Когда цветёт чертополох

Тео выталкивает из сна тревога и неприятное ощущение, что вокруг что-то не так. Он распахивает глаза. Гарри нет рядом. Острая тревога превращается в иррациональную панику. В голове мелькает безумное предположение, что Поттер решил сам разобраться с Пожирателями и специально ушел ни свет, ни заря, чтобы Тео не смог его остановить. Нет, не может быть. Гарри бы так с ним не поступил… Они же обо всем договорились! Тео резко садится на кровати и одергивает полог. В зачарованных окнах брезжит рассвет. Несносный Поттер стоит у распахнутого платяного шкафа и со скептическим видом разглядывает свое отражение. На нем его старая квиддичная форма, частично перекрашенная в слизеринский зеленый. Гарри морщится и взмахом руки меняет цвет спортивной мантии на однотонный синий. Этот результат его явно тоже не удовлетворяет. Он оглядывает себя, чуть слышно фыркает и также, невербально и не прибегая к волшебной палочке, отменяет Колорум. По крайней мере, Тео думает, что Поттер использует именно Колорум. Он не уверен, что Гарри в последнее время в принципе применяет какие-то конкретные заклинания, когда колдует без волшебной палочки. Кажется, что все эти выверенные учеными магами взмахи и вербальные формулы ему только мешают. На днях он стал свидетелем, как у Гарри прекрасно выходило невербальное частичное исчезновение, но никак не получалось вербальное, потому что он перепутал один из слогов формулы. В теории ошибка в заклинании должна была помешать и невербальному колдовству. По крайней мере, так это работает для всех остальных магов, которым требуется произносить заклинание хотя бы про себя. У Гарри это явно функционирует как-то иначе. Кажется, что, если он не делает чего-то категорически неправильного, что может вызывать сбои, магия готова отзываться на любое его желание, стоит ему лишь достаточно сильно на нем сфокусироваться. — Мне нравилась зеленая, — Теодор говорит негромко, чтобы не разбудить ненароком Блейза, который, судя по доносящемуся тихому посапаванию, не стал ставить перед сном звуконепроницаемые чары. Впрочем, Крэбб и Гойл, имевшие обыкновение раскатисто храпеть, вместе с Малфоем не остались в Хогвартсе на пасхальные каникулы, а Тео и Гарри всегда сами заботились о тишине. Так что в любую другую ночь на этой неделе необходимости ни в каких чарах у Блейза и не было. — Слишком похоже на слизеринскую квиддичную форму, не? — с явным сомнением произносит Гарри, но все же меняет багряно-красный на темно-зеленый, не трогая при этом желтые вставки. — А что в этом плохого? — Ну… Как-то слишком самонадеянно. Я же еще не в команде. Теодор хмыкает и выразительно косится на большие настенные часы, висящие над шкафом. — Зато, кажется, ты серьезно настроен туда попасть. Еще шести утра нет, Гарри. Поттер закатывает глаза. — Я просто проснулся где-то полчаса назад и так и не смог заснуть обратно. Не то чтобы вставать в пять утра каждый день было частью моего секретного плана тренировок с целью подсидеть Малфоя, — объясняет он и с легкой усмешкой поворачивается к Тео. — Конечно, я мог разбудить тебя и уговорить повторить твой невероятно подробный рассказ о всех нарушениях Статута за последние три века, требующих вмешательства МКМ, но вместо этого решил немного полетать перед завтраком. Цени мое благородство. — Ценю, — улыбается Теодор в ответ. — Надеюсь, полеты действуют на тебя не также усыпляюще, как История Магии. Я-то думал, ты вчера просто притворился спящим, чтобы я наконец заткнулся. — Нет, я действительно уснул. Годы лекций Бинса выработали у меня рефлекс, — Гарри подходит к кровати и садится на пол перед Теодором. — А ты почему не спишь? — Да тоже что-то не спится, — беззаботно пожимает плечами Нотт. Зеленые глаза Гарри, такие неестественно яркие от недосыпа, наполняются сочувствием. — Плохие сны? — Скорее муторные. Никаких кошмаров, если ты об этом. Теодор практически ему не врет. Ему всю ночь снилось, как от него отрекается отец. Это было неприятно, но скорее раздражало, чем пугало и мало коррелировало с его страхами наяву. — Хочешь останусь с тобой? Тео качает головой и взъерошивает и без того растрепанные волосы Поттера. — Иди уж летай. Когда еще квиддичное поле будет в твоем единоличном распоряжении… На лице Гарри мелькает невысказанное предложение, и Тео расплывается в многообещающей усмешке. — Зайди за мной перед тем как идти в душ. Составлю тебе компанию. Неожиданно Гарри не смущается. Уголки его рта поднимаются в чуть насмешливой усмешке. — Зайду. Он наклоняется к нему, чтобы запечатать на его губах мимолетный, почти невесомый поцелуй. У Тео едва успевает мелькнуть в голове мысль, а не затащить ли Поттера за полог, как Гарри уже отстраняется и лезет под кровать за метлой. Перед отъездом на каникулы Уизлетта все-таки вернула ему его Молнию. Кажется, в следующем семестре они договорились использовать ее по очереди. Тео казалось это странным проявлением гриффиндорского благородства, но он ничего не говорил. Когда Поттер уходит, Нотт снова откидывается на подушки, но сон так и не приходит. Общая тревожность заставляет раз за разом прокручивать в голове самые худшие сценарии. Рассуждая рационально, Теодор понимает, что в Хогвартсе ни Гарри, ни ему самому ничего не угрожает. Но также он понимает и то, что его отец не спустит ему с рук, когда он поймет, что его отпрыск даже не думал исполнять его приказ. По требованию лорда Нотта Тео должен будет привести Гарри сегодня в два пополудни в Визжащую Хижину. Подробная инструкция, как туда попасть по проходу, начинающемуся от Дракучей Ивы намекала о том, что в деле замешан Петтигрю. Или, что хуже — Снейп. В таком случае их безопасность и в Хогвартсе становилась под большой вопросительный знак. С другой стороны, как мудро рассудил Гарри, само по себе выбранное место встречи может ничего не значить. Вряд ли Мародеры и Снейп были единственными студентами, которые обнаружили тайные ходы Хогвартса во время своего обучения в школе. Что было НЕ мудрым, так это отчаянно гриффиндорские идеи Поттера, как им лучше поступить. Сначала Гарри на полном серьезе высказал предложение «распутать» его ментальную связь с Темным Лордом, и покопаться в его голове, чтобы выяснить, что именно тот замышляет. Затем он полдня пытался уговорить Тео действительно отправиться в Визжащую Хижину. Он был уверен, что раз Пожиратели считают, что его силы заблокированы и не ожидают от него серьезного сопротивления, он сможет как минимум оглушить их всех невербальным радиальным Ступефаем, а затем вызвать авроров. Уговоры продолжались, пока Тео не обозвал Поттера самонадеянным кретином и не перестал с ним разговаривать на несколько часов. До тех пор, пока Поттер сам не пришел к нему мириться и не признал, что не подумал, что наверняка Пожиратели обвешаны различными амулетами как рождественские ели, и чем-то простым, типа Ступефая, их просто не возьмешь. Конечно, Поттер заикнулся, что в его арсенале есть магия посерьезней и потенциально он может пробить любые щиты, но развивать тему не стал. Тео был ему за это благодарен. Помимо того, что это было не менее рискованно, чем его предыдущее предложение, он не хотел, чтобы Гарри в шестнадцать лет становился убийцей. К тому же при всей его ненависти к своему отцу, Тео не был уверен, что желает ему смерти. И все равно Поттер оставался… Поттером. Даже когда, они, казалось было, уже договорились ничего не предпринимать кроме как не покидать территорию Хогвартса ни при каких обстоятельствах, Гарри не угомонился. Он считал, что Тео нужно хотя бы какое-то логичное объяснение для отца, почему он не выполнил его приказ, и даже предлагал сам себя отправить в Больничное крыло, устроив взрыв на отработке. На этот блестящий план у Тео не осталось сил злиться. Он только язвительно бросил, что Панси, подозревая Поттера в мазохистских наклонностях, очевидно, попала не в бровь, а в глаз. Гарри смутился и буркнул, что пусть Тео решает сам, раз такой умный. Тео и решил. Он отправил отцу письмо с подтверждением, и они стали ждать дальнейших указаний. На второй день каникул сова лорда Нотта принесла ему инструкции и приказ доставить Поттера в Визжащую Хижину накануне дня весеннего равноденствия.

* * *

— Гарри, ну где там сушеный корень мандрагоры? Он мне уже через две минуты нужен будет! Теодор, хватит мешать Умиротворяющий бальзам! Ты что не видишь, что цвет уже поменялся? — прикрикивает на однокурсников Забини, активно жестикулируя. — Да что с вами такое сегодня?! Нотт и Поттер только переглядываются, пожимают плечами и возвращаются к работе. Флоббер-черви и рогатые жабы у Северуса кончаются еще в первый день их наказания, поэтому декан Слизерина, не долго думая, решил совместить педагогическую пользу отработок с возможностью разгрузить себя, свалив на пятикурсников заготовку зелий для Больничного крыла. В конце концов, когда еще в его полное распоряжение попадет проштрафившийся Забини, чей гений в зельях заставлял иногда Северуса Снейпа скрежетать зубами от зависти. Младший сынок леди Забини был отвратительно талантлив. Впрочем, возможно дело было не в природной склонности, а его дошкольном домашнем обучении, которое он не мог не получить в семье потомственных зельеваров. Снейп заходит за спину Поттеру и рявкает: — Для Бодроперцового зелья сушеный корень мандрагоры должен быть не более чем одна десятая дюйма в толщину и не более чем четверть в диаметре! А у вас, что, Поттер?! Мальчишка растерянно разглядывает ровный ряд нашинкованных корений. — Но у меня примерно же так и есть. Сэр, — осторожно отвечает тот. — Примерно?! Да вашим примерно можно перетравить половину Хогвартса! Переделывайте! — Профессор Снейп, но в том, что шинковка чуть крупнее стандартной, нет ничего страшного, — вмешивается Забини и растягивает рот в обаятельной белозубой улыбке. — Я просто добавлю в каждой фазе три помешивание по часовой стрелке, чтобы усилить действие болиголова, и… — Дома у себя экспериментировать будете, мистер Забини! А школьные зелья должны быть сварены точно по рецепту! — Но если сейчас не добавить корень мандрагоры, то основу придется варить сначала! — возмущенно восклицает тот. — Значит, сварите сначала! А свое недовольство можете направить на Поттера и его неспособность ничего нормально сделать с первого раза! — Как прикажете, профессор, — сквозь зубы произносит Забини, тушит под котлом огонь и с помощью Эванеско полностью удаляет его содержимое. — Извини, — виновато шепчет Поттер однокурснику, но тот только отмахивается. Снейп несколько секунд молча сверлит их раздраженным взглядом, а затем идет проверять Умиротворяющий бальзам, который Нотт уже снял с огня. — Разольете зелье по флаконам после обеда, — подводит он итог после проверки. — А пока все трое — свободны! Явитесь сюда же ровно к половине второго и доделаете работу. Пятикурсники спешно собираются и выходят из класса. Снейп не может не заметить, что Забини при этом выглядит обиженно, Поттер равнодушно, а Нотт смотрит на него с явным подозрением. Снейп никак не реагирует, ничем не давая подкрепить подозрения Нотта-младшего. Пусть продолжает гадать, случайно ли он задерживает их на отработке или нет. По поводу Нотта и его неуместных и, что хуже — опасных, отношений с Поттером Северус в первый раз пришел к Дамблдору неделю назад, но тот только посмеялся над ним. Как же так, с его-то работой, и проглядеть то, что вся школа обсуждает с начала семестра. Снейп пытался его вразумить и объяснить, чем эта связь в перспективе грозит обоим мальчишкам, но директор ничего и слушать не хотел. Он только толкал речи о «прекрасной юношеской любви» и убеждал его не тревожиться понапрасну. Кажется, старик на полном серьезе не понимал, какую власть патриархи старых семей имеют над своими чадами. Несколько дней он незаметно следил за Поттером и Ноттом, и с отвращением убедился в том, что несмотря на все намеки Теодора, что он связался с Поттером с полного попустительства лорда Нотта, мальчишка был искренне влюблен. Все эти щенячьи взгляды, осторожные прикосновения и поцелуи украдкой не могли быть игрой. Тем более, Нотт-младший был по натуре замкнутым и вряд ли был в принципе способен изображать те эмоции, которые не испытывает. Уж Северус разбирался в людях. Как говорится, профессия обязывает. Со своими неутешительными выводами под предлогом доклада об активностях Дамблдора по рекрутингу новых членов в Орден Феникса Снейп отправился в ставку Темного Лорда. Несколько подслушанных вопросов вкупе с его особыми навыками позволили сформировать некоторое представление о ближайших планах Пожирателей. Нет, он не рискнул лезть в голову кому-то из Ближнего круга, но в ставке всегда крутилось достаточно швали, у которой не было ни денег, ни умения защититься от поверхностной легилименции. Общая картина вырисовалась неутешительная: жажда Тёмного Лорда отнять силы мальчишки Поттера окончательно превратилась в навязчивую идею. Его не останавливали ни риск проведения обряда над почти взрослым волшебником с практически полностью сформировавшейся магической системой, ни то, что с него перед началом ритуала еще нужно как-то снять антимагические наручники, ни то, что Поттера было практически невозможно добраться, пока он в Хогвартсе. С первым Темный Лорд надеялся справится благодаря своей исключительной силе, заклинание-пароль от антимагических наручников уже успел умыкнуть из Министерства Торфинн Роули, а с третьим подсобил желающий выслужиться Нотт-старший, обязав собственного сына вывести Поттера из Хогвартса. «Какое же разочарование ожидает тебя, Сигмар», — с мстительным удовольствием думал Северус, раскланиваясь с Лордом Ноттом. Вернувшись в Хогвартс, Снейп тут же отправился на очередной доклад к директору. Но и в этот раз Альбус не выглядел хоть сколько-нибудь обеспокоенным. Он только поблагодарил «дорогого Северуса» за ценные сведения и почти прямым текстом приказал ему ни во что не вмешиваться. Кажется, старик окончательно заигрался в Вершителя Судеб. А, может быть, просто выжил из ума. Даже самые великие из волшебников не застрахованы от старческого слабоумия. Что ж… Значит, Снейп разберется со всем сам. Сегодня он глаз не спустит с этих малолетних кретинов и предотвратит трагедию, если Поттеру и его друзьям придет в голову в очередной раз влезть в самое пекло.

* * *

В Большом зале на обед сегодня собирается едва ли четверть учеников. Обычно на пасхальные каникулы уезжали немногие, но в этом году большая часть предпочла перевести дух вдали от Жабы и ее бесконечных абсурдных декретов. В Слизерине и вовсе осталось не больше десятка человек. За дальним концом стола сидят две семикурсницы, мелкотня, напротив, устраивается поближе к преподавателям. Гарри, Блейз и Тео привычно занимают места посредине. Там, где они могут спокойно разговаривать, не боясь, что кто-то их услышит. — Какой Мордред сегодня вселился в Снейпа?! Не понимаю! Нормально же все было! — продолжает вполголоса возмущаться Блейз, с остервенением разрезая на мелкие кусочки свиную отбивную. Тео только хмыкает, а Гарри решает все же поддержать приятеля: — Блейз, не обращай внимания. Уверяю тебя, Снейп не по твою душу устроил этот цирк. — Да какая разница по чью! Нам теперь все равно чуть ли не до ужина торчать в зельеварнях! А я сегодня хотел наконец-то начать домашку делать… — Успеешь. Еще больше недели до конца каникул, — флегматично протягивает Теодор. — Мы с Гарри тоже еще ничего не делали. — А чем вы вообще занимаетесь целыми днями? — подозрительно щурится Забини, переключившись со Снейпа на них двоих. — То ругаетесь, то спите по полдня, то пропадаете, не пойми где часами… Взгляд Тео становится холодным, и он предостерегающе смотрит на друга, чтобы тот не развивал тему дальше. — Ничем таким, что тебя могло бы заинтересовать. — Если это связано с нашим Планом, я хочу быть в курсе, — упрямо говорит Блейз. Любопытство в нем всегда берет вверх над слизеринской осторожностью. — Не связано, — отрезает Теодор, явно оставаясь недовольным, что его друг опять лезет туда, куда не просят. — Кстати, о нашем плане, — вмешивается Гарри, чтобы разрядить обстановку, предварительно накинув на них легкие чары конфиденциальности. — Дафна все-таки встретится с Сириусом до конца каникул, чтобы забрать ингредиенты. — О, а ему все удалось достать? — Забини с удовольствием переключается на предложенную тему. — Все, кроме крови фестрала. Насколько я помню, нам нужна свежая, так? — Блейз кивает. — Как оказалось, хоть сама по себе кровь фестрала может храниться довольно долго, с чарами стазиса у нее какая-то несовместимость. — Чары стазиса вступают в конфликт с магоэнергетической структурой крови фестрала и нейтрализуются буквально за считанные часы, — подсказывает Тео, вспоминая их вчерашний разговор с Сириусом. — Да, именно так. Спасибо. Поэтому кровь фестрала достанем сами, когда понадобится. — Ты предлагаешь идти в Запретный лес?! — Забини так удивляется такому предложению, что перестает следить за тоном. — Не ори ты так, — шикает на него Нотт. — Услышит же кто-нибудь. И что за проблемы с Запретным лесом? Ты же знаешь, что Гарри там постоянно ошивается со своей Лавгуд, — губы Тео изгибаются в ироничной усмешке. — Пока возвращается даже со всеми руками и ногами. Поттер раздраженно закатывает глаза. — Если не ходить к колонии акромантулов, в Запретном лесу не так уж и опасно. — Что он говорит? — с притворным непониманием переспрашивает Забини у Нотта. — Кажется, это что-то на гриффиндорском. — Ой, да прекратите! И вообще, если что, я и один могу справится. — Нет уж, — Тео притягивает Гарри к себе за плечи. — Ни за что не пропущу это приключение. Мальчик, который дружит с фестралами… Поттер делает показательную попытку вырваться из объятий, но не слишком усердствует. В качестве сатисфакции он утаскивает с тарелки Теодора последний кусок яблочного пирога и остается вполне довольным собой. — Кстати, Гарри, давно хотел тебя спросить, — Блейз понижает тон до шепота. — А твой крестный вообще в курсе, что мы затеваем? — В общих чертах. А что? — Ну… Я понимаю, когда он доставал запрещенные ингредиенты, чтобы помочь тебе справиться с эффектом сам-знаешь-чего, но просто для того, чтобы выдворить Madame Crapaud из Хогвартса… — О, ты просто не знаешь Сириуса. Во-первых, из-за того, что он в розыске, ему банально скучно сидеть целыми днями дома и нечем заняться. А, во-вторых, в отличие от меня, он сразу пришел в восторг от идеи Астории. С его точки зрения, это «прикол, достойный настоящего Мародера». — Мародера? — на этот раз Блейз искренне не понимает. — Потом, — предупреждающе произносит Тео. — Гермиона и Уизли идут к нам. — Приятного аппетита, мальчики! — дружелюбно улыбается Гермиона. — Мы с Роном хотели предложить вам вместе позаниматься в библиотеке перед ужином. Мы хотим пройтись по билетам к СОВ по Трансфигурации. Как вы на это смотрите? Рон за ее спиной маячит с видом, который не оставляет сомнений, что он ничего такого не хочет: не то, что «проходиться по билетам», он бы вообще предпочел бы сейчас оказаться как можно дальше от слизеринцев. И все дело было в их нелепой ссоре. Узнав, что Поттер не просто забрал у Джинни свою метлу на каникулы, а что он собирается тренироваться, чтобы в перспективе играть за Слизерин, Рон обвинил Гарри в предательстве, и теперь, судя, по всему чувствует себя из-за этого виноватым, иначе бы он так и продолжил его избегать. — Да можно, наверное, — задумчиво протягивает Гарри и вопросительно смотрит на однокурсников. — Тео, Блейз, вы как? Оба почти синхронно пожимают плечами: мол, почему бы и нет? — Я не против, — добавляет Забини вслух. — Только нас декан на сегодня еще не отпустил. Часа в четыре подойдет? Нам нужно еще сварить Бодроперцовое зелье. — Как же я вам завидую! — с непонятным восторгом внезапно выдает Гермиона. Все четверо мальчишек с недоумением смотрят на нее. — Что? Это же такая замечательная практика по Зельям! — Но Бодроперцовое зелье даже не входит в практическую часть СОВ. Слишком долго варится, — недоверчиво возражает Забини. — Зато вопросы по нему есть в теоретической части! И вообще, умение варить лечебные зелья — это явно очень полезный навык. — Как скажешь, — несколько растерянно отвечает Блейз. Кажется, он все еще не уверен, шутит ли Гермиона или она действительно сейчас была серьезна. — Вот и отлично. До встречи в четыре! Она разворачивается и выразительно смотрит на Уизли, но тот отводит взгляд. Наивный. Гермиону Грейнджер так просто не собьешь с толка. — Рон, ты, кажется, хотел о чем-то поговорить с Гарри. Разве нет? — Да, — выдавливает из себя Уизли и с затравленным видом смотрит на Поттера. — Гарри, мы можем поговорить? Вдвоем… Гарри подмывает ответить «нет» и отвернуться, но прегрешения Рона не такие уж серьезные. К тому же… Ну не переделываешь же его в самом деле. — Конечно, Рон. Дай мне минуту. Гарри наклоняется к Тео и спрашивает его чуть слышно: — Ты точно не хочешь отправить письмо? — Точно. Что это теперь изменит? — также тихо отвечает тот, стараясь не показывать, как сильно его напрягает идея продолжить притворяться. Гарри смотрит на него с сочувствием. Теперь, пожалуй, это и правда ничего не изменит, но как бы он хотел, чтобы Тео вообще никогда не попадал в ситуацию, в которой ему пришлось выбирать между ним и своим отцом. Каким бы монстром тот ни был, он же все равно его отец… Гарри клятвенно обещает Тео и Блейзу не опаздывать, чтобы не давать повода Снейпу вкатить им еще пару отработок сверху, и уходит с Роном. — Куда пойдем? — спрашивает он Уизли. — Учти, у меня всего полчаса. Максимум минут сорок. — Я хотел предложить прогуляться к озеру, но если у тебя мало времени, то пойдем на западную террасу. Рон всю дорогу смотрит себе под ноги и явно избегает встречаться с Гарри взглядом. Даже когда они выходят на террасу, он встает к нему спиной, оперевшись на парапет. Гарри встает рядом, но не спешит разговор. «Ладно, полюбуемся окрестностями». Весна в этом году пришла рано. Холмы вокруг Хогвартса к середине марта успели покрыться свежей зеленой травой. Листва на деревьях, конечно, еще не распустилась, но если хорошо приглядеться, то можно было заметить, что на ветках ближайших к замку деревьев уже набухают почки. Сегодня день выдался особенно ясный и на удивление теплый. Гарри с удовольствием подставляет лицо солнечным лучам и на несколько секунд позволяет себе абстрагироваться от всего и прислушаться к вибрациям пробуждающейся после зимней спячки природы. Теперь он чувствует ее также отчетливо, как собственную магию. — Гарри… — наконец решается Рон. — Я хочу сказать… Я был не прав, когда… В общем Гермиона мне все объяснила, и я не должен был так реагировать из-за того, что ты снова хочешь играть в квиддич… — А если бы Гермиона тебе не объяснила, то ты бы продолжал считать, что не прав я? — с неприкрытым скепсисом интересуется Гарри. — Нет… Я все понимаю. Ну, может быть, без Гермионы я бы понял все не так быстро. Но, Гарри, пойми и ты меня! Мы же теперь проиграем Слизерину! Джинни ни за что не поймает снитч быстрее тебя! Гарри смотрит на бесхитростное лицо Уизли и вздыхает. — Рон, это же просто школьный турнир… Почему для тебя настолько важно, чтобы именно Гриффиндор получил кубок? — Дело не в кубке, — буркает тот. — А в чем? Рон молчит. Гарри повторяет вопрос, но уже мягче, стараясь не слишком на него давить. — Почему им все, а мне ничего! Поттер опешивает. — Кому им? — Слизням! Гарри внезапно чувствует очень острое желание стукнуть друга головой о стену. Или хотя, чтобы Гермиона сейчас была вместе с ними и помогла ему вразумить Рона, но, похоже, придется делать это самому. — Рон, послушай… Я думал, мы пережили тот этап, когда ты не можешь смириться с тем, что я теперь слизеринец. — Да, но теперь ты еще хочешь попасть в команду, и ты теперь начнешь целыми днями пропадать еще и на тренировках! У тебя появится еще больше дружков, а с нами ты вообще перестанешь общаться! В голосе Уизли такая искренняя обида, что у Гарри опускаются руки. Ну вот что ты будешь с ним делать? — Рон, ну, во-первых, в команду я в этом году попаду только если Малфой продует Саммерби. А это довольно маловероятно. Все-таки, тот первый год играет. Уизли открывает рот, чтобы возразить, но Гарри не даёт себя перебить и продолжает. — Во-вторых, я не перестану с вами общаться. — Да, а когда ты будешь это делать, если ты весь из себя такой занятой? Полтора часа в библиотеке перед ужином? — Ну… Хочешь полетаем завтра после обеда? — Мне не нужны твои подачки! Гарри чувствует как последняя струна его терпения лопается. — А что тебе нужно? — рявкает он. — Что ты от меня хочешь? Скажи мне, Рон! Чтобы я оставался гриффиндорцем? Уже не выйдет! И Мерлин свидетель, это был не мой выбор! Чтобы я ни с кем не общался кроме тебя и Гермионы? — Да! Гарри не находит, что ответить. Он несколько секунд молча разглядывает злого и взъерошенного Рона Уизли, и с сожалением понимает, что его следующие слова их детская дружба уже вряд ли переживет. — Рон, я устал от твоих претензий. Правда устал. То, я не угодил тебе тем, что меня втянули в Турнир, и тебе показалось, что это стоящий повод для зависти. То, ты практически отворачиваешься от меня из-за того, что я оказался не достаточно гриффиндорцем, и Шляпа перераспределяет меня на Слизерин. То, тебя не устраивает, с кем я встречаюсь и с кем я дружу! Я не могу проводить все время с тобой! Нам больше не двенадцать лет! То, что ты от меня хочешь — это не дружба. Друзья так себя не ведут. Они принимают друг друга такими, какие они есть, и способны хоть капельку радоваться друг за друга! — Откуда ты знаешь, как себя ведут друзья? У тебя до меня вообще друзей не было! — Да, не было, — соглашается Гарри. — Теперь есть. Он выходит с террасы и быстро спускается по лестнице на первый этаж. В голове крутится их разговор ровно в том же самом месте чуть больше полугода назад на следующий день после его сортировки. Тогда из-за обиды Рона его разрывало чувство невосполнимой потери, сейчас он с некоторым удивлением ловит себя на том, что все, что он ощущает — это сожаление, смешанное с… облегчением? Когда он проходит мимо класса Прорицаний Ференца дверь распахивается и в коридор выскакивает Трелони. От неожиданного столкновения, она пьяно охает и роняет сверток, который до того прижимала к груди. Сверток со звонким грохотом падает на каменный пол и из него выкатываются несколько стеклянных сфер. «Святая Моргана! Хрустальные шары-то ей зачем?» — проносится в голове у Поттера. Он спешно извиняется и идет поднимать шары, которые укатались в дальний конец коридора. Когда он возвращается, Трелони уже опустилась на колени полу и прижимает к груди одну из сфер. — Профессор, вы в порядке? — склоняется над ней Поттер. — Может, вам помочь дойти до Северной башни? С Трелони явно что-то не так. Ее руки трясутся, и она снова роняет шар, который только что подняла с пола. — Ты… — бессвязно лепечет она. — Я видела тебя... Я вижу... Ты — это он. — Так, профессор, давайте-ка это сюда, — он забирает у Трелони шар, и вместе с теми тремя, что укатились, заматывает в шаль. Зажав сверток подмышкой, он снова наклоняется к ней и помогает ей подняться на ноги. Внезапно она мертвой хваткой вцепляется в его плечо и разворачивается к нему лицом. Ее глаза закатываются и дыхание становится прерывистым. — Нет-нет-нет! Только не еще одно пророчество! — пытается воззвать к судьбе Гарри, но мироздание остается глухим к его просьбам. Трелони начинает вещать и каждое его слово магией запечатывается в его памяти. — В день, когда зацветет папоротник… в ночь, когда тьма слабей всего… Когда будет нарушен главный закон, замкнется круг. Богиня Судеб в последний раз выйдет на тропу Тюра…. И черная птица взмахом крыла разрушит оковы магии. Сила древних богов хлынет в мир людей… И пробудится от многовекового сна источник чистой магии…. И только он. Только Избранный… Тот, в чьих силах спасти и уничтожить мир! Сделает свой выбор. Выбор… Выбор, который предрешит судьбу магов. И прольется первая кровь… И начнется последняя битва… В день, когда зацветет папоротник. В ночь, когда тьма слабей всего. Избранный начнет свой путь.