, парень развернул конверт. На бумаге аккуратным почерком со старомодными завитками было написано следующее: Драко, Я наконец могу написать тебе в письме обо всём, что происходит. По моей просьбе Северус дал запрет на проверку почты, так что можешь не переживать по этому поводу. Обстановка дома не из лучших, в подземелье под поместьем Тёмный Лорд начал пытать магглов и магглорождённых. Наверняка у тебя возникнет вопрос: «Зачем ему магглы?». Он оттачивает на них Круциатус и заставляет делать тоже самое детей пожирателей, которые только закончили обучение в Хогвартсе. Боюсь, если он всё же нападёт на школу в этом учебном году и победит, тебе придётся делать то же самое. Я надеюсь, что этого не произойдёт, но нужно быть готовым. Уроки легилименции будет вести Северус, бояться тебе нечего. Занимайся окклюменцией, тебе это не раз ещё поможет. Ты будешь работать со Снейпом сверхурочно, сам понимаешь, почему. Нарцисса невероятно переживает за твоё состояние в школе. Если Поттер догадается, что ты носишь метку, — а он рано или поздно догадается, — тебе не избежать наблюдений и нападок с его стороны. И всё же я надеюсь, что мисс Грейнджер позаботится об этом. Северус ей доверяет, значит доверяем и я с Цисси, несмотря на её кровь. Будь благоразумен и внимателен даже к самым мелочным событиям. Удачи, она тебе понадобится. Люциус. Малфой перечитал письмо раз пять, кажется. Отец никогда не писал много; обычно это делала мама, расписывая чуть ли не каждый свой шаг. Люциус же просто не был способен на большие письма, он всегда старался уложить всё в нескольких строчках. Казалось, у него случится паника, если он напишет чуть больше нормы. Однако сейчас он решил написать сыну письмо о том, как проходят дела в поместье. Предостерегал его. Из строк, написанных им, практически сочилось беспокойство. Оно, видимо, передалось и Драко, так как тот с тревогой в глазах бегал взглядом по строкам. Ему было страшно представить, что творится с Нарциссой, если даже Люциусу страшно. В другой ситуации он бы уже сорвался с места в кабинет директора с просьбами дать ему разрешение на аппарацию в мэнор. Но сейчас ситуация была совершенно иной. Если Драко попробует сейчас просто написать домой письмо, это не увенчается хорошими последствиями. Отец ещё летом говорил ему не писать писем, если потребуется ответ, он напишет об этом. И сейчас Малфою-младшему было по-настоящему страшно. — Ригентем, — пробормотал парень и засунул письмо в карман брюк, предварительно свернув. Он покинул совятню и поспешил в школу, пока не начался завтрак.

***

Гермиона сидела в гостиной Гриффиндора и читала книгу, что взяла в библиотеке пару дней назад. Ту самую, из-за которой над ней насмехались Кэрроу. О тёмной магии. Внезапно послышались шаги, и она, спрятав книгу за подушкой, посмотрела на лестницу. — Опять кошмары? — спросил Поттер на ходу. Он знал, что это она. — Да. У тебя, как я понимаю, тоже, — это был даже не вопрос. Грейнджер знала: это так. Парень лишь молча прошёл к креслу напротив неё. Сев в него, он сложил руки на груди в замок и пристально посмотрел на Гермиону. — Что я буду делать? — как-то обречённо спросил Гарри, — Мы оба знаем, что война не за горами. Но готовы ли мы к ней? Что, если у меня не получится найти крестражи? Что, если я вновь облажаюсь? Что, если пожиратели схватят меня, когда я буду охотиться за крестражами? Что, если я вновь дам слабину? Что, если я подведу всех? — Мы. — Что? — он нахмурил брови. — Мы, Гарри. Если ты думаешь, что мы с Роном сдадимся, и тебе самому придётся искать крестражи и жертвовать жизнью, то глубоко заблуждаешься. В этой битве нет «тебя», есть только «мы». Запомни это и никогда не забывай, где бы мы ни находились. Поттер прочитал в её глазах решимость и достоверность этих слов. Иногда эта девушка заставляла себя бояться. И её боялись. Правда, боялись; смотрели с таким явным страхом в глазах, что можно было подумать: пред ними стоит сама Беллатрикс Лестрейндж. Ему были важны эти слова. А самое главное, от Грейнджер исходила такая энергия, что было сразу понятно: она говорит это не просто, чтобы утешить, а потому что так и есть. Они будут рядом. Что бы ни случилось. — Спасибо, — сказал Гарри едва слышно. — За правду не благодарят, — она беззлобно ухмыльнулась. Оба знали, что уже не уснут, так что было принято решение взяться за книги, что принесла девушка из библиотеки.

***

— На этом уроке за каждое неправильно произнесённое слово вы будете корчиться на полу от боли. Если у кого-то есть возражения, или он будет пытаться ставить барьер на своё сознание, пеняйте на себя. Амикус Кэрроу был по-настоящему жесток в своём деле. Ему ничего не стоило испытать Круциатус даже на новорождённом ребёнке. Было страшно представить, что будет происходить на его уроке. В этом году ко всем дисциплинам добавилась Легилименция. Это был первый урок у седьмого курса, и что-то подсказывало, что ни к чему хорошему это не приведёт. — Учтите, я могу читать ваши мысли. И если я найду в вашей голове то, что посчитаю непозволительным… — он выдержал эффектную паузу, стараясь ещё больше запугать учеников. Продолжать Кэрроу не стал, думая, что все и так его прекрасно поняли. Гермиона следила за учителем взглядом, анализируя. Он не был похож на очень могущественного волшебника, однако Тёмный Лорд всё же нашёл в нём что-то. У Амикуса было худое телосложение, ростом он был не намного выше самой Грейнджер, чей не дотягивал и до ста шестидесяти. Однако, за счёт этого было легко уворачиваться от заклинаний, что, безусловно, было плюсом. Мужчина вальяжно расположился в учительском кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Внезапно даже для него дверь отворилась, и в кабинет, как обычно — неторопливо, будто кот, надвигающийся на добычу, — вошёл новый директор. Его не было видно уже несколько дней, некоторые даже предполагали, что он уехал из школы по каким-то делам министерства — как раньше довольно часто делал Дамблдор, — однако по атмосфере в замке было ясно, что Снейп никуда не уезжал. Напротив, казалось, что глаза, наблюдающие с портретов, висящих по коридорам, принадлежали именно ему. Северус будто знал что-то, что не было известно другим. — Добрый день, Амикус, — поздоровался он, проходя меж рядов ближе к профессору, — спешу вас огорчить, этот урок принадлежит мне. Вы в этом учебном году уроки вести не будете, хотя в следующем году… — он отвёл взгляд, показательно задумавшись. — Вполне возможно. Кэрроу нечего было сказать против директора, однако злость, нарастающая в нём, была почти осязаемой. Казалось, он готов прямо сейчас наброситься на Снейпа и задушить собственными руками. Однако мужчина лишь поднялся с места и, пристыжённый, вышел из класса. — Как вы уже поняли, уроки Легилименции буду вести я. Все вы знаете правила моего урока, так что, думаю, затягивать нет смысла, — Северус развернулся к ученикам, которые, в какой-то степени были даже рады тому, что вместо Амикуса Кэрроу, чьи действия были непредсказуемы, урок будет вести Снейп, с чьим поведением они уже свыклись. — Легилименция — это целая наука. С помощью навыков в этой сфере, вы сможете узнать очень много информации, которую можно будет использовать не только против того, в чьё сознание врываетесь, но и других личностей. Надеюсь, вам известно, что это нелёгкое в изучении направление. Здесь нужна концентрация, терпение и время. С первого раза ничего ни у кого не получается. Это и так было ясно, как день. Без тренировок ничего не добиться, а если кто-то так не думает, он просто наивен. Глупо сидеть сложа руки и ждать чуда. Нужно упорно и долго заниматься, чтобы чего-то добиться, иначе ждёт только провал и впустую потраченное время за сидением над игрой в шахматы. — Легилименция делится на два ответвления: сама Легилименция и Окклюменция. Вторая — наука, позволяющая противостоять первой. То есть, Оклюменция — это своеобразная стена, защищающая ваше сознание от проворливых лап легилимента, что пытается закрасться в голову и просмотреть любое воспоминание, как на колдоплёнке, — мужчина ухмыльнулся, — предлагаю законспектировать это. Студенты схватились за перья, как за спасательный круг. Много времени на конспектирование Снейп никогда не давал, поэтому приходилось сокращать некоторые слова, чтобы успеть записать всё до того, как он продолжит. Гермиона никуда не спешила, зная, что в любой момент может зайти в запретную секцию библиотеки и почитать об этом более подробно, так как получила разрешение на посещение от МакГонагалл ещё в начале года. Северус вёл себя как-то отрешённо, будто мысленно был совсем не здесь. В прошлые годы он цеплялся к каждому шороху, желая снять с Гриффиндора баллы. Сейчас же ему было плевать даже на тихо переговаривающихся Парвати и Лаванду. Когда послышалось слабое стучание перьев о поверхности парт, профессор вернул внимание ученикам. — Думаю, нужно начать учебный год с изучения Окклюменции. Что мы будем делать? Вы будете пытаться выстроить вокруг сознания стену, а я буду пытаться пробить её и залезть в вашу голову, — после этих слов студенты начали переглядываться и шушукаться. Снейпу хоть и было, в основном, плевать, кто переговаривается, однако он не допустит такой наглости. Слабое покашливание привело учеников в чувство. — К Легилименции мы ещё вернёмся, но во втором семестре. Он отвернулся и прошёл к доске. Одного взмаха палочки хватило, чтобы мел поднялся и под действием заклинания начал выводить на деревянной поверхности буквы, складывающиеся в слова. Перья вновь заскрипели по бумаге, переписывая всё, что появляется на доске.

***

Когда к концу урока с конспектированием было покончено, Снейп дал домашнее задание: — Перечитайте конспекты, вникните в написанное и попытайтесь представить, как вокруг вашего сознания выстраиваются стены. На этом урок окончен. Ученики засобирались и поспешили к выходу из класса, лишь бы не нарваться на замечания профессора. Гермиона неспешно собирала вещи, как вдруг услышала голос: — Мисс Грейнджер, зайдите ко мне в кабинет после ужина. Девушка подняла голову и встретилась с чёрными глазами, что будто заглядывали в душу. — Хорошо, профессор, — сказала она и вышла из кабинета к мальчикам, что уже ждали её, стоя у окна. — Ну и зачем он просил тебя зайти? Не верю, чтобы ты что-то натворила, — пробурчал Рон, когда она подошла к ним. — Ничего я не делала. Не знаю, чего он от меня хочет, — сказала Гермиона, возобновляя ход. — Он ведь не мог позвать тебя без причины, — Гарри сделал вид, будто задумался. — Хотя, зная Снейпа… — Гарри! Я не думаю, что профессор стал бы вызывать меня в кабинет директора, просто потому что ему стало скучно и некому сделать замечание. — Ладно, как знаешь.

***

После ужина, зайдя в комнату, чтобы переодеться, отложить сумку с учебниками и взять другую, Грейнджер направилась к кабинету директора. На страже стоял пожиратель, который при виде неё оскалился и произнёс пароль. Гриффиндорка прошла мимо него с нечитаемым выражением лица и ступила в проход. Ступени задвигались вверх, приближая её к двери. Постучав три раза, Гермиона подождала, пока не услышит одобрение, и вошла в кабинет. Северус сидел в кресле, положив руки на подлокотники, и, сцепив их в замок, он посмотрел на девушку. Проследив за ней взглядом, пока она подходила, он сел ровно и облокотился локтями о стол. — Мисс Грейнджер, — сказал он вместо приветствия и кивнул. — Профессор Снейп, — она повторила его действие и села в кресло, стоящее напротив стола. Сказав подождать, профессор скрылся за дверью. Вернулся он уже с несколькими склянками в руках. Передав их девушке, мужчина сел обратно. В глазах Гермионы отразилось понимание, и она кивнула в знак благодарности. Достав палочку, она произнесла заклинание уменьшения. Зелья уменьшились, став маленькими, будто игральные кости. Закинув их в сумку, гриффиндорка встала. — Это всё, чего вы хотели? — Да, можете быть свободны, — он отвернулся к портретам, давая понять, что разговор окончен.