The Curse of Slytherin/Проклятие Слизерина

      Спустившись на первый этаж, они миновали Большой зал, где бесчисленное количество погасших свечей зловеще парило под потолком, погрузив зал во мрак. Вечно праздничный и оживлённый днём и гнетуще мрачный ночью, словно за каждой статуей скрывалось ужасающее нечто, поджидающее случайно заплутавших студентов, чтобы изорвать их на куски.       Похоже, лишь одной Гермионе мерещились все эти страхи, поскольку Драко без умолку болтал и был в приподнятом настроении по случаю их долгожданной встречи и возвращения в свой на данный момент настоящий дом. Ведь дом — это место, где царит безопасность.       — Если верить вусмерть пьяному Долохову, за твоими родителями, как и за остальными магглами, находящимися в родстве с магглорождёнными, на данный момент ведётся слежка возле дома, — его несказанно радовала перспектива беспрепятственного побега Грейнджеров, пока за магглами не установили круглосуточный надзор. — Грубо говоря, пожирательские шпионы, переодетые в магглов, следят за тем, чтобы твои родители в один прекрасный день не вышли из дома с кучей чемоданов. В этом случае с ними расправятся ещё до того, как они доберутся до… этого, как его… аэростанции?       — Аэропорт, — подсказала Гермиона.       — Да, до аэропорта. Чтобы ты понимала, не все магглы, о которых писал «Пророк», погибли в результате налётов, — он посерьёзнел. — Многих безжалостно казнили как раз тогда, когда они совершали попытку бегства.       — Вот чёрт, — прошептала Гермиона, сжимая кулаки. — А про скольких из них нет даже ни единого упоминания…       — Ты про тех, что просто исчезли и больше их никто не видел? Они необязательно мертвы, Грейнджер. Возможно, им удалось сбежать.       — Почему-то слабо в это верится.       Малфой тоже не верил. Конечно, его пока не призывали участвовать в зачистке, потому он не мог знать всего, но он должен был хотя бы попытаться успокоить Гермиону, чтобы она сохраняла ясность ума и старалась не поддаваться панике.       — Тебе нужно как-то передать сообщение родителям, но таким образом, чтобы в районе твоего дома не было почтовых сов…       — Да, это я помню, — кивнула Гермиона, сдвинув брови. — Есть у меня одна идея, надеюсь, она сработает.       — Просветишь?       — Возле клиники, где работают родители, есть кофейня, — Малфой начал постепенно осознавать, что в ближайшие пару суток его словарный запас разбогатеет на несколько десятков маггловских терминов и понятий. — Мама с папой обычно ходят туда во время обеденного перерыва, владелец этого места их хороший друг. Я бы могла попытаться связаться с ним.       — Звучит обнадёживающе.       — Хоть бы не перехватили письмо, — сквозь зубы процедила Гермиона, нервно обхватив себя руками. — А вдруг сейчас проверяют каждую сову?       — Неблагодарное занятие, не находишь? — усмехнулся Малфой, пытаясь разрядить обстановку, но не вышло.       — Мне ведь нужно подробно перечислить всё необходимое, назначить время и место встречи. В этом письме будет всё, благодаря чему никому не составит труда нас поймать и убить…       — Гермиона, — Драко остановился и перегородил дорогу, положив руки ей на плечи. — Ты хоть примерно представляешь, какой необъятный поток писем отправляется с совами каждый день? Конечно, если ты отправишь письмо с поттеровской совой, её непременно перехватят. Это каким нужно быть тщеславным и заносчивым уже в одиннадцать лет, чтобы выбрать себе птицу, которая, блять, светится в темноте!       — Вообще-то, Хэдвиг Гарри подарил Хагрид на день рождения, — вступилась за друга Гермиона. — И перестань на него нападать. О каком тщеславии может идти речь, если до того дня он был уверен, что его родители погибли в автокатастрофе!       — Ты какая-то напряжённая, Грейнджер, — подозрительно прищурился Малфой, сжимая крепче её плечи.       Она издала нервный смешок.       — Неужели.       Гермиона отвела взгляд и плотно сжала губы. Драко продолжал внимательно изучать её лицо, стараясь подавить назойливое беспокойство в груди. Что-то было не так. И дело здесь явно не только в родителях. Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул, раздумывая над тем, как вывести её из состояния раздражительности и замкнутости.       — Изменяешь мне с Маклаггеном?       Гермиона резко вскинула голову и уставилась на Драко с подлинным возмущением. Он тихо рассмеялся:       — Отлично, теперь ты на меня смотришь. Говори уже, Грейнджер. Я же вижу, ты снова нашла какую-то причину потрепать себе нервы.       — Что с Наземникусом? — выпалила она, застигнув Малфоя врасплох неожиданным вопросом.       — А что с ним? — равнодушно произнёс он, выгибая бровь.       — Мы знаем, что ты пытал его Круциатусом, Драко, — с болезненным нежеланием призналась Гермиона. — Он мёртв, да? Умоляю, скажи, что это не ты убил его…       — Стоп, стоп! — Малфой поднял перед собой руки, жестом повелевая замолчать. — Никто никого не убил. Почему ты вообще об этом спрашиваешь? Откуда ты… — и тут Драко начал припоминать. Тогда, после Сектумсемпры, когда Грейнджер залечивала его раны, у них случился увлекательный разговор. — Поттер, — вполголоса протянул он, сузив глаза.       — С чего ты взял, я ничего не говорила…       — А я-то думал, с какой стати Снейп вдруг самовольно внёс изменения в школьную программу, да ещё и заботливо сделал для Поттера исключение, вызвавшись стать его «напарником»…       — Гарри тут совершенно ни при чём, окклюменция нужна нам…       — Поттер что-то видит, не так ли? — Драко склонил голову, прожигая Гермиону взглядом. — Не смей больше говорить мне, что это не моё дело, Грейнджер! Смею надеяться, что я в твоей жизни занимаю не слишком далёкую позицию в сравнении с четырёхглазым лунатиком, или же я ошибаюсь?       «Чёрт, кажется, я снова нарушил нашу договорённость. Именно поэтому я признаю только материальные подарки».       — Не прибедняйся, Малфой, ты знаешь, насколько ты важен для меня, — в её тоне не было и намёка на легкомысленность, она была абсолютно серьёзна. И, кажется, время пришло. Гермиона опустила взгляд, вновь крепко обхватив себя руками. «Прости, Гарри. Волдеморт и так уже давно об этом знает». — Гарри видит сны.       — Сны? — недоверчиво уточнил Малфой.       — С прошлого года. Это… не просто сны. Видения. Он не может это контролировать… Помнишь, ты говорил, что в воспоминании Дамблдор сказал Снейпу беречь Гарри? — Драко медленно кивнул. — В прошлом году Снейп уже пытался обучать Гарри окклюменции. Потому что Волдеморт нашёл способ проникать в его разум. Но, если быть точным, изначально это Гарри против своей воли проник в его разум в своих снах.       Гермиона чувствовала себя предательницей. Но держать это в тайне от Драко было бессмысленно с самого начала. Рано или поздно ему бы довелось узнать о том, что Гарри и его ближайшее окружение обладают некоторой информацией с тёмной стороны, а иногда совершенно случайным образом становятся осведомлены даже побольше Малфоя. Просто, видимо, этот секрет постепенно изменил свой характер, и отныне Гермионе придётся кое-что скрывать теперь уже от Гарри. И Рона. Не потому, что это кому-то навредит, а потому, что все мальчишки — дураки. Правда, у Драко было одно преимущество: он способен спокойно реагировать, но было ли его ледяное, а зачастую ядовитое спокойствие лучше, нежели истерики Рона и обиды Гарри — Гермиона пока не решила.       — Хочешь сказать, Поттер видит…       — …то, что видит Волдеморт, — прошептала Гермиона, нервно оборачиваясь, чтобы убедиться в отсутствии нежелательных слушателей, хотя было совершенно очевидно, что они в коридоре одни. — Но это происходит не постоянно. Бывают длительные периоды затишья. Видения Гарри обрывочны и всегда коротки. Кое-кто из Пожирателей знает об этой связи. В том числе, и твой отец знал, Драко.       — Кто ещё? — резко спросил Малфой.       — Беллатриса точно, Долохов и Нотт-старший, остальных не знаю, они были в масках, когда явились в Министерство, — с отвращением произнесла Гермиона, затронув одно из наиболее неприятных своих воспоминаний. — А что?       — Собираю информацию, Грейнджер, — Малфой развернулся и направился вперёд по коридору, будучи уверенным, что Гермиона не останется стоять одна и последует за ним. Как только они поравнялись, он небрежно обронил: — Флетчера вытащил Добби. Думаю, они оба в штабе Ордена в целости и сохранности.       Гермиона опешила и схватила Драко за запястье, побуждая его остановиться.       — Добби? Но… как он узнал, что Наземникус там? — нахмурилась она, пытаясь разгадать причину несостыковки.       — Откуда мне знать? Разве это не охренеть какая радостная новость?       — Погоди… — медленно пролепетала она, и её лицо посветлело от внезапно обрушившейся догадки. — Ты приложил к этому руку, верно?       — Я хреновый Пожиратель, вообще-то, если ты забыла, — напомнил ей Малфой с циничной улыбкой.       — Но как тебе удалось это сделать? — Гермиона впилась в него пытливым взглядом в полнейшем неверии, что это правда.       Драко раздражённо вздохнул. Он терпеть не мог признаваться в добрых поступках, они слишком противоречили его угрюмому амплуа.       — Вырубил вашего придурка об стену, чтобы держал язык за зубами, и приказал своему эльфу разыскать Добби, чтоб тот его вытащил. Забавы ради поставил на стражу Петтигрю, — Драко весело хмыкнул. — Ух и досталось же ему, когда Добби похитил Флетчера прямо у него из-под носа. Тёмный Лорд на нём отыгрался на несколько месяцев вперёд.       Лицо Грейнджер засияло от счастья, и она порывисто заключила Малфоя в объятия, повиснув у него на шее.       — Ты такой добрый! — по-детски воскликнула она. — Ты спас его, несмотря на то, что даже для Ордена он — полнейший придурок.       — Я не добрый, — проворчал Драко, поморщившись от грейнджерского удушающего захвата, но руки предательски сомкнулись вокруг её талии. — И уж о нём я беспокоился в последнюю очередь. Он мог сдать ваше подполье, выкопав на всех одну большую братскую могилу. Я бы всерьёз посоветовал Ордену изолировать этого дебила от общества, если им дороги их жизни.       Гермиона быстро отстранилась и снова посерьёзнела.       — Ты пошёл на ужасный риск. Что, если бы они догадались? Или если эльф как-то выдаст…       — Дэйзи никогда бы не рассказала, — уверил её Малфой. — Но во избежание других способов вытянуть из неё информацию, я стёр ей память.       — Ты не перестаёшь меня восхищать, — беззащитно покачала головой Гермиона.       — Я же говорил, что полон сюрпризов.       Напряжение между ними растаяло и испарилось, словно его и не было. Когда их губы слились в нежном и, одновременно, настойчивом, ненасытном поцелуе, Гермиона думала о том, насколько легко войне удаётся затуманить разум и вызвать сомнения даже в самых близких людях.       — Теперь мы можем вернуться к обсуждению нашей скорой вылазки в мир магглов? — прошептал Драко ей в губы, слегка отстранившись.       Гермиона тяжело вздохнула и взглянула ему в глаза.       — Я бы не хотела, чтобы ты шёл со мной, Драко. Это слишком опасно…       — Снова ты за своё, — снисходительно улыбнулся он. — Мы это уже обсуждали, Грейнджер. Вопрос закрыт, я иду с тобой.       — У тебя слишком яркая внешность, тебя могут узнать, — не унималась она.       — Трансфигурация в помощь. Кажется, на прошлой неделе как раз был урок про смену цвета волос?       — На который ты вообще-то не пришёл, — заметила Гермиона.       Малфой пожал плечами:       — Но ты-то пришла?       Гермиона фыркнула, закатив глаза.       — Анатомическая трансфигурация невероятно сложна, Малфой, — она скрестила руки на груди с таким непоколебимым видом, что Драко подумалось, будто его отбросило во времени на три-четыре года назад, когда Грейнджер была в режиме невыносимой всезнайки каждую секунду своей жизни. — Одно дело — заколдовать неодушевлённый предмет, который не меняет своей структуры и лишён непрерывного обмена веществ, и совершенно другое — пытаться видоизменить живой организм, наивно полагая, что его новоприобретённый облик продержится весь день. И я уже молчу о том, что я ни капельки не уверена в своём навыке. Согласись, выйдет крайне по-идиотски, если, к примеру, твои волосы начнут менять цвет на свой родной на глазах у ничего не подозревающих магглов. А ещё тебе нужна маггловская одежда.       — Ну, с этой-то задачей транфигурация справится, я полагаю, — лукаво ухмыльнулся Драко. — Мне очень нравятся эти ваши смешные кофты, похожие на мантии.       — Толстовки?       — Салазар милостивый, и где только вы понабирали этих дурацких словечек, — он закатил глаза. — Да, толстовки.       Гермионе стало смешно от того, с каким пренебрежением величественный Драко Малфой произносит это плебейское слово.       — Ладно, положим, ты спрячешь волосы под капюшоном, — нехотя поддалась она его уговорам, которые даже таковыми не являлись, скорее, аргументация, не преследовавшая никакой цели. — Ты умеешь аппарировать?       — Нет. К тому же, мне ещё нет семнадцати. И это ещё одна проблема, которую предстоит решить, нам нужен камин кого-то из учителей. И вместе мы им воспользоваться точно не можем, но я могу попытаться попросить маму, чтобы она запросила для меня разрешение у Макгонагалл…       — Что ж, тебе очень повезло, что я умею, — с гордостью в голосе заявила Гермиона, весело задрав подбородок.       Малфой в недоумении склонил голову.       — Умеешь аппарировать? Но ведь вы трое пропустили курс аппарации в январе.       — Ага, — подтвердила она. — Но мистер Уизли нас научил, пока мы помогали на стройке. Ну, по крайней мере, мы с Гарри научились. И мне уже есть семнадцать, я больше не под надзором.       Драко ощутил некую уязвлённость. Всю жизнь они с Грейнджер соперничали, неизменно будучи лучшими учениками на курсе, и вот, она впервые его обставила. Гермиона хихикнула, заметив его инстинктивно поджатые губы, и поцеловала его в щеку, потрепав по волосам.       — Не огорчайся, Малфой, заучка Грейнджер обязательно поможет тебе освоить аппарацию…       — Звучит ужасно унизительно.       — А если я скажу, что научу тебя взамен на уроки окклюменции?       — Это уже выглядит как более приемлемый вариант, — с фальшивым высокомерием и плохо подавляемой улыбкой ответил Драко. — Я подумаю и сообщу тебе о своём решении. А пока будем надеяться, что ты доставишь нас до Лондона, не растеряв наши конечности где-нибудь на живописных просторах шотландских полей.

***

      Малфой уже пятнадцать минут ковырял вилкой еду, погрузившись в свои мысли. Грейнджер сбежала с обеда, торопливо затолкав овощное рагу в рот (видела бы это его матушка с её-то безупречными манерами), и бросилась вслед за Макгонагалл, чтоб успеть поговорить с ней до начала следующего урока. Гермиона считала, что ограниченное время перед началом урока окажет на старуху небольшое давление и ускорит принятие положительного решения, что было однозначно лучше, нежели затевать разговор в конце рабочего дня, когда все занятия закончатся, ведь в таком случае Макгонагалл неизбежно засыплет Грейнджер кучей ненужных вопросов.       Драко же решил не поступать по совести, как и всегда это делал с самого детства, и просто попросил Забини прикрыть его, сказав учителям, что Малфой неважно себя чувствует и остался в подземельях. Он не стал предлагать этот вариант Гермионе по двум причинам: во-первых, она бы скорее отгрызла себе ногу, чем соврала бы кому-либо из учителей про несуществующую болезнь, а во-вторых, этот актуальный план будет выглядеть менее подозрительным, чем если бы они оба внезапно «заболели».       Решив, что любой съеденный кусок сейчас станет ему поперёк горла, Драко поднялся со скамьи и отправился прогуляться по коридорам перед историей магии, но, заприметив одно уютное окошко, уселся на каменном выступе, свесив одну ногу. В дверях Большого зала всё время бурлил бесконечный поток студентов, и вдруг среди безликой серой массы сверкнул ослепительный золотой нимб святая святых всего волшебного мира.       Увидев Драко, Гарри резко остановился.       «Поттер смотрит на меня? Стоп, он что, идёт прямо сюда?»       Вне всяких сомнений, так оно и было. Избранный сначала медленно и неуверенно сделал несколько шагов в сторону Малфоя, периодически глядя себе под ноги, затем его походка отвердела, он уверенно зашагал и подошёл к нему вплотную. Драко вопросительно выгнул бровь в ожидании самого захватывающего разговора в своей жизни.       — Малфой.       — Поттер.       Что ж, пока никто не пострадал.       — Я хотел сказать тебе спасибо. За Наземникуса. Что вытащил его.       Пресвятой бинокль нехило нервничал. Это было приятно.       — Обращайся, — любезно улыбнулся Малфой. — Говоришь так, будто благодаришь за то, что я собственноручно его не прикончил.       — И за это тоже, — рассеянно кивнул золотой мальчик. — И ещё… Спасибо, что помогаешь Гермионе с родителями. Узнать об этом было… неожиданно.       — Разве ты ради своей Уизлетты не поступил бы так же, Поттер? — Драко с превеликим наслаждением смаковал эту ситуацию.       — Конечно, поступил бы. Я ведь люблю Джинни.       — А я вот Грейнджер ненавижу, как ты знаешь, поэтому решил помочь.       — Послушай, Малфой, — его рассеянность как рукой сняло, а взгляд ожесточился. — Если ты хотя бы только попробуешь сотворить какую-то невообразимую дичь…       — Что, не доверяешь моим чувствам, очкастый? — в тон ему поинтересовался Драко.       — Я тебе не доверяю в принципе. Я бы даже сказал, что ты — последний человек, которому я бы доверился, но Гермиона из раза в раз умудряется заставить нас засомневаться в своём отношении к тебе.       — Она просто уже полгода под Империусом, а вы с Вислым слишком твердолобы, чтобы заметить это. К тому же, ты ведь знаешь, — самодовольно добавил Драко, — у меня к этому талант.       — Твои идиотские шутки твоего положения не спасают, Малфой, — процедил Поттер сквозь зубы. — В тот момент, когда ты посмеешь одурачить Гермиону, я буду рядом. Помни об этом.       Драко скривился и закатил глаза.       — Назови мне хотя бы одну причину, придурок, почему я вдруг должен её одурачить.       — Чёрная метка на твоей руке — достаточно весомая причина не доверять тебе и в любой момент ожидать предательства.       Малфой промолчал. Аргумент, конечно, неоспоримый. Чёрная метка у него на руке, несомненно, была. И как это он мог об этом забыть?       Они побуравили друг друга взглядом несколько секунд, и затем Драко ядовито изрёк:       — Ну, в остальном-то я идеален. Прости, мне пора. Твой некрасивый лоб вызывает у меня жалость и рвотные позывы.       Он спрыгнул с подоконника и пронёсся мимо гриффиндорской светочи, развевая полы мантии на манер своего дражайшего декана. Последняя безобидная детская реплика была произнесена лишь ради предотвращения дальнейшего кровопролития. Драко не мог объяснить своего отвращения к Избранному, оно просто существовало на физическом уровне. Всё течёт, всё меняется, но ненависть к Поттеру — это на всю жизнь.       «Если бы ты знал, мудила очкастая, как тебе повезло, что ты дорог Грейнджер».

***

      — Это ёбаный стыд, а не обувь, — прохныкал Малфой, оценивая завершающий штрих своего нового образа.       — А ну тихо! — шикнула на него Гермиона. — Это американская классика, в конверсах ходит полстраны.       Чудеса трансфигурации облачили чистокровного аристократа в свободную чёрную толстовку, похожую на ту, что была у Гермионы, голубые джинсы и светло-серые кеды. Гермиона не могла налюбоваться, насколько же Драко шла маггловская одежда, но говорить ему об этом не стала, уже заранее предвосхищая его реакцию. Впрочем, ему шла абсолютно любая одежда.       Воспользовавшись картой Мародёров, они выбрались в Хогсмид незамеченными через тайный ход, ведущий в «Сладкое королевство». Они дошли до окраины деревушки как раз к полудню, у них оставалось около часа до встречи с родителями Гермионы. Драко крепко сжал её влажную от волнения руку и повернулся, встречаясь с ней взглядом.       — Готова?       Она неуверенно кивнула, прикрыв глаза и пытаясь ровно дышать. Они сделают это. У них получится. В аэропорту их не будет поджидать группка Пожирателей.       — Эй, — тихо окликнул её Драко и невесомо провёл ладонью по её щеке. — Ничего не бойся, слышишь? Будь сильной. Я буду рядом, даже если меня расщепит и придётся скакать на одной ноге, истекая кровью. Обещаю, я не буду жаловаться.       Гермиона нервно ухмыльнулась. За всю ночь она не сомкнула глаз, многократно проигрывая в голове каждый шаг сегодняшнего задания, и всякий раз её мысли разбивались о момент встречи с родителями, разрывая сердце на куски. Она не видела их полгода, и сейчас будет вынуждена увидеться лишь для того, чтобы разлучиться на неопределённый срок. Возможно, на годы.       — А что, если они наотрез откажутся уезжать, и мне придётся изменить им память, стерев воспоминания о себе? — дрожащим голосом произнесла она, дёргая молнию на тонкой ветровке.       — Я напугаю их до смерти настолько, что у них просто не останется выбора, они в ужасе покинут страну и забудут про единственную дочь без всякого вмешательства магии.       — Малфой! — прикрикнула она, толкая его в грудь. — Перестань быть такой задницей, это совсем не смешно!       — Прости, — он весело усмехнулся и поцеловал её в лоб. — Ничего не могу с собой поделать, вот такой я уморительный весельчак. Всё будет отлично, вот увидишь. Я лишь хотел сказать, что если вдруг что-то пойдёт не по плану, я найду способ их убедить.       Гермиона насильно заставляла себя успокоиться перед нелёгким путешествием. Слова и поведение Драко на самом деле вселяли уверенность и отгоняли липкие сгустки страха, поселившегося в её груди. Но шутки у него были какие-то жестокие. Хотя, с другой стороны, иначе он и не умел. Это был его способ презирать и насмехаться над любой опасностью.       — Давай, Грейнджер, — с воодушевлением произнёс он, — пора отправляться в наше первое совместное путешествие. Пусть и не такое романтичное, как мы того заслуживаем, но море впечатлений нам точно обеспечено.       Гермиона усмехнулась, покрепче схватив Драко за руку, закрыла глаза, представила место, в которое предстояло аппарировать, и сфокусировалась на правиле трёх «Н»: нацеленность, настойчивость, неспешность.