Так хорошо горело

К августу загар у Сережи получился самый что ни на есть дачный, и то на минималках: слегка покоричневели лицо, шея впереди и руки до локтя. Олег ловил на себе завистливые взгляды: сам он с десяток раз за уходящее лето сбегал на речку на пару часов и теперь щеголял ровной умеренной смуглостью. К счастью, у Сережи хватало смекалки не пытаться за последние жаркие деньки наверстать упущенное: как все рыжие, сгорел бы он в момент. Под толстым деревом угасал маленький костерок. Такой маленький, что Сережа им особенно не заинтересовался. Олег убрал палочки с жареными хлебом и салом и закопал в угли несколько крохотных, чуть ли не с грецкий орех, завернутых в фольгу картофелин. Потом встал и посмотрел в сторону поля, приставив ладонь к глазам козырьком. Сережа носился по тропке туда-сюда, водя растопыренной пятерней по верхушкам спелых колосьев. Вредитель, сторожа с берданкой на него нет. Не то чтобы Олегу когда-нибудь приходилось обворовывать поля или сады, но от старших сослуживцев «кул-стори» про яблоки и кукурузу он наслушался в таких количествах, что создалось впечатление, будто сам лазал через заборы и крался по полям с мешком. Он свистнул в два пальца, и Сережа весело примчался к костру. Длинные мотающиеся волосы делали его похожим на спаниеля. Даже за такое короткое время кожа на плечах и груди успела порозоветь, несмотря на солнцезащитный крем. До этого они устроили побоище с брызгалками, сооруженными из пластиковых бутылок, и Сережа бегал по полю в одних боксерах. Вовремя его Олег отозвал, да уж. Сало, как и следовало ожидать, Сережа с фырканьем отверг, зато ломоть хлеба схрустал охотно, пачкая рот сажей. От жара и жестких крошек его губы, и без того яркие, стали совсем красными, словно тронутыми помадой. Перекусив, он растянулся в тени на пледе и принялся что-то рисовать пальцем в телефоне. Олег, с наслаждением дожевав свой многослойный бутерброд, сперва рассматривал угольки и бездумно тыкал палочкой ближайшую выглядывающую из них картофелину, потом перевел взгляд на белую спину с торчащими лопатками и россыпью веснушек. Когда он был совсем крохой и гостил у бабушки, то перед сном любил «смотреть ковер» – в свете ночника разглядывать узоры на висящем над диваном ковре, видя в них целые батальные сражения. Пока он лежал в полевом госпитале под морфием, одна и та же кривая трещина на стене становилась чем-то новым каждый раз, когда он открывал глаза. Олег вооружился телефоном и початым ярко-оранжевым тюбиком, после чего пересел поближе и согрел крем на ладони, прежде чем приняться за дело. – Что ты там делаешь? – спросил Сережа, дрыгнув ногой, но с места не сдвинулся. – Созвездие Журавль, если верить гуглу, – отозвался Олег. Сережа хихикнул и поежился. Наверное, легкие точечные касания щекотали. – Ну ты затейник, – он отодвинул телефон и умостил подбородок на сложенные руки, чтобы Олегу было удобнее. – А сейчас? – А сейчас Козерог… – Олег наметил нужные линии и с досадой проговорил: – На эпсилон веснушки не хватает. Можно я угольком дорисую? – Главное, не раскаленным, – прыснул Сережа. – А то так себе эротические игры получатся. Эпсилоном Олег решил пожертвовать. Козерог и так вышел кривоватым, от отсутствия одной звезды хуже не будет. Замечание про эротические игры догнало его лишь тогда, когда похожий на покоцанного паука Геркулес широко раскинул «лапки», и самой длинной не хватило места на пояснице. Олег подцепил пальцем пояс шорт, и на него будто тех самых раскаленных угольков сыпанули, только они не обожгли, а щекотно, дразняще рассыпались по телу, по коже и под кожей, словно пузырьки газировки. Внимательно следя за реакцией, Олег потянул боксеры вниз. Сережа на мгновение замер, выдохнул и едва заметно приподнял бедра. Олег сдвинул пояс совсем немного, будто внутримышечный укол ставить собрался. Кожа здесь была белая-белая, как молоко или сметана, без веснушек. В паху потяжелело так резко, что даже слегка закружилась голова. Олегу остро захотелось наклониться и отметить недостающую звезду засосом или укусом, но он просто выдавил капельку крема, а потом одним широким жестом снизу вверх размазал «звездное небо» целиком и провел пальцами по шее сзади и между лопаток, с силой надавливая ногтями. Сережа рывком подтянул шорты и сел. – Пошли домой, – сказал он, не глядя на Олега, и, прежде чем тот успел обреченно вздохнуть, добавил: – Не здесь же. – А картошка? – глупо спросил Олег, не веря своему счастью. Сережа пожал плечами, возясь с ремнем джинсов. – Можно с собой взять, если испеклась. Или оставить. Вернемся и заберем, если никто не съест. Как бы ни хотелось бросить остатки пикника и бежать в кроватку, Олег педантично собрал картошку и все прочее, а после еще хорошенько затушил угли и накрыл отложенным в сторону дерном, чтобы не подавать некоторым любителям костров дурной пример. Смотри, мол, и учись, как надо. * По заветам кино и сериалов им следовало ввалиться в дом, отирая друг другом ближайшие вертикальные поверхности и упоенно целуясь. Только вот целоваться Сережа так и не полюбил, поэтому они шагнули на веранду как-то по-дурацки: Сережа держал Олега за подол футболки горстью, словно боялся, что тот сбежит, а Олег Сережу – за шею сзади, как полицейский, собирающийся усадить преступника в машину. – Иди первый в душ, – сказал Сережа. – Я вещи разложу. Олег не стал тратить время на одевание, вышел в полотенце. Ему казалось, что помывка заняла буквально несколько секунд, но Сережи на веранде уже не было. Он обнаружился в маленькой спальне – валялся на покрывале, без верха и босиком, но в белье и стянутых до колен джинсах, будто начал раздеваться, а потом упал на кровать и уснул. Может, и уснул, кстати. С него станется. Вот будет облом, с веселой злостью подумал Олег и несильно хлопнул Сережу по заднице. Тот подскочил, пробормотал «Ты уже?», выскользнул из джинсов и утопал вниз. Олег сбросил с кровати все, кроме простыни, немного поразмыслил, принес и расправил сверху самое большое банное полотенце. Скорее всего, в процессе оно собьется ко всем чертям, но, может, повезет, и получится после секса поваляться без нужды перестилать постель. Походив по комнатам, Олег собрал все необходимое, сел на краешек кровати и задумался. Счастье-то, конечно, привалило, но по всему выходило, что действо будет долгим и утомительным. Олег наверняка кончит первым, и Сережу придется доводить до финиша либо рукой, либо минетом. Одна только рука, без дополнительной стимуляции, пока ни разу не срабатывала. Вероятно, получится ртом, но сосать Олег не любил, и мысль, что это, вполне возможно, придется делать целую вечность, его ничуть не вдохновляла. Вибратор надо было покупать, вот что. И какую-нибудь искусственную вагину, или как там эти игрушки называются. Хоть ты ему реально под нос телефон подсовывай с записью пожара на ютубе. В прошлый раз под такое сопровождение спустил Сережа в два счета. Да только Олега рев огня и вой сирен совершенно не возбуждали: он точно не кончит, а то и флешбэк словит вишенкой на торте. Олег взъерошил волосы, запустил пальцы в бороду. Господи, никогда раньше ему не приходилось продумывать секс, как антитеррористическую операцию. Угораздило же… Влюбиться. «Связаться», – сам себе возразил Олег и энергично вымел все размышления из головы. В конце концов, продумывать антитеррористические операции у него в свое время получалось, справится как-нибудь и с сексом. Одетый в пижамные штаны Сережа, не подозревая о его терзаниях, ворвался в комнату, промаршировал к Олегу, заставил его запрокинуть голову и очень решительно поцеловал… в переносицу. Олег едва не расхохотался. Боже, ну и цирк. Он погладил Сережу по голове, слегка оттянув волосы, поднялся и приглашающим жестом указал на полотенце. Сережа выпутался из пижамы и шлепнулся на живот с грацией споткнувшегося пингвина, подложил руки под щеку, слегка выставил зад и замер, всем телом говоря: «Это ты здесь в курсе, что делать, вот и делай». По крайней мере, он не потребовал, чтобы Олег натянул штаны. И про музыку не вспомнил. Начало уже неплохое. Сняв полотенце, Олег вооружился остатками «Джонсонс Беби», которым Сережа зимой мазал шелушащиеся руки, сел ему на бедра и начал делать массаж. Тут он угадал верно: несмотря на откровенно приглашающую позу, спина у Сережи первые несколько минут была твердая, как доска. Видимая половина лица поначалу выражала недоумение, но вскоре Сережа расслабился, а затем и вовсе растекся сопящей от удовольствия лужицей. Еще бы, наверняка массаж – это очень приятно, когда по много часов просиживаешь за компом, скорчившись буквой «зю» и пренебрегая разминками. Олег опускался все ниже, пока не сосредоточился на пояснице, а потом и на ягодицах, подливая масла так, что оно будто случайно стекало между ними. Сережа фишку не просек. Олег, продолжая размеренно поглаживать его одной рукой, другой выдавил побольше смазки – благо, это была выпендрежная бутылка с дозатором, а не тюбик – и одно медленное, плавное, но настойчивое движение спустя Сережа вдруг обнаружил, что два пальца гладко въехали в него по костяшки. Он опомнился только через пару мгновений – пальцы сжало, будто тисками, но было уже поздно. – Больно? – для порядка спросил Олег. Не должно быть. Сережа отрицательно мыкнул, пристально глядя в пустоту. Заставив его согнуть ногу, Олег долго разминал и растягивал мышцы двумя пальцами, потом тремя. Сережа жевал губы и дышал через раз, но вид у него был не страдальческий, а скорее смиренный и слегка отрешенный, как будто он лежал на кушетке у врача: вроде, и не больно совсем, но лучше бы поскорее закончилось. Олег просунул под него свободную руку. Возбуждением там и не пахло. Он вообще не с того начал. Обрадовался, понимаешь, что к жопе допустили, а надо было озаботиться предварительными ласками, в идеале чем-то поэротичнее потуг на релаксирующий массаж. Только чем, если даже не поцелуешь? Решив все-таки попытать счастья с минетом и пообещав себе, что никаких «глубоких глоток», Олег вынул пальцы и попробовал перевернуть Сережу на спину, но тот внезапно напрягся и словно примагнитился к кровати. – Эй, ты вообще хочешь? – позвал Олег. – Или мне перестать? – Хочу, – несчастным голосом сказал Сережа. Недосказанное «только что-то пока не получается ни фига» повисло в воздухе. А что там получится, если лежать даже не бревнышком, а вполне себе таким вросшим в землю валунчиком. – Я просто на спине не хочу. Ладно… Ладно. – Ну поднимись хоть, – Олег звонко хлопнул его по бедру. – Неудобно же. Сережа со сконфуженным видом сел на пятки. Олег закатил глаза и хотел толкнуть его между лопаток, но он сообразил сам, смущенно ойкнул и очень старательно, словно асану выполнял, опустился на локти и колени. Это эротичное зрелище, твердо сказал себе Олег, разглядывая еще розовую после массажа задницу и напряженную узкую спину. Мы тут сексом занимаемся, и я должен чувствовать себя соответственно, а не так, будто я стол из «Икеи» собираю, а он не собирается. Его едва не согнуло от поспешно проглоченного смеха, и он вовремя сообразил зажать себе рот не грязной ладонью, а сгибом локтя. – Ты чего? – жалобно спросил Сережа, вильнув задом и пламенея ушами. – Ничего, – бодро отозвался Олег. – Все хорошо, ты молодец. Честное слово, аж упавшее настроение подскочило. Смех определенно полезен, даже по таким сомнительным поводам. Он решил, что в лепешку разобьется, но сделает хорошо им обоим, несмотря на весь невольный Сережин саботаж. Добавив смазки и набравшись терпения, Олег ласкал его член и яички, пока не добился умеренного возбуждения, потом нащупал простату и продолжил двумя руками. К этому времени они оба уже отчаянно потели, хотя до активных телодвижений дело пока не дошло. Стараясь не сбиваться с ритма, Олег молча молился, чтобы Сережа, сосредоточившись на ощущениях, не успел задуматься о сопутствующих жидкостях, звуках, запахах и чем-то там еще. Не сразу, но Сережа сдался: тяжело задышал, попытался подмахивать. У него вдруг катастрофически поползли в стороны колени, и Олег, устав постоянно прерываться и поддергивать его вверх, убрал руки. Протестующий стон был бальзамом на душу и не только на душу: негромкий гортанный звук отозвался прямиком в члене. – Давай сам чуть-чуть, – коварно предложил Олег. Сережа молча схватился одной рукой за изголовье кровати, расставил колени пошире и задвигал кулаком. Предоставив ему отвлекать себя самостоятельно, Олег раскатал презерватив, долил смазки и погладил Сережу по взмокшей пояснице. – Отлично, дальше я. Сережа ухватился за металлическую перекладину обеими руками и сильнее прогнулся. Не ожидая ничего нового, зажаться он не успел. Целая вечность подготовки и щедрый слой смазки сработали: Олег вошел довольно легко и сразу же мелко задвигался, придерживая его за бедра. Сережа запоздало и как-то растерянно пискнул, дернулся вперед, но Олег крепче сжал пальцы. Наверняка останутся следы. – Нормально? – выговорил он, не сбавляя темпа. Сережа подался обратно, уронил между плеч и снова поднял голову. Видимо, кивнул. Дальше было легко и – наконец-то – очень, очень приятно. Олег задвигался размашисто, как хотелось, полируя ладонью Сережин член и буквально через каждые несколько движений убирая руку, чтобы поставить его поудобнее и немного подразнить. Сережа довольно пыхтел, норовил разъехаться коленями, пытался схватиться за член, когда тот оставался без внимания. Вспотевшая ладонь начинала соскальзывать с перекладины, и ему приходилось, так и не дотянувшись до цели, снова цепляться за спинку кровати, чтобы не ткнуться мордой в матрас. Все шло как по маслу – простите за каламбур – ровно до того момента, когда Сережа после очередной неудавшейся попытки приласкать себя, тихо, но очень раздраженно взвыл и вцепился зубами себе в плечо. Видно было, что сильно, со всей дури. Олег порадовался, что не стал закрывать глаза. Он приложил все усилия, чтобы остановиться, но бедра продолжали подергиваться словно по собственной воле. – Что такое? Сережа разжал челюсти – на коже остались глубокие красные следы, обещающие в скором времени смениться шикарным кровоподтеком, – и просипел: – Не могу… Хорошо… Слишком… Ну конечно. Золотой серединки ведь не бывает: либо нам пофиг, либо офигительно до самоповреждения. Олег едва в сердцах не предложил ему погрызть спинку кровати, но вовремя себя одернул, огляделся и заметил брошенные на пол джинсы. Чтобы добыть из них ремень, пришлось вынуть. Сережа ойкнул и обиженно забормотал. Для тебя же стараюсь, идиота кусок, мысленно, но выразительно отозвался Олег и ткнул ремень ему в губы. Сережа с благодарным мычанием вцепился зубами в кожзам, а Олег с облегчением вернулся к прерванному занятию. Много времени не понадобилось. Сережа начал дрожать и подвывать в голос, Олег толкнулся глубже и застыл, удерживая его под мягкий запавший живот. Сережа, еще пару раз подавшись навстречу, вытянулся в струнку, дернулся всем телом и, громко, сдавленно замычав, замер. Ребра ходили ходуном, как у загнанной лошади. Внутренние мышцы стиснули член и пульсировали. На руки брызнуло. Олег согнулся пополам, прижался к скользкой спине, уперевшись ладонями в матрас, и зажмурился от вспышки удовольствия. Наслаждение было яркое и освобождающее, но схлынуло быстро. Он отнес презерватив к корзине для бумаг, глотнул воды, утерся салфетками и добрую минуту безнаказанно покусывал и посасывал кожу на Сережиной шее и плечах, пока тот лежал, распластавшись медузой, и дышал взахлеб. Его мелко потряхивало, влажные волосы льнули к ярко-розовому лицу, ресницы слиплись стрелочками. Ремень он вяло выплюнул – уголки мокрых губ выглядели натертыми, словно он неаккуратно брал в рот. Олег с сожалением подумал, что, раз Сережа даже целоваться брезгует, раскрутить его когда-нибудь на минет будет чем-то из области фантастики. Когда он перестал трястись и немного отдышался, Олег снова попробовал его перевернуть. На этот раз Сережа послушно перекатился на спину, но быстро спрятал лицо в сгибе локтя. Зато даже не пикнул, позволив Олегу скользить губами по шее и груди, прикусывая кожу, легонько царапать соски и размазывать по коже сперму. Поразительно, учитывая, сколько пришлось биться до этого, но через некоторое время у него снова встал, и Олег – взявшись экспериментировать чисто из спортивного интереса – сумел сравнительно быстро пальцами выдоить из него еще один оргазм, пусть и слабенький. Впору гордиться. То один никак не могли, а тут два едва ли не подряд. В паху потеплело, и Олег подумал, что, вероятно, и сам мог бы повторить минут через двадцать, но было лень. Хорошенького понемножку. Сережа наконец убрал руку, нахмурился в потолок и хрипло сказал: – Я как-то… странно себя чувствую. Ну ясное дело. Следовало догадаться, что ни до, ни во время, ни после легко не будет. – Грязным? – уточнил Олег. Он не был силен в душеспасительных беседах, однако решил, что вполне способен родить несколько предложений на тему того, что в сексе ничего плохого нет, и, соответственно, то, чем они только что занимались, Сережу никоим образом хуже не делает. И что Сережа если сейчас и грязный, то разве что буквально, а это обстоятельство легко исправить с помощью мокрого полотенца или душа. Хотя об этом лучше не напоминать: если он поймет, в каком количестве самых разнообразных жидкостей перемазан, то закрутится в одеяло и гусеничкой уползет умирать от стыда. – Н… нет. Как-то… не очень хорошо. Может, у меня эта… посткоитальная дисфория? Очевидно, сексом Сережа все-таки интересовался, даже если в теории, но начитался чего-то не совсем того. Или совсем не того. Выяснив, что именно не так, Олег тяжко вздохнул. – Я такую «посткоитальную дисфорию» у половины отряда перевидал. Сережа вытаращил глаза и покраснел. Не иначе как нарисовал в воображении разудалую групповушку в стиле милитари. Олег бы над ним посмеялся, но время было неподходящее. Слабость в конечностях, беспокойство, приливы жара, резкий до тошноты голод… В условиях обезвоживания, стресса и чрезмерной физической нагрузки приступы гипогликемии, бывало, не щадили даже самых здоровых мужиков. Состояние было потенциально опасное, но, если вовремя заметить, легко купировалось конфетой, долькой шоколада или парой таблеток глюкозы. – Кроме того куска хлеба, ты что-нибудь ел? – спросил Олег. – Ел, – уверенно ответил Сережа и тихо добавил: – Вчера. – У тебя сахар упал, Сереж. – Олег взял с тумбочки один из пакетиков сока, прихваченных вместе с водой на случай, если жажда замучает, а вставать будет лень, и бросил ему, приложив пару салфеток. – Держи, пей прямо сейчас. Я принесу поесть. Вот и картошка пригодится. Олег заглянул к себе за штанами и притащил поднос с разогретыми, пахнущими дымком картофелинами и горой бутербродов. Пока он пропадал на кухне, Сережа оклемался, с помощью полотенец и бутилированной воды привел себя в относительный порядок, умудрившись, очевидно, не умереть от стыда, и закутался в одеяло. Олег похвалил себя за дальновидность: они не катались страстно по кровати, поэтому простыня в самом деле осталась чистой. Смолотив три четверти содержимого подноса, Сережа сообщил, что самочувствие пришло в норму, после чего начал зевать во весь рот. Поваляться вместе явно не светило. Олег бросил взгляд на часы. – Спать ляжешь? Естественно, ляжет. А потом проснется около полуночи и будет сидеть до утра. Как обычно. Сережа залез под одеяло с головой, но Олег чувствовал на себе его взгляд. – У нас все нормально? – спросил он, сосредоточенно сгребая в импровизированный мешок из полотенца салфетки, коробочки, пустые бутылки и прочее. – Да, – просто ответил Сережа, немного подумал и добавил: – Было офигенно. Вот и славно, потому что Олегу, конечно, тоже было классно, но более бестолкового и нелепого секса он припомнить не мог, с учетом даже пресловутого первого раза. Оставалось только надеяться, что через несколько часов, увидев в зеркале, как выглядят его шея и плечи после тесного знакомства с губами, зубами и бородой Олега, Сережа останется хотя бы при половине своего первоначального мнения.