Когда цветёт чертополох

— Святая Моргана! Да я некоторые из этих ингредиентов никогда даже в руках не держал, — восторженно воскликнул Блейз, пробежавшись глазами по рецепту зелья. — Теодор, ты хочешь сказать, что вы где-то смогли откопать даже шерсть пятинога?! Я думал, их всех истребили чуть ли не в начале века… — Мы – нет, но крестный Гарри уверен, что все найдет. — Хотел бы я познакомиться с его поставщиками… — Не хотел бы. Поверь мне, — хмыкнул Нотт. — Как раз шерсть пятинога Блэк планирует достать через колдуна, который сидел в соседней с ним камере в Азкабане. За торговлю человеческими органами, чтоб ты понимал. Можешь себе представить, что это за тип. Забини брезгливо скривился. — Ты лучше скажи, ты сварить это сможешь? — повторил их изначальный вопрос Теодор. — Конечно смогу! С каких пор ты сомневаешься в моих исключительных талантах зельевара? — возмутился Блейз и обиженно надулся. На взгляд Поттера, обида Забини выглядела вполне правдоподобно. По крайней мере, сам Гарри проникся и даже почувствовал себя немного виноватым, но Тео и бровью не повел. Он только удовлетворенно кивнул: — Прекрасно. Тогда давай поймём, успеем ли мы за выходные. Блэк пришлет всё необходимое в следующую субботу. Ты сможешь начать в тот же день, скажем, после обеда? — Я-то смогу, но большой вопрос, где мне оборудовать лабораторию, — озадачено покачал головой Блейз уже без тени обиды. — Мне кажется, если мы не хотим привлечь внимание всей школы, будет немного неразумным варить никому не известное зелье из кучи запрещенных ингредиентов в общей зельеварне в подземельях… И уж точно не здесь! Он окинул выразительным взглядом пыльный заброшенный класс, в котором они собрались сегодня после уроков, и для убедительности даже легонько пнул ногой одну из сломанных парт. Та жалобно заскрипела и начала шататься, но устояла. — Мальчики, а вы не боитесь, что после того, как вы сотрёте все эти значки, наручники будет вообще не снять? — недовольно спросила Гермиона. Все это время она с мрачным видом стояла, прислонившись к стене, и не вмешивалась в обсуждения. — Я считаю, что прежде чем совершать необратимые поступки и стирать письмена на антимагических наручниках Гарри, нужно хотя бы закончить расшифровку. Мы не знаем наверняка, что там написано и с какими последствиями мы можем столкнуться! — Чем дольше мы тянем, тем больше шансов, что я стану сквибом, — спокойно парировал Гарри и предостерегающе посмотрел на Теодора, чтобы тот не начинал опять спорить с Гермионой. — К тому же, ты сама рассказывала, что каждые такие антимагические наручники открываются уникальным ключом-заклинанием. Куда вероятнее, что оно хранится в Министерстве, чем то, что оно написано на самих наручниках. — Может быть, — Гермиона поджала губы точь-в-точь как профессор Макгонагалл и упрямо встряхнула густой копной каштановых волос. — Но я всё равно считаю, что нельзя доверять информации, полученной только из одного источника. — Ты, конечно, права, но раз другой информации у нас нет, то я тоже за то, чтобы рискнуть, — миролюбиво произнес Забини. — Не наносят такими составами подсказки. Это явно магические письмена, работающие как рунная цепочка или что-то такое. Я думаю, Теодор прав: если их удалить, действие наручников ослабнет. — Трое против одного, Гермиона, — усмехнулся Нотт. — Блейз, с твоей стороны есть какие-то требования к месту? Ну кроме того, чтобы никто, кроме нас, не мог туда попасть. — Ну… В идеале там должно быть достаточно просторно, чтобы поставить большой стол и несколько котлов. Еще было бы здорово, если бы мини-лабораторию можно было заранее оборудовать и быть уверенным, что всё останется нетронутым, пока меня не будет рядом. Навскидку, если я сварю заранее основу, то с финальной фазой смогу справиться часов за десять. Все четверо погрузились в размышления. В Хогвартсе было немало пустых помещений: заброшенные классы, кладовки, неиспользуемые жилые комнаты. Но большая часть из них была надежна заперта от школьников. Какие-то чары они могли взломать и наложить свои собственные, но это обязательно бы привлекло внимание домовиков и, как следствие, учителей. Гарри до сих пор не понимал, как так вышло, что никто не узнал об Оборотном зелье, которое они варили в туалете Плаксы Миртл на втором курсе. Кстати… — Может, в Тайной комнате? — предложил он. — Там, конечно, немного неуютно из-за дохлого василиска, но его, наверное, можно куда-то убрать. В конце концов, там куча коридоров и несколько довольно просторных залов. В общем, места навалом. Ну и в Тайную комнату точно никто, кроме нас, не попадет. Ни домовики, ни призраки. Слизерин постарался от души. Когда Гарри закончил расписывать преимущества Тайной комнаты, Забини таращился на него так, словно у него только что выросла вторая голова. — Тайная комната? Он сейчас серьезно? — жалобно спросил он у Теодора. — Думаю, да, — губы Теодора тронула легкая улыбка. — Гарри, ты же серьезно? — Ну а почему нет-то? Тем более, если ни у кого нет предложений лучше. — Я, кстати, всегда хотела там побывать. Это же очень интересное место, как минимум, с точки зрения истории! — оживилась Гермиона. — Я боялась, что у тебя могут быть связаны с Тайной комнатой слишком травматичные воспоминая, но раз нет, то пойдемте посмотрим. — Погодите! — взмолился Блейз. — Мы действительно говорим сейчас о той самой Тайной комнате? Тайной комнате Салазара Слизерина? Той, в которой живет монстр, который нападал на гря… магглорождённых, когда мы были на втором курсе? Вы меня не разыгрываете? — Нет, Блейз, никто тебя не разыгрывает, — объяснил Теодор, продолжая улыбаться. — Только монстра там больше нет. Гарри его убил. Мечом. В неполные тринадцать лет. Тео посмотрел на него с такой гордостью, что Гарри тут же смутился и начал сбивчиво объяснять: — Да мне просто повезло. Я же рассказывал… Почти в самом начале феникс Дамблдора выцарапал василиску глаза. Так что он не видел уже ничего, когда пытался меня сожрать. Только по запаху и на слух ориентировался… Я больше убегал от него, чем пытался убить его, если честно. Жуткая же тварь. А на меч василиск как-то сам напоролся! Я только руку удачно выставил. Тео и Гермиона смотрели на него с одинаковым скепсисом, Блейз — недоверчиво. Он все никак не мог поверить, что его не разыгрывают. — Ладно. Если все готовы, то пойдёмте и правда сейчас посмотрим, в каком состоянии там сейчас все. Часа три до ужина у нас есть. Вот так и вышло, что всё свободное от уроков время они теперь проводили в Тайной комнате. Сначала они планировали справиться со всем вчетвером и даже договорились не трепаться о Тайной комнате остальным, но Блейз остался верен себе. На следующий день посмотреть на Тайную комнату пришли Дафна и Милли, а еще через день — Астория Гринграсс в компании вечно таскающихся за ней Лафингтона и Вейзи. Гермиона на это заявила, что раз сюда приходят их друзья только из любопытства, а не помочь, то она тоже расскажет Рону и Невиллу, где именно они варят зелье для Гарри. Поттер подозревал, что не последнюю роль в ее решении сыграло то, что у самой Гермионы никак не получалось воспроизвести пароль на парселтанге. Она надеялась, что Рон или Невилл окажутся способнее к змеиному языку и ей больше не придется вылавливать кого-то из слизеринцев, чтобы спуститься сюда. К слову, как оказалось, Рона проходы действительно слушались максимум с третьего раза. Гарри опасался, что длительное пребывание гриффиндорцев и слизеринцев в замкнутом помещении неминуемо приведет к кровопролитию, но развитие межфакультетской дружбы приходило на удивление мирно. Даже Рон был вполне любезен со всеми, кроме Нотта. Но даже тому без возражений помог, когда Теодор попросил его помочь переместить тушу василиска в один из коридоров, который они не использовали. За несколько дней Блейз, не без помощи всех остальных, оборудовал в Тайной комнате почти полноценную алхимическую лабораторию прямо у ног статуи Салазара Слизерина. Большой удачей оказалось и то, что, помимо входа-выхода в туалете Плаксы Миртл, из Тайной комнаты вело ещё два прохода. Один уходил, судя по всему, куда-то в Запретный лес, и они не стали его проверять, а вот второй позволял выбраться сразу на нижний уровень подземелий. Оттуда минут за десять можно было дойти до слизеринского общежития. Пока его друзья обживали Тайную комнату, как могли, Гарри в основном болтался без дела. Без своей магии он был практически бесполезен. Особенно когда выяснилось, что для всех потайных дверей Салазар Слизерин использовал одно и то же слово «откройся», которое быстро все выучили. Гарри знал только пару исключений из этого правила. Например, лаз для василиска, начинающийся во рту его гигантской статуи, открывался при помощи совершенно дурацкого пароля, о котором он никогда бы не догадался, если бы не услышал, как его произносит Том Реддл. — Что должно быть в голове у человека, который сам себе ставит десятиметровый памятник в подземельях, в которые никто, кроме него, не может зайти? — спросил Гарри как-то Гермиону. — Как же никто. Слизерин надеялся, что сюда придут его наследники, чтобы восхититься его грандиозным, ну, скажем, ликом. Я думаю, он старался себя запечатлеть именно для них. Да и вообще, если не врут легенды, он же считал себя великим, ставил в один ряд с Мерлином и царём Соломоном. Вполне логично, что с таким самомнением у него возникла потребность увековечить себя в камне. — Звучит так, будто бы ты не считаешь Салазара Слизерина великим волшебником. — Если честно, я не уверена, Гарри, был ли он действительно велик. В действительности мы знаем очень мало о том, что происходило тысячу лет назад. Да, Слизерин был одним из основателей школы. Это, вероятно, делает его великим человеком, но великим волшебником? Не было зафиксировано каких-либо свидетельств действительно выдающегося волшебства. — А как же сама Тайная комната? Мы даже не знаем толком, где она находится. Только предполагаем, что где-то под озером. И все защитные чары держатся уже тысячу лет. — Нет, безусловно, нужно быть сильным волшебником, чтобы сотворить что-то подобное. Но это именно сила, не мастерство. Если вдуматься, все решения Слизерина простые и однотипные, и как раз построены на том, что никто, кроме него и потомков, не обладает способностью говорить со змеями. Это не говорит ни об исключительном уме, ни о талантах. Сила это ещё не все, понимаешь, Гарри? У Гарри возникло неприятное ощущение, что этот камень больше в его собственный огород, чем в огород Слизерина. Но от необходимости задавать вопросы, на которые он не хотел знать ответы, его избавил Лафингтон. У Астории появились новые идеи, каким может быть пароль от «той самой» двери, и им срочно требовалась помощь переводчика на змеиный. Астория и ее друзья с нездоровым энтузиазмом облазили каждый миллиметр Тайной комнаты. Именно они нашли выход в Запретный лес, но лезть туда Дафна строго запретила. Это ничуть не остудило их жажду приключений, и вчера они обнаружили ещё одну дверь. Её Гарри так и не смог открыть, сколько бы на неё ни шипел. Сегодняшние идеи ребят тоже не сработали. Но третьекурсники и тут не отчаялись. Следующие несколько дней прибегали к Гарри с новыми идеями для паролей. Так продолжалось до пятницы. В пятницу Блейз начал варить основу и потребовал ото всех, во-первых, тишины, а во-вторых, воздержаться от любых экспериментов, в результате которых из закрытых сейчас дверей могут начать лезть какие-нибудь твари.

* * *

В субботу после завтрака, пока вся школа собирается на трибунах стадиона, Гарри и Тео спускаются в подземный переход под Дракучей ивой. Весеннее половодье к середине марта всё ещё в самом разгаре, поэтому затопленными оказываются не только низины вокруг Хогвартса, но и некоторые подземные ходы. В частности тот, который ведет от Дракучей ивы до Визжащей хижины. С первыми тремя глубокими лужами Нотт справляется с помощью осушающего заклинания, но после поворота начинается лужа, конца которой не видно. — Наложи лучше на нас водоотталкивающие чары. Слишком много воды, тут дышать будет нечем из-за пара, — говорит Гарри. — И, насколько я помню, дальше тунель идет вниз почти до самого конца. Так что уровень воды будет только расти. Тео кивает. Он и сам пришел к таким же выводам. — Надеюсь, нам не придется в какой-то момент пробираться вплавь, — бурчит Тео, закончив колдовать над их одеждой. — Я тоже. Я не умею плавать. — Серьезно? А как ты тогда справился со вторым испытанием на Турнире? — Жабросли. — Умно, — хмыкает Теодор. — Ну, значит, летом буду тебя учить. Идём? Он протягивает Гарри руку. Тот смеряет её каким-то странным взглядом, который Нотту никак не удается истолковать, прежде чем сжать его ладонь. Как Гарри и предупреждал, уровень воды продолжает расти. Когда они оказываются в холодной воде по пояс и водоотталкивающие чары начинают барахлить, Тео начинает задумываться, а не стоит ли им вернуться и добраться до Хогсмида по земле. Он почти подобрал аргументы, чтобы обсудить это с Гарри, но тоннель наконец-то начинает вести вверх. Этой прогулке по затопленным подземным ходам они обязаны Сириусу Блэку. Для передачи оставшихся ингредиентов Блэк не смог придумать ничего лучше, чем лично явиться в Хогвартс. Всё-таки Гриффиндор – это диагноз. Хорошо хоть Гарри не согласился с его первым предложением. Поттер был категорически против, чтобы Блэк приближался к самому замку, поэтому в качестве компромисса они договорились встретиться с ним в Визжащей хижине. Наконец они оказываются на относительно сухом участке тоннеля. Судя по карте Мародеров, идти им остаётся всего ничего. — Чёрт, у тебя вся мантия насквозь промокла, — с досадой произносит Теодор, ощупывая Гарри, и быстро высушивает его заклинанием. — Ты не заболеешь? — Если заболею, выпью бодроперцовое зелье, — неожиданно грубо отвечает Поттер, вырывается из рук Нотта и быстрым шагом продолжает идти к выходу. — Подожди. Дай я ещё раз водоотталкивающие чары наложу, вдруг впереди ещё лужи. Гарри останавливается и резко оборачивается. — Хватит! — зло говорит он. — Что хватит? — искренне не понимает Тео. — Постоянно меня опекать! Что ты нянчишься со мной как с маленьким ребёнком?! Выспался ли я, хорошо ли поел, тепло ли оделся… Сколько можно?! Я не слабак, даже если сейчас моя магия заблокирована! От такого напора Тео теряется. Он же просто о нём беспокоится и заботится, как может… И уж точно он не считал Гарри слабаком… Нотт хочет догнать Гарри и спросить, какая муха его укусила, но Поттер уже ушел далеко вперед. Через пару минут до него доносится громкий восторженный лай. Судя по всему, радостная встреча Блэка со своим крестником состоялась. Тео на секунду медлит, не понимая, стоит ли ему спешить и не нужно ли Гарри дать время пообщаться с крёстным наедине. Тем более если тот по каким-то непонятным причинам на него злится. Но, в конце концов, он решает, что стоять посреди подземного коридора в любом случае глупо. Когда он поднимается в Визжащую хижину, Блэк уже перекинулся в человека. Он как раз перестает обнимать Поттера и пристально его разглядывает, насколько позволяет тусклый дневной свет, проникающий в хижину сквозь редкие щели в заколоченных окнах. — Раздери меня мантикора, Гарри. Ты похож на инфернала! Гарри смеется. — Тоже рад тебя видеть, Сириус. Тут Блэк замечает Нотта и переключается на него. — Вот мы и встретились, Теодор, — произносит он, как кажется Нотту, с легкой угрозой в голосе, но Блэк неожиданно сгребает его в охапку и тепло обнимает. — Спасибо, что заботишься о моём крестнике. Тео мямлит в ответ что-то невразумительное, что ему было совершенно несвойственно. Ну не отвечать же на такое «пожалуйста», в самом деле. Особенно через пять минут после того, как Гарри за эту заботу на него наорал. Блэк начинает спешно передавать им ингредиенты, подробно объясняя, что в каком свертке лежит и что в каком количестве ему удалось достать. Гарри без каких-либо уточнений молча распихивает свертки по карманам. — Вы что, поругались? — проницательно спрашивает Блэк. — Нет, — отвечает Поттер. Тео хочется сказать «да», но он молчит. Блэк не лезет в душу, только понимающе хмыкает и начинает рассказывать им о своей последней встрече с Марком Уоррингтоном. Очередную апелляцию Министерство отклонило, от МКМ пришел ответ, что они не занимаются вопросами ограничения магии несовершеннолетних в разных странах. — Так и написали? — хмурится Гарри. — К сожалению. Видимо, без Дамблдора там остались одни ссыкливые мудаки, которые боятся связываться с Фаджем и его прихвостнями. — То есть никаких надежд? — Ну… — Сириус колеблется, — осенью выборы. Есть шанс, что новый Министр не будет поддерживать решения Фаджа и его администрации. Но я бы не стал на это рассчитывать, Сохатик, и рад, что вы нашли способ хотя бы частично вернуть тебе магию. Пока ситуация в Магической Британии такова, что Фадж вполне может пойти на второй срок… — Если его изберут повторно, то я сам его прикончу, — мрачно обещает Поттер. — План неплохой, но давай сначала убедимся, что тот, кто придет на его место, не будет еще хуже. Гарри, я понимаю, что у тебя есть основания ненавидеть Фаджа, поверь, у меня тоже, но если на его место придет кто-то типа покойного Барти Крауча, это будет катастрофа… Дамблдор в очередной раз отказывается баллотироваться. Он об этом на последнем собрании Ордена сказал. — От Дамблдора я тоже не в восторге, — напоминает Гарри. — Но я не понимаю, кто тогда… — Кто угодно из старых родов, кто не поддерживает Темного Лорда, будет лучше, чем Фадж или Дамблдор, — вмешивается Теодор. Вот почему они не видят никаких альтернатив, кроме уже почти выжившего из ума директора? — Вот именно, кто не поддерживает! — возражает Сириус. — Не знаю, как сейчас, но в начале восьмидесятых почти все были за него. — Да большинство просто вляпались по глупости, а потом им деться было некуда! — яростно выплевывает Нотт. — Настоящих фанатиков пару десятков наберется! Если брать совсем идейных, типа моего отца… Наверное, он совсем вышел из себя, потому что Гарри осторожно сжимает его плечо, а в глазах Сириуса появляется понимание, и он ободряюще хлопает Тео по спине. — Сочувствую, приятель. Сам из-за таких одержимых чистой кровью родственничков из дома сбежал, когда в твоем возрасте был. Ты, конечно, в чем-то прав. Но я бы не стал надеяться на старые рода. Они как после фиаско Гриндевальда попрятались, так больше и не вылезают. Вот лорд Гамп ваш, например. Явно же не на стороне Фаджа или Волдеморта. Помог нам. Но публично он ничего делать не станет. Максимум разговоры ни о чем во время судов и заседаний. Как бы Теодору ни хотелось это принимать, Блэк был прав. Надеяться им было не на кого, кроме как на самих себя. Вернуться в Хогвартс Гарри и Тео решают через подземный ход, который начинается в подвале Сладкого Королевства. Гарри утверждает, что много раз использовал его и там всегда было сухо. По дороге они почти не разговаривают. В Хогсмиде в выходные полно народа даже без школьников, и они слишком сосредоточены на том, чтобы не столкнуться с прохожими, чтобы параллельно ещё выяснять отношения. К тому же голоса из-под мантии-невидимки точно бы привлекли лишнее внимание. Когда они спускаются в подземный ход, Гарри быстро уходит вперёд, и Теодору только и остаётся, что плестись сзади и сверлить недоуменными взглядами его спину. Перед самым выходом из тоннеля Гарри останавливается и оборачивается к Теодору. — Посвети, — просит он и разворачивает карту Мародеров. — Так и я думал. Там Снейп. Кажется, мы задели защитный или, может быть, сигнальный контур, когда пересекали границу земель Хогвартса. Вот Снейп и припёрся проверять, кого принесло… — Ты почувствовал защитный контур? — Вроде. Было похоже на диагностические чары. Только неприятно. Ты сам ничего не почувствовал? Тео отрицательно качает головой. Поттер больше не задает никаких вопросов. Он предлагает переждать, пока Снейп куда-нибудь не свалит, и устало прислоняется к стене. На Теодора он демонстративно не смотрит. — Гарри, что не так? — не выдерживает Нотт пару минут спустя. — Всё так, — отвечает Гарри и для убедительности растягивает губы в улыбке. Только он всё равно старается не встречаться с Тео взглядом. Теодор тяжело вздыхает. Хорошо, попробуем ещё раз. — Ты накричал на меня практически на ровном месте, потому что всё так? Гарри молчит и снова утыкается в карту. — О, Снейп ушел! Пойдём! Потом поговорим. Нотт ловит себя на том, что тоже начинает злиться. Допустим, он сделал что-то такое, на что Гарри обиделся, но почему нельзя нормально объяснить, что Теодор сделал не так? В общежитии Гарри первым делом отдает все ингредиенты Блейзу, куда-то уходит на полдня с Мэйв и Гампом, а, вернувшись после ужина, сразу же заваливается спать. Тео не рискует последовать за ним. Вместо этого он забирается на свою кровать, на которой он не спал уже целую вечность. Финальную стадию варки зелья они запланировали на сегодняшнюю ночь, так как в любое другое время их могли бы хватиться. А раз им всем не спать всю ночь, то попробовать отоспаться заранее – действительная неплохая идея.

* * *

Гарри несколько часов провалялся на грани сна и бодрствования, в какой-то липкой дрёме, от которой только разболелась голова, но уснуть так и не смог. Без Тео рядом ему было не расслабиться. Он уже тысячу раз пожалел, что наорал на Нотта, но как же его бесила его жалость! И не только его. Они все вели себя с ним последние недели, как будто бы он смертельно болен. Нет, хуже! Как будто бы он калека, который неспособен ни с чем справиться самостоятельно. Хотя, наверное, без нормально функционирующей магии он и в самом деле калека… С каждый днем, с тех пор как ограничили его магию, Гарри чувствует себя все хуже и хуже. В последнюю неделю у него не хватает сил даже на уроки. Мадам Помфри уже ничего ему не говорит, только сочувственно поджимает губы, сует в руки новые зелья и выписывает освобождения. Чем меньше времени остается до дня, когда они попробуют испытать на его наручниках мордредово зелье, тем сильнее Гарри погружается в отчаяние. От мыслей, что будет, если ничего не получится, у него внутри все леденеет. На легальные пути избавления от ограничителей магии у него уже давно не осталось никаких надежд. Он так и проходит в этих грёбаных наручниках до своего совершеннолетия, а потом Фадж или та же Амбридж обязательно придумают причину, чтобы оставить их на Гарри до конца его дней. Которые наступят очень скоро. Потому что если он не сдохнет сам, наверняка его прикончит Волдеморт. Просто на всякий случай. Ведь в таком состоянии он ему не то что не соперник, даже не помеха. Гарри проверяет время по карманным часам и понимает, что отбой уже был. Значит, пора идти в Тайную комнату. Странно, что Тео не стал его будить. Хотя понятно, почему он ушёл без него. Гарри же сам его обидел. Но Теодор его ждёт. Он сидит на кровати Блейза с какой-то книжкой на коленках и смотрит в одну точку. Поттер вылезает за полог, и на миг они встречаются глазами. Тео его ждёт. Гарри хочется уткнуться ему в грудь и разрыдаться, но вместо этого он грубо говорит ему: — Мог бы и не ждать. Я сам в состоянии дойти. Лицо Тео не выражает ничего. Он только пожимает плечами. Они кутаются в мантию-невидимку и идут близко-близко друг к другу, почти соприкасаясь, но так и не разговаривают. В Тайную комнату они приходят последние. Гарри не ожидал увидеть никого, кроме Блейза и Гермионы, которые уже приступили к подготовке ингредиентов, но Рон и Невилл разводят костер в их импровизированном очаге, а Дафна сосредоточенно красит Милисенте ногти, сидя на трансфигурированном диване – копии их любимого дивана в Слизеринской гостиной. — У нас тут что, вечеринка? — прохладно интересуется Теодор. Видимо, он тоже не ожидал наткнуться в Тайной комнате на целое собрание. — Мы пришли на случай, если вам понадобится какая-то помощь, — объясняет Милли. — К тому же мы захватили с собой карты и перекусить. Ночь будет длинная. Компания вам не повредит. — Вообще, Астория и правда хотела закатить вечеринку, — подхватывает Забини и горестно вздыхает. — Но Дафна её прогнала минут двадцать назад. Она почему-то считает, что из-за её сестры я буду отвлекаться. Эх… Никто не верит в мой профессионализм… — Блейз, ты даже сейчас отвлекаешься, — справедливо замечает Дафна, не отрываясь при этом от рук Милисенты. Блейз только досадливо цокает языком и возвращается к работе. Тео присоединяется к нему. — Как прошел матч? — спрашивает Гарри у Рона. — Ты что, ничего не слышал ещё? — воодушевляется тот. — Мы выиграли! Двести десять — семьдесят! Сев на любимого конька, Рон в красках начинает рассказывать о сегодняшнем матче с Рейвенкло. Он пропустил всего лишь семь мячей, а Джинни удалось вырвать снитч прямо из-под носа Чанг! Затем Рон углубляется в стратегию и планы Гриффиндора на финальный матч с Хаффлпаффом, и Гарри начинает зевать, хотя и старательно пытается сохранить заинтересованный вид. — Ты бы поспал, дружище. Вот тот диван трансфигурировала Гермиона. Так что он точно не развалится. Гарри кивает и бредет к дивану. Ему кажется, что он не сможет заснуть, но залипает на огонь и незаметно для себя отрубается. Когда он открывает глаза, над ним стоит Теодор. — Можно я сяду с тобой? Блейз меня прогнал. Сказал, что мой невроз ему мешает. И вообще, ему достаточно помощи одной Гермионы. — Конечно, садись, — голос Гарри чуть сиплый ото сна. Он поджимает ноги, освобождая на небольшом диване место для Теодора. Тот садится рядом и закидывает ноги Гарри себе на колени. — Ты на меня не злишься? — удивленно спрашивает Поттер. — Нет. А ты? Гарри прислушивается к себе. Сон унёс злость и обиду, оставив только страх и болезненную признательность к Тео за то, что тот всё равно с ним. — Прости меня. У меня крыша едет от всего того, что происходит… Но я не должен был срываться на тебе. Я понимаю, что ты просто… просто беспокоишься обо мне. — Я не просто беспокоюсь о тебе, — мягко говорит Теодор и, нагнувшись, почти невесомо прикасается к его губам. — Я люблю тебя, Гарри. Поэтому я хочу заботиться о тебе. Независимо от того, что происходит с твоей магией. — Но почему? Тео, разве тебя не раздражает необходимость мне во всём помогать? — Наоборот, мне это нравится. Нет, я, конечно, хочу, чтобы этой дряни не было на твоих руках, чтобы твою магию ничего не ограничивало и чтобы ты хорошо себя чувствовал, но мне в любом случае нравится что-то для тебя делать. Гарри кажется, что в эти слова Теодор вкладывает какой-то ещё смысл, который он не улавливает. Он вопросительно смотрит на Тео, губы которого расплываються в опасной усмешке. — Знаешь, Гарри, у меня есть одна фантазия. В ней я купаю тебя в ванной. Очень жаль, что в Хогвартсе только душевые и негде принять ванну… Я бы сначала медленно тебя раздел, потом посадил бы в воду и вытер бы всего губкой. Затем я бы вымыл тебе волосы… Мерлин, Гарри, как же мне нравятся твои кудри. Ты бы только знал… — Тео запускает руку ему в волосы и немного сжимает, из-за чего у Гарри разбегаются мурашки по всему телу. — А потом я бы завернул тебя в большое махровое полотенце и, не одевая, утащил бы в постель. А там я бы очень долго сначала целовал тебя. Не только в губы и шею, везде, где ты любишь… Потом я бы перевернул тебя на живот… Гарри резко садится, и Теодор замолкает, но продолжает самодовольно улыбаться. — Это странно, — выдавливает из себя Гарри. Его щеки горят, а сердце слишком громко стучит. Всё, что Тео не договорил, он, кажется, успел представить. — Ну и пусть, — легкомысленно отвечает Нотт и устраивает свою голову на коленях Поттера. — Главное, чтобы нам обоим это нравилось. Разве нет? — Наверное… Гарри обводит глазами зал, и, к его огромному облегчению, внимания на них никто не обращает. Гермиона и Блейз продолжают работать над зельем и вообще не замечают ничего вокруг. Рон храпит в кресле у огня, запрокинув голову. Невилл играет в карты с Милли и Дафной. Надо же, нашел с ними общий язык. — Есть ванная комната старост, — неожиданно для самого себя тихо говорит Гарри. — Там почти настоящий бассейн. Только до кровати далековато и Плакса Миртл с русалками на картине обожают подглядывать. Теодор не сдерживает смеха. — Я лучше подожду до лета. У меня дома отличная ванна. Тебе понравится.

* * *

— Лонгботтом, осторожнее! Рядом с тобой обычные зелья взрываются, а на эту ядреную смесь тебе даже дышать нельзя! — прикрикивает Блейз на Невилла, который вовремя не успел убраться с его пути. Забини аккуратно устанавливает котел на большом столе, вокруг которого уже все собрались, и торжественно объявляет: — Готово! — Мне что, туда руки опустить? — недоуменно спрашивает Гарри. — Если ты хочешь, чтобы они растворились вместе с наручниками, то пожалуйста. Но у Теодора, кажется, был другой план. Тео бросает на Блейза хмурый взгляд. Он призывает стул и достает из кармана мантии кисточку из волос единорога. — Гарри, сядь, закатай рукава и положи руки на стол. Хотя бы Поттер не спорит с ним и послушно выполняет его просьбу. — Помни, что если эти письмена работают по принципу рунной цепочки, достаточно убрать всего несколько элементов, — подсказывает Дафна. — Теодор, ты выглядишь взволнованным, ты уверен, что хочешь всё сделать сам? Я могу помочь, — лезет с неуместным предложением Грейнджер. — Я хочу, чтобы вы все сейчас отошли и помолчали, — сквозь зубы произносит Нотт и аккуратно опускает кисточку в котел. При контакте с волосами единорога зелье начинает слабо мерцать. — Не накапай только ему на кожу, — не удерживается от предостережения Блейз. Тео подавляет желание зарычать и приступает к работе. Он сначала проводит несколько вертикальных полос по обоим наручам, в которые закованы предплечья Гарри, а потом горизонтальных. Письмена поверх орихалка начинают шипеть, как капля воды, брошенная в горячее масло. Затем от наручников начинает исходить едкий дым ядовитого зеленого цвета. — Задержите дыхание! — командует Дафна. Когда шипение затихает и струйки дыма окончательно истощаются, Теодор протирает наручи куском ткани, в котором тут же образовываются мелкие прорехи. Каких-то визуальных изменений на антимагических наручниках Гарри практически нет. Письмена теперь разделены ровными линиями. Если не знать, что так не было задумано, догадаться, что кто-то разделил их специально, невозможно. Министерство не подкопается. Главное, чтобы сработало. — Гарри, ты чувствуешь какие-то изменения? — спрашивает Грейнджер. Поттер прикрывает глаза и сосредотачивается на своих ощущениях. — Да, чувствую! — со смесью неверия и восторга отвечает он. — Магия больше не заперта. Я чувствую, как она растекается по всему телу. Гарри взмахивает рукой, но ничего не происходит. В его глазах столько разочарования, что сердце Теодора болезненно сжимается. И тут до него доходит… — Да погоди ты! Не рукой. Орихалк по-прежнему мешает свободному течению магии. Но теперь только в кисти рук. Попробуй по-другому. — Как? — тускло отзывается Гарри. — Я всегда колдую руками. — Неправда. Помнишь, как тогда с одеялом? Ты тогда даже пальцем не пошевелил. Твои руки были у меня на груди. Я бы заметил. — Даже знать не хочу, что вы делали с одеялом, — бурчит Уизли, но Тео не удостаивает его и взглядом. — Ну-ка встань. Гарри нехотя поднимается, и Тео сразу же заводит его руки за спину. — А теперь просто захоти, чтобы этот стул полетел в Уизли. Он заслужил! Гарри слабо усмехается. — Ладно. Попробую. Стул поднимается от пола и летит по направлению к Рональду, но тот с визгом успевает отскочить. — Эй! Гарри, ты меня убить решил?! — кричит он. — Что я такого сказал?! Поттер разворачивается к Тео. Его глаза сияют. — Получилось… У меня получилось. За несколько секунд комнату переполняет столько сырой свободной магии, что, кажется, её можно пощупать руками. Тусклый свет сначала гаснет, а затем в Тайной комнате становится светло как на улице. Котел с едким зельем пакуется в круговой щит и аккуратно перелетает в другой конец зала, где оборудована лаборатория. Черная мантия Уизли становится любимого розового оттенка Амбридж. Вся наколдованная мебель поднимается в воздух и опускается на пол, поменявшись местами. — Как же здорово… Просто невероятно… — зачаровано шепчет Милисента. — Попробуй палочку, — предлагает Невилл. — Вдруг тоже получится. Гарри достает палочку, бормочет заклинание, и из неё вылетает стайка бабочек. — Палочкой сложнее, — заключает он. — Совсем не так, как раньше. Наручники всё равно мешают. Но я могу колдовать. Гермиона, ты видела? Я смогу сдать СОВы! Грейнджер радостно кивает, Гарри смеется и снова оборачивается к Теодору. Его зеленые глаза горят, и он счастливо улыбается. — Спасибо тебе. Гарри целует его, кажется, впервые в жизни не стесняясь своих друзей. Тео крепко обнимает его. Гарри всё ещё болезненно тощий, но больше не хрупкий. Он сильный. Невероятно сильный. Тео кажется, что он сжимает в руках чистую магию. В этом было что-то пьянящее и, пожалуй, одновременно с этим что-то немного пугающее. — Ну конечно, — капризно протягивает Блейз. — Как все благодарности, так Теодору. А кто всю ночь над котлом, не разгибаясь, стоял? — Блейз, если ты намекаешь, что Гарри должен тебя отблагодарить так же, как меня, то лучше беги. Тео бросает на друга якобы угрожающий взгляд, и Блейз пятится в притворном испуге. Милли хихикает, подходит к Забини и целует его в щеку. — Ты молодец, Блейз. Отличное зелье сварил! — Так-то лучше, — удовлетворенно улыбается Забини и стреляет глазами в сторону Дафны и Гермионы. — Леди, кто-то ещё хочет высказать почтение мастеру? Гермиона слегка смущается, но непривычно кокетливо смеётся и целует Блейза во вторую щеку. — Так и быть, — усмехается Дафна и присоединяется к ним. — Поттер, но с тебя тоже причитается, — заявляет зацелованный Блейз. — Я хочу остатки ингредиентов, несколько клыков и фут кожи твоего василиска! — Не вопрос. Считай, ингредиенты твои, а василиска хоть целиком забирай. Он не мой. — Если ты его убил, то по магическим законам считается, что он твой, — тут же объясняет ему Гермиона. — Да? — удивленно переспрашивает Гарри и смотрит на Тео. Тот кивает. — Ну тогда тем более забирай. Мне не жалко. — Не только сильный, но ещё и щедрый, — с преувеличенным восторгом заявляет Блейз. — Повезло тебе, Теодор. А теперь заканчивайте обниматься и пойдемте завтракать. Не то Уизли сейчас стошнит. Нотт прослеживает за взглядом Забини. Уизли и правда с неподдельным отвращением на лице неразборчиво бормочет заклинания и с остервенением машет палочкой. — Что?! — возмущенно спрашивает он, заметив, что все на него смотрят. — Я сейчас и правда блевану, если твои чары не отменятся, Гарри! Какой же мерзотный цвет. Верни, как было! Поттер снова достает свою палочку и четко, почти по слогам произносит: — Фините Инкантатем! Мантия Уизли становится прежней. — Вообще, я не думал, что так хорошо сработает, — признается Тео уже по дороге на завтрак. — Я надеялся, что тебе станет частично доступна беспалочковая магия, но никак не ожидал, что ты снова сможешь нормально пользоваться палочкой. — Ну, я бы не сказал, что я могу ей пользоваться нормально. Мне для простых чар приходится прилагать все свои силы, чтобы магия не застревала. Но, Тео, я счастлив. Я не думал, что что-то получится вообще.